Опасные связи. Ольшанский о грани между школьным романом и преступлением

Д. ОЛЬШАНСКИЙ: Если вы обвиняете человека, который нарушил школьную этику, в педофилии, то вы вешаете на него страшное клеймо. А если он действительно педофил, то он должен сидеть в тюрьме. А если он не педофил, если здесь не нарушен закон, здесь не было насилия, не было детей и так далее, то тогда, наоборот, вы повесили на него клеймо, а на самом деле достаточно было его тихо уволить, и всё.

С. КОРОЛЁВ: Его тихо и уволили. Но потом Екатерина Кронгауз написала...

Д.О.: Из текста Кати Кронгауз непонятно, что случилось. Роман — это непонятно что такое. Это с кем романы? С тем, кто достиг возраста согласия, который, кстати говоря, менялся в нашей стране за последние 20 лет, или не достиг? Это было добровольно или насильственно? Это было связано с каким-то шантажом, скандалом, с угрозами, я не знаю с чем. Или это всё была такая типа любовь из голливудского кино? Это совершенно разные вещи. И педофилия — это очень страшное обвинение, которое на человека вешает на всю жизнь клеймо. Если он педофил, этим, подчёркиваю, должны заниматься органы.

С.К.: То есть в 16 лет по согласию — это нарушение этики, а если 15 лет, то это педофилия. 15 лет и 11 месяцев.

Д.О.: У нас учитель — взрослый человек, он знает закон. У нас есть закон. Конечно, можно обсуждать закон. Он раньше был другой, раньше было 14, а кто-то, может быть, считает, что надо 18. Но закон есть закон, Уголовный кодекс есть Уголовный кодекс. Если это младше, чем по закону — что делать, это уголовное преступление, ребята. Тем более насилие, шантаж и так далее. Если это добровольно, то лучше этого не делать, но это увольнение и всё. Это вызывают в кабинет и говорят: "Иван Иваныч, вы понимаете, что нужно было дождаться выпускного бала, а потом уже гулять?".

Полную версию программы "Без вопросов" с Дмитрием Ольшанским читайте ниже и слушайте в аудиозаписи.

С. КОРОЛЁВ: У микрофона Сергей Королёв. Публицист Дмитрий Ольшанский здесь, как всегда, в нашей студии. Здравствуйте, Дмитрий.

Д. ОЛЬШАНСКИЙ: Добрый вечер.

С.К.: Будем принимать звонки в конце часа. Один, счастливый, примем совсем скоро. Но я хочу сразу с места в карьер. Дмитрий, сегодня 1 сентября, и последние несколько дней, в том числе и сегодня, продолжает в Сети развиваться, кипеть дискуссия, которую спровоцировала журналистка Екатерина Кронгауз. Вы читали этот пост, да?

Д.О.: Да.

С.К.: "Он был хороший учитель для всех, у кого не было с ним романа".

Д.О.: Мне не нравится эта истерика, я вам честно скажу. Это кнопочка, которая начинает вызывать народную ненависть, потому что педофилы, как и наркоторговцы и, может быть, серийные убийцы, детоубийцы — есть некий список людей, которые вызывают самую большую ненависть, потому что это самые осуждаемые преступления традиционно. Но, видите ли, когда мы предъявляем человеку обвинение, которое, по крайней мере, можно так понять, так объяснить, услышать их, тогда это должно быть очень доказательно. Потому что есть некая разница, и очень серьёзная, между педофилией и нарушением школьной этики. Это не одно и то же. Есть уголовные преступления — педофилия, то есть связь с тем, кто не достиг возраста согласия, изнасилование, шантаж с харассментом (домогательством. — Прим. Лайфа), когда кто-то на кого-то давит, что называется, зажимает в угол, говорит: "Будь моей, а то поставлю двойку". Это всё преступления, это повод для заявления в полицию и так далее. Есть совершенно другая песня — нарушение корпоративной школьной этики. Это когда девушке 16, она по закону имеет право на всё, что хочет. И она выбирает себе в качестве объекта любви не ровесника, с которым ей скучно, потому что она выше его ростом и вообще считает себя умнее, а такого обаятельного мужика-учителя.

Об отношениях учеников и учителей

С.К.: Но она несовершеннолетняя при этом.

Д.О.: Да. Но по закону она в 16 лет имеет право на любые, так сказать, мероприятия.

С.К.: А если потом она скажет, что было не по её воле?

Д.О.:

И за это, как мне кажется, можно человека просто уволить из этой школы, если он нарушает её этику.

