Братва, не стреляйте друг в друга. Как бытовая разборка превратилась в вестерн
Свет фонаря нервно ползёт по асфальту. Светлое пятно выхватывает кадры из темноты: тут колышется потрёпанная красная заградительная ленточка, здесь лужа крови, рядом ещё несколько капель. Луч фонаря задевает вывеску: "улица Депутатская".
Высокий частный дом стоит за железным забором. Так выглядит место преступления, которое многим напомнило о подзабытых девяностых. Именно здесь бытовая ссора переросла в масштабную драку со стрельбой. Результат: погибли двое, ранены девять человек.
Предисловие
3 сентября на Депутатскую улицу в Екатеринбурге подъехало шесть машин, в основном дорогие иномарки: из них вышли два десятка молодых и крайне возбуждённых парней. Навстречу, из ворот дома, показались четверо: трое взрослых мужчин (всем за сорок): Олег Шишов, Александр и Алексей Дутовы и сын Александра Дутова — 22-летний Александр. Все они стали "героями" драмы, о которой заговорили по всей России.
После того как новость о массовой драке, повлёкшей гибель двух человек, разошлась по СМИ, всё произошедшее нарекли голливудскими разборками. Голливудскими — потому что стреляли посреди города, как в кино. Впрочем, вся история больше похожа на фильмы Болливуда — индийского аналога "фабрики грёз".
В свете фонаря, словно в тенях фильма жанра нуар, мелькает фигура. Слегка переваливаясь, мужчина выходит из-за поворота и степенно идёт по дороге. Он идёт к дому и небрежно смотрит на нашего оператора с видеокамерой. Средних лет, короткий ёжик, полупальто, дорогой кожаный чемодан, хорошие ботинки.
— Уберите камеру, я что, не вижу, что вы снимаете, вы за лоха-то меня не держите, — кричит мужчина. По выправке — явно либо бывший, либо действующий силовик.
Потом, немного успокоившись, начинает говорить. Уверенно, без лишних движений, имени не называет.
— Здесь приехала молодёжь, охреневшая молодёжь, которая решила, что они хозяева жизни, приехала на разборки с оружием, а им навстречу вышли ребята, которые воевали в спецназе. Вышли с оружием. Расстреляли друг друга — вот и всё, — лаконично резюмирует он.
— Пока Олег (Шишов) не выйдет, больше и не расскажешь ничего, — говорит мужчина, улыбается и уходит.
Район города, где всё произошло, сложно назвать окраиной Екатеринбурга, скорее это его боковина: узкие улицы, высокие частные дома — выселки капитализма, где соседствуют коттеджи и бараки. Здесь двухэтажный особняк спокойно гармонирует с деревянным домом из фильма "Весна на Заречной улице". В целом комфортное место для жизни, когда ты любишь частную бытность и не слишком обожаешь панельные мегаполисы, местные называют его или деревней, или цыганским посёлком.
То, что произошло здесь ночью 3 сентября на Депутатской улице, больше походило не на экранизацию ситкома о жизни в переполненном городе, а скорее отсылало к нервным перестрелкам Дикого Запада или плохо снятым фильмам про криминальные разборки в России девяностых годов.
В центре Екатеринбурга останавливается машина. Из неё выходят трое: Олег Шишов, Александр Дутов и их адвокат. Олег улыбается видеокамерам, на нём чёрная рубашка с белыми цветами, сверху небрежно наброшена коричневая куртка. Он обходит машину и достаёт из багажника свёрток — завёрнутое в простыню нечто, в котором несложно угадать очертания карабина.
Он бережно берёт запелёнатый в простынку карабин и идёт к центральному зданию полиции. Рядом с ним насупленно бредёт Александр, он в кожаной куртке, правую руку он держит в кармане, в левой у него пластиковый пакет. Олег и Александр вместе с адвокатом скрываются в здании регионального отделения полиции — чуть позже их выпускают назад под вспышки фотокамер.
Это выглядит так, словно снято и показано шоу. Стрелки сами выходят к прессе, открыто улыбаются и объясняют свои действия мужскими поступками — ведь иначе не вызвать любовь посторонних людей. Но, возможно, это лишь кажется.
