Интернет-омбудсмен Мариничев: Ловить покемонов в храме – это сюрреализм

С. КОРОЛЁВ.: Ловец покемонов в Екатеринбурге — это тоже мощная тема. У нас была даже "своя правда", как стоит наказать Руслана Соколовского. Вы смотрели его видеоблог? Вы видели, что он выложил?

Д. МАРИНИЧЕВ.: Нет.

С.К.: Почему?

Д.М.: Зачем?

С.К.: Вы же должны понимать, он, по сути, ведёт свой бизнес в Интернете. Он зарабатывает на этих тысячах, сотнях тысяч просмотров на YouTube. Возможно, он делает резонансные, спорные видео как раз для того, чтобы его посмотрели как можно больше людей. Соответственно, за рекламу на YouTube он получает деньги. Я предполагаю сейчас. Я просто говорю, что вы в том числе как интернет-омбудсмен представляете и его интересы. Вы его будете защищать в этой ситуации? Когда он пошёл в храм, но не просто даже ловил покемонов, а даже с такими комментариями, обижающими религию, уничижительными по отношению к православию, потому что он сам воинствующий атеист, как он себя называет. Ему теперь светит серьёзный срок за нарушение закона о защите чувств верующих. Он заслужил это наказание, тюрьму реальную?

Д.М.: Здесь штука какая? Он может быть атеистом — это вполне нормально, и он может свои атеистические убеждения отстаивать, но на нейтральной территории. Всё-таки храмы – это место, в котором есть что-то интимное, да? Как вы отнесётесь, если вас будут фотографировать в туалете, в душе и тому подобное? В постели, прошу прощения. И храм, собственно говоря, – это ровно то же место. Если там запрещено по тем или иным причинам и фотографировать, и ловить покемонов, использовать технические средства, ровно как и отвечать на телефонный звонок в храме, это тоже достаточно серьёзный сюр.

Полную версию передачи "Рейтинг Клименко" читайте ниже и слушайте в аудиозаписи.

С. КОРОЛЁВ: Сегодня понедельник, 5 сентября. И как всегда по понедельникам — "Рейтинг Клименко", но сегодня подводить этот рейтинг, составлять, я бы так сказал, будет Дмитрий Мариничев в гордом одиночестве. Дмитрий, вам отдуваться за Германа.

Д. МАРИНИЧЕВ: Да.

С.К.: Герман в Пензе? Или где он?

Д.М.: Да, уехал в командировку.

С.К.: У Германа командировка, связи там нет, телефоны не работают, интернет отрубили. Всё, китайская электронная стена.

Д.М.: Чего добивался Герман Клименко, то и получил. Изолирован, так сказать.

О включении "Левада-центра" в список иностранных агентов

С.К.: Давайте сразу начнём с места в карьер, с горячих новостей этого вечера. Минюст включил "Левада-центр" в список иностранных агентов. Вы знаете, разговоры об этом ходили, были призывы со стороны патриотически настроенной общественности, по крайней мере. "Антимайдан", по-моему, высказывался. Сейчас уже есть комментарии этого движения, которые приветствуют то, что "Левада-центр" включили в список иноагентов. С вашей точки зрения, насколько эта мера востребована? И вообще, как вы относитесь к этому закону и к самому списку? Необходим ли он и что вам даёт информация о том, что та или иная компания — иноагент?

Д.М.: Насколько я понимаю, его включили по причине, наверное, финансирования, поступающего из зарубежных контрагентов, в первую очередь.

С.К.: Здесь был Лев Гудков, который возглавляет "Левада-центр". Он объяснял, что у них есть гранты или не гранты, но какие-то они получали деньги на исследования.

Д.М.: Какое-то финансирование, да. Это, в принципе, не имеет значения. Главное, что сам факт был, и по закону — да, действительно должны были включить их.

С.К.: Он говорит, что так любой университет могут включить. И все остальные, в принципе, может быть, за исключением ВЦИОМ.

Д.М.: Совершенно верно, да, такое есть. Но я не знаю, честно говоря.

С.К.: Они теперь не могут, например, проводить политические исследования. Как-то так сложилось, по этому закону. А до этого могли.

Д.М.: До этого могли, да. Я не сторонник такого рода мер, если честно. Я думаю, что принципиально можно было бы обязать законом информировать о тех финансах, которые поступают из-за рубежа, для того, чтобы это было открытой информацией, но, наверное, не более того. Не совсем верно разграничивать источник финансирования для осуществления той или иной деятельности. Это, мне кажется, какая-то однобокая ситуация, история, которая всё-таки замыливает глаз и не даёт объективной картины.