С.К.: Он ушёл по собственному желанию, говорят.

Д.О.: Я не знаю. Но в чём здесь проблема? Проблема в том, что если вы обвиняете человека, который нарушил школьную этику, в педофилии, то вы вешаете на него страшное клеймо. А если он действительно педофил, то он должен сидеть в тюрьме. А если он не педофил, если здесь не нарушен закон, здесь не было насилия, не было детей и так далее, то тогда, наоборот, вы повесили на него клеймо, а на самом деле достаточно было его тихо уволить, и всё.

С.К.: Его тихо и уволили. Но потом Екатерина Кронгауз написала.

Д.О.: Из текста Кати Кронгауз непонятно, что случилось. Роман — это непонятно что такое. Это с кем романы? С тем, кто достиг возраста согласия, который, кстати говоря, менялся в нашей стране за последние 20 лет, или не достиг? Это было добровольно или насильственно? Это было связано с каким-то шантажом, скандалом, с угрозами, я не знаю с чем. Или это всё была такая типа любовь из голливудского кино? Это совершенно разные вещи. И педофилия — это очень страшное обвинение, которое на человека вешает на всю жизнь клеймо. Если он педофил, этим, подчёркиваю, должны заниматься органы.

С.К.: Не надо было поднимать эту шумиху? Вы осуждаете Кронгауз за то, что она это написала?

Д.О.: Нет, конечно, не осуждаю. Я считаю, что такие вещи нужно поднимать вместе с фактами, то есть должны быть факты, конкретные показания свидетеля.

С.К.: Она же о себе пишет. "Больше 16 лет мы знали, что учитель истории крутит романы с ученицами. Довольно симпатичный мужик, умный, ироничный, обаятельный, немудрено было влюбиться. Мы были маленькие и думали, что большие. Потом шли годы, мы становились больше, его возлюбленные менялись и оставались маленькими".

Д.О.: Но из этого непонятно, сколько им было лет. Непонятно. Это подсудное дело или нет? Это увольнение из школы или клеймо и непонятная, к сожалению, судьба на зоне?

С.К.: Слушатель пишет: "В гейских бездуховных США и Европе за это двадцаточку дают, а у нас: "Ну, по согласию, тогда можно".

Д.О.: Я могу сказать, что касается не педофилии — мне не нравится эта практика в Штатах. Совершенно не нравится. Дело не в духовности или бездуховности.

А педофилия должна караться тюрьмой. Нельзя это путать, понимаете? Не надо путать посетителей БДСМ-клуба и Чикатило.

С.К.: То есть в 16 лет по согласию — это нарушение этики, а если 15 лет, то это педофилия. 15 лет и 11 месяцев.

Д.О.: У нас учитель — взрослый человек, он знает закон. У нас есть закон. Конечно, можно обсуждать закон. Он раньше был другой, раньше было 14, а кто-то, может быть, считает, что надо 18. Но закон есть закон, Уголовный кодекс есть Уголовный кодекс. Если это младше, чем по закону — что делать, это уголовное преступление, ребята. Тем более насилие, шантаж и так далее. Если это добровольно, то лучше этого не делать, но это увольнение? и всё. Это вызывают в кабинет и говорят: "Иван Иваныч, вы понимаете, что нужно было дождаться выпускного бала, а потом уже гулять?".

Про Украину

С.К.: Рубрика "Счастливый звонок". Давайте на этот раз примем пятый. Пятый, кто дозвонится прямо сейчас, задаст свой вопрос Дмитрию Ольшанскому. У нас есть пятый звонок.

СЛУШАТЕЛЬ: Сегодня, по идее, должно наступить очередное перемирие в ЛНР и ДНР. Как вы думаете, это очередные пустые бумажки или что-то может выйти из этого?

С.К.: "Порошенко объявил о полном прекращении огня в Донбассе 1 сентября", — читаю я сейчас новости на информационной ленте.

Д.О.: Я не думаю. Это просто для того, чтобы потом свалить всё на другую сторону. Что мы помирились, мы не стреляли, а они плохие. Я думаю, что это так, потому что не может быть в таком формате никакого мира.

С.К.: Сегодня, кстати, мы связывались с Денисом Пушилиным, это представитель Донецкой Народной Республики на минских переговорах, чтобы узнать у него последние известия, соблюдается ли режим прекращения огня. Нет, Дмитрий. Говорит, они просто поменяли, грубо говоря, оружие. Просто поменьше и полегче, говорит, стреляют, но стрельба идёт.

