Как СССР и США вели секретные воздушные бои

Бомбардировщик горел и разваливался. Обшивку разрывали снаряды автоматических пушек. Пилоты делали всё, что в их силах, но шансов на спасение у них уже не было. Умирающий самолёт проскочил облака и навеки исчез в холодных объятиях Балтики.

Погибший самолёт был сбит русскими, но он не принадлежал к люфтваффе. Весенним вечером 1950 года погибли солдаты нового мирового конфликта — холодной войны, а бомбардировщик, выполнявший разведывательную миссию, принадлежал ВВС США. Погибшие авиаторы стали первыми, но далеко не последними жертвами противостояния.

Такие инциденты были обычным делом. Широко известна история американского воздушного разведчика Пауэрса и "Аллея МиГов" над Кореей, но это только верхушка айсберга.

В 1945 году Иван Кожедуб сбил два по ошибке атаковавших его американских "Мустанга". Эти машины, разумеется, не пошли в счёт асу, но его командир, генерал-лейтенант Савицкий заметил: "Это в счёт будущей войны". И действительно, новое противостояние не заставило себя ждать. После 1945 года страны, победившие нацизм, разошлись по окопам новой, холодной войны. Планы крупномасштабных сухопутных операций и ядерных ударов так и остались на бумаге. Однако обе стороны отчаянно нуждались в разведывательных сведениях и ни на грош не доверяли друг другу. Поэтому в небе постоянно находились самолёты-шпионы, и покоя в воздухе не было никому.

Уже в мае 1945 года американские самолёты вели разведку Дальнего Востока. При этом они не стеснялись нарушать границы: разведданные о советских военных объектах казались достаточно важными, чтобы идти на риск. Поначалу стороны старались щадить друг друга. Уже в 1945 году советские истребители на Дальнем Востоке принудили к посадке Superfortress, для чего пришлось поджечь американцу один из двигателей. У командира "Крепости" на допросе поинтересовались, отчего он не вёл ответного огня, и тот изумлённо ответил: "Как, стрелять по русским?!"

Однако вскоре волны нового конфликта смыли следы прежнего братства по оружию. Американцы упорно вели воздушную разведку СССР, а инциденты в воздухе происходили всё чаще и чаще. В Советском Союзе вовсю разрабатывали новое вооружение, и по ту сторону океана живо интересовались, каковы возможности ПВО СССР, каково состояние атомных объектов, ракетной программы.

Тем более что новая мировая война казалась вполне реальным делом, и в штабах рисовали планы ядерных бомбардировок один красочнее другого. Самая известная такая разработка, план "Дропшот", предполагала атаку против СССР тремя сотнями ядерных бомб и невероятным количеством обычных.

Однако Советский Союз стремительно наращивал военную мощь, причём не только и не столько армады танковых корпусов, но реактивную авиацию, ПВО, атомное оружие. Так что Штатам требовалось посылать всё больше разведчиков.

Комитет начальников штабов США отдал распоряжение видам вооружённых сил приступить к осуществлению "агрессивной программы ведения разведки с целью получения максимума сведений об электронном вооружении иностранных государств". Опыт показывает, что наиболее эффективным методом сбора разведывательных данных является воздушная разведка...

В каком-то смысле в планы американцев даже входило противодействие советской стороны. Разведывательный самолёт мог лететь вдоль воздушной границы, собирая сведения о следящих за ним же РЛС и вдобавок делал резкие движения в сторону советской территории, надеясь спровоцировать включение новых локаторов.

Реакция русских на эти полёты долгое время была достаточно сдержанной, но постепенно в Москве начали терять терпение. В 1949 году Ла-7 над Балтикой ещё только обозначали готовность сбивать самолёты, "случайно" залетевшие в чужие территориальные воды, но кровопролитие уже оставалось делом времени.

8 апреля 1950 года самолёт типа PB4Y-2 Privateer вторгся в советское воздушное пространство у Лиепаи. В воздух поднялась четвёрка истребителей. Один из "Лавочкиных" приблизился к нарушителю и велел следовать за ним. Ещё один самолёт дал предупредительную очередь в сторону. Однако "Приватир" развернулся и пошёл в сторону моря и вдобавок, по заявлениям советской стороны, начал стрелять: видимо, чтобы сбросить советские самолёты с хвоста. Выбора у истребителей уже не оставалось.

