Леся Рябцева: Через несколько лет надеюсь создать свою партию

Л. РЯБЦЕВА: Я, кстати, сегодня думала об этом с утра, что ни одна партия из тех, которые сейчас есть на политической арене России, меня тоже не представляет, я ни одну из них выбрать не могу. Даже если я работаю с Ксенией Соколовой, которая идёт от Партии роста, я Партию роста не поддерживаю и не понимаю. Она не работает на мою аудиторию, а позиция меня так и вовсе пугает. И я поняла, что голосовать за партию — бессмысленно. Надо голосовать за человека, который от неё идёт, например, в Госдуму. Ну, то есть ты выбираешь просто кандидата, которому симпатизируешь, а следовательно, голосуешь за ту партию, от которой он пошёл. Глупая методика, но она мне кажется более или менее честной. К сожалению, если вы за Дмитрия Гудкова, то вам придётся за "Яблоко" голосовать, хотя "Яблоко" я опять же не понимаю и не принимаю. И у меня такое же чувство фрустрации. Я понимаю, о чём вы.

Опять же, может быть, мне повезёт и через несколько лет я создам свою партию, которая будет не вызывать чувство фрустрации, а будет реально что-то делать и будет понятной и приятной.

С. КОРОЛЁВ: Это будет либеральная партия?

Л.Р.: Без понятия. Не знаю. Я не понимаю те течения, которые происходят в нашей стране пока что, потому что все хотят чего-то более левого, а мне кажется, что в нашей стране будет происходить что-то более правое.

Полную версию программы "Без вопросов" с Лесей Рябцевой читайте ниже и слушайте в аудиозаписи. 

С. КОРОЛЁВ: У микрофона Сергей Королёв. Всем доброго вечера. И сегодня в программе "Без вопросов" журналист Леся Рябцева. Леся, здравствуйте. Правильно, да, журналист?

Л.Р.: Журналист. Давай на "ты", пожалуйста.

С.К.: Окей. Есть рубрика "Счастливый звонок". Один мы возьмём прямо сейчас. Третий, кто дозвонится, задаст свой первый вопрос Лесе Рябцевой. Как зовут, откуда вы? Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Меня зовут Ирина. Я хотела рассказать ситуацию, которая произошла. Моя коллега поставила в субботу днём свой автомобиль на разрешённой парковке. В воскресенье никуда не выезжала. Сегодня пришла, машины нет. Обращается в ГАИ, ей говорят, что машину эвакуировали за превышение скорости. После этого предоставляют какую-то фотографию, где её автомобиль находится на пешеходном переходе. И, соответственно, выписывают штраф за эвакуацию, за неправильную парковку.

С.К.: А там её автомобиль реально?

СЛУШАТЕЛЬ: Да, реально её автомобиль. При этом вчера, как вы знаете, в Москве был солнечный день вчера. А на фотографии — лужи и дождь идёт.

С.К.: А вы знаете, как мы поступим, Ирина, я вот сейчас ваш номер записываю. Очень интересная история. Мы ей обязательно займёмся. Спасибо, Ирина. Есть что прокомментировать. Леся, я вспоминаю тени, которые приходили по почте. Я вспоминаю этот солнечный блик. И вообще всё больше и больше историй, когда, казалось бы, панацея, думали, что ввели эти камеры, автоматическая фиксация, нет теперь гаишников в кустах. А нет тебе. Всё равно находят, как обмануть народ честной, так, что ли?

Л.Р.: Это не вопрос обмана, как мне кажется. Это вопрос логистический и связи между разными департаментами одного, ну, если это мэрия, говорим о мэрии. Вот они хотят хорошее что-то сделать, а до конца продумать о том, как это сделать, у них не всегда получается. Здесь та же самая история. Они попытались автоматизировать эту историю с нарушениями, с эвакуациями, но о том, как это сделать, чтобы нормально доходило информирование о том, что их машину куда-то там увезли, не всегда получается ещё. Я последний раз общалась с Ликсутовым порядка двух лет назад, только когда платные парковки появлялись. То есть на тот момент он говорил, что он ещё в ходе обучения, назовём это так. И он ориентируется на мировые мегаполисы: Сингапур, Нью-Йорк и т.д. — чтобы брать опыт с них. Но вопрос того, что в России нужно делать это всё по-своему и на нашу какую-то реальность перекладывать — это может занять несколько лет.

С.К.: Людей-то что раздражает?