Д.О.: Это же всё показуха перед, что называется, иностранными партнёрами. Все хотят сказать, что мы тут ни при чём.

С.К.: Смотрите, "нормандского формата" не будет. Путин сейчас едет на двадцатку, и "нормандского формата" не будет. Минск тоже как-то сдал свои позиции. Что дальше-то?

Д.О.: Всё что угодно. К сожалению, я боюсь, что дальше то же самое. Потому что это уже два с половиной года идёт. Нет, полтора. Смотря, от чего считать. В общем, более-менее два года идёт всё то же самое. Я вам цинично скажу, я бы хотел, чтобы было 08.08.08, потому что реально что нам нужно? Что нужно людям, которые так живут? Им нужно освобождение и отделение от Украины навсегда. То, что получили Абхазия и Южная Осетия в случае с Грузией.

Ни в минском формате, ни в "нормандском формате", ни в каком формате это невозможно. Это совершенно очевидно, никто этого не признает. По-хорошему не признает, значит, надо по-плохому. Вот и всё. А что при этом будут жертвы — да, жертвы будут. Они есть! Сейчас ничего не происходит, нет ни паспортов, ни признания со стороны России, ни отделения от Украины, официально ничего нет, а жертвы всё равно есть, а люди всё равно всё время гибнут. То в Горловке, то в посёлках разных. Они всё равно всё время гибнут. За что — непонятно.

С.К.: Районный суд Киева, Дмитрий, разрешил задержать министра обороны России Шойгу. Документ сегодня был утверждён, там говорится, что после задержания Шойгу должен быть в течение 36 часов доставлен к суду.

Д.О.: Это клоунада.

С.К.: Не будете комментировать?

Д.О.: Да.

С.К.: Это, кстати, сейчас самая цитируемая новость, я смотрю по "Медиаметрикс". Тут было сообщение в продолжение темы с насилием, с возрастом согласия и так далее. "Водку пить и курить с 21, а возраст согласия со взрослым мужиком 16 лет. Прекрасно!" — пишет Юрий.

Д.О.: По-моему, в Америке с 21, у нас с 18.

С.К.: У нас с 18.

Д.О.: Насчёт возраста согласия — реальная правда, правда жизни, а не правда юстиции состоит в том, что все созревают в очень разном возрасте, но это ведь невозможно узаконить. Написать в законе: "Все по-разному созревают", — так не получается.

С.К.: Кстати, говорят, женщины созревают раньше, чем мужчины.

Д.О.: Да, конечно. Это видно, посмотришь — и видно. Но дело в том, что всё равно нужна единая установка для того, чтобы были какие-то законы, какие-то правила и так далее. Сейчас выбрали 16.

С.К.: Слушатель комментирует новости: "А почему Шойгу не ответить так же: "Обязательно прилечу, на Су-34, полёт 15 минут".

Д.О.: Глазьев же ответил Луценко. Какие-то перебранки периодически происходят с двух сторон. У нас уже тоже есть уголовные дела, которые очевидно заведены не с тем, чтобы реально кого-то ловить.

С.К.: "Какой Донбасс, Дмитрий? Наш бюджет Крым еле тянет!", — пишут нам.

Д.О.: Зато наш бюджет тянет половину Лондона, который скупили наши чиновники, и половину Лазурного Берега, который скупили они же.

С.К.: Но не бюджет ведь всё-таки, там же всё разделяется.

Д.О.: Вы же понимаете, что все наши чиновники-миллионеры, и миллиардеры, и олигархи — это всё корпорации, всё построено на эксплуатировании государства и государственного ресурса. Даже если человек является не чиновником, а допустим, бенефициаром частной компании, то всё благосостояние этой компании построено на дружбе с чиновниками и на том, что принимаются те законы и подписываются те документы, которые выгодны этой корпорации. Поэтому все эти деньги всё равно заработаны за наш счёт. Если бы они вкладывались в нашу страну, а не вывозились на Запад в разной форме и не вкладывались на Западе, то у нас хватило бы денег не только на Крым и Донбасс, но и на много чего ещё. Вообще наша экономика не работает по той простой причине, что вода с одной стороны вливается, а с другой стороны уходит через дырку. Деньги, которые зарабатываются в России — они по большей части уходят из России.

С.К.: Но Саяно-Шушенская ГЭС так же работает. С одной стороны вливается вода, потом она выливается и производится электричество.

