Хрупкий, но вечный доллар: Кричевский о том, станет ли рубль резервной валютой

Полную версию программы "Воскресная школа экономики" с Никитой Кричевским слушайте в аудиозаписи. 

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Я даже не могу сказать, что можно посоветовать почитать на эту тему, потому что есть вещи, на мой взгляд, совершенно очевидные, и где о них можно прочитать, я даже не представляю. Но давайте так. Я не зря вас спрашивал о том, что нам очень удобно жить в условиях, когда ответственность за происходящее внутри России делегируется кем-то специально сознательно, например, в Европу или за океан.

Самый очевидный пример — это Китай, который после событий на площади Тяньаньмэнь в 1989 году влетел под такие санкции, что мама дорогая, и тем не менее, страна не свернула с тех преобразований, она сохранила весьма и весьма жёсткую авторитарную модель управления страной, но все силы по-прежнему продолжала вкладывать в развитие внутреннего производства. Там никто не говорил о том, что кто-то на Западе раздувает непонятно чего — там люди работали. У нас сегодня — я всё чаще и чаще обращаю внимание, что у нас сегодня люди вместо того, чтобы думать, например, об улучшении работы на своих рабочих местах — я имею в виду учителей, врачей, я имею в виду преподавателей вузов, я имею в виду военных, историков, я имею в виду производителей, то есть как бюджетный, так и реальный негосударственный сектор экономики, — у нас сегодня люди заняты обсуждением и "перемалыванием" в голове вопроса о том, какой будет судьба доллара — я даже знаю, кто был инициатором этой "бодяги", этой "жвачки" — это Михаил Хазин, человек, который в 2001 году выпустил книжку "Конец Pax Americana", где предсказывал, что в ближайшие несколько лет доллар обязательно рухнет, хотя мне непонятно, что значит "доллар рухнет"? Доллар перестанет существовать как валюта? Это национальная валюта США. Вариантов нет.

У большинства так и происходило, и происходило на протяжении практически всех лет существования американской валюты — это опять ни для кого не секрет. Но, повторюсь ещё раз, при чём здесь Америка, когда программа идёт на русском языке, и программа о российской экономике?

Дальше. По поводу России, которая вдруг волшебным образом сейчас соберётся, сосредоточится и "попрёт", и рубль будет резервной валютой. Вы знаете, такие события у нас происходили в XIX веке два раза. Первый раз в результате реформы Георга, по-русски Егора, Канкрина, когда рубль стал с серебряным обеспечением — это была реформа 1839—1843 годов, второй раз — это реформы Сергея Юльевича Витте, 1895—1897 годов, когда был введён золотой монометаллизм.

Это закончилось тем, что американцы и европейцы, понимая, что за нашим рублём есть твёрдое обеспечение, тут же пробежали сюда, что первый, что второй раз — скупали за бесценок буквально, за копейки, по их меркам, наши активы, и после этого занимались фактически вывозом нашего золотого запаса к себе в закрома. Я помню историю, которую рассказывал Василий Кокорев — это крупнейший русский предприниматель XIX века — на выставке в Санкт-Петербурге. Ему сделали, по-современному, инсталляцию — огромную совершенно пирамиду, обклеенную золотой бумагой, которая олицетворяла собой вывезенное золото из России в результате реформы господина Канкрина. Вот он посмотрел, поцокал языком, пошёл дальше. То есть всё было понятно, всё было очевидно. После того как Витте ввёл золотой империал — у нас золото внутри страны не обращалось, был империал 15 рублей и полуимпериал 7,5 рублей — инвестиции за год, буквально, в Россию выросли в 10 раз, иностранные инвестиции. И вы знаете, куда они выросли? Они выросли в наиболее прибыльные, перспективные направления, интересные, прежде всего, иностранцам. Только один пример: нефть. Керосин впервые в мире производить начали мы. В Баку, на бакинских промыслах. Непосредственное участие в этом принимал Дмитрий Иванович Менделеев, человек, который в России известен почему-то как химик, хотя он был весьма и весьма одарённым в самых разных направлениях наук, начиная от химии и заканчивая то же экономикой. У него масса трудов, сотни трудов по поводу экономики. Так что получилось? Получилось, что пришли печально известные Ротшильды, договорились с владельцами многочисленных раздробленных нефтяных промыслов и предложили им предоплату за будущий керосин, причём предоплату, естественно, меньшую, чем эти люди могли бы выручить в результате получения керосина и последующей его продажи уже по факту. То есть предоплата была на 30% меньше, плюс-минус, чем то, что они могли выручить за уже готовый товар, а не за будущие поставки, не за фьючерсы, как бы сегодня сказали. Тогда говорили, что после серебряной реформы Канкрина, что после золотой реформы Витте, что это, в общем, удар по российской экономике, и нам ни в коем случае не нужен ни серебряный, ни золотой рубль, просто потому, что мы ещё не дозрели, как экономика, до этого. Мы не дозрели до того, чтобы отказаться, например, от всепоглощающего вывоза хлеба, который увеличивался бешеными темпами, — я об этом буду говорить ближе к окончанию — и нам прежде нужно ровно то, что сделает через сто лет Китай.

Тогда это сделано не было, тогда пошли другим путём, причём, как писал тот же Кокорев, у нас по-западному думает одна трёхсоттысячная часть населения, а все остальные думают иначе. Тем не менее, в экономике происходит ровно так, как думают эти несколько сот человек. Ровно то же самое происходит сегодня. 

Что касается того, чем американские предприятия и наши могут быть подкреплены, чтобы оцениваться высоко или низко. Здесь я вам должен сказать, что американские предприятия оцениваются так, и российские точно так же оцениваются, так что здесь надо ставить знак равенства. Законы фондового рынка, законы спекуляции везде одинаковы. И от того, что мы попытаемся ввести что-то своё, ровным счётом ничего не изменится. И на рубль никто не перейдёт. Почему? Потому что так исторически сложилось, в долларах торгуются. Через какое-то время будет в рублях, или в евро, или в юанях, но надо сначала дожить, надо сначала создать базу для этого перехода, а с этим у нас большие проблемы.