Кошка, фотоаппарат и бритва. Экс-командир "Стрижей" — о суевериях лётчиков

М. ШАХНАЗАРОВ: Вообще же лётчики — суеверные ребята?

В. МОРОЗОВ: Относительно — да. Мы не любим, когда перед полётом чёрные кошки бегают, не фотографируемся перед вылетом, в авиации нет самолёта № 13.

М. АНДРЕЕВА: А для кого-то это, наоборот, счастливое число.

М. Ш.: А ещё какие? Зашивать ничего нельзя перед полётом?

В. М.: Да. И многие с вечера бреются, как я например.

М. Ш.: А перед полётом нельзя?

В. М.: Да.

М. А.: А у нас перед экзаменом ещё голову мыть было нельзя.

В. М.: У нас такой приметы нет. У каждого, наверное, есть что-то своё.

М. А.: А талисманы, символы?

В. М.: Есть, да. У каждого свой. Самолёт нужно погладить перед полётом, особенно перед сложным.

Полную версию программы "Вперёд" с Валерием Морозовым читайте ниже и слушайте в аудиозаписи.

Есть только МиГ. На чём и как летают "Стрижи"

М. ШАХНАЗАРОВ: С нами экс-командир пилотажной группы "Стрижи" Валерий Морозов. Здравствуйте!

М. АНДРЕЕВА: Доброе утро! С праздником!

В. МОРОЗОВ: Здравствуйте! Спасибо.

М. А.: Я так понимаю, у вас сегодня насыщенный день.

В. М.: Да, по разным инстанциям придётся поездить. Но, пользуясь случаем, хочется поздравить с праздником всех людей, которые связаны с ВВС, пожелать им здоровья, лётного долголетия, удачи и успехов в освоении новой техники и новых программ.

М. А.: Как вас поздравляют в этот день?

В. М.: По-разному. Конечно, без 50 граммов не обходится, потому что это праздник. Но это всегда вечером и после полётов.

М. Ш.: Вам нравится песня "ВВС" из фильма "Асса"?

В. М.: Мне очень нравится песня "Первым делом самолёты".

М. А.: Это понятно. А по поводу "ВВС" у наших слушателей мнения разошлись.

В. М.: Понятие "универсальная машина" и на сегодняшний день актуально. Потому что возможно её применение как в воздухе, так и на земле. У каждого, наверное, своё мнение и отношение к этой песне. 

М. Ш.: Как сейчас можно оценить состояние наших Военно-воздушных сил?

В. М.: По сравнению с 1990-ми годами состояние гораздо лучше: и новые самолёты, и лётчики стали гораздо больше летать. Идём вперёд большими шагами.

М. Ш.: Я помню передачи, которые были посвящены действующим лётчикам ВВС, которые говорили, что из-за нехватки топлива у них очень мало налёта часов. Дальняя авиация жаловалась на жуткие условия проживания. Сейчас стало лучше?

В. М.: Да. И с жильём, и с налётом. В 1990-е года у меня был налёт 21 час в год.

М. Ш.: При какой норме?

В. М.: Тогда была норма 40 часов, потом увеличили до 100. Были проблемы с техникой, с керосином. Лётчик ходил на полёты, чтобы поддержать свои штаны, чтобы нести дежурство. В основном была задача поддерживать свой уровень для заступления на боевое дежурство.

М. А.: Все смотрят выступления 9 Мая, ваша работа видна всем. Сколько к ней готовятся?

В. М.: Подготовка начинается в среднем за два месяца. Это постановка задачи, доведение маршрута, кто за кем летит, рубежи, высоты.

Чтобы каждый чётко представлял в каждый момент времени, где он находится и за кем должен лететь. И, конечно, отрабатываются всякие особые случаи — форс-мажоры.

М. Ш.: Пять самолётов участвует?

В. М.: 12 июня летело шесть самолётов МиГ-29 и четыре самолёта Су-27. В целом — 10.

М. Ш.: А сколько всего в пилотажной группе? Например, на роту почётного караула есть автобус запасных ребят. А у вас есть запасные?

В. М.: Конечно, запасные готовятся. Но не всегда мы успеваем их подготовить. В "Стрижах" в основном составе — шесть лётчиков, а сейчас, к сожалению, — пять. Молодёжь готовится постепенно. Основная трудность заключается в том, что центр совмещает две задачи: как строевая часть и как центр подготовки. То есть участие в парадах и обычная подготовка — воздушные стрельбы, техника пилотирования, отрабатывание новых манёвров.