С.К.: Всё-таки, с вашей точки зрения, закон "Об иноагентах" скорее полезный или скорее вредный для страны, для общества?

Д.М.: С точки зрения стабилизации и консервации общества, он полезный.

С.К.: Нет, с вашей точки зрения.

Д.М.: С моей точки зрения — нет.

С.К.: Почему?

Д.М.: Я повторюсь, что не суть важно, откуда поступают финансы для такого рода организаций, которые делают то или иное на территории нашей страны или на территории другой страны, не суть важно.

С.К.: Мы защищаем свой суверенитет. Подобное законодательство есть в тех же Штатах, где ой как трудно вести исследования и вести вообще какую бы то ни было деятельность, если ты финансируешься из Москвы, к примеру.

Д.М.: Но всё-таки там не стоит вопрос так жёстко, как у нас.

С.К.: Почему так жёстко не стоит? Ты записывайся в иноагенты и работай. Яви себя сам иностранным агентом. И всё — продолжай работать. Но в политической жизни они не могут участвовать, но все остальные их исследования: жизнь, экономика, ещё что-то — пожалуйста.

Д.М.: Совершенно верно, в политической жизни участвовать, наверное, неправильно, когда что-то финансируется из-за рубежа. Ровно точно так же, как было бы странно, если бы партия или какой-нибудь избирающийся человек получал финансирование из-за рубежа. Это тоже достаточно интересно звучало бы.

С.К.: Таким образом, вы всё-таки изменили свою позицию? Путём разговора в нашей программе, да?

Д.М.: Не совсем так. Всё-таки "Левада-центр" – это аналитический центр в первую очередь.

С.К.: А вы пользовались исследованиями именно этого института?

Д.М.: Если спросить меня, заказывал ли я — нет, не заказывал, то есть в качестве услуги не пользовался.

С.К.: Смотрите, есть три столпа: ВЦИОМ, есть фонд "Общественное мнение" и есть "Левада-центр". Сейчас Лев Гудков возглавляет, но назван по имени основателя. Кому из этих институтов вы доверяете больше?

Д.М.: Не задумывался никогда. Наверное, может быть, ВЦИОМу.

С.К.: ВЦИОМ — государственная структура.

Д.М.: Да.

С.К.: Казалось бы, с вашей стороны как со стороны либерала, наоборот, можно было бы услышать больше критики и подозрений.

Д.М.: Да нет, я нормально отношусь. В моём понимании любая организация, которая оказывает ту или иную услугу, а в данном случае они оказывают услугу, в общем-то, неважно кому — зарубежному контрагенту или внутреннему контрагенту. Важно, наверное, воспринимать тот рейтинг, тот уровень доверия, когда они это делают не по чьему-либо заказу, а по собственной внутренней инициативе.

С.К.: А кто для вас делает статистику, социологию?

Д.М.: Социологию для меня персонально или для партии?

С.К.: У вас разделение есть? Вы персонально себе заказываете?

Д.М.: Я же всё-таки одномандатный кандидат в депутаты. А у меня делает обыкновенная компания консалтинговая.

С.К.: Понятно. "Получается, любая организация, у которой есть контакты с зарубежными фирмами, — иноагент. А "Леваду" специально объявили, чтобы опросы перед выборами не портила", — пишет слушатель.

Д.М.: Здесь я ещё раз повторюсь. 

С.К.: Вы опять привязываетесь к формулировке.

Д.М.: Я — да.

С.К.: Если бы это называлось как-то по-другому? "Организация, финансируемая из-за рубежа".

Д.М.: Не финансируемая. Она, например, выполнила работы для таких-то заказчиков на такую-то сумму. Если она получила грант и существует за счёт грантов — это можно с одной стороны посмотреть, а если она просто выполняла некий сервис за конкретные деньги — это всё-таки, наверное, другая история. Это то, о чём мы начали говорить. Если они сами проводят некую аналитику, и их рейтинг является не эксклюзивным, а к которому прислушиваются, и они делают это самостоятельно, то можно и важно оценить, на какие деньги они это делают, потому что тогда это всё равно может быть заказом или не может быть заказом. К примеру, у нас есть "Рейтинг Клименко". Есть конкретная метрика, по которой он всё измеряет. Мы ему доверяем, правильно?

С.К.: Вы ему доверяете, возможно, да.

Д.М.: А вы не доверяете?

С.К.: Почему? Я ведущий программы, а вы всё-таки в гостях. Кто-то, может быть, не доверяет "Медиаметрике". Я допускаю, что кто-то может не доверять.