С Олегом и Александром мы встречаемся через два дня после того, как они пришли с повинной. Встречу назначили поздней ночью в адвокатской конторе Екатеринбурга.
Олег стоит всё в той же рубашке и улыбается, на голове его красуется чуприна — подстриженный короткий вокруг головы чуб на казацкий манер. Под левым глазом — фингал. На перстне левой руки вьётся золотая змея с тремя большими драгоценными камнями.
— Нелепый конфликт вышел. Никто же не хотел войны, — говорит уверенно Олег.
Рядом, нервно вздрагивая широкими плечами, сурово хмурясь, стоит угрюмый Александр. Дуэтом они могли бы сыграть Астерикса и Обеликса в кино.
Олег рассказывает свою версию конфликта, которая выглядит как латиноамериканская драма. Он друг семьи Алексея Дутова, с которым вместе они служили в спецназе "Русь". У Алексея Дутова есть брат Александр, у которого есть супруга Марина, с которым Олег тоже дружит.
У Марины от совместного брака с Александром есть дочь Диана, а от старого брака — сын Александр и дочь Алиса. Дочь Алиса уже год как встречается с цыганом Дмитрием, и это очень нервировало семью. Но дочь забеременела, и они смирились. Нервировало потому, что все вместе — и Олег, и семья Дутовых — зовут себя казаками и состоят в казачьем воинстве, а смирились потому, что дети и любовь зачастую побеждают все странные стереотипы о людях.
Конфликт разгорелся на дне рождения Марины Дутовой. О том, что же произошло на празднике, Олег говорит не слишком пылко, сводя суть к тому, что цыган Дмитрий и казак Олег не сошлись характерами и послали друг друга на три буквы, которые не упоминаются в латиноамериканских сериалах. По версии Олега, они с Дмитрием разошлись без всяких обязательств.
Вечером третьего сентября, по версии Олега, ему позвонил Александр и сказал, что его едут убивать.
— Я был дома, ходил в одном халате, на расслабончиках. Звонят друзья: "Одевайся, щас приедут". Я говорю: "Да кто приедет?" Не поверил сначала, успел только халат скинуть и в домашнем вышел, — рассказывает Олег.
К дому Олега приехали трое его друзей (Алексей, Александр и его сын), а затем появилось шесть машин с нежданными гостями. По словам Олега, у него дома есть охотничий карабин "Вепрь", который позднее схватил его друг Алексей и вышел с ним к подъехавшей молодёжи.
— Вышли люди и встали стеной. Вперёд вышли нанятые бойцы, — уверяет Олег. Разговора не сложилось, и якобы приехавшие сразу пошли на штурм ворот, возле которых стоял Олег с друзьями, защищая семью.
— Ствол хотели забрать. В этот момент и был выстрел первый. Потом кипеж был полный. Свидетели — их тоже надо будет опросить — видели, как они собирали оружие по своим.
Олег считает, что спас семью, что встал грудью перед домом, потому что неизвестно, чем бы закончилась эта история. Его друг Александр молчаливо поддакивает. Странно в этом лишь то, что ответов на вопросы о своей дочери он избегает. Когда его спрашиваю о дочери — почему они с семьёй допустили эту бойню, — он спокойно отвечает:
— Есть вопросы, на которые нет ответа.
24-летний Дмитрий — жених Алисы — не общается с прессой. Цыгане, которых Олег обвиняет в конфликте, не выходили на связь: не отвечали на телефоны, игнорировали просьбы о встрече. И вдруг неожиданно позвонили сами — предложили встретиться.
Он представился Янеком. Мы встретились у здания Следственного комитета на улице Щорса в Екатеринбурге. Дмитрий — гражданский муж Алисы — был на допросе, а Янек ждал его возле дома. Если говорить о кино, то Янек скорее напоминал молодого Майкла Корлеоне — 19-летний парень на дорогом авто "Тойота-Камри", скромный, улыбчивый, судя по всему, небедный. Он говорит, что его фамилия Князев — просто мама сменила известную в Екатеринбурге цыганскую фамилию Оглы.