Благодаря сохранившимся документам мы точно знаем фамилию победителя первого кровавого воздушного боя холодной войны. Это лейтенант Иван Иванович Тезяев, выпустивший по нарушителю очередь. Его Ла-11 нёс целую батарею 23-миллиметровых авиапушек, и точно направленный огонь стал фатальным для американца. Самолёт провалился в облака и больше его никто не видел. Из десяти человек на борту не выжил ни один.

Этот инцидент вызвал бурю на самом высоком уровне. Дипломатические ноты СССР и США утверждались лично Сталиным и президентом Трумэном. Пока между Белым домом и Кремлём летали молнии, над Балтийским морем шли поиски. Хотя и русские, и американцы пытались отыскать погибший самолёт и даже в конце 90-х в море отправлялись экспедиции (уже, конечно, мемориальные), самолёт-разведчик со всем экипажем так и остался на дне морском.

Подобные инциденты быстро стали обычными. Началась Корейская война, в которой советские и американские лётчики сражались уже массово, но погибнуть можно было и далеко за пределами театра боевых действий. В 1950 году произошёл малоприятный инцидент, когда американские самолёты атаковали советский военный аэродром, безнаказанно уничтожив самолёт и повредив ещё шесть. На сей раз, что удивительно, американцы признали инцидент, объявив его причиной ошибки навигации. А в 1952 году над мысом Гамова на Дальнем Востоке состоялся групповой бой истребителей, в котором русские потеряли три самолёта и сбили одного американца.

Одной из ключевых проблем русских была слабость радиолокационной сети над северной границей. Связано это с грандиозной протяжённостью Сибири: завесу из РЛС начали возводить только в середине 50-х годов. Поэтому в американских штабах возникла идея воздушного нападения через Северный Полюс. Правда, эта затея тоже не была реализована.

Сдержанность американцев объясняется главным образом чётким пониманием: такое вторжение не окажется избиением младенцев. Несмотря на постоянное усовершенствование самолётов-разведчиков, техника и люди непрерывно терялись под ударами так же быстро обновляемого парка ВВС и ПВО СССР. На жестокость этой неафишируемой войны не влияли даже формальные акты миролюбия. Например, один советский транспортник, летевший без оружия во Владивосток из Порт-Артура, сбили прямо в день подписания перемирия в Корейской войне. Ответ не заставил себя долго ждать: через два дня МиГи уничтожили ещё одного разведчика севернее Владивостока.

Бойцы этой войны сражались в обстановке строгой секретности. Вдова одного из американских лётчиков, например, была уверена, что её муж занимается разведкой погоды. О происходящем обычно становилось что-то известно, когда обломки очередного самолёта выбрасывало на берег какого-нибудь острова в Тихом океане. Не только пресса, но даже крупные чиновники не знали точно, с каким напряжением ведутся операции в воздухе. Характерный случай произошёл в 1954 году.

Советские истребители сбили очередного разведчика, один из членов экипажа погиб, других долго вылавливали из Японского моря спасатели. В прессе США началась бурная кампания: СССР обвиняли в уничтожении беззащитного мирного самолёта, а к президенту США Эйзенхауэру обратились сенаторы с требованием разорвать дипломатические отношения с Союзом. Однако Айк был в курсе, что погиб именно военный разведчик, и ему удалось спустить на тормозах эту мрачную историю.

Частые инциденты с уничтожением самолётов заставили американцев искать неортодоксальные решения. Среди прочего примечательна попытка использовать аэростаты с фотоаппаратурой. Правда, эта затея потерпела полное фиаско: более 90% из 516 запущенных аэростатов рухнули или были сбиты.

Нервозности добавляли тщательно скрываемые, но известные первым лицам инциденты с ядерным оружием. Из-за несовершенства тогдашней техники и человеческого фактора происшествия следовали одно за другим. В 50-е годы в США случилось сразу несколько серьёзных происшествий с самолётами — носителями ядерного оружия. Бомбы ни разу не приводились в боевое положение, поэтому, собственно, ядерных взрывов не случалось, однако самолёты с атомным оружием на борту врезались в землю во время учений, падали из-за неполадок в двигателях, атомные бомбы сбрасывали экипажи, чтобы обезопасить себя, несколько раз взрывалось неядерное содержимое бомб.