М. Ш.: На каких самолётах ребята летают?

М. А.: Раньше это были МиГ-29.

В. М.: "Стрижи" так и летают на них. А "Русские витязи" — на Су-27.

Мне бы в небо. Кто может стать лётчиком?

М. А.: "Где вы учились?" — спрашивает слушатель.

В. М.: Поступал я в Борисоглебское высшее военное авиационное училище имени Чкалова. Потом начались 90-е, начали сокращать училища. В 1990 году училище, к сожалению, расформировали, и я попал на Украину — в Черниговское училище. Потом Украина начала отделяться, я не принял украинскую присягу, нас опять перевели в Россию. Сначала мы попали в Ейское училище — 14 человек. А документы почему-то ушли в Волгоград — в Качинское училище. Мы месяц пробыли в Ейске, потом переехали в Волгоград, там я уже выпускался.

М. А.: Тернистый путь.

В. М.: Да, нелёгкий. Четыре года учёбы — четыре училища.

М. Ш.: Сейчас профессия военного лётчика популярна у молодёжи? Идут ребята в лётные училища?

В. М.: В свете последних событий — идут. Но я думаю, что тут надо сделать опрос среди молодёжи, тогда картина будет ясна.

М. А.: А вы бы своему ребёнку такой путь пожелали?

В. М.: На данный момент — да. Потому что сейчас есть и новые самолёты, и отношение меняется к военнослужащим, и жильё не ждут 15 лет, как я.

М. А.: А как быстро сейчас жильё дают?

В. М.: Практически сразу.

М. А.: Мне кажется, что лётчики — люди определённой закалки, что и жаловаться-то не будут, ходить по инстанциям и так далее.

В. М.: Да, люди терпеливые. При общении с некоторыми военными начальниками никто даже не верил, что у них нет квартир.

М. Ш.: Но это ненормальная ситуация. Сейчас квартирный вопрос решён?

В. М.: В данный момент решается.

М. Ш.: Решается — это одно, а решён — другое. Нам же обещали, что каждый военный будет обеспечен квартирой, тем более что ВВС — это элита.

В. М.: Они и остаются элитой. Мне тяжело сказать, решён вопрос или нет, но я знаю, что он решается. Потому что те офицеры, с которыми я служил, в данный момент жильём обеспечены.

М. Ш.: Какие ещё известные пилотажные группы вы бы выделили? С кем конкуренция есть?

В. М.: Интересно смотреть на Patrouille de France. Но у них самолёты немножко другие — полегче. И у них большое количество лётного состава и группа самая большая — минимум 12 самолётов. Они и показывают перестроения, и у них есть цветной дым, чего, к сожалению, нет у нас.

М. А.: А почему у нас нет?

В. М.: Надеюсь, что скоро появятся. 

М. Ш.: А эти пилотажные группы находятся на содержании Министерства обороны, или ребята сами зарабатывают?

В. М.: "Стрижи" и "Русские витязи" числятся в Министерстве обороны. Это штатная единица, которая закреплена и решает две задачи: участвует в боевых действиях и выполняет полёты на показах авиационной техники.

М. Ш.: А в других странах?

В. М.: Там немножко и статус другой, и система. Если взять французскую группу, это национальная пилотажная группа, она выполняет задачи чисто по показу. Туда приходит лётчик, которого предварительно отбирают, он летает три года.

М. А.: "Недавно на открытии памятника в Подмосковье разбился ваш коллега, ему стало плохо. Не страшно ли в связи с этим проводить парады над Москвой?" — спрашивает слушатель.

В. М.: Про то, что стало плохо, — это, по-моему, слегка неправильная информация. Надо подождать выводов комиссии, и всё встанет на свои места. Потому что существуют очень жёсткие критерии по здоровью во время отбора лётчиков. Так что говорить о том, что ему стало плохо, пока, я считаю, некорректно. Работала официальная комиссия, она сделала какие-то свои выводы, провела экспертизу, потом официально объявит результаты, и всё будет ясно.

М. А.: Не страшно ли над Москвой летать?

В. М.: Каждый лётчик морально готовится к каким-то форс-мажорам. И все ситуации обговариваются — куда самолёт должен в экстренном случае лететь, куда лётчик должен прыгать, куда не должен, есть специальные зоны, рубежи, за которые нельзя выходить. Поэтому здесь со всех сторон предусмотрены меры безопасности.