— Да нет, я не учусь пока. Школу закончил. Отец помогает, — улыбается Янек. Он рассказывает свою версию начала конфликта, который завязался между Дмитрием и Олегом.
— Олег садится рядом с ним, кладёт руку на плечо. Дима начинает двигаться, Олег начинает матом на него. Потом Алисин отец садится между ними, чтобы разнять, и говорит: Олег, ты не прав, извинись перед этим человеком, а тот говорит: зачем я буду перед этим цыганчонком извиняться?
Янек утверждает, что именно Олег стал причиной конфликта, он же вызвал Дмитрия на встречу-"стрелку".
— А потом Олег позвонил Диме: "Ты стрелку просрал. Да ты что, прячешься? Да я тебя найду!" — утверждает Янек.
Янек говорит, что в шесть машин, которые приехали на Депутатскую, людей собирали по знакомым. Брат Дмитрия Руслан занимался в спортивном клубе "Храбр", поэтому оттуда были люди — двое воспитанников этого клуба погибли. По версии Янека, у тех, кто приехал на машинах, не было оружия. Олег первым начал провоцировать прибывших на насилие, потому что уже стоял с оружием у ворот.
— Он наставил в упор в грудь свой автомат. Что нам делать. Его толкнули, а Лесин отец начал курок взводить. Нам понятно было, что он начнёт сейчас стрелять. Начали оружие отбирать. Он начал уже в землю стрелять. Мы начали разбегаться, а он начал нам вслед уже стрелять, — вспоминает Янек. — Вот, смотрите.
Молодой человек поворачивается к машине и показывает три пулевых отверстия в районе багажника.
— Это он стрелял. Рядом со мной парень упал, ему в ногу попало. Я ничего не видел толком, слышал только, что пули свистели и люди падали. Ну нельзя так вопросы решать.
Янек всех цыган называет братьями: родственником ему приходится и Дмитрий, и его брат Руслан и ещё три человека. Среди молодых людей, которые приехали к воротам дома Олега, цыган было меньшинство, остальные — друзья из спортивных секций, которых они попросили помочь.
Клуб "Храбр", в котором занимались бойцы, находится почти в центре Екатеринбурга, на улице Цвиллинга, и позиционируется как патриотический. Сложно сказать, с какого возраста заканчиваются бойцы и начинаются дети или наоборот, но это лишь лирическое отступление, закольцовывающее статистику того, что нападавшим на дом Олега Шишова было в среднем 18 лет.
Клуб рукопашного боя на улице Цвиллинга найти несложно: он располагается в здании бойцовского сообщества под триколором, там арендуется помещение. Внутри стены, расписанные картинами русских побед: Куликовская битва, триумфы Суворова и прочее. На входе нас встречает встревоженный хозяин зала.
— Нам эта история совсем не нужна, — говорит он. — Я здесь потому с самого утра и нахожусь, что был уверен, что кто-нибудь приедет. У нас здесь патриотическим воспитанием занимаются. У нас наград вон сколько. Здесь 12 секций занимаются. А этот клуб — как он, "Храбр", — он здесь с начала сентября одно лишь татами снимает. Парни как парни, школьники, человек пятнадцать. Тренер их Олег, лет пятидесяти, мужик вроде серьёзный. Да че, они две тренировки провели, а в воскресенье новости смотрю: перестрелка — и всё, больше не появлялись.
Позже мы звоним по телефону Олегу — тренеру погибших и раненых ребят. Он отказывается встретиться, но говорит, что ему не было ничего известно ни о разборках, ни о том, что его воспитанники могли в теории отстаивать чьи-то интересы.
— Ведь я же каждому говорил, что нужно идти служить в армию. Как всё это вышло? — с волнением в голосе говорит Олег.
В больнице Екатеринбурга лежат двое 17-летних воспитанников секции. Один лежит под капельницей, его ранили в руку. Говорит: "Узнал, что ребята собирались на разборки, и приехал поддержать".