Д.О.: Правильно. Но дело в том, что электричество в экономике так не производится. Электричество в экономике производится так, что деньги, которые вы зарабатываете в стране, вы вкладываете в неё же в разной форме. Либо вы в неё инвестируете часть этих денег, часть перераспределяете с какими-то социальными целями, благотворительными, любыми. Но вы их не увозите, понимаете? В конце концов, вы просто делаете дороги и занимаетесь населённым пунктом, в котором вы сами живёте, чтобы ваши соседи вас не ненавидели, что вы богаче их в сто раз. А из-за того, что наша элита уводит деньги все на Запад, причём много-много лет, получается, что здесь вроде как всё время денег не хватает. Зарабатывайте сами. Почему? Потому что те деньги, которые нужны были бы, чтобы эти люди жили не хуже или, по крайней мере, чуть-чуть хуже, чем в Европе, эти деньги там же, в Европе, и остались. Вот и всё, вот и весь секрет Полишинеля.

О русских и россиянах

С.К.: Власти Петербурга получили документы о демонтаже доски Маннергейму. Вы помните, сколько было страданий вокруг этой доски?

Д.О.: Это как в анекдоте: купи козу — продай козу. Какое облегчение, да.

С.К.: Вы рады?

Д.О.: Я рад, как в анекдоте. Там раввин советует человеку, которому плохо: "Купи козу". Потом он второй раз приходит, говорит: "Совсем плохо, ужасно всё!" — "Продай козу". — "Спасибо, равви!".

С.К.: Анекдот понятен, но что это было?

Д.О.: Я думаю, это был маразм. Какие-то люди по каким-то причинам что-то хотели. Может быть, они с финнами хотели дружить или что-то ещё. В общем, это был чей-то гешефт. И они хотели, не знаю, может быть, к финнам подлизаться. Но это не была какая-то государственная воля, большая политика. И они всё это организовали, потому что они ничего не соображают, просто совсем глупые люди, ничего не понимают, вообще ничего.

Потому что ни в какие ворота это всё не лезло. Давайте откроем памятник какому-нибудь немцу, который работал в Рейхе, где-нибудь в Иерусалиме. Даже если у этого немца есть объективные заслуги перед Германией и он не был массовым убийцей, но всё равно, если он деятель Рейха, не надо в Израиль с этим ехать. Маннергейм прекрасно в Финляндии пусть будет. Причём тут мы? Причём тут Петербург? Слава богу, сделав все возможные глупости, их убрали в коробку.

С.К.: Ещё новости, которые касаются Дня знаний. К 1 сентября жители Украины вместо цветов принесли в школы деньги для бойцов. Сбор средств был негласным указанием сверху, но многим родителям эта идея понравилась. "Конечно, лучше деньгами поддержать, потому что человек сам может решить, что ему нужнее всего. То ли вещи, то ли лекарства", — сказала Инна, мама первоклассника. Тут репортаж целый на эту тему на Лайфе. Получается, что люди простые тоже симпатизируют тому, что вытворяет украинская армия?

Д.О.: А как им не симпатизировать? Мы же их бросили. Мы же сказали, что к нам это никакого отношения не имеет. Мы всегда это говорили, что Украина — это другая страна, там живут украинцы, русских не существует никаких на Украине.

С.К.: "Россияне" есть.

Д.О.: Россияне — это псевдоним советского человека, это ни о чём. А реально не признаётся это всё. Не признаётся, что мы имеем вообще какое-то к этому отношение. Это всё как бы не наше. Ну, раз это не наше, а мы тут с вами дети Российской Федерации, то они тогда, если живут на Украине, учатся в своих школах, смотрят свои телевизоры и так далее, с понятным результатом. Они начинают нас ненавидеть, естественно. А как могло быть? Чтобы они нас не ненавидели, мы должны декларировать, что мы не признаём это всё. Но чтобы не признавать, надо начать с денонсации Беловежских соглашений и так далее, то есть нужно пересмотреть свою политику, а наша политика совершенно неизменна.

С.К.: "Носители русского языка", есть такое, согласно законодательству", — пишет слушатель.

Д.О.: Что такое "носитель русского языка" — я не понимаю.

С.К.: Вы носитель русского языка?

Д.О.: Нет.

С.К.: Как это нет? А кто вы, Дмитрий?

Д.О.: Я не носитель, я просто русский. Я не знаю, что такое "носитель".

С.К.: Носитель какой-то инфекции, такое ощущение.

Д.О.: Это всё попытка дотянуться правой ногой до левого уха. Это вообще непонятно всё.