Л.Р.: Я думаю, что их раздражает вопрос необъясняемости. Правительство что-то делает и не объясняет, почему это делают, зачем это делают. Мне кажется, что большая проблема в нехватке связи между властью, правительством и населением, потому что есть вопросы у населения и есть какие-то предложения у власти. Почему бы не создать, по крайней мере, либо заставить те органы, которые должны, работать для этого: общественные советы, общественные палаты, в конце концов, "Активный гражданин", который мэрия запустила. Они же существуют, но не работают. Так вот, мне кажется, что в задачи правительства в наше время — как раз входит налаживание этой связи между одними и другими.

С.К.: "Они начали проверять систему на прочность: сначала тени, потом блики, теперь это. Так это бунтари", — пишет слушатель. Ещё до эфира, когда мы только анонс поставили, Лесе начали приходить вопросы. Самый популярный из них, наверняка, много раз уже задавали: "Сколько сейчас проживает в России людей?"

Л.Р.: Я думаю, больше, чем в прошлый раз, когда я сказала, что восемь миллионов.

С.К.: А в мире?

Л.Р.: Примерно столько же, сколько в прошлый раз, когда я сказала о том, что проживает в России восемь миллионов.

С.К.: Замучили, наверное, да, этим вопросом?

Л.Р.: Ну, как ты думаешь?

С.К.: Думаю, да.

Л.Р.: У нас же фантазия в стране не очень развита.

С.К.: Вы теперь свободный художник?

Л.Р.: Я свободный художник, да, фрилансер. Я сейчас работаю на выборах в Госдуму, возглавляю штаб Соколовой. А после этого всё-таки займусь своими идейными площадками.

С.К.: По поводу пиара для РПЦ — это была шутка или вполне серьёзно?

Л.Р.: Нет, я бы с радостью это сделала абсолютно точно.

С.К.: А зачем?

Л.Р.: Не зачем, а почему. Я думаю, что им давно нужно взять человека со стороны, человека по ту сторону системы, который научит их общаться с населением. И, более того, я думаю, что такая персона позволит им стать более лояльными, то есть у них образ станет более лояльный. Они смогут общаться с населением на языке населения.

С.К.: А насколько ты по ту сторону? Воцерковлённый человек?

Л.Р.: Я верующая как минимум, а как максимум я open minded, это значит, что я и за православных, и за не очень. Это та же история с Соколовским. Я вот считаю, что мальчик если считает по-другому, если он считает, что Бога нет и что имеет право орать матом на всех и вся, в том числе на Бога, то это его право. И моя задача просто разобраться в этой ситуации, а никак его не осуждать. И я бы хотела быть вот этим регулятором в обществе. Неважно, буду ли я работать в РПЦ или дальше буду продолжать быть журналистом, я бы всё равно хотела быть таким модератором, наверное.

С.К.: Так на что он имеет право, а на что — нет?

Л.Р.: Если он хочет обзываться, ругаться — это его право. Если он не нарушает закон, извини меня, пожалуйста, закон, который у нас теперь нарушает любые чувства (спасибо Яровой) и любую проповедь запрещает (это я не считаю адекватным законом). Так вот мне кажется, что он всё-таки в своих блогах имеет право говорить всё, что он хочет, — свобода слова в стране. Если же церковь хочет как-то с ним поладить и контактировать, то нужно это делать не через торговлю, что типа, мальчик, мы тебя освобождаем, если ты удалишь все видеоролики, а если церковь бы предоставила ему возможность пообщаться с кем-нибудь, взять интервью у патриарха, в конце концов. У него огромная аудитория. Если собрать всех видеоблогеров, то там огромное покрытие бы по населению прошло, и если бы РПЦ начало сотрудничать с этими людьми, с этой молодёжью, которая живёт вообще в другом пространстве, параллельности, мне кажется, это пошло бы на пользу и той и другой стороне.

С.К.: Ну, как-то интервью с патриархом, какое бы взял интервью с патриархом Руслан Соколовский? Ты смотрела его блог?

Л.Р.: Да, я смотрела отрывки. Не думаю, что это проблема, — с ним договориться нормально общаться. Ещё раз, нельзя воспринимать его как какого-то отброса, не знаю, шибанутого на голову подростка, с которым нельзя найти общий язык. Если церковь хочет найти общий язык, она должна это сделать. И она, как более здравомыслящая и мудрая организация, должна это делать в отличие от Соколовского.

С.К.: А параллели с Pussy Riot уместны? С Толоконниковой?

Л.Р.: Уместны.

С.К.: А там как надо было поступить? Двушечка?

Л.Р.: Нет, я, знаешь, за общественные работы.

С.К.: Церковь подметать?