В 1958 году произошёл и вовсе трагикомичный инцидент: во время полёта в американском бомбардировщике сработала система предупреждения о неисправности механизма сброса. Штурман пошёл в бомбовой отсек и случайно зацепился за устройство для экстренного сброса бомбы. Весившая три тонны адская машина устремилась к земле, а сам штурман только чудом не последовал за ней. Атомная бомба упала аккурат на огород фермера из Южной Каролины, а неядерная взрывчатка детонировала, разнеся вдребезги детскую беседку. Только огромное везение уберегло всех причастных к инциденту от гибели.

Однако конструкторы и военные не унывали и продолжали совершенствовать технику. После серии случаев, когда самолёты-разведчики сбивались или возвращались, измочаленные зенитными снарядами, на американской стороне задумались о создании высотного разведчика, который был бы способен проникать глубоко на территорию СССР без риска безвременной гибели. Таким самолётом стал знаменитый U-2. Проект действительно оказался исключительно удачным: оснащённые мощнейшей оптикой, разведчики пролетали на высоте 20 км даже над Москвой, Киевом, Бобруйском. Засечь их удавалось, но вот сбить — нет. Ноты МИД СССР стоически игнорировались.

В 1958 году, правда, чуть не вышел конфуз, причём на сей раз действительно непреднамеренно: на территорию СССР залетел транспорт с сотрудниками ЦРУ на борту. Разведчики, как ни странно, были действительно ни при чём: летели они в Пешавар и границу нарушили непреднамеренно. Но при себе цэрэушники имели планы разведывательных полётов над СССР. Тогда репутация Белого дома не слишком пострадала: документы цэрэушники сожгли раньше, чем до них добрался КГБ. Однако 1 мая 1960 года ПВО СССР наконец добилась успеха: вылетевший для съёмки Байконура U-2 был сбит зенитным огнём на высоте 21,7 км. Взрыв зенитной ракеты оборвал хвост, так что пилоту Пауэрсу пришлось спасаться на парашюте — очень вовремя, потому что как раз в этот момент в его падающий самолёт попала вторая ракета.

Русские выждали несколько дней, в течение которых в США ломали голову над тем, что им известно о пропавшем разведчике. За это время НАСА успело сделать несколько заявлений по поводу гражданского самолёта, якобы проводившего метеорологическую разведку в районе озера Ван и заблудившегося. Однако 7 мая Хрущёв обрушил на своих визави скалу, объявив, что лётчик жив и находится в руках контрразведки. На фоне предыдущих сообщений НАСА новость произвела сильный эффект, тем более что генсек продемонстрировал и обломки разведывательной аппаратуры. До сих пор можно было уверять, что самолёты случайно попадают в воздушное пространство СССР, но Пауэрс приземлился на Урале.

U-2 больше не летали, президент США Дуайт Эйзенхауэр признал разведывательные полёты над советской территорией, а Пауэрса вскоре обменяли на советского разведчика Рудольфа Абеля. Однако U-2 ещё было суждено попасть в центр внимания во время холодной войны. В 1962 году во время Карибского ракетного кризиса американцы вели интенсивное наблюдение за советскими военными объектами на Кубе.

Советские зенитчики на острове ожидали вторжения, а оперативно связаться с генералом Плиевым, командующим советским контингентом на Кубе, не удалось. Поэтому командир зенитного дивизиона принял решение самостоятельно и двумя ракетами уничтожил самолёт. В США пришли в ярость: советники Кеннеди предлагали начать вторжение на Кубу, но тот сумел охладить горячие головы: операция неизбежно привела бы к обмену ядерными ударами.

С 60-х годов вторжения в воздушное пространство СССР стали заметно реже. С одной стороны, развитие космонавтики привело к появлению разведывательных спутников: задания, которые раньше выполняли живые пилоты, теперь ложились на плечи автоматики на орбите. С другой — развитие ПВО делало такие рейды слишком опасными.

За время холодной войны американцы потеряли более 160 лётчиков. Советские потери оказались существенно ниже: наши лётчики чаще всего вступали в бой над своей территорией, что давало им серьёзные преимущества.