Д.М.: А Mediametrics может же получить заказ на исследование какой-то конкретной новости или какого-то конкретного издания и получить деньги от какого-то контрагента их провести. Но это внутреннее дело, внутренний сервис, поэтому я бы здесь разделял общественное, значимое и рейтинг как рейтинг. Здесь сама компания заинтересована его делать таким образом и получать финансирование из той точки, чтобы не компрометировать свою сущность.

С.К.: Несколько новостей недели, которые мы сегодня будем подробно обсуждать. Это 57-я школа, сети бурлят. Это ловец покемонов в Екатеринбурге, блогер, который уже за решёткой. Безусловно, мы поговорим о том, что случилось в Екатеринбурге, потому что эта тема тоже попала в недельный рейтинг "Медиаметрики". Но есть особая рубрика в программе "Рейтинг Клименко". Называется эта рубрика "Пакет Яровой".

Д.М.: Пока нет Германа Клименко.

С.К.: Нет, дело в том, что каждый день приходят какие-то новости, связанные с этим. Вроде приняли закон, понимаете?

Д.М.: А успокоиться не можем.

С.К.: А успокоиться не могут, потому что до сих пор спорят, во сколько нам обойдётся выполнение этого закона.

Д.М.: Я уже читал, да.

С.К.: Есть рекомендации или нет, правительство определилось или нет, что считать, а видеоконтент будет или нет и так далее. И сейчас отличился у нас "Ростех". Госкорпорация подсчитала, во сколько ей обойдётся исполнение пакета поправок в антитеррористическое законодательство. Он потребует затрат на локализацию оборудования и программного обеспечения в размере почти 10,3 млрд рублей, если так безотносительно оценить те вложения. Насколько они велики? Звучит мощно, но на самом деле в рамках российского бюджета кажется, что капля в море. Это не триллионы, которыми нас пугали.

Д.М.: А давайте так поступим. Всё, что написали СМИ, – это всё прекрасно. А вы теперь прочитайте дословно, что "Ростех" оценил локализацию.

С.К.: Оборудования.

Д.М.: Это не производство оборудования, это локализация технологий, локализация технологий производства оборудования. Это в 10 миллиардов. А далее они будут производить и продавать это оборудование. И производить, ставить у себя и продавать его в виде аренды, как предлагается, операторам связи — и мы снова вернёмся к триллионам.

С.К.: 10 триллионам.

Д.М.: Да.

С.К.: Но Герман бы здесь с вами поспорил, а я напомню, что это были операторы связи, которые оценивали в 10 триллионов. И именно эта цифра теперь почему-то сравнивается с 10 миллиардами, но Дмитрий только что объяснил, что к чему. Я напоминаю, что мы в прямом эфире, ваши вопросы Дмитрию Мариничеву.

Давайте тогда к вопросам слушателей. "Вопрос, может, немного не по теме, но тем не менее. Пишут ли сотовые операторы телефонные переговоры? Судебным запросом можно ли получить эти данные у них?" – спрашивает Алексей.

Д.М.: Сейчас нет, невозможно. Есть 12-часовой, 24 часа цикл, когда по решению суда может быть предоставлен доступ для спецслужб, и они могут, соответственно, получить. Сейчас также есть доступ к коммутации ко времени, когда произошёл телефонный звонок, с кем он коммутировался, но не более того. Само содержание не пишется. Сейчас в поправках Яровой должно писаться.

Об отношении к эвтаназии

С.К.: Тот же Алекс пишет: "Вот, я же говорил, что ваша программа называется "Рейтинг Мариничева". И присылает скриншот своего предыдущего сообщения на этот счёт. Да, сегодня у нас "Рейтинг Мариничева", у Германа уважительная причина. Но ничего, в следующий понедельник, я надеюсь, он будет с нами. "А как, Дмитрий, вы относитесь не к агентам, а к уполномоченным, предлагающим вместо качественной медицины доступную эвтаназию?" Вы поняли, о чём речь? О Москальковой.

Д.М.: Понял. Здесь вообще невозможно прокомментировать. В зависимости от вероисповедания, от моральной устойчивости и от моральных принципов…

С.К.: Да нет, вы поддерживаете или нет это право человека выбрать в определённой ситуации? Выбрать, что ему делать дальше, жить или умереть.

Д.М.: Наверное, да. Скорее да.

С.К.: А когда об этом говорит уполномоченный по правам человека, пусть даже и с оговоркой, что это её мнение, но, тем не менее, выступая в публичном месте перед студентами?