Л.Р.: Ну, как минимум. Публичное порицание, общественные работы, заставить их работать в чём угодно и где угодно, где угодно, где нужна помощь. В церкви очень нужна помощь. Вот они бы постояли каждое воскресенье и пораздавали бы еду, и мне кажется, это было бы очень неплохо.

С.К.: "Боже, какая прекрасная и умная девушка у вас в эфире. Так приятно слушать!" — пишет слушатель. Это не ирония, нет, вполне серьёзно люди пишут.

Л.Р.: Ну, не может быть.

С.К.: Ну, почему? Комплимент — это же здорово. Значит, вопрос такой был от слушателя: "Какие отношения остались с Венедиктовым?"

Л.Р.: Хорошие. Прекрасные. Мы вот снова начали общаться. До этого мы не общались. Сейчас раскрываю страшные тайны. Я ушла спокойно на самом деле и потом решила всё-таки хлопнуть дверью напоследок. Вышел фильм на НТВ, и мы с Венедиктовым не переписывались и не общались. Но потом он решил закопать этот топор войны, поздравил меня с днём рождения 28 июля, и с тех пор мы прекрасно общаемся и сотрудничаем. У нас есть взаимная симпатия как минимум к тому, что мы делаем и как максимум как люди мы дружим.

С.К.: "В чьём предвыборном штабе работает ваша гостья?" — слушатель интересуется.

Л.Р.: Ксения Соколова, Партия роста, ЦАО. Заметьте, это не агитация, меня спросил слушатель, где я работаю. Но надо сказать, что я всё-таки работаю не с партией, а именно с Ксенией, это в том числе главный редактор журнала Esquire. Она мне ещё интересна помимо того, как журналист с хорошим опытом, так ещё и женщина. И я согласилась работать с ней только поэтому, а не потому что это выборы, Партия роста и т.д.

С.К.: А вообще политические взгляды как-то изменились за последнее время твои?

Л.Р.: Да, я стала спокойнее в своих взглядах. Знаешь, я вот то, что сейчас тебе говорила про Соколовского и РПЦ, раньше я была более оппозиционной, более догматичной, более напориста. Сейчас это всё-таки системная позиция. Я хотела бы работать внутри системы, которая существует, неважно, РПЦ или нет, Госдума или нет, потому что если Соколова проходит, то я остаюсь её помощником. Это нужно понимать. У нас же прописана в перспективу совместная карьера. И я бы хотела находиться внутри системы и без фриковатости в виде плакатов у мечети, оров и курицы в вагине, менять ту систему, которая есть.

С.К.: А Энтео — это не фрик?

Л.Р.: Кстати, нет, уже нет. Удивительно. Я с ним вчера общалась, мы три часа с ним просидели проговорили. Ещё бы полгода назад я бы никогда не подумала, что я буду сидеть с Дмитрием Энтео и обсуждать Бога, например, или какие-то совместные проекты. Но сейчас он изменился. Он очень сильно вырос. И он стал мудрее, как ни странно. Его очень сильно помотала жизнь, политика, и теперь с ним можно общаться. Может быть, какие-то там неурядицы в жизни всё-таки людей как-то успокаивают.

О Крыме

С.К.: "Первый раз слушаю Рябцеву. Как она относится к Навальному и возвращению Крыма?" — пишет слушатель.

Л.Р.: Я не отношусь к Навальному никак. Как я его считала полгода назад импотентом, я так и продолжаю его считать. Тем более сейчас он становится всё более и более смешным.

С.К.: Ты в политическом смысле?

Л.Р.: Несомненно. Я не знаю, какой он в постели, слава тебе господи. Но Навальный для меня сейчас не игрок, не персона. Я вижу всех выходцев из ПарНаС, которые сейчас участвуют, абсолютно фриковатые люди или его бывшие коллеги. В общем, я не считаю вообще эту коалицию какой-либо адекватной так точно. По поводу Крыма, я не политтехнолог, поэтому не могу рассуждать о том, как это должно было произойти, или о том, что нужно со всем этим делать, но Соколова совсем недавно была в Крыму, и Крым, знаешь, прекрасно живёт, они вполне нормально себя чувствуют. И, наверное, когда их обсуждают, они хотят, чтобы они же сами и принимали участие в этом самом обсуждении.

С.К.: Ты была в Крыму за последнее время?

Л.Р.: Нет. Я бы очень хотела, но у меня не получается никак. Я вот как только ухожу в отпуск, мне предлагают работу. Я не смогла никак отдохнуть нормально.

С.К.: Так всё-таки Крым наш?

Л.Р.: Нет, я думаю, что Крым крымский. Я, правда, хочу верить в то, что они могут сами по себе принимать решения и сами соглашаться или отказываться от той помощи, которую им предлагает, например, Россия.