— Мы за машиной стояли, кто-то там впереди разговаривал. Начали стрелять, я пытался спрятаться, сидя там, открыл заднюю дверь, забрался в машину, и там уже в меня попали. Я ехал, я ничего не думал, я и сейчас ничего не думаю, — философски заявляет парень.
Он выглядит расстроенным, будто брошенный влюблённый из романтической комедии, и так же рассеянно улыбается.
— Нелепо вышло, — добавляет он.
Олег, Александр, Алексей — все участники обороны дома — называют себя казаками. Более того, Олег два года был атаманом хутора Простор (он как раз территориально располагается в том месте, который зовут цыганским посёлком), в прошлом году Олега с должности атамана сняли, но поддержки общины он не потерял.
Мы встречаемся в самом центре Екатеринбурга — на улице Белинского. Заходим в подъезд, где снимают помещение казаки: обычная трёшка, ну, наверное, переделанная под офис. Здесь квартирует Оренбургское казачье войско, объясняют нам. И за Олега собираются вступиться всем коллективом, "всеми братами".
За стол друг за другом садятся трое: Георгий Соболев, Виталий Аброщиков, Михаил Аганин. Все трое подъесаулы, а двое ещё и замы атамана, который заболел, уточняют они. Втроём они напоминают комсомольский товарищеский суд из фильмов об успехах социализма, но разговор идёт об Олеге.
— Он всегда культурно всё объяснял. И только когда кто-то предпринимал конкретные агрессивные действия, направленные, чтобы нести вред мирным людям, Олег тогда грудью всегда вставал и защищал слабых. И ещё хочу сказать, он человек, который всегда развивается, изучает казачьи традиции.
Казаки и думать не могут о том, что Олег вызвал конфликт. Более того, в начале противостояния они винят цыган и конкретно клан Оглы, который обвиняют в распространении наркотиков. Якобы и история любви Димы и Алисы — это лишь попытка усилить своё влияние в бизнесе.
— По-видимому, таким образом он пытается внедряться в казачью среду. Чтобы казаки не мешали им распространять наркотики, — говорят казаки.
— Вы, если хотите сенсации, лучше спросите у соседей, через сколько полиция приехала после первого звонка. Вот удивитесь.
— И через сколько?
— Да минимум минут двадцать прошло. Скорая первой прибыла.
Улица Депутатская днём и правда слегка напоминает Дикий Запад: узкие улицы, неприступные, словно крепости, дома-особняки, на многих заборах колючая проволока — немудрено представить здесь перестрелку людей из салуна. Здесь тоже можно было бы переснять прекрасный голливудский фильм о повсеместной инфантильности "Ровно в полдень".
Но только вот соседи Олега повторения таких перестрелок больше не хотят. Соседи не говорят на камеру и закрывают свои железные двери, впрочем, иногда произносят из-за них странные вещи, которые расходятся с двумя основными версиями произошедшего.
— Если вы моего мнения спросите, я скажу, что обе стороны виноваты. Езжайте вы в чистое поле, стреляйте там друг друга. Зачем тут Голливуд устраивать, у меня дочь на втором этаже занимается, а если бы туда прилетело что? А я знаю, что Олег жену свою за день до конфликта из дома вывез. И то, что они сразу этих на машинах у ворот с оружием ждали. Все они дураки. А полицию никто из них не вызвал даже — соседи звонили.
Послесловие
"Нелепо получилось", "И что же дальше будет" — эти фразы мы слышали от всех участников конфликта. Люди, которые превратили бытовую ссору в экранизацию спагетти-вестерна, кажется, уверены, что будет продолжение, вопрос лишь в жанре. Может, лирическое примирение враждующих семей, драма о покаянии, судебный детектив или криминальная драма о мести и воздаянии — всё что угодно.
Другое дело, что из этой кровавой истории участники, кажется, вывели с экрана в жизнь совсем другой страх — страх о хрупкости нормальной жизни, опасения о том, насколько быстро привычный цивилизованный быт и кажущиеся нормальными и спокойными отношения могут превратиться в кровавый балаган.