Д.М.: Не готов сказать, потому что это сложная тема. Всё-таки это должно родиться где-то внутри общества и приниматься, но замалчиваться это не может, потому что достаточно много в моей личной жизни это было, когда люди мучились настолько, что было очень тяжело. И смотреть на это тяжело, и для людей это тоже очень тяжело. Но опять же, повторюсь, это не может наступить вот так: "Давайте сделаем". Или: "Давайте не сделаем". Это всё-таки время, это наша внутренняя готовность и готовность общества в целом. Я бы не хотел это сейчас озвучивать. Мне больно об этом думать, у меня сразу воспоминания, не хочется.

С.К.: Но вы же видите, что с подачи не кого-нибудь, а с подачи уполномоченного по правам человека всё это.

Д.М.: Согласитесь, это же, наверное, относится к правам человека. Если убрать все религиозные составляющие и прочие аспекты, то это право человека в определённых обстоятельствах.

 О инциденте в 57-й школе

С.К.: Я смотрю, Дмитрий, что вы из Богородицка.

Д.М.: Да.

С.К.: Долго вы там прожили?

Д.М.: До окончания школы.

С.К.: 1 сентября было недавно. Вы вспоминаете школу?

Д.М.: Да, конечно.

С.К.: А у вас было такое, как рассказывают про 57-ю?

Д.М.: Нет, не было.

С.К.: Вы точно в этом уверены? Нет, я не лично про вас спрашиваю, но какие-то слухи, возможно, ходили?

Д.М.: Нет.

С.К.: Сегодня мы с Лесей Рябцевой тоже это обсуждали два часа назад. Это частная история или это тревожный сигнал о том, что и в других учебных заведениях, возможно почти во всех, что-то подобное происходит?

Д.М.: Может быть, но не думаю, что это происходит во всех учебных заведениях. Из своей практики, из своей жизни я не помню, чтобы у нас были даже намёки на такого рода…

С.К.: А почему не назовёте своими именами? Такого рода что?

Д.М.: Событие.

С.К.: Развратные действия учителей по отношению к своим ученикам, правильно? Об этом же идёт речь? С этим связан скандал в 57-й школе. И что с этим делать? Правильно ли это выносить сейчас на такое всеобщее обсуждение? Как вообще с этим быть? Как решить эту проблему наименьшей кровью, что называется.

Д.М.: Никак её не решить меньшей кровью. Это всё-таки общий культурный уровень. Согласитесь, когда после студенчества приходит молодой человек или молодая леди в школу, они не сильно отличаются в возрасте от старшеклассников, это тоже абсолютно понятно. И вариантов может быть достаточно много.

С.К.: О чём это вы сейчас говорите? Вариантов много, но некоторые из них попадают под Уголовный кодекс, не говоря уже о культурном, что вы сейчас сказали. Культурный код или какие-то этические установки и воспитание. Это-то тут ни при чём. Или я не прав?

Д.М.: Абсолютно прав.

С.К.: Тогда что делать?

Д.М.: Ещё раз, это культура, общая культура и воспитание. Процесс воспитания и возможность или невозможность человека переступить через черту. Поэтому очень важна как раз эта психологическая и культурная составляющая. Просто я хотел сказать к тому, что у людей не сильно разные категории взросления. На самом деле 23—24 года — это ещё в наши дни такой же ребёнок, как и 17, 16 лет.

С.К.: Но там уже далеко не 23 года этому учителю истории, который описывается.

Д.М.: Но мы не говорим про конкретно этот случай. Вы меня спросили в целом, есть ли у нас в разных школах, возможно или невозможно. Знаете, Чикатило был и всё остальное. Звоночек это или не звоночек и везде ли это есть? Это будет происходить, к сожалению. И с этим нужно бороться, за этим нужно следить.

С.К.: Как? Я вас и спрашиваю. Вы идёте в политику, вам говорят, нужно что-то делать с педофилами. Что? Я не знаю, кастрация, высшую меру возвращаем (в определённых случаях). Понимаете, когда появляются новости, а они появляются, к сожалению, связанные с изнасилованием ребёнка или с гибелью. Когда доходит до такого, то, естественно, говорят о самых жёстких мерах. Вы сторонник?

Д.М.:

Но жёсткое наказание — это, конечно, да, это для такого класса преступлений, людей это обязательно. Это, наверное, больше относится к психическим расстройствам. Изолировать нужно от общества, в первую очередь вплоть до принудительного… Как это называется?

С.К.: Кастрация искусственная?

Д.М.: Вполне может быть.

