Регион

Уведомления отключены

9 сентября 2016, 19:00

Под флагом дружбы. Об интеграции РФ и Белоруссии на конкретных примерах

Советник-посланник Посольства Белоруссии в России рассказал в прямом эфире Лайфа, что объединяет Россию и Белоруссию в спорте, политике, торговле, культуре и менталитете.

Фото: © L!FE/Владимир Суворов

Фото: © L!FE/Владимир Суворов

П. ЛЁГКИЙ: Дело в том, что, коль мы говорим о демократии, свободе выражения мнений, всегда будут какие-то крайние радикальные точки зрения, всегда будут люди, которые будут по этому поводу выражать опасения, но это жизнь. Я хочу сказать главное: что не надо опасаться тех вещей, которые происходят в сегодняшней современной Республике Беларусь. Русскому человеку нечего опасаться совершенно.

И. ИЗМАЙЛОВ: То есть они никогда (или в ближайшее время) не будут антироссийскими, эти вещи?

П. Л.: Уверен, что нет. Потому что есть народ, есть воля народа, есть вещи, гораздо более глубинные, чем то, о чём мы сейчас говорим. Хорошо, кто-то из молодёжи или из старшего поколения вспомнил, что у нас раньше были свои ремёсла, вышиванки те же самые. Что в этом плохого? Что, в России не было вышиванок? Почему-то слово "вышиванка" тут же напоминает Киев, Майдан, Украину. Но вышиванки были везде. Мы же славяне.

И.И.: Это потому, что в Киеве это ставится как исключительность, отрицающая русское. Это декоммунизация, демоскализация и так далее. То есть это вектор не культурного пласта, а политического, формирования своего будущего, построенного на отрицании России, Москвы и всего остального.

П.Л.: Мы далеки от подобного символизма, конечно. Мы хотим видеть что-то, что нас, восточных славян, объединяет. Мы слишком далеко разошлись друг от друга. Нам не нужны эти цивилизационные разломы, которые сейчас намечаются не без помощи извне.

Полную версию программы "За рубежами" с Павлом Лёгким читайте ниже и слушайте в аудиозаписи.

О дружеском подвиге белорусской делегации на открытии Паралимпиады в Рио

И.И.: Здесь Измайлов, "За рубежами" в предстоящее время. С нами Павел Лёгкий, советник-посланник Посольства Республики Беларусь в России, ранее — пресс-секретарь президента Лукашенко. Павел Николаевич, приветствую вас!

Павел Лёгкий: Добрый день!

И.И.: Мы не можем, конечно, не начать со вчерашней истории. Это жест со стороны белорусских паралимпийцев взорвал и улицу, и блоги — все говорят спасибо, все в благодарностях. Мы, во-первых, тоже просим вас передать вашим согражданам-белорусам большое спасибо за это. Мы эту поддержку почувствовали, ощутили и очень прониклись. А как ребят на родине отблагодарят — наградят или ещё что сделают? Мы как можем отблагодарить и что можем сделать? Лукашенко хорошо сказал про братьев, но тем не менее такие вопросы есть.

П.Л.: Я думаю, это совершенно нормальная ситуация, когда братья поддерживают друг друга, и я думаю, что тут о какой-то благодарности речь не идёт. Это нормально, это так и должно быть в наших отношениях.

Действительно, очень трогательный, очень красивый и очень честный поступок нашей команды
Павел Лёгкий

Я подчеркну, что это было коллективное решение наших спортсменов — вынести флаг. Нашим радиослушателям будет интересно узнать, что всё это было не так просто. Была небольшая история перед тем, как флаг появился на олимпийском стадионе. 

Дело в том, что его должны были пронести по стадиону наши спортсмены-колясочники, и когда они попытались с российским флагом выехать на дорожку стадиона, у них отобрали этот флаг
Павел Лёгкий

И.И.: Ещё там, за кулисами?

