Единица политического пространства

"Двор — единица политического пространства"

На мой взгляд, это выражение Вячеслава Володина надолго войдёт в словарь профессионального языка теоретиков и практиков политических наук, поскольку оно очень точно фиксирует тектонические сдвиги как в политической системе в целом, так и выборном процессе в частности.

То, что раньше было типовой моделью избирательных кампаний в конкурентных округах на муниципальном уровне и в реалиях (рамках определённых правилах игры) временного периода до 2011—2012 годов не имело объективных шансов на тиражирование уровнями выше (региональный, федеральный), на выборах образца 2016 года прочно вошло в практику. По крайней мере, для тех сил и персоналий, кто сегодня реально настроен на борьбу за лидерство.

Возвращение к одномандатным округам на выборах в Госдуму привело к переориентации подходов к ведению избирательных кампаний кандидатами-одномандатниками. Кардинальное усиление роли персонального контакта с избирателем, необходимость "вариться" в местной повестке, "сшивая" её с федеральной и предлагать рецепты решения проблем, волнующих конкретных людей на конкретной территории, которая, в свою очередь, сжимается, по сути, до территории конкретного двора, выдвигают принципиально новые требования к претенденту на мандат.

Прямое следствие этого в самом ближайшем будущем — иное (со знаком "плюс") качество нового созыва Государственной думы и усиление представительской функции депутата.

Что это приносит, в конечном счёте, для рядового избирателя, думаю, объяснять не нужно: человек, планирующий переизбираться на новый срок, не только должен жить запросами своего электората, но и связан данными в ходе ранних кампаний обещаниями.

В этой связи на встрече Володин сформулировал семь качеств депутата нового созыва, отсутствие которых у того или иного претендента на мандат или нежелание их проявлять, безусловно, поставит крест на политических амбициях и карьере. С одной стороны. С другой же — позволят обрести нижней палате парламента более привлекательное для россиян лицо.

Чистые и конкурентные

Пожалуй, никто из присутствующих коллег в своих оценках не сомневался в том, что выборные кампании 2016 и 2011 годов — две абсолютно разные истории. За последние пять лет произошло заметное повышение легитимности и доверия к избирательному процессу и институтам. И это, конечно, же случилось не на пустом месте, а было продиктовано системными шагами как федеральной власти, так и, нравится это кому-то или нет, "Единой России" (открытые праймериз, жёсткие требования к своим кандидатам, в т.ч. в части отсутствия судимостей, и т.д.).

Скажу больше, сегодня мы имеем, пожалуй, самые чистые выборы в новейшей российской истории: те, кто помнит 90-е, помнит и тот набор технологий, который обеспечивал победу тому или иному кандидату. Собственно, о том, как проходили выборы в том же 1993 году, неплохо шутит и герой популярного в последние дни юмористического ролика Михаила Галустяна. 

Что же до конкурентности, а здесь каждый вкладывает в это понятие своё понимание (для некоторых это обливание водой соперника в ходе дебатов), то, на мой взгляд, ответ на этот вопрос лежит как раз-таки в плоскости сформулированного Володиным тезиса о дворе, как единице политического пространства.

Если вы видите своего кандидата в своём дворе, на встрече с коллективом и т.д., это означает то, что выборы конкурентны. В противном случае большинство кандидатов ограничилось бы рекламой в СМИ и раздачей агитационной продукции — если нет конкуренции, то и предпринимать сложные действия (а общаться с избирателем лицом к лицу гораздо сложнее, нежели вести фоновую кампанию в медиа) никто будет.

В тренде и на слом

Звучали от коллег на встрече и тезисы о том, что во многих внутриполитических процессах Россия находится в общемировом тренде. Это действительно так, в глобальном мире "открытые страны" не могут болтаться в безвоздушном пространстве.

Другое дело, что, на мой взгляд, есть и ряд позитивных тенденций, которые в политическом плане выгодно отличают Россию от стран с либеральной формой демократического устройства. Лишь несколько примеров: тогда как американские социологи фиксируют серьёзный рост недоверия к своей политической и избирательной системам, аналогичные показатели в нашей стране на протяжении последних пяти лет, напротив, улучшаются.

То же самое касается и доверия к парламенту. Кто бы что ни говорил об уходящем созыве Государственной думы, уровень доверия к нему среди россиян всё равно существенно выше уровня доверия американцев к своему Конгрессу.

По большому счёту, когда некоторые начинают говорить о том, что России нечего предложить миру в качестве альтернативы государственного и политического устройства, это является некоторым лукавством.

Поскольку, если говорить об оценках той или иной политической системы и её институтов непосредственно гражданами стран, а не ангажированными иностранными экспертами, то сегодня мы со всей очевидностью находимся отнюдь не на позиции аутсайдера.