С.К.: Ну, а то решение, которое было на референдуме, небезызвестное.

Л.Р.: Я бы не хотела обсуждать тот референдум. Тогда все были немножко возбуждены, было эмоциональное вовлечение во все эти процессы. Тогда все были слишком на иголках. Зачем бередить то, что уже произошло?

Это та реальность, в которой нужно жить. Она такая. Я с ней смирилась. Остальные могут пытаться не мириться, но она другой от этого не станет. От того, что Штаты, например, говорят, что санкции можно снять только тогда, когда Крым перестанет быть российским — это опять же глупо надеяться, что когда-нибудь это произойдёт. Наоборот, санкции увеличиваются. Что об этом рассуждать? Вот Путин сказал о том, что нужно продолжать "нормандские" переговоры и иже с ними, он понимает, что что-то нужно делать, что-то нужно обсуждать.

С.К.: Ну, вообще, Обама сегодня не говорил про Крым. Он говорил, что санкции будут сняты при выполнении минских договорённостей.

Л.Р.: Ну, они же не будут. Это же глупо.

С.К.: Пройдёмся тогда, чтобы все вопросы сразу снять, вот один тогда такой ключевой вопрос-индикатор для наших слушателей: "Крым наш или нет?". Леся ответила. Донбасс?

Л.Р.: Вообще не знаю про эту историю, ничего не буду комментировать, потому что для меня Донбасс — это история о том, как Лиза Глинка туда ездит и спасает детишек. Это единственное, что я могу сказать про Донецк, о том, какая там ситуация. Всё. Для меня есть Серёжа Шаргунов, который туда ездил и старался помогать. У меня есть Прилепин, который туда ездил. Я с ними общаюсь, и я только по их рассказам могу понять, что там происходило или происходит. Я там не была, поэтому я не хочу спекулировать собственными догадками — это глупо. Поэтому нет смысла обсуждать то, в чём я не разбираюсь и в чём я не уверена.

О Европе и США

С.К.: Отношение к Западу?

Л.Р.: Моё или российское?

С.К.: Твоё. Запад нам друг, враг, партнёр? Кто? Как назвать одним словом?

Л.Р.: Если смотреть так — есть США, есть Запад и есть Россия, Запад, несомненно, больше в связке с США, нежели с Россией. Но тем не менее США всегда будут нашим главным противником, как бы мы ни хотели, так же как и мы для них. Это нужно понимать в том числе по пропаганде, которая есть в их массмедиакультуре. До сих в пор в фильмах и сериалах у нас есть "русский шпион", который появляется везде и всюду. Это обоюдная история.

Но тем не менее я думаю, я не знаю, я рассуждаю, исходя из того, что слышала от своих старших коллег, Венедиктов говорил, что Путину проще, например, общаться с Меркель, нежели с Обамой. Нельзя сказать обо всей Европе, обо всём Западе, о всём ЕС, но я знаю, что Германия в этом смысле Путину понятна, а все остальные главы государств Путину менее понятны. И поэтому он к ним относится настороженно. И всё-таки для Путина первая настороженность, которая может возникать, — это Штаты.

С.К.: Следующее, слушатель пишет: "Важно мнение Леси по поводу следующего: политика ЦБ, Кудрина, Улюкаева, Ходорковского". Итак, политика ЦБ: да, нет, воздержалась?

Л.Р.: Воздержалась.

С.К.: Кудрин?

Л.Р.: А что о нём говорить?

С.К.: Хороший, плохой или так себе?

Л.Р.: Нет, нельзя так рассуждать.

С.К.: Есть "глазьевская школа", есть "кудринская школа". Леся Рябцева с кем, она куда?

Л.Р.: Давай проще. Я не тут и не там. Во-первых, я полный кретин в финансовых вопросах. И даже туда никогда не лезу. У меня есть удалённая бухгалтерия, которая занимается банальнейшими вопросами, потому что я в них не понимаю ничего. Как любой творческий человек, я оторвана от этой реальности. И бухгалтеры, когда разговаривают со мной, крутят пальцем у виска. Тем не менее надо понимать, что вообще финансовая история в России связана не только с одним человеком, она связана со многими людьми. И была история с Крымом та же самая, когда к Путину приходило много людей, советников, Набиуллина в том числе, Кудрин, неважно, заходили к нему в кабинет и говорили о том, что Крым нам не нужен, мы не потянем. И он всё равно же сделал по-своему. Поэтому, ещё раз, в нашей стране решение принимает один человек, абсолютно неважно, кто у нас отвечает за финансовые вопросы. По поводу Ходорковского я не очень понимаю, почему он появляется в этой связке (ЦБ, Кудрин и т.д.). Ходорковский — это своя история, отдельная, которая находится, напомню вам, за границей России. О том, что он сейчас занялся политической деятельностью, которой обещал не заниматься, это отдельная история. Поэтому странно это вообще как-то поднимать. Всё плохо в стране, все это видят — с финансами у нас всё плохо, с гречкой всё плохо, цены растут, зарплаты падают, рынок завален предложениями о резюме. Поэтому о чём рассуждать?