П.Л.: Да, прямо в тот момент, когда они выезжали на стадион, у них флаг отняли. Но у команды был запасной вариант, и Александр Фомочкин как раз и был этим запасным вариантом команды. Он развернул флаг и пронёс его столько, сколько смог.

И.И.: То есть предполагали тот вариант, что флаг заберут?

П.Л.: Понимали, что такая ситуация может возникнуть, и она, к сожалению, возникла. Но тем не менее удалось таким образом выразить свою солидарность, свою поддержку, и это здорово.

И.И.: Там сегодня были новости, что на Паралимпиаде лишён аккредитации и второй представитель Белоруссии, и спортсмены пострадали от этого. По завершении как-то отметят это в стране?

П.Л.: Во-первых, спортсмены наши выступают. Во-вторых, как сказал наш пресс-секретарь Министерства иностранных дел Республики Беларусь Мирончик, мы готовы отвечать за этот поступок всей страной, мы совершенно осознанно говорим это. А как отблагодарят ребят? Увидим, узнаем.

И.И.: Мне кажется, когда вернутся, пусть к нам приезжают.

П.Л.: Безусловно, их отблагодарят, и не только государство. 

Я думаю, что вся Республика Беларусь была с нашими паралимпийцами в этот момент
Павел Лёгкий

И.И.: Как ни странно, со стороны других команд, других стран, хотя спорт вне политики, такого жеста не было, и, наверно, в том числе поэтому это так и отметилось здесь у нас.

П.Л.: По этому поводу небольшое замечание я всё-таки внесу. Наши друзья-азербайджанцы тоже нашли способ поддержать российских паралимпийцев: я знаю, что они отказались от той квоты, которую им предложили. Я думаю, это тоже стоит оценить. Здесь россияне не одиноки. Российские паралимпийцы чувствуют поддержку со всех сторон. 

Об особенностях выборов в Палату представителей Национального собрания

И.И.: К этому мы чуть позже вернёмся — насколько это у нас в спорте или в чём-то большем. Выборы в Белоруссии предстоят 11-го числа, у нас здесь — чуть позже. В Палату представителей Национального собрания, так это всё называется.

П.Л.: Да, верно.

И.И.: Есть, насколько я понимаю, ещё Совет Республики Национального собрания. Это как наш Совет Федерации.

П.Л.: Да, верхняя палата.

И.И.: Получается так. Уже несколько месяцев проходят, и все регионы представляют своих кандидатов. Кстати, русских слов у вас больше, чем в России. Палата представителей, совет…

П.Л.: И очень много старославянских слов в языке, кстати. Но это так, к слову.

И.И.: Интересно. Будут ли евронаблюдатели? Какая история с санкциями на фоне последних событий? Меньше, сняли, ослабили?

П.Л.: Вы знаете, что санкции были частично сняты, не полностью, но частично. Наблюдатели будут, да. Их достаточно много у нас работает, они совершенно свободны. Это наблюдатели от ОБСЕ, это наблюдатели от Парламентской ассамблеи Совета Европы, независимые наблюдатели от Содружества Независимых Государств.  

У нас беспрецедентная открытость выборов
Павел Лёгкий

И журналисты, и наблюдатели могут совершенно свободно работать у нас в стране, поэтому предполагается самое широчайшее наблюдение. Давно уже идёт, потому что у нас с 6 сентября началось досрочное голосование — оно пройдёт 5 дней, а вот 11 сентября — это основной день голосования. Есть определённые, так сказать, шероховатости, замечания со стороны тех, кто приехал понаблюдать к нам от ОБСЕ.

И.И.: А что они так?

П.Л.: Да что они так… Скучно им! Они считают, что у нас выборы проходят как-то скучновато, слишком спокойно и народ не проявляет должной активности.

У нас явка на голосование, как правило, на президентских выборах, на парламентских выборах, даже на выборах в местный совет депутатов достаточно высока
Павел Лёгкий

Я думаю, что те, кто нас критикует, что выборы у нас проходят уж слишком спокойно и маловато наглядной агитации и так далее, должны были в первую очередь посмотреть на собственную историю, как у них. Я думаю, что им до наших цифр явки, до нашего уровня проявления гражданской сознательности ещё далеко.

