Глава СПЧ: Иноагентами в РФ можно признать вузы, адвокатов, "Антимайдан" и РАО

М. АНДРЕЕВА: С нами на связи председатель Совета по правам человека Михаил Федотов. Здравствуйте! Как Вы видите эту ситуацию, какой видите исход, как Вы думаете, Министерство юстиции признает "Левада-центр" иностранным агентом?

М. ФЕДОТОВ: Можно, действительно, устроить охоту на ведьм и признать иностранными агентами практически все организации, включая "Антимайдан".

М. ШАХНОЗАРОВ: Почему?

М. Ф.: "Антимайдан"? Политической деятельностью занимаются? Иностранное финансирование получают?

М. А.: Откуда?

М. Ф.: А вы уверены?

М. А.: Мы не знаем, а у Вас есть такие факты?

М. Ф.: Украинский беженец Иван Иванович Голопупенко, приехавший в Россию из Донбасса, решил поддержать движение "Антимайдан" своим законно заработанным в России рублём. Он иностранец.

М. Ш.: Стоп, стоп, стоп. Человек приехал в Россию и остался здесь жить.

М. Ф.: Но он иностранец, этого достаточно.

М. А.: Это может быть не организация, а даже частное лицо.

М. Ф.: Конечно, любое физическое или юридическое лицо.

М. Ш.: Подождите, "Левада-центр" получает деньги из Штатов напрямую, правильно?

М. Ф.: Точно так.

М. Ш.: Есть разница между США и Донбассом?

М. Ф.: Никакой с точки зрения закона.

М. Ш.: Да Вы что?

М. А.: Да, формально это другая страна, действительно.

М. Ф.: Да, это другая страна. Вот и всё. Поэтому любую организацию можно признать иностранным агентом. Даже если движение "Антимайдан" получает поддержку от компании "Лукойл". Есть такая компания, российская, но она получает из-за границы деньги.

М. Ш.: Она ведёт там бизнес и получает там деньги.

М. Ф.: Совершенно правильно, но в законе так и сказано: "…получающая денежные средства или иное имущество от иностранного источника".

М. Ш.: Это не от иностранного источника. Это их собственность за рубежом, это их бизнес, это их прибыль.

М. Ф.: Это источник из-за рубежа.

М. Ш.: Ну и что? Это мой бизнес за рубежом.

М. Ф.: Я понимаю. Здесь не нужно ничего трактовать, всё написано в законе.

М. А.: Он получается такой расплывчатый.

М. Ш.: Хорошо. Какими разработками и полезными исследованиями занимается "Левада-центр" на деньги, которые получает из США?

М. Ф.: Я не знаю, какими они исследованиями занимаются. Я думаю, такими же, какими они занимаются на деньги, полученные от любых российских заказчиков. Возьмите другой пример — адвокатская контора. Она является некоммерческой организацией, у неё могут быть иностранные клиенты? Естественно. Вот вам иностранное финансирование. А может ли она заниматься политической деятельностью? Безусловно. Как только адвокат этой конторы выступает в прессе и говорит, что нам нужно внести изменения в наш уголовно-процессуальный кодекс.

М. А.: Его могут обвинить, что он действует в интересах иностранных граждан.

М. Ф.: Более того, даже если она напишет, что у нас замечательный уголовно-процессуальный кодекс, его менять не нужно. Это тоже может расцениваться как политическая деятельность. Вот так написан закон. Поэтому у меня к Минюсту только один вопрос: почему они насчитали 130 с чем-то иностранных агентов? Их могут быть тысячи, сотни тысяч.

М. А.: А Вы будете предлагать поменять этот закон или внести в него поправки?

М. Ф.: Конечно. Мы неоднократно ставили этот вопрос. Президент неоднократно давал поручения подготовить соответствующие поручения, внести изменения. Последние изменения были подготовлены Минюстом, они приняты во всех чтениях, подписаны, вступили в силу, но невозможно сказать, стало лучше или хуже. Практика не изменилась. Ничего не изменилось. Следовательно, эти изменения не дали того эффекта, который ожидал президент.

Сегодня у нас с вами есть масса учебных заведений частных, которые имеют аккредитации, лицензии, выдают дипломы гособразца, они — некоммерческие организации, но не являются государственными. Вот если государственный вуз имеет право принимать иностранного студента на платной основе, то негосударственный вуз тоже может, но для него это иностранное финансирование. Как доктор юридических наук, профессор, я вам говорю в каждой своей статье, что нужно изменить наше законодательство, так пишет любой специалист в области правоведения. Это его работа. Но это расценивается.

М. Ш.: То есть несовершенство нашего законодательства позволяет трактовать это как угодно.

М. Ф.: Конечно. И в этом есть огромная опасность. Пример. Российское авторское общество, Российский союз правообладателей получают миллионы из-за рубежа. При этом было бы странно, если бы они этим не занимались.

М. А.: Это просто метка, такая чёрная метка. Если "Левада-центр" даже признают иностранным агентом, всё равно они смогут продолжить свою деятельность и ничего не изменится у них?

М. Ф.: Нет. Им придётся отчитываться каждый квартал. Придётся тратить деньги на дополнительного бухгалтера, который будет этим заниматься, на ежегодный аудит. На мой взгляд, нужно упростить эту систему. Если у организации есть иностранное финансирование, она обязана отразить это в своём отчёте в Минюст, и этот отчёт должен быть опубликован на сайте Минюста. Более того, хотите метку — пожалуйста: организация должна уведомить всех, кто пользуется её услугами, что она является организацией, получающей финансирование из-за рубежа.

М. А.: Не нужно напрягать отчётами.

М. Ф.: Ну нужно делать из этого проблему, потому что каждый раз, когда мы встречаемся с представителями зарубежных стран, это могут быть послы, министры, они всегда задают вопрос: зачем вы мучаете некоммерческие организации своими иностранными агентами. Я каждый раз разъясняю, что это нужно для того, чтобы деятельность была более открытой, хотя мы понимаем, что речь идёт о другом. Речь идёт о том, что не допустить использование наших некоммерческих организаций иностранными государствами для вмешательства в наши внутренние политические дела. Президент сказал всё ясно. Почему так не написать в законе?