С.К.: Слушатель пишет: "А правда, что ты приходила на "Эхо", чтобы развалить его изнутри, как троянский конь?"

Л.Р.: Нет. Но, мне кажется тем не менее, даже если я не приходила за этим, у меня это получилось. Да там и разваливать-то нечего.

С.К.: Ну, и ещё один вопрос, последний, наверное, в этой связке: "Леся, как вы относитесь к нашей истории? Конкретно, к личности Сталина?"

Л.Р.: По поводу Сталина, я против того, что его популяризируют и при этом не рассказывают обо всей сфере его деятельности. 

Я против того, чтобы Сталин выделялся среди остальных исторических персон.

С.К.: Пётр I.

Л.Р.: Да все вообще, неважно.

С.К.: А Грозный?

Л.Р.: Да вообще все, понимаешь. Вот для меня история такая: вот есть Гитлер, и есть Сталин.

С.К.: Ельцин есть?

Л.Р.: Ельцин, да, это всё исторические персоны, которые должны быть, не выделяя никого из них, они все должны присутствовать в информационном поле. У нас же есть мем. Сталин как мем хорошо продаётся на Запад в том числе. Мы недавно с Соколовой спорили о том, чья матрёшка продаётся лучше — путинская или сталинская. Не знаю, никто из нас не победил, потому что у нас нет цифр об этом. Но тем не менее я считаю, что та популяризация Сталина, которая у нас сейчас идёт, а в Казани, кстати, вообще хотят ему поставить бюст, памятник, она для меня диковатая, потому что, как мне кажется, вот эта история, сталинская история и его популяризм ещё больше оскорбляет чувства верующих в нашей стране, нежели какие-то Соколовские и т.д.

С.К.: А, между прочим, аэропорт же хотят переименовать в Волгограде.

Л.Р.: Ну и замечательно.

С.К.: Сталинградом назвать. И люди не против.

Л.Р.: Да, Волгоград, кстати, я же из этого города, там постоянно такие безумия происходят.

С.К.: Ну, говорят, по крайней мере, что люди хотят этого.

Л.Р.: Конечно. Давай вернёмся в Царьград ещё. Нет, Волгоград, там живёт 800 тысяч, потому что многие люди оттуда уезжают, это деревня и понятно, почему говорят о том, что Сталин там популярен. Если бы им сказали, что давайте назовём Царьградом, они бы не глядя бы и на это подписались. Но всё-таки я думаю, что люди в первую очередь думают, что им кушать и на что им жить, а потом уже о том, как называть аэропорт в своём городе. Бред полнейший!

С.К.: "Ничего конкретного вообще не говорит. Из неё хороший политик выйдет", — пишет слушатель.

Л.Р.: Я тоже так думаю. Я дипломат.

С.К.: "Десталинизация не прошла, но только для взрослых. Дети, либеральные, антисоветски промытые", — пишет слушатель. "Антисоветчица, бессовестная! Родилась же в Сталинграде. Просто страшно, какое пришло одноклеточное племя с клиповым мышлением!" — пишет слушатель. Часто такое говорят?

Л.Р.: Да.

С.К.: И как отвечаешь?

Л.Р.: Да никак. Я не реагирую на такие высказывания.

С.К.: Тут, кстати, поправляют, всё-таки Царицын.

Л.Р.: Да, Царицын, правда.

О скандале в 57-й школе

С.К.: Смотри, история с 57-й школой. Есть два лагеря. Те, кто стали копошиться в этом грязном белье. И те, кто, наоборот, говорит, что надо решать проблему и правильно, что подняли хотя бы сейчас. Ты разбиралась в этой истории?

Л.Р.: Сложно разбираться в этой истории. В ней будут разбираться следственные органы, о чём сегодня директор школы буквально пять часов назад написал объявление, что он хочет всё-таки разобраться и наказать тех, кто аморально посягнул. Какая-то странная у неё там формулировка есть.

С.К.: Он сначала говорил: "Я уйду, уволюсь". Это было в пятницу.

Л.Р.: Нет. Ему сказали, не уходить.

