Золотой рапирист Игр в Рио рассказал о пути к олимпийской победе

Р. КАРИМОВ: Бывают какие-то такие рабочие спорные моменты, вопросы между зарубежными специалистами и нашими, отечественными тренерами?

А.ЧЕРЕМИСИНОВ: Ну, наверное, бывают, но я не тренер.

Р.К.: То есть если даже и спорят, то на удалении, на достаточно серьёзном удалении от спортсменов, чтобы вы не слышали об этом?

А.Ч.: Ну, наверное, да, это не очень корректно — спорить в присутствии спортсменов. Поэтому какие-то вопросы, может быть, у них друг к другу и возникают, но результат говорит сам за себя. Мы выиграли Олимпийские игры — значит, мы шли правильной дорогой.

Полную версию беседы с Алексеем Черемисиным читайте ниже и слушайте в аудиозаписи.

Р. КАРИМОВ: Рустам Каримов у микрофона. У нас в гостях сегодня Алексей Черемисинов, рапирист, олимпийский чемпион Игр в Рио-де-Жанейро в командных соревнованиях, чемпион мира, чемпион Европы, чемпион России, чемпион — ну, для меня, по крайней мере. Лёш, приветствую!

А. ЧЕРЕМИСИНОВ: Добрый день, Рустам!

Р.К.: В первую очередь хотелось бы поблагодарить вас, наверное, от лица всех нас, поблагодарить и сказать спасибо за те чувства, переживания, которые вы подарили нам, за то чувство гордости за страну в вашем лице. Это радость от ваших побед. И это правда слёзы, когда, во-первых, победили в решающих поединках. И вообще, вот мы смотрели, видели эти поединки с французами. И, конечно, когда вы стояли на пьедестале почёта. Спасибо, правда. Я не могу не спросить, все, наверное, уже заколебали с этим вопросом, какие чувства испытывали? И приходилось, наверное, находить какие-то примеры, может быть. Я всё равно задам этот вопрос. Это чтобы мы поняли, каково это. Это вот как первоклассник, например, получил пятёрку первую, либо когда вот тоже в детстве есть подарок желанный, который мы хотим получить, и он оказывается у нас в руках, либо это несравнимое чувство?

А.Ч.: Ну, во-первых, я хотел бы сказать спасибо вам и всем тем, кто переживал, смотрел и поддерживал нас. Для нас это чрезвычайно важно. И мы тоже гордимся. Гордимся не только своей победой, но и тем, что людям интересно и приятно было на нас смотреть. По поводу ощущений, которые мы получили после победы, ну, это непередаваемое ощущение. Конечно, ни с какой пятёркой сравнить это невозможно, во-первых, потому что это совершенно другой эмоциональный фон. Даже не знаю.

Р.К.: В общем, несравнимо.

А.Ч.: Несравнимые, непередаваемые ощущения, такая вспышка адреналина, счастье.

Р.К.: Когда был тот период, решали, допускать ли вообще всю российскую олимпийскую сборную на Игры в Рио-де-Жанейро, ведь подготовка велась также усиленно? Это как-то повлияло? Потому что постоянно в эфире говорим о том, что (ладно, лично я), может быть, наших спортсменов оградить от этого информационного потока: от вопросов журналистов (а что вы будете делать дальше, вот сейчас приняли решение вас не допускать, теперь Международный комитет будет решать, теперь суд в Лозанне должен решить). Стоит ли вас ограждать от этого новостного потока? Ограждали ли вас?

А.Ч.: Ну, от новостного потока, наверное, нет, а от участия в каких-то конференциях непосредственно перед соревнованиями, наверное, стоит, потому что общение — это же не только слова. Слова имеют обратную связь. То есть ты что-то сказал, потом начинаешь думать о том, что ты сказал, и начинаешь распыляться. Перед такими стартами, особенно перед Олимпийскими играми, энергию нужно аккумулировать. Если говорить о ситуации, когда мы не знали, поедем на эти Игры или не поедем, действительно очень тяжело, когда меньше чем за месяц до старта, к которому ты готовишься всю жизнь и понимаешь, что в моём случае, в 31 год, может быть, это последняя такая возможность, потому что, например, командных соревнований по мужской рапире в Токио уже не будет. Это, конечно, тяжело. Я помню тот день, когда МОК должен был огласить вердикт. И с утра Daily Mail сделал такой информационный вброс о том, что у них есть информация.

Р.К.: Ой, как мы песочили их, вы просто даже не представляете.