С.К.: А вы помните, как вы пошли в первый класс? Вот такой неожиданный вопрос.

Д.О.: Нет, не помню.

С.К.: А вообще, какие воспоминания остались о школе?

Д.О.: Плохие.

С.К.: Первая любовь.

Д.О.: Нет, плохие воспоминания.

С.К.: Почему, Дмитрий?

Д.О.: Мне школа была не нужна.

С.К.: Как это не нужна? А где вы учились?

Д.О.:

Не знаю, как сейчас, но тогда было так.

С.К.: Сейчас ЕГЭ.

Д.О.: Всё это плохо.

С.К.: А что хорошего? Школа — это же ностальгия, детство!

Д.О.: Нет, у меня нет никакой ностальгии по школе абсолютно. Надо делать вещи, которые ты совершенно не хочешь, 90% которых тебе никогда не пригодятся больше вообще.

С.К.: Так, я чувствую, нам надо запускать рубрику "Хорошие новости с Дмитрием Ольшанским".

"Была ли вообще первая любовь у Дмитрия Ольшанского?" — спрашивает слушатель. Очень тронула ваша несчастная история про школу слушателя. "Как же так? — пишет другой слушатель. — Детство, школа — лучшее время в жизни каждого человека".

Д.О.: Я совершенно не понимаю, почему детство — самое лучшее время в жизни каждого человека. Вообще, нет, потому что детство — это время, когда от человека всем что-то надо непрерывно. Он сам собой, естественно, не располагает.

С.К.: Он не может располагать сам собой. Он же не умеет, его надо научить, его надо воспитать!

Д.О.: Это время очень тяжёлого давления. С одной стороны, родители, с другой — учителя, с третьей — дети, которые очень жестокие существа, надо сказать.

О юности и старости

С.К.: А вас обижали сверстники?

Д.О.: Не особо, я был такой невиктимный парень. Физически некрепкий, но зато невиктимный, а это важнее. Но всё равно, это же стаи, очень жёсткие. Это, конечно, не тюрьма, но всё равно плохо. И человек потом уже выходит на свободу. Поэтому я бы сказал, что лучшее время в жизни — это лет 25—30, то есть то время, когда человек уже абсолютно самостоятельный и более-менее взрослый.

С.К.: Но ещё не старый.

Д.О.: Даже я бы не так сформулировал.

У человека либо дальше появляются дети, либо у него стареют родственники, либо и то, и другое одновременно происходит. И чем дальше, тем больше он начинает впрягаться в неизбежные разные обязательства, связанные с семьёй. А между детством и этим временем есть такой беззаботный этап в жизни, когда ты ещё молодой и родители у тебя молодые, и детей у тебя нет, но ты уже взрослый, ты гуляешь себе, пробуешь чего-то, учишься, работаешь, выпиваешь, получаешь удовольствие от жизни. Вот это, конечно, счастливый момент, а совершенно не детство, когда ты бегаешь между какой-нибудь музыкальной школой и уроками математики, одноклассниками-дебилами, проверкой дневников и так далее. В общем, вы понимаете всё это дело не хуже меня.

С.К.: Тут слушатели не поняли слово "виктимный". Жертва, да?

Д.О.: Да, это когда человек ощущает себя жертвой, поэтому к нему более агрессивно относятся те, кто склонен относиться агрессивно.

С.К.: Ну что же, начинается наша постоянная рубрика "Хорошие новости с Дмитрием Ольшанским". Дмитрий, госслужащим предложили делать зарядку на работе под гимн. Говорят, в Общественной палате надо ввести 15-минутные занятия гимнастикой на работе, чтобы обязательно они были, чтобы это было на уровне закона. Начать надо с госучреждений, а потом распространить и на частные фирмы. Как вы считаете, принесёт ли это пользу?

Д.О.: На конкурсе идиотизма я думаю, что второе место можно получить.

С.К.: Но гимнастика же — это правильно. Производственная гимнастика, помните? Я-то не помню, но родители мои знают, что была производственная гимнастика в своё время на предприятиях в Советском Союзе. Что же в ней плохого?

Д.О.: Так идиотизм был, есть и будет. И на производстве, и просто так. Он неизбежен.

С.К.: А вы занимаетесь спортом?

Д.О.: Нет, не занимаюсь. Но каким-нибудь хотел бы в теории. Но таким, ненавязчивым.