С.К.: Потом опровергли. И сейчас: "В связи с возникшей в школе кризисной ситуацией я принял решение о следующих незамедлительных шагах: обращение в Департамент образования с просьбой в кратчайший срок объявить конкурс на должность директора". То есть это не увольнение, уже по-другому сформулировано, он же может участвовать в этом конкурсе. "Обратиться в правоохранительные органы с требованием расследования и правовой оценки фактов нарушения". Ну, понятно, соответственно, следствие. Следующий пункт: "Школьная комиссия по этике с привлечением родителей и выпускников для расследования имевших место случаев нарушения прав детей и недопущения их впредь". И четвёртое: "Призвать сотрудников, которые подали заявление об уходе всё-таки не покидать школу пока в интересах детей и для гарантий объективного расследования". Ты в какой школе училась?

Л.Р.: В нескольких, поэтому не суть.

С.К.: В Москве тоже?

Л.Р.: Да. Ну, я приехала в Москву в пять лет.

С.К.: Поэтому и спрашиваю. Просто хочется понять, я сам из Питера, хочется понять, в Москве это единичный случай или такое могло быть где угодно?

Л.Р.: Могло быть. Я сегодня поймала себя на мысли о том, что, как бы себя взрослый ни вёл, он всегда будет нормой для детей. То есть дети будут смотреть на его поведение и ориентироваться на то, как он себя ведёт, как он поступает. Даже если ребёнку будет казаться, что что-то не то. Вот моя бывшая коллега опубликовала сегодня пост о том, как она столкнулась с тем, что её классный руководитель на общей пьянке школьной выходил в одних трусах к своим ученицам, а потом случались соития, назовём это так. И на тот момент я понимаю его состояние, она его описывает, она говорит, что была настолько в шоке от происходящего, но она к нему хорошо относилась, и ей казалось, что, может быть, для него это кажется нормальным или, может быть, той школьнице, которая с ним переспала в ту ночь, это тоже было нормально. И кто-то из учителей, кстати, написал о том, что вообще для большинства школьников, которые переспали с этими учителями, они могут расценивать это как рост. И они могут, наоборот, этим хвастаться. Я считаю, что история не единичная. Это абсолютно точно. То, что о ней говорить нужно, это абсолютно точно.

А, наоборот, что это происходило ещё из-за того, что он был учителем, а они его учениками — это отягчающее, мне кажется.

С.К.: Если никто не жаловался, если по согласию, если уже 16 лет?

Л.Р.: А как ты представляешь, чтобы девочка пожаловалась?

С.К.: Да никак не представляю.

Л.Р.: Я вот на днях была в центре против насилия, "Сёстры" называется, туда звонят те, кто пережил случаи насилия, сексуального в том числе. Я смотрела их статистику, там есть даже мальчики. Я спрашиваю психотерапевта, которая там стала исполнительным директором совсем недавно, и расспрашиваю, например, о том, как часто заводятся уголовные дела по такому вопросу. Она говорит: "Знаешь, очень мало кто идёт в полицию, потому что когда начинают расследование, то виновным делают пострадавшего, потому что начинают искать какие-то оправдания тому, почему его оскорбили или почему совершили сексуальное насилие". Здесь та же самая история. Я думаю, что детям, во-первых, если взрослый так поступил, то им кажется, что, может быть, это нормально, а, во-вторых, им кажется, что стыдно. Им в первую очередь стыдно в этой истории, потому что они — что-то чистое, светлое и прекрасное, а учитель, который спит каждую неделю с новой ученицей, ему вот точно в этой истории не стыдно. Кто должен был пожаловаться?

С.К.: А к родителям нет вопросов?

Л.Р.: Есть вопросы. Но это опять же я помню себя в возрасте средних классов, когда я мало что рассказывала своим родителям. Если бы мы были с ними друзьями, а не родители и ребёнок — это один момент. В нашей стране такие отношения почти не развиты, их мало. Но опять же нельзя винить родителей за то, что дети боялись им сказать что-то. У нас просто не развита вообще вот эта коммуникация, скажем так, общение. Мы не то что родители и ребёнок, мы с соседями своими толком не общаемся. Мы никогда не расскажем им о чём-то, потому что, скорее всего, родитель обидится, накричит, ударит, что виновата, ты плохая. В этой истории надо разбираться, и точно не нам с тобой, есть психологи.

И нужно сделать так, чтобы те расследования, те разборки, которые сейчас будут, те перемены в этой школе, которые произойдут, чтобы они были как можно более безболезненными в первую очередь для тех, кто пострадал уже от учителей. А сейчас будет вторая волна, когда они будут страдать от расследования. И нужно вот на этом всё-таки сосредоточиться. А потом уже на справедливости и наказании.