М. Ш.: Какой возрастной ценз у лётчиков? До какого возраста можно летать?

В. М.: Пока позволяет здоровье.

М. Ш.: А возраст ветерана?

В. М.: Существуют определённые приказы, которые регламентируют продолжение воинской службы. Полковник, по-моему, сейчас может летать до 55 лет при наличии здоровья, подполковник — до 45. Всё зависит от здоровья. Генерал-майор Харчевский, если не ошибаюсь, летал до 62 лет в ВВС, а сейчас продолжает летать на реактивных самолётах Су-37.

М. А.: Вот это здоровье! А как сейчас медкомиссия вас проверяет?

В. М.: Стандартная медкомиссия у лётчика — раз в год. Плюс раз в полгода — медицинский осмотр. То есть лётчик направляется в специализированный госпиталь и там проверяется. Если у него диагноз "здоров", то проверяется он раз в три года. Есть стационарные места проведения осмотра и есть амбулаторные. 

М. А.: Есть у лётчиков какой-то допинг в хорошем смысле? То, что поддерживает здоровье и помогает снять нагрузки?

В. М.: Лётчик должен быть здоровым. Стресс снимают обычно после полётов. Поэтому никакого допинга нет ни в коем случае.

М. А.: Особые витамины, может быть?

В. М.: Нет.

М. Ш.: А в зал вы ходите?

В. М.: Занимаются ребята. Это обычно нетравмоопасные виды спорта: плавание, волейбол. Потому что большая нагрузка идёт на позвоночник. Так что врачи рекомендуют заниматься плаванием два раза в неделю, чтобы вытягивать позвоночник.

Погладь самолётик — и в путь! О любимых суевериях лётчиков

М. Ш.: А катапультироваться лётчику один раз позволяется? Я знал человека, который катапультировался два раза, но ему позволили продолжить службу.

В. М.: Лётчик может катапультироваться столько, сколько возможно. Но обычно после второго раза лётчики просто уходят. Как говорят, два звонка было, третий может быть последним.

М. Ш.: Это суеверие?

В. М.: Можно и так сказать.

М. Ш.: Вообще же лётчики — суеверные ребята?

В. М.: Относительно да. Мы не любим, когда перед полётом чёрные кошки бегают, не фотографируемся перед вылетом, в авиации нет самолёта № 13.

М. А.: А для кого-то это, наоборот, счастливое число.

М. Ш.: А ещё какие? Зашивать ничего нельзя перед полётом?

В. М.: Да. И многие с вечера бреются, как я например.

М. Ш.: А перед полётом нельзя?

В. М.: Да.

М. А.: А у нас перед экзаменом ещё голову мыть было нельзя.

В. М.: У нас такой приметы нет. У каждого, наверное, есть что-то своё.

М. А.: А талисманы, символы?

В. М.: Есть, да. У каждого свой. Самолёт нужно погладить перед полётом, особенно перед сложным.

М. А.: А Вы называете самолёты именами?

В. М.: Может, каждый лётчик свой самолёт и называет как-то, но не могу утверждать.

М. А.: "Какие требования для поступления в лётное училище?" — спрашивает слушатель.

В. М.: Прежде всего это здоровье и знания, конечно.

М. Ш.: Двоечников точно не берут.

В. М.: И ещё есть критерии профотбора. Это специальные тесты, программки, которые он решает. Так определяется степень его подготовки — 1-я, 2-я, 3-я группа. Обычно берут 1-ю и 20ю группу, а 3-я уже обычно рассматривается как резерв. 

М. А.: И какие-то психологические тесты есть?

В. М.: Конечно.

М. А.: "Вы поёте в полёте?" — спрашивает слушатель.

В. М.: Иногда да. Но в основном петь некогда.

М. Ш.: А после перегрузки какие ощущения? Долго приходится отходить?

В. М.: Когда регулярно летаешь на перегрузках, привыкаешь. Но если они большие, выходишь из кабины, а тебя шатает. Потом отпускает и нормально.

М. А.: Первый полёт помните?

В. М.: Помню. Это был город Ряжск Рязанской области, самолёт Л-39, 87-й борт. Но мне запомнился не столько мой полёт. Были нюансы с другими моими сослуживцами при заходе на посадку, это мне запомнилось больше.

М. А.: "Мне 32 года, уже поздно летать?" — спрашивает слушатель.

В. М.: Летать никогда не поздно. Если есть желание, можно пойти в аэроклуб, освоить Як-18Т или Як-52. Учиться никогда не поздно.