О Курильских островах

С.К.: Вернёмся к серьёзной повестке дня. Завтра встреча Владимира Путина и Синдзо Абэ. Много было разных сообщений, которые то появлялись, то опровергались, по поводу Курильских островов. Как вы считаете, будут обходить этот вопрос два лидера?

Д.О.: Я думаю, никак. Думаю, что ничего тут не изменится.

С.К.: То есть они его просто не будут обсуждать.

Д.О.: Может, они его пообсуждают, но это не тот вопрос, который берёт и решается, по-моему. Слушайте, а в чём наши главные аргументы? Я имею в виду не по какому праву мы владеем Курильскими островами, это понятно. Я имею ввиду внутренние наши мотивации.

С.К.: Конечно.

Д.О.: В этом же дело? Поэтому, собственно говоря, невозможно договориться с японцами, невозможно их обменять на что-то.

С.К.: Но мне кажется, что во главе угла вообще вопрос о территориальной целостности. Здесь есть задача собирать земли, а не раздавать их, не разбазаривать.

Д.О.: Нет, правильно. Разбазаривать и выгодно на что-то променять — это немножко разные вещи.

С.К.: А на что можно было бы променять? Я не вижу здесь, что бы нам могла дать Япония такого.

Д.О.: У нас, по-моему, это всё запрещено законом, поэтому я даже не буду в это вдаваться.

С.К.: Конечно.

Д.О.: Всё уже запретили, цензура.

С.К.: Почему цензура? Мы ни к чему не призываем.

Д.О.: Да, я тоже ни к чему не призываю, просто я говорю, что, видимо, там есть военно-стратегические соображения, которые не позволяют вообще с японцами обсуждать этот вопрос, в том числе в каком-то выгодном ключе. Поэтому я считаю, что ничего не изменится.

С.К.: А зачем тогда вообще встречаться с Абэ, о чём говорить?

Д.О.: А зачем всё время встречаются с украинцами, для чего?

С.К.: Теперь уже не встречаются.

Д.О.: Потом опять будут встречаться. Это всё годами происходит, но ничего не меняется.

С.К.: Трамп предложил выдавать правильным мигрантам идеологические сертификаты. Республиканец, претендующий на пост президента США, считает, что это будет одна из мер по регулированию эмиграции. Реформа будет связана с новыми проверками, которые будут включать идеологические сертификаты, "чтобы гарантировать, что те, кого мы впускаем в нашу страну, разделяют наши ценности и любят наших людей". Как вам сама идея? Может быть, нам взять её на вооружение? Идеологический сертификат.

Д.О.: Это маразм.

С.К.: Кому бы вы его выдали в нашей стране? Как это маразм, вы же любите Трампа?

Д.О.: Что значит люблю? Всё-таки он мне не мама с папой. В принципе, я к нему отношусь с интересом, но в данном случае это маразм. Из-за полной невозможности сказать правду, поскольку официальная риторика является настолько железобетонно-либеральной, причём и в Америке, и в Европе, и в России, по этому поводу. Поскольку она абсолютно либеральна везде, то такими способами политики пытаются хоть как-то сказать одну двадцатую часть правды. Сказать, может быть, хотя бы всё-таки не всех подряд будем сюда зазывать, а как-то немножко будем ограничивать, ну хоть что-нибудь будем проверять. Ну пожалуйста, ну немножечко. И считают, поскольку они сказали хотя бы одну двадцатую часть правды, то это привлечёт к ним какие-то симпатии, потому что по другую сторону находятся их оппоненты, которые просто живут в вымышленном мире.

С.К.: История с избиением травматолога в больнице.

Д.О.: Я не следил, могу вам честно сказать.

С.К.: Очень долго ждала своего часа посетительница больницы, ей что-то не понравилось, она была с братом, вошла, сначала сама напала, потом брат присоединился, отколотил так, что сейчас в больнице сам травматолог. Он был вообще не при делах, в этот день на дополнительную смену вышел. Очереди у нас такие. Здесь вопрос в чём. Вопрос моральный, потому что рядом стоял человек и снимал всё это на камеру мобильного телефона. И сейчас вопрос, правильно ли он делал. Правильно ли он сделал, что снимал, но не вмешался? С одной стороны, это теперь будет доказательством вины брата пациентки, который устроил эти побои. Но, с другой стороны, было странно не вмешаться, потому что так и до смерти можно было забить, судя по тем кадрам, которые показывали в Интернете.

Д.О.: Вы знаете, не знаю.

С.К.: Откуда такая агрессия вообще берётся в обществе?