С.К.: Не прямая же. Химическая, да. "Эти проблемы были и будут, – пишет Виталик Уваев через Viber. – Вспомните Набокова. Это не самое страшное в школе. Отсутствие знаний страшнее, а отсутствия знаний УК не исправляется, так что говорите "исправляется Уголовным кодексом". Такая логика у нашего слушателя. Но я бы не согласился. Не знаю, как вы.

Д.М.: Я повторюсь, я думаю, что это контроль конкретных людей и, наверное, повышенные требования и к психическому состоянию, и к тому, как себя люди ведут. Но, опять же, слишком много факторов, в том числе отношение общества и, может быть, разговоры с детьми. Много от детей ведь приходит.

С.К.: Что значит "многое от детей приходит"? Не понимаю.

Д.М.: 

С.К.: Давайте по этой теме несколько звонков примем. Возможно, у вас есть вариант решения проблемы. Как вас зовут? Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер. Владислав, город Москва. Во-первых, пока поймали Чикатило, как минимум одного человека расстреляли невиновного. Поэтому я абсолютно согласен с вашим гостем в части права применения смертной казни. Теперь что касается этого случая. История мутная, дяде под 50 лет. То есть что получается? 16 лет какой-то упырь в, мягко говоря, очень приличной школе… Это математическая школа, там учатся одарённые дети.

С.К.: Элитной её называют вообще-то.

СЛУШАТЕЛЬ: Я бы не стал называть её элитной.

С.К.: Хорошая московская школа.

СЛУШАТЕЛЬ: Это очень хорошая московская школа с очень хорошими традициями, где представлен определённый социальный класс. То есть это не детский дом, где воспитатели могут себе что-то позволять и так далее. Это школа. И 16 лет какой-то упырь там что-то такое делал. До изнасилования там, я так понимаю, не дошло, но факты, что это близко к педофилии и так далее, были. И вот через 16 лет мы это узнаём. По-моему, это не очень заслуживает доверия.

С.К.: Принято. Да, но он почему-то в Израиле. Как вас зовут? Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Виталий. Не забывайте, что у нас учителя получают ниже, чем в любой нормальной цивилизованной стране. Как только у нас пойдут в учителя люди за достойной зарплатой, а не за понятно чем, тогда мы можем отбирать лучших, будет естественный отбор. Я не вижу в этом никакой проблемы. Опять же, мне кажется, история раздута. Надо думать немножко о других вещах, что учителя нищенствуют, детям не дают никаких знаний, просто идёт какая-то система ненависти, отсутствия ценностей. Патриотизм, воцерковление – просто образовательный процесс превратили в какое-то шоу, куда ребёнок не очень хочет идти.

С.К.: Так, принято. Слушатель пишет: "Мариничев прав, у нас в 1979-м молодой физик (23 года) гулял с десятиклассницей. И на уроках рассказывал, как правильно пить пиво в пивбаре. В итоге она забеременела, и потом была свадьба". Это правильно?

Д.М.: Что свадьба была?

С.К.: Что забеременела? Несовершеннолетняя. От учителя физики.

Д.М.: Что в Советском Союзе, что у нас сейчас контроль этого момента работает очень чётко, и если она забеременела, то его найдут и накажут.

С.К.: Была свадьба — вот наказание.

Д.М.: Даже если свадьба.

С.К.: А что на самом деле, с вашей точки зрения, молчать, не замечать? Кто виноват: родители, школа, сами дети, возможно? Кто больше виноват?

Д.М.: Вы такие вопросы задаёте! Наверное, эволюция больше всего виновата.

С.К.: А у вас есть дети?

Д.М.: Конечно.

С.К.: Сколько лет?

Д.М.: 9, 14 и 11.

С.К.: Трое детей. Девочки есть?

Д.М.: Все девочки.

С.К.: И вас сейчас не волнует? В какой школе они учатся?

Д.М.: Волнует. Я просто не хочу касаться личной жизни и рассказывать.

С.К.: Вы не называйте номер. Но вы уверены, что с ними всё в порядке, что с ними не произойдёт то, что произошло с Кронгауз, написавшей об этой чудовищной истории?

Д.М.: Никогда нельзя быть ни в чём уверенным.

Про ловца покемонов из Екатеринбурга

С.К.: Ловец покемонов в Екатеринбурге — это тоже мощная тема. У нас была даже "своя правда", как стоит наказать Руслана Соколовского. Вы смотрели его видеоблог? Вы видели, что он выложил?

Д.М.: Нет.

С.К.: Почему?

Д.М.: Зачем?

