Выживших из ума ученых надо гнать поганой метлой

По поводу новостей о сокращении бюджетных мест бабушка надвое сказала. Может, будут сокращать. Может, не будут. Может быть, на 40%, а может быть, на 20%. Пока это прикидки больше похожи на вброс, нежели на реальные планы к воплощению.

Более важен вопрос не сокращения бюджетных мест в вузах, а уменьшения числа научных работников и профессорско-преподавательского состава. Это является мерой уже давно назревшей и даже перезревшей.

Перезрелость проблемы объясняется тем, что сегодня в первую очередь наука и в значительной степени высшее образование стали своеобразными благотворительными организациями для людей, которые уже давно не в состоянии внести какой-либо вклад в науку.

Тем не менее они, не предпринимая никаких шагов по развитию науки, продолжают получать бюджетную помощь в виде заработной платы (весьма и весьма немаленькой, надо заметить), что для них является неплохой прибавкой к пенсии.

Речь идёт прежде всего о возрастных преподавателях и научных работниках — о тех, кому не просто хорошо за 50, но уже за 70, а то и за 80. Это справедливо и для научных институтов в сфере естественных наук и для гуманитарных. Но для гуманитарных особенно.

Я не один год отработал и в системе высшего образования, и в академической науке, и заведующим кафедрой, и главным научным сотрудником. Поэтому я хорошо знаю, о чём говорю.

Высшая школа и академия переполнены людьми, которые просто добирают недостающую до уровня прежней жизни часть доходов через получение бюджетных денег. Эти люди отрабатывают деньги только формально, изредка появляясь на рабочих местах для проведения лекций и семинаров.

Они не несут ничего нового для молодых умов. Более того, во многих случаях они их портят, проталкивая студентам личные и зачастую безнадёжно устаревшие или попросту ложные представления о том, что происходит в науке и в общественной жизни. То, чем они занимаются, — самоудовлетворение за счёт студентов.

А ведь руководство ФАНО, курирующее сегодня общественные науки — экономику, социологию, философию, историю и т. д., неоднократно предупреждало о том, что 90% всех производимых там научных работ можно смело выбрасывать в мусорку.

Учёные в возрасте 40—50+ — наиболее активная часть в сфере гуманитарных наук — смело утверждают, что показатель в 90% можно довести и до 95%. Фактически государство, финансируя 100% исследований, получает 5%.

В Академии наук ситуация ещё интереснее, чем в высшем образовании. Кроме финансирования бесперспективных исследований государство вынуждено обеспечивать зарплатами людей, которые там даже не появляются. По самым разным причинам: то они приболели, то поработали из дома удалённо, то не созданы соответствующие условия для проведения "исследований".

Используя доверительные отношения с руководством институтов или научно-исследовательских лабораторий, они продолжают сидеть на бюджете, ничего не делать и вести достойную жизнь, хотя, по сути, практически ничем не отличаются от большинства российских пенсионеров, которые подобной кормушки не имеют.

В условиях, когда что высшая школа, что академия имеют долговременный балласт, когда денег в бюджете на социальную сферу не хватает, вопрос о сокращении числа научных работников решать необходимо. И решать как можно быстрее. Тем же, кто останется, должны быть увеличены зарплаты.

В решении вопроса не обойтись без ротации руководящих кадров. Эта проблема гораздо более серьёзная и сложная в сравнении с простым сокращением занятых работников. Одно дело, когда идёт общее сокращение численности, другое — когда идет ротация по конкретным образовательным и научным программам. Здесь всегда моментально включаются лоббистские возможности, связи, старые регалии и т. д.

Через невозможность преодоления субъективного фактора в решении вопроса вся реформация (это не реформа) будет иметь в лучшем случае половинчатый результат. Формально мы сократим число сотрудников, перераспределим фонд заработной платы в пользу тех, кто этого заслуживает, но при этом качество что образования, что науки не сильно изменится в лучшую сторону, если не считать отдельных вузов и научных институтов.

Как мы имели вместо прогрессивной высшей школы и прорывной науки болото, так это болото мы и будем иметь. И половинчатый характер достижений в решении данной проблемы даст возможность этим престарелым то ли выжившим из ума, то ли просто погрязшим в мздоимстве и стяжательстве руководителям богаделен заявлять о том, что все государственные реформы в сфере образования неконструктивны и ни к чему не ведут, кроме как к ухудшению ситуации в российской науке.