Д.О.: Нет, агрессии много очень у людей, это правда. А насчёт снимал на камеру или должен был влезть в драку — не знаю.

Тут рубить с плеча я не буду. Я о другом хочу сказать. Я считаю, что нужно очень жёстко наказывать за это всё насилие. У нас очень либеральное наказание. С ним что сейчас происходит? С тем человеком, который это сделал.

С.К.: Завтра будет суд определять меру пресечения.

Д.О.: А он в тюрьме?

С.К.: Пока задержан. У нас же сначала задерживают человека, потом его арестовывают.

Д.О.: Я понимаю. Но он не на свободе хотя бы?

С.К.: Нет, он не на свободе.

Д.О.: Посмотрим. Может быть, его арестуют по суду сейчас. Но у нас очень либеральное наказание за это дело. Ещё с советской власти идёт традиция, что к уголовникам, которые совершают преступления против личности, очень снисходительное отношение в России. Это мне не нравится категорически. Я думаю, что надо наказывать жёстко за эти вещи.

С.К.: Сегодня ещё одна новость, на которую я хотел бы обратить ваше внимание, — это встреча Путина со студентами Итонского колледжа. В Кремле о ней рассказали, а точнее, подтвердили, потому что до этого только зарубежные СМИ писали, а теперь подтвердил и пресс-секретарь нашего президента Дмитрий Песков, что эта встреча состоялась, она носила непубличный характер, и организовал эту встречу отец Тихон, потому что студенты его попросили. Как вы считаете, почему столько внимания и к Итонскому университету, и к этому событию?

Д.О.: Это грустная очень история.

С.К.: Почему?

Д.О.: Вы представляете, сколько в нашей стране есть людей, у которых в жизни есть разные чудовищные проблемы, а их не слышат.

С.К.: Нет, он же просто говорил с теми людьми, которые в будущем будут управлять Западом. Это частная британская школа. Дэвид Кэмерон окончил.

Д.О.: Сейчас, я договорю. Мне плевать на Дэвида Кэмерона. Сколько у нас людей, у которых есть в жизни очень большие проблемы и которые не могут их решить. Какая бы у нас очередь выстроились от Москвы до Владивостока из тех, кому нужна помощь.

С.К.: Здравствуйте, у нас по всей стране колесит президент, встречается и со студентами, и с кем только не встречается.

Д.О.: У нас так устроена система, что за всё отвечает один президент. У нас она централизованная абсолютно. У нас есть президент, он за всё в ответе.

С.К.: Поддерживаете ли вы Дмитрий Ольшанского по итогам программы? Запускаю наш термометр, традиционное голосование. И начинаем принимать звонки.

Про Узбекистан и Россию

СЛУШАТЕЛЬ: Дмитрий, я бакинец, не шовинист ни разу. Живу сейчас в Подмосковье, мигранты просто приезжают голодные, очень большой фактор риска. Женщины за грибами группами ходят. Когда визовый режим введут?

Д.О.: Нечем мне вас обрадовать. Наша система не сдвинется.

С.К.: Может быть, у вас есть источники в Кремле или ещё где-то?

Д.О.: Нет, увы, тут даже не нужно источников, чтобы понимать, что система стоит насмерть. В этом смысле она ничем не отличается от французской, американской, немецкой. Всё, что делают там Меркель, Олланд, Хиллари, то же самое абсолютно у нас. Открытые двери настежь. И это ещё надо молиться, чтобы у нас в Средней Азии не случилась какая-нибудь война после смерти какого-нибудь очередного царька, потому что, если она произойдёт, опять будем принимать беженцев миллионами. В общем, по полной программе.

С.К.: Ещё звонок.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, я хотела бы вас спросить по предыдущему звонку. У моей подруги дочка живёт в Баден-Бадене, и они девочку свою 16-летнюю в лицей уже одну не отправляют. У них опасно! А что будет у нас — вообще непонятно.

Д.О.: Правильно-правильно. Это вы хорошо сказали, что у них опасно, а у нас вообще непонятно. В том смысле, что в Баден-Бадене они, может, в последний момент и спохватятся, а про нас я не уверен.

С.К.: Но пока такое ощущение, что там опаснее, чем здесь.

Д.О.: Я хочу сказать, что не надо думать, что там хуже. Нет.

С.К.: Примем очередной звонок.