С.К.: Вы же должны понимать, он, по сути, ведёт свой бизнес в Интернете. Он зарабатывает на этих тысячах, сотнях тысяч просмотров на YouTube. Возможно, он делает резонансные, спорные видео как раз для того, чтобы его посмотрели как можно больше людей. Соответственно, за рекламу на YouTube он получает деньги. Я предполагаю сейчас. Я просто говорю, что вы в том числе как интернет-омбудсмен представляете и его интересы. Вы его будете защищать в этой ситуации? Когда он пошёл в храм, но не просто даже ловил покемонов, а даже с такими комментариями, обижающими религию, уничижительными по отношению к православию, потому что он сам воинствующий атеист, как он себя называет. Ему теперь светит серьёзный срок за нарушение закона о защите чувств верующих. Он заслужил это наказание, тюрьму реальную?

Д.М.: Здесь штука какая? Он может быть атеистом — это вполне нормально, и он может свои атеистические убеждения отстаивать, но на нейтральной территории. Всё-таки храмы – это место, в котором есть что-то интимное, да? Как вы отнесётесь, если вас будут фотографировать в туалете, в душе и тому подобное? В постели, прошу прощения. И храм, собственно говоря, – это ровно то же место. 

С.К.: Извините, но если я отвечу на телефонный звонок, меня никто не посадит в тюрьму.

Д.М.: Никто не посадит в тюрьму, совершенно верно.

С.К.: Так это то же самое? Вы ставите это в один ряд? Ответить на телефонный звонок или забыть выключить громкость своего телефона — и внезапно во время службы звонит аппарат. А другое дело, если человек намеренно приходит и глумится и потом это выкладывает в Интернет.

Д.М.: Другими словами, приходит в храм и намеренно включает телефонный звонок, к примеру.

С.К.: Намеренно. Может быть, он ждёт важного звонка.

Д.М.: Здесь как раз и есть та разница между свободой слова, между своими внутренними и внешними утверждениями и действиями, которые человек проявляет. Здесь конкретные действия. За действия человек должен отвечать. Он может доказывать, говорить, исповедовать свою точку зрения, будучи атеистом — и это будет абсолютно нормально, за это он не может понести наказание. Но прийти в храм и совершить деяние – он должен за них нести ответственность.

С.К.: Ну что, сколько лет тюрьмы? Вы говорите, нарушил закон своими действиями — тогда в тюрьму. На какой срок? До пяти ему грозит. Вы бы сколько дали?

Д.М.: Я бы ограничился административными наказаниями.

С.К.: Но это уже Уголовный кодекс.

Д.М.: Я понимаю. Но это моё мнение. Я не совсем сторонник того, чтобы за такие деяния было уголовное наказание.

С.К.: Закон о защите чувств верующих должен лежать в административной плоскости, я правильно понимаю ваш комментарий?

Д.М.: Да, это может быть и обыкновенным хулиганством, но у нас уже есть статья за хулиганство. Этого достаточно.

С.К.: Хулиганство. Помнится, были Pussy Riot у нас в храме Христа Спасителя, получили двушечку.

Д.М.: Это максимально возможное, на мой взгляд, что может быть.

 О том, как нужно проводить перепись населения

 С.К.: Ещё одна тема. Вы знаете, наверное, сегодня была новость по поводу переписи населения?

Д.М.: Нет, ещё не знаю.

С.К.: За отказ от участия в этих опросах предполагают граждан России штрафовать. Это действенная мера для того, чтобы заставить народ участвовать в переписи?

Д.М.: А зачем участвовать в переписи? Я до конца не понимаю. Перепись – это уже такой каменный век, она должна уйти из нашей жизни, потому что у государства достаточное количество точек контакта с гражданином. Соответственно, эта перепись должна осуществляться в онлайн-режиме на постоянной основе.

С.К.: Говорят, что здесь будет возможность через портал Госуслуги, то есть в переписи можно будет принять участие электронным способом. Это же ваша интернет-история. Почему нет?

Д.М.:

Что она даёт?

С.К.: А какой же она должна быть?

Д.М.: Вы и так, и так контактируете с государством постоянно.

С.К.: У нас очень большая страна, понимаете? Извините, недавно министр Никифоров (Минкомсвязь) рапортовал, что наконец-то куда-то туда на Дальний Восток, на Камчатку, кажется, пришёл высокоскоростной интернет. Он говорит: туда пришёл, туда, туда, а в какие-то регионы ещё не дошёл. У нас на очереди до 20-го года то и то. Это ещё со старыми модемами люди живут.