С.К.: "Молоды вы ещё. Рано вам говорить о таких серьёзных вещах, как политика", — пишет слушатель.

Л.Р.: Да куда уж нам!

С.К.: Давай ещё тут про "Ленинград" просили задать вопрос. Как тебе новый клип?

Л.Р.: Про грудь?

С.К.: "Сиськи". Ну, называется так, что тут поделаешь.

Л.Р.: Нет, я спокойно отношусь к творчеству Шнура. Я думаю, что он большой молодец в том смысле, что использует абсолютно общественные паттерны.

И он делает это так, чтобы неважно, сколько тебе лет, какой у тебя пол, рост, возраст и т.д., ты обсуждал сиськи из клипа "Сиськи". У меня половина мессенджеров, когда друзья общаются со мной, они цитируют эти клипы бесконечные. Вот я в Питер еду, они пишут: "В Питере — пить".

С.К.: "Так Крым наш? А то я прослушал", — пишет слушатель. Крым крымский, я запомнил. По итогам программы вы за Лесю Рябцеву или нет? Звоните и голосуйте. Традиционно мы запускаем голосование в конце этой программы. И как зовут, откуда вы? Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Меня зовут Григорий. Хотел бы узнать, к разговору об охоте на ведьм, о которых вы говорите, о несовершеннолетних и учителях, не думаете, что может пострадать большое количество взрослых интеллигентных людей, которые просто пытаются преподать урок нашему поколению, детям?

С.К.: А сколько вам лет, если не секрет?

СЛУШАТЕЛЬ: 26.

С.К.: Принято. Спасибо.

Л.Р.: Я не очень вопрос поняла.

С.К.: Я так понял, что вопрос о том, что могут пострадать невинные люди.

Л.Р.: Несомненно. Они пострадали и пострадают.

С.К.: я говорю сейчас не про детей, а могут быть какие-то необоснованные обвинения.

Л.Р.: Я понимаю. Да, у нас такая система в стране. У нас Соколовский тоже пострадал же, и после него ещё пострадают. А история с тем, что в Перми, например, вчера осудили девочку, которой 18 лет. У неё был роман с мальчиком 13 лет. Она тоже пострадала. И эти истории будут у нас. Это вопрос судебных инстанций. То есть их нужно прочищать, чтобы они нормально работали. И делать как в Штатах, когда есть общественная огласка, открытые суды и иже с ними. В любой ситуации, неважно 57-я это школа или нет, будут те, кто пострадает случайно. Ну и что же, не разбираться теперь в массовых общественных проблемах.

С.К.: "Я бы проголосовал за Лесю, если бы она в Думе стала мочить всяких Яровых", — пишет слушатель.

Л.Р.:

С.К.: Подожди, ну, там есть Максакова, оперная певица.

Л.Р.: Я тебя умоляю, сколько ей лет?! Там есть чудесная Маша Захарова, вот я её знаю, она очень крутая.

С.К.: Но она не в Думе. Маша Захарова в МИД.

Л.Р.: Ой, Маша Кожевникова. Перепутала. Она чудесная и молодая. Вот таких, как она, нужно побольше. И она реально там работает. Она боролась против кокосового масла в сладостях и детском питании, а сейчас пошла учиться по этой пищевой промышленности, чтобы реально разбираться в этом вопросе. Про Яровую я вот не знаю таких историй, чтобы она, например, ограничила нам возможность проповеди, а потом пошла бы в РПЦ ещё и поучилась.

С.К.: Дальше ты как рассматриваешь свою политическую карьеру, будущее?

Л.Р.: Без понятия. В этой стране нельзя ничего загадывать, планировать.

О России

С.К.: Кстати, "эта страна" — тебе нравится такое определение, когда говорят про Россию?

Л.Р.: Да, потому что это не моя страна. Если бы это страна была моей, я бы так и говорила — "моя страна". Сейчас эта страна не моя. За то, что происходит в ней, мне стыдно, потому что когда я нахожусь за рубежом, мне приходится прятать свой паспорт. И мне стыдно за то, что он красного цвета и т.д. Тем не менее я люблю русских, я люблю Россию. Я не люблю эту страну той, какой она сейчас показывает себя, в том числе на зарубежной арене.