СЛУШАТЕЛЬ: Я хотел всё же задать вопрос про президента Узбекистана. Скорее всего, человек так или иначе покинет свой пост живым или мёртвым. А что будет с отношениями Узбекистана с Россией? На мой взгляд, Узбекистан — это всё же тоже наша земля и там правит, как вы сказали, царёк. Может быть, там тоже надо что-то начать делать?

Д.О.: Нет, это совершенно не наша земля, не надо ничего с ней делать. Там они размножаются в страшном количестве, там их очень много, и мы с ними никогда не справимся, это невозможно. Нам нужно, наоборот, закрывать границы, вводить визовый режим, высылать мигрантов, забирать оттуда русских на выгодных для них условиях, если там ещё остались несчастные пожилые люди. И всё, и не иметь с этим никогда никакого дела.

С.К.: Но нам же не надо, чтобы Узбекистан попал в американскую орбиту.

Д.О.: Всё равно, хоть в марсианскую. Они затапливают. Понимаете, у них очень много детей в семьях, у них очень много молодёжи. Бедной, нищей, безработной, агрессивной молодёжи. Это революционная всегда вещь. Главная революционная вещь — демография. На это ещё накладывается исламский фундаментализм. Нам нельзя в это соваться, понимаете? Бывают такие вещи, когда лава течёт после какого-нибудь извержения вулкана, надо бежать подальше. Бессмысленно идти и вступать с ней в противоборство. Поэтому что бы там ни было, пусть это будет подальше от нас. Вот и всё.

С.К.: Вашингтон внёс 17 человек в список антироссийских санкций по Украине. Знаете, кто там? Михаил Шеремет, зампредседателя Совета министров Республики Крым. В общем, крымские политики тут, я вижу, в основном. И представители самопровозглашённых Донецкой и Луганской Народных Республик.

Д.О.: Так давно по идее должны были внести.

С.К.: Кроме того, Минфин ввёл санкции в отношении ряда дочек российского "Газпрома" и других компаний. Продолжается санкционное давление. Эта новость тоже свежая, буквально несколько минут назад появилась на информационных лентах. Слушатель звонит.

СЛУШАТЕЛЬ: Если с внешней миграцией всё понятно, визовый режим поможет с ней. А что касается внутренней? Что вы предлагаете? Вводить какое-то прикрепление к месту жительства?

С.К.: А это что, хорошо, чтобы отсутствовала внутренняя миграция?

Д.О.: Что касается Средней Азии — да, всё правильно. Что касается внутренних дел — я не могу ответить на ваш вопрос, потому что он заблокирован нашим законодательством и всем на свете.

С.К.: Дмитрий, где родился, там и пригодился, так что ли?

Д.О.: Можно понять, что я об этом думаю, но говорить об этом в России 2016 года я, к сожалению, не могу.

С.К.: Бесполезно задавать наводящие вопросы?

Д.О.: К сожалению, да, не могу.

С.К.: Понимайте, как хотите. У нас последняя минута остаётся на то, чтобы проголосовать. Примем звонок.

СЛУШАТЕЛЬ: Хочу поблагодарить редакцию, что вы приглашаете Ольшанского, очень приятно слушать, хотя не со всем согласен, что он говорит. Вопрос такой: вы же не будете отрицать, что смена политического режима, смена власти рано или поздно произойдёт, лет через 10—20—50? Мне интересно, она произойдёт революционным путём или эволюционным?

Д.О.: Наверное, имеется в виду Россия, да? Если Россия — мы этого знать не можем, но я бы хотел, чтобы она произошла как можно мягче, потому что иначе цена вопроса может быть очень неприятной.

С.К.: Короткий ещё звонок успеем принять и будем подводить итоги голосования.

СЛУШАТЕЛЬ: По Японии хотел сказать. Мы после войны хотели им отдать два острова, а два оставить. А японцы хотят просто все четыре, в этом проблема и конфликт.

С.К.: Это-то мы знаем.

Д.О.: Да, я помню, я об этом читал. Но повторяю, не думаю, что здесь что-то сдвинется.

С.К.: "Что горит в районе метро "Римская"? Всё в дыму и запах пластмассы", — пишет слушатель. Сейчас будем разбираться.

Д.О.: Врангель в Крыму, хата в дыму.

С.К.: Это был ответ и комментарий Дмитрия Ольшанского. Ну что, Дмитрий, я останавливаю голосование. Сегодня за вас 86% нашей аудитории, 14% слушателей проголосовали против. Я передаю в нашу информационную службу сообщение о пожаре в районе метро "Римская", мы сейчас узнаем подробности.

Д.О.: Спасибо, до свидания.