Д.М.: Ну и что?

С.К.: А вы говорите, что перепись не нужна.

Д.М.: Не нужна перепись. Если где-то нет интернета — это не проблема. Это можно переписать, можно сделать это обыкновенным дедовским способом. Но 95% населения однозначно контактируют с государством как минимум один раз в месяц.

С.К.: Где? Налоги платят, или что?

Д.М.: И налоги платят, и штрафы, и покупки совершают — достаточно большое количество действий, которые совершают люди. Они на сегодняшний день могут быть централизованы и собраны в одном облачном хранилище.

С.К.: А вы принимали участие в переписи населения хоть раз?

Д.М.: Да, конечно, несколько раз.

С.К.: Действительно, участие в переписи населения будет носить принудительный характер. Соответствующие изменения в закон "О всероссийской переписи населения" подготовили чиновники. Служба Росстата, которая должна проводить эту перепись.

Д.М.: В IT есть такое понятие, как актуализация данных и последняя точка актуализации. Соответственно, государство должно это делать по каждому гражданину. Если наступает несоответствие точки актуализации, оно должно актуализировать любым доступным для него способом. Если оно это не может сделать посредством сети Интернет или контакта человека, когда он пришёл в отделение "Мои документы" и тому подобное, то нужно это сделать обыкновенным механическим путём, направив к нему людей, которые представляют государство.

С.К.: Как часто это надо делать?

Д.М.: Можно поставить эту точку актуализации три года, пять лет, один год. Это всё зависит от того, насколько актуальные в целом должны быть статистические данные по гражданам страны.

С.К.: "И опять Мариничев прав на все сто. Зачем выкидывать на эту перепись, как в последний раз, 17,5 миллиарда рублей?" – задаётся таким вопросом слушатель. А ещё была идея выборы сделать такими же обязательными.

Д.М.: 

С.К.: Какое?

Д.М.: В развитых демократиях это присутствует. Например, в Англии, если вы не сходили на выборы, у вас будет на 0,5% дороже страховка на автомобиль. Это абсолютно нормальное явление. Человек должен выражать свою гражданскую позицию и за это получать, назовём так, пряники.

С.К.: Но это штраф. Если на 0,5% дороже, ты больше заплатишь за свою страховку на автомобиль. Это как воспринимать, знаете ли.

Д.М.: Тогда вы пессимист. На самом деле, может быть, у него будет скидка?

С.К.: Если бы вы сказали "скидка", я был бы оптимистом, но вы сказали, что для него полис будет дороже. Для того, кто не участвовал в выборах. Ваши вопросы Дмитрию Мариничеву. Здравствуйте. Как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Сергей. Я хотел поговорить по поводу ловли покемонов.

С.К.: Сергей, мы уже обсудили эту тему. Вы хотите посадить человека?

СЛУШАТЕЛЬ: Нет, наоборот! Когда общество сажает людей за шутки над глупостью, это общество идёт в задницу.

С.К.: А что вы называете глупостью?

СЛУШАТЕЛЬ: Глупость? Суеверие.

С.К.: А при чём тут религия? При чём здесь православие? Мы сейчас не будем спорить о религии, думаю, это не наша тема. У нас мало времени остаётся. Дмитрий, давайте обратимся к предмету нашего разговора, к "Рейтингу Клименко", "Медиаметрике". "За что ваших родителей вызовут в школу уже первого сентября", – тема номер один. Статья на ura.ru. Обратите внимание, это какой-то опрос. Вы пробовали его пройти?

Д.М.: Нет.

С.К.: Сейчас, что ли, заполняете?

Д.М.: Не заполняю, посмотрел.

С.К.: А как вы объясните такую популярность тестов, игр, опросов на новостных, казалось бы, ресурсах?

Д.М.: Это нормальное явление. Последний тренд – это как раз перевод в игровую форму всего самого серьёзного, что у нас может быть. В том числе поэтому такие популярные "Пройди тест, узнай, кем ты был в прошлой жизни". Или "Кем ты станешь в следующей жизни". И тому подобное.

С.К.: А почему это происходит? Людям больше не интересны серьёзные вещи?

Д.М.: Не знаю, просто тренд такой. Он пришёл в общество, он имеет место быть. Наверное, я думаю, в первую очередь, это связано с тем, что технологии достаточно сложные становятся, а глубина проникновения очень большая, а людям свойственно переводить в игровую форму для того, чтобы познавать новый мир, потому что когда ты играешь, меньше ответственности за ошибку. Поэтому такая популярная тема. Пройдёт, конечно, тоже.