А.Ч.: И я просто помню, что я с утра в этот день ехал на тренировку. Это была заключительная тренировка перед отъездом на сбор в Рио-де-Жанейро. У нас был двухнедельный сбор под Рио, не в Рио непосредственно, а в ста километров от Рио. И мы должны были уже выезжать на следующий день. У нас есть уже билеты, мы должны уже выезжать, у нас последняя тренировка, а мы не знаем, будем участвовать или нет. То есть летим-то мы в любом случае, а в каком качестве, непонятно. И вот я помню, я встал, прочитал это сообщение, присел на краешек дивана и я уже был практически уверен. Ещё с утра такой вброс застал меня врасплох. Такое ощущение было, что всё уже, распрощался с Олимпийскими играми. И я ехал на тренировку, но меня, конечно, вдохновило и поразило то, как тренировались наши ребята, потому что, представляете, когда вот такой вброс и у тебя тренировка.

Р.К.: И все знают об этом.

А.Ч.: Все знают об этом, а решение будет вечером. То есть это вот последняя тренировка и, в принципе, одна тренировка, она уже ничего не решает. И я смотрел, как ребята отрабатывали. Такое ощущение, что никто даже не сомневался, хотя сомнения были и очень большие.

Р.К.: И это стало катализатором.

А.Ч.: То есть отрабатывали от начала до конца. Я, честно говоря, сачковал, не мог я просто пережить такое. Я смотрел на всё это дело со стороны и думал: "Господи, что же происходит-то?"

Р.К.: Что касается решающего поединка, ведь проигрывали французам, и вроде бы всё. Вот сейчас ты сказал о том, что сачковал на тренировке последней, потому что вроде как ничего и не решает.

А.Ч.: Даже не то что сачковал, но психологически тяжело заставить себя на 100% выложиться, когда ты находишься в таком состоянии.

Р.К.: И вот с французами так же, и вроде бы как нужно сдать, ну, повиноваться и уступить судьбе (помните, реклама: это не судьба решает, это я решаю, сколько я подтянусь и за сколько я пробегу), но всё равно удалось сдержать эмоции. Как? Помог тренер, помогли тренерские работники?

А.Ч.: Ну, во-первых, это разные ситуации, потому что в той ситуации ты ничего не решаешь, ты просто сидишь и ждёшь, ты не можешь никак повлиять на ситуацию. Здесь ты непосредственный участник борьбы, ты не имеешь права опустить руки и ты должен сражаться до конца. В такие моменты даже думать нельзя. Пока не нанесён последний укол, удар, пока не прозвенел гонг, пока не прошла последняя секунда, всегда есть шанс, всегда есть надежда и нужно сражаться до конца. У профессиональных спортсменов, у людей, которые достаточно давно в спорте, это качество очень хорошо развито. Поэтому, когда мы проигрывали девять уколов, конечно, можно было бы как-то немножечко надломиться, но у нас в команде не такие ребята и не в первый раз мы вытаскиваем такие встречи на самом деле. Мы проигрывали, кстати, девять уколов китайцам два года назад за вход в двойку на чемпионате мира и вытащили. Поэтому опыт таких встреч у нас уже был.

Р.К.: Ну, ты скромничаешь. Всё-таки вытащил в основном ты.

А.Ч.: Где?

Р.К.: С французами.

А.Ч.: Нет, я бы не сказал. Там просто переломный момент пришёлся на мой бой, а дальше там был прекрасный бой Артура Ахматхузина, который он выиграл 10:3, и перед последним боем дал мне задел в два укола. Честно говоря, на такой задел я даже и рассчитывать не мог.

Р.К.: По поводу засуживания. Фехтование — это тот вид спорта, где судейское давление имеет какое-то значение? В фехтовании засуживают?

А.Ч.: Ну конечно, бывает.

Р.К.: Но ведь всё есть: аппаратура, обмундирование — уколол или нет.

А.Ч.: Да. Но вы понимаете, всё равно есть поле для каких-то спекуляций, особенно в фехтовании на рапирах и на саблях, потому что в этом виде спорта есть ещё такое понятие, как тактическая правота. То есть не только какие лампочки загорелись, но и кто был в атаке, кто брал защиту.

Р.К.: В плане тренировок очень многие сейчас, опять же все СМИ российские дают оценку, что это некий феномен, то, что олимпийская сборная России по фехтованию произвела настоящий фурор в Рио-де-Жанейро, потому что там семь медалей, четыре из которых золотые. Можно ли объяснить это? Можно ли сказать, что сейчас люди придут в спорт, молодые ребята, юноши, взрослые, ведь взрослые тоже могут, это же не футбол или какой-то другой вид спорта? Насколько он сложный? Потому что, когда я смотрел, я говорил: "Да ладно, что там! Уколол — и всё!" А рядом со мной находился человек, который занимается этим видом спорта, непрофессионально, а на любительском уровне, и он говорил: "Не скажи! Это колоссальные тренировки. Это колоссальная концентрация внимания. И один резкий выпад, несколько резких выпадов вперёд, назад". Он сложный? Он реален для любителей? В том плане, что можно ли в него войти?