А про внутреннюю политику мне тоже стыдно, потому что Запад-то видит только одну сторону нашей страны, а мы видим и ту, и другую. Внутренняя политика меня тоже нисколько не возбуждает, потому что в ответ на санкции мы должны были, например, улучшить логистику с разными мегаполисами, чтобы мы могли не только выращивать свой сельхозпродукт, но при этом ещё и доставлять в разные уголки нашей страны великой. А у нас этого не происходит. Поэтому "эта страна" пока не является моей страной. Ровно поэтому я занялась политикой. И в перспективе, надеюсь, буду продолжать заниматься и политикой, и правозащитной деятельностью, чтобы "эту страну" сделать своей, чтобы не было мне стыдно за то, что я здесь живу, и не было стыдно за то, что я при этом ещё и бездействую. Я хочу, правда, что-то менять.

С.К.: А какой должна стать Россия? Вот какой образец мы должны взять за основу?

Л.Р.: Нету образца, перестань.

С.К.: Свой путь?

Л.Р.: Да, я реально верю в свой путь.

С.К.: Русский мир?

Л.Р.: Я не верю в русский мир, не надо, не перегибай.

Мы можем посмотреть на шведскую систему обучения, здравоохранение в Штатах. Решать не мне, а всему населению, которого не восемь миллионов. Вот когда мы сможем понять, чего же мы можем сами по себе, не воюя с каким-то внешним врагом, в первую очередь разобравшись с внутренней политикой, вот тогда эта страна станет хорошей, прекрасной, замечательной. Когда мы начнём ценить нашего жителя, российского, а не когда будем постоянно куда-то оглядываться, кому-то накидывать за шиворот, тогда можно здесь будет жить. Сейчас этого нету.

С.К.: Здравствуйте. Как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Игорь. Санкт-Петербург. Лесь, вот скажите, пожалуйста, сегодня посмотрел все сайты партий, у меня, как у избирателя, возникает стойкое чувство фрустрации, почему так происходит?

С.К.: Игорь, поясните, откуда взялось это чувство фрустрации?

СЛУШАТЕЛЬ: Это чувство внутреннее. Почему возникают у избирателей такие чувства ко всем партиям? И при выборе на что больше опираться: на перцепцию или на апперцепцию? Спасибо.

Л.Р.: Я, кстати, сегодня думала об этом с утра, что ни одна партия из тех, которые сейчас есть на политической арене России, меня тоже не представляет, я ни одну из них выбрать не могу. Даже если я работаю с Ксенией Соколовой, которая идёт от Партии роста, я Партию роста не поддерживаю и не понимаю. Она не работает на мою аудиторию, а позиция меня так и вовсе пугает. И я поняла, что голосовать за партию — бессмысленно. Надо голосовать за человека, который от неё идёт, например, в Госдуму. Ну, то есть ты выбираешь просто кандидата, которому симпатизируешь, а следовательно, голосуешь за ту партию, от которой он пошёл. Глупая методика, но она мне кажется более или менее честной. К сожалению, если вы за Дмитрия Гудкова, то вам придётся за "Яблоко" голосовать, хотя "Яблоко" я опять же не понимаю и не принимаю. И у меня такое же чувство фрустрации. Я понимаю, о чём вы.

С.К.: Это будет либеральная партия?

Л.Р.: Без понятия. Не знаю. Я не понимаю те течения, которые происходят в нашей стране пока что, потому что все хотят чего-то более левого, а мне кажется, что в нашей стране будет происходить что-то более правое.

С.К.: Так давай подведём итоги голосования. У меня просто ещё одно родилось, и у нас есть полминуты, чтобы его провести. 15% по итогам программы проголосовали за тебя. 85 — против. Вот такой расклад. Очень активное было голосование.

Л.Р.: Ничего страшного.

С.К.: И ещё одно я запускаю на последние 30 секунд. Если бы выборы были в ближайшее воскресенье, вы бы выбрали партию Рябцевой или нет? Звоните и голосуйте.

Л.Р.: А почему ты разводишь две эти истории. Партия Рябцевой и Рябцева — это две разные категории?

С.К.: А вдруг будет другой результат? Вот он уже другой.

Л.Р.: Ну, тогда хорошо. Я рада.

С.К.: Здравствуйте. Как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Максим. Леся, пожалуйста, разделите понятия — страна и государства.

Л.Р.: Я прекрасно его понимаю. Вот я также развожу эти два понятия. Страна прекрасная, люди прекрасные, государство — так себе.

С.К.: Так, всё, останавливаю голосование, тоже очень активное. 18 на 82, побольше. 18% наших слушателей проголосовали бы за партию Рябцевой.

Л.Р.: Я ещё не выросла. Такое бывает. Сейчас сезон дождей, понимаешь, грибы растут, я вот тоже расту.

С.К.: Леся Рябцева в программе "Без вопросов". Ждём ещё.

Л.Р.: Спасибо.