С.К.: Что придёт на смену? Сейчас игра, дальше что?

Д.М.: В конце концов, конечно, технологическая сингулярность.

С.К.: А что это? Вы же не ради красного словца сейчас это сказали?

Д.М.: Если обычным человеческим языком рассказать, это когда все наши мозги, включая электронные мозги, неодушевлённые, станут одним целым, одной большой нейросетью. Вы будете знать всё обо мне, я буду о вас, мы будем принимать каждый своё решение, но влияющее на решение общее в целом.

С.К.: Как-то звучит, я бы сказал…

Д.М.: Утопически.

С.К.: Да, похоже на утопию. И какие сроки вы даёте до прихода этой нейросети?

Д.М.: Не очень много, лет 60 осталось.

С.К.: Что Apple представит 7 сентября?

Д.М.: Не знаю. Я не сотрудник Apple.

С.К.: Это понятно, но вы следите?

Д.М.: Какая разница, в принципе? Вы думаете, что-то радикально изменится?

С.К.: А кто знал 10 лет назад, что будет айфон? Или уже знали? Давайте считать. Нет, в 2006-м ещё не было. Пользовались кнопочными телефонами. А потом раз – и пришёл айфон. Когда наступит такая же новая эра? И что это будет? У вас есть ответ на этот вопрос?

Д.М.: Новая эра наступит тогда, когда конечные устройства, которыми мы пользуемся, из нашей жизни исчезнут. Нам не придётся носить с собой телефоны и тому подобные.

С.К.: Чип в мозгу?

Д.М.: Скорее нет.

Мы ими будем дышать.

С.К.: Давайте дальше. Мы пока посмотрим "Рейтинг Клименко". Тоже история, которая наделала шума, но потом оказалось, что никто никого не бросал, а турист сам один отправился в горы, и ему, наоборот, помогла другая группа, оставили какие-то ему продукты, бинты, перевязали и так далее, то есть всё-таки законы о взаимовыручке действуют. Это второе место рейтинга. Есть вам что сказать, Дмитрий?

Д.М.: Здесь есть уже прекрасный заголовок, который цепляет за душу, сразу хочется сказать: "Ах, какие нехорошие люди".

С.К.: "Я благодарен спасателям, которые меня вытащили. Турист, брошенный друзьями в Ергаках".

Д.М.: Сейчас "брошенный" уже в кавычках стоит.

С.К.: Если перейти на статью, вы имеете в виду? Потому что в "Медиаметрике" нет кавычек. "Сны Беслана" – третья тема. 3 сентября, годовщина, статья в "Новой газете". Четвёртое – автоматчик в Екатеринбурге. Отстреливался от 30 человек. Это совсем свежая история, всё это вчера раскручивалось, 4 сентября, в воскресенье, тем не менее попало в рейтинг за неделю. Вы следили за развитием событий в Екатеринбурге? Вообще нет? Человек отстреливался. Даже не он сам, а с его другом. "У 38-летнего предпринимателя Олега Ш. ещё в пятницу произошёл конфликт с жителями цыганского посёлка. На следующий день к его дому на улице Депутатской подъехали на девяти автомобилях около 30 вооружённых людей". В результате — двухсторонняя перестрелка. Среди нападавших были, в том числе, и несовершеннолетние. Он себя защитил, правда, там и ранения были с обеих сторон. И теперь, соответственно, ему придётся отвечать за то, что произошло, правда, он под подпиской о невыезде. А думали, что арестуют. Ваш комментарий.

Д.М.: А вы что хотите от меня услышать?

С.К.: Здесь вопросов несколько возникает. Первое — пределы допустимой самообороны. Второе — разрешение на ношение огнестрельного оружия. Третье — как лучше поступать в такой ситуации, чтобы тебя самого потом не грохнули?

Д.М.: 

С.К.: Мой дом — моя крепость? Поэтому хоть убей, да? Можно?

Д.М.: Да.

С.К.: Но такого закона нет. Значит ли это, что вы будете его инициатором, если у вас будут соответствующие полномочия в Думе?

Д.М.: Не значит, что я буду инициатором. Это моё мнение. И пока в нашем обществе нет явных предпосылок на то, чтобы такой закон принимать, поскольку у нас нет явно выраженного чувства собственности. Мы всё-таки родом из Советского Союза.

С.К.: Дмитрий Мариничев, интернет-омбудсмен, в программе "Рейтинг Клименко". Надеюсь, в следующий понедельник увижу вас снова здесь вместе с Германом Клименко. У микрофона был Сергей Королёв.