А.Ч.: Конечно. И я бы рекомендовал тем, кто не пробовал, попробовать, просто для общего развития. На самом деле это очень интересно. 

У нас, например, есть, скажем так, можно это назвать ветеранским движением. И среди ветеранов проводятся соревнования, там есть категории по возрастам. И очень много людей, которые пришли в 40—45 лет заниматься фехтованием, никогда до этого не держа в руках рапиру, шпагу. И они это очень любят, они все находятся в прекрасной форме. И те, кто один раз пришёл туда, обычно уже не покидают зала. Они встречаются там раза три в неделю, занимаются. А по поводу феномена, по поводу нашего результата, по поводу такого прорыва я бы хотел отметить, да, это очень большой прорыв.

Мы показали на этих Олимпийских играх, но не только на них, а в последние четыре года, мы выиграли общий командный зачёт в нашем виде спорта, выигрываем, и на Олимпиаде мы показали блестящий результат. Мне кажется, ну, во-первых, в этом большая заслуга и Алишера Бурхановича Усманова, который курирует наш вид спорта, ну и плюс ко всему, мне кажется, что это не только в нашем виде спорта такая ситуация. То есть и дзюдоисты до прошлой Олимпиады, до Лондона, они не выиграли ни одной золотой медали, на прошлой Олимпиаде было первое золото, а сейчас они льются у нас как из рога изобилия.

Р.К.: Пишут наши слушатели: "Да! Финал классный был с французами. Не пожалел, что ночью пришлось не спать! Круто!"

И спасибо тоже от многих наших слушателей. Что касается тренеров, тренер сборной России именно по рапире — итальянец Стефано Черионе. Можете пояснить, в чём особенность зарубежных специалистов? Вот что они привносят в отечественный спорт? В данном случае по фехтованию.

А.Ч.: По фехтованию на рапирах, потому что на саблях — тоже иностранец.

Р.К.: Француз.

А.Ч.: Француз, да. Ну, во-первых, Черионе приехал из страны, из Италии, которая достаточно долгое время является страной — законодателем мод в рапирном фехтовании. И привёз он с собой не только свой личный опыт, а опыт многих тренеров, которые работали на сборную Италии на протяжении поколений. Конечно же, не нужно забывать и свои традиции, ни в коем случае не стоит их терять и ударяться только в то, что, скажем так, дают итальянцы. Я, например, работаю со своим личным тренером Дмитрием Степановичем Шевченко, который тоже чемпион мира, олимпийский чемпион, ну, вернее, я тоже, я его младше. Я тоже теперь стал олимпийским чемпионом в команде, как и он, и два года назад стал чемпионом мира. Кстати, всё это произошло ровно 20 лет спустя того, как он заслужил свои победы, достиг таких высоких целей в своей карьере как спортсмен, и вот через 20 лет он сумел реализоваться как тренер ровно в той же степени.

Работаю я в основном с ним, но с итальянцами я очень много разговариваю и получаю у них уроки. Но команду ведёт Черионе. Стефано Черионе себя позиционирует в боксе, где мы сидим, даже не столько как тренер, который указывает, куда кому идти и что делать, а это как пятый игрок в команде. И эмоционально это очень чувствуется. То есть он сумел создать команду, сплотить её. Он очень харизматичный человек на мой взгляд, тонкий психолог и хорошо разбирается, скажем так, в предмете.

Р.К.: Бывают какие-то такие рабочие спорные моменты, вопросы между зарубежными специалистами (итальянец, француз) и нашими, отечественными тренерами?

А.Ч.: Ну, наверное, бывают, но я не тренер.

Р.К.: То есть если даже и спорят, то на удалении, на достаточно серьёзном удалении от спортсменов, чтобы вы не слышали об этом?

А.Ч.: Ну, наверное, да, это не очень корректно — спорить в присутствии спортсменов. Поэтому какие-то вопросы, может быть, у них друг к другу и возникают, но результат говорит сам за себя.

Р.К.: Что касается Эдгара Мамедова, главного тренера сборной России по фехтованию, ведь он сам двукратный олимпийский чемпион, вот он в беседах с вами до соревнований, может быть, в Москве, непосредственно в Рио-де-Жанейро, как-то заранее упрекал вас, подшучивал над вами? Он такой достаточно харизматичный человек. И, мне кажется, он может.

А.Ч.: А упрекал в чём?

Р.К.: Я имею в виду, просто, видимо, не тот глагол подобрал, ну, может, подзадоривал вас, дразнил вас? Говорил о том, что "ну, сможете моего-то результата добиться"? Не было такого?

А.Ч.: Нет, такого не было. Но где-то за три месяца был у нас разговор. И вот он проводил параллель как раз, мы вот в том году были вторыми на чемпионате мира в Москве, и они также в 95-м, перед тем как выиграть Олимпийские игры, были вторыми. И он проводил параллель, что, мол, тогда вторыми были и сейчас, мы вот выиграем. Такая параллель была. А последние месяцы я не помню. Ну, последние месяцы, конечно, все нервничали: и спортсмены, и тренеры нервничали.

Р.К.: На фоне этого скандала, конечно.

А.Ч.: На фоне этого скандала, всей этой ситуации.

Р.К.: А вообще допинг в фехтовании есть? Это не касается российской команды вообще.

А.Ч.: Допинг, это, вы имеете в виду, что принимают?

Р.К.: Принимают лекарства, подкидывают?

А.Ч.: В 2008 году была ситуация, когда итальянец Бальдини был дисквалифицирован. На тот момент он был первой рапирой мира, и он был дисквалифицирован за несколько месяцев до главного старта за то, что в его моче нашли фуросемид. Но фуросемид — это же не столько средство для поднятия каких-то там своих функциональных способностей, сколько возможность скрыть применение каких-либо препаратов, потому что это мочегонное. И он сдавал допинг на многих соревнованиях в течение года, ничего не находили, а тут вот перед Олимпийскими играми нашли. И дополнительную окраску этой ситуации добавляло то, что тогда на Олимпийские игры ехало только два человека, а у сборной Италии было три очень серьёзных спортсмена: Сензо, Бальдини и Касара. И Касара не попадал. Касара тоже олимпийский чемпион, чемпион мира в личном, но он не попадал на эти Олимпийские игры. И было подозрение, что это Касара подкинул или люди из команды Касары. Они даже долгое время не общались. Ну как сказать, существует презумпция невиновности. Не пойман — не вор. Такое было.

Р.К.: Да. Потому что в прошлом часе тут были представители Федерации по тяжёлой атлетике. И мы много говорили о том, что в России (ну, это тоже по каким-то слухам, кто-то где-то рассказывает) есть представление, что оказывают давление на спортсменов, особенно в регионах, тренеры, врачи, местные функционеры и подсыпают в еду допинг, даже если спортсмен, например, не хочет. А вот недавно в США был опрос среди молодых спортсменов и задавали им вопрос: "Готовы ли вы употреблять какие-либо допинг-средства, вещества, если понимаете, что этот допинг и эти вещества потом повлияют на ваш организм, и вы станете инвалидами не только как спортсмены, но и вот с точки зрения химии, химия повлияет на ваш организм? Но при этом вы станете призёрами олимпиад и каких-нибудь турниров". 80% высказались за.

А.Ч.: Ну, гладиаторы.

Р.К.: У нас такого нет?

А.Ч.: Ну, во-первых, существует разница между циклическими видами спорта — это те виды спорта, которые можно охарактеризовать девизом "быстрее, выше, сильнее", где большую часть успеха составляют физические кондиции. Там, наверное, за счёт допинга можно действительно проявить себя намного лучше. Конечно, это нечестно, неправильно, но так делают, существуют люди, которые нечистоплотны. Но делают так люди, но делают так не только у нас. И существует очень много спортсменов за рубежом, поэтому вот та ситуация — беспрецедентный случай. Дискриминация, когда люди, уже отбывшие наказание, только по причине того, что они принадлежат российской сборной, не имели права участвовать на соревнованиях. Ну с какой стати?

Р.К.: Ну это странно!

А.Ч.: Ну, ещё с Маклареном понятно. А тут с какой стати?! Я начал с циклических видов спорта. В видах спорта, где нужно мастерство, какое-то умение, если ты не умеешь, тебе никакой допинг не поможет.

Р.К.: У нас минута остаётся. Такие, знаете, чисто околоспортивные, технические вопросы. Говорили о том, что в Рио-де-Жанейро очень опасно и для болельщиков, и для чиновников, и для спортсменов: срывают цепи золотые. У вас всё было в порядке? Вы чувствовали эту атмосферу хулиганскую, бандитскую, представителей фавел, может быть, видели?

А.Ч.: Нет, знаете, в фавелах побывать не довелось, и, нет, я с этим не столкнулся. А касаемо вообще освещения этих Игр, многие говорили, что, вот, там очень плохая деревня: тут плохо, там пахнет. Ну, я в деревне был недолго, потому что мы жили на нашей базе в Портобелло за сто километров. Но, когда мы туда приехали, я был приятно удивлён.

Р.К.: Интересно, если туда заселить Мамаева и Кокорина, что бы они сказали? Они бы точно хаяли. Лёш, спасибо.

А.Ч.: Спасибо вам!

Р.К.: Время передачи подошло к концу. Алексей Черемисинов был с нами, рапирист, олимпийский чемпион Игр в Рио-де-Жанейро в командных соревнованиях. Новых побед и удачи!

А.Ч.: Спасибо!

Р.К.: Пока!