И.И.: Президентские выборы — понятная история всегда, так же, как, наверно, и местные, где люди знают, а вот такие органы власти, как Национальное собрание, или Дума, как у нас, — здесь мы видим партий множество, а у вас какая история? Это партийная история тоже, одномандатники, списки? Что представлено?

П.Л.: Начнём с того, что у нас мажоритарная избирательная система — у нас нет партийных списков, у нас каждый сам за себя, поэтому говорить о каком-то политическом раскладе в целом, наверное, сложно. Зато люди чётко знают тех людей, кандидатов в депутаты, за которых им предстоит голосовать. Это, на мой взгляд, хорошо, во всяком случае, для наших условий, для белорусских условий, это правильно. У нас есть 15 политических партий. Они, безусловно, участвуют в выборах. У нас около 500 кандидатов в депутаты. 498, если быть точным. Из них около 300, в районе 330, представляют как раз политические партии, в том числе партии оппозиционного толка, которые постоянно критикуют действующую власть, борются с ней и так далее.

Палитра разнообразна: есть у нас и свои казаки, есть у нас и националисты, есть у нас и люди, которые напрямую власть поддерживают, безусловно, участвуют в этих выборах
Павел Лёгкий

Очень широкая палитра участников.

И.И.: Хотел спросить, зачем националисты, но, может, чуть позже.

П.Л.: Это мы их так называем — националисты. Я просто не буду называть и рекламировать эти партии, но есть они, коль они зарегистрированы, и имеют право участвовать в политической жизни, соответственно, и имеют право участвовать в выборах.

И.И.: Отсюда тогда следующий вопрос: насколько это опасные партии? Потому что на украинском примере тоже не слышали-не слышали, а потом — бац! — и увидели уже. Мой любимый вопрос относительно выборов всех лет: ожидается ли какая-то попытка Майдана, попытка вывести людей на улицы, провести незаконные мероприятия, "оранжевую революцию" и так далее? И насколько у всего этого есть какие-то перспективы на этих выборах?

П.Л.: Пытались у нас проводить цветные революции. Всё это было, всё это мы проходили. У нас зовут не на Майдан, а говорят так: "На плошчу". "На плошчу" по-белорусски — на площадь. Зовут "на плошчу". На самом деле, у нас, конечно, принципиально иная ситуация, чем у наших соседей. Власть чётко контролирует ситуацию в стране. И достаточно вспомнить историю 2010 года, декабрь, президентские выборы, когда за 7 минут (7 минут длилась милицейская операция) был наведён порядок на площади Ленина, несколько сот человек были задержаны. Никто серьёзно не пострадал, никто не был убит, не дай бог.

И.И.: Они вроде громить пошли, насколько я помню?

П.Л.: Да. Бить, громить пошли и заниматься вандализмом.

Государство готово к любому повороту событий, хотя нельзя исключать проведения каких-либо провокаций, мы же не знаем, что в голове у того или иного кандидата
Павел Лёгкий

Уже сегодня среди них есть такие деятели, которые заранее признают эти выборы нечестными, нелегитимными и говорят о том, что надо бы собраться после выборов, да и что-то сделать, что-то сказать и так далее. Что интересно: участвуя в выборах, люди заранее заявляют, что эти выборы не будут легитимными, заранее люди заявляют о том, что их цель — добиться, чтобы международное сообщество не признало эти выборы, не признало их легитимными, поэтому, безусловно, можно ожидать каких-то провокаций. Но я ещё раз говорю, что у нас всё чётко контролируется и власть имеет достаточно средств, чтобы в случае чего в рамках опять же существующего законодательства, нормативно-правовой базы навести порядок в стране.

И.И.: По поводу "навести порядок и не допустить событий, аналогичных украинским", об этом мы с вами говорили. Страна не боится очередных санкций, ужесточений по этому поводу?

П.Л.: В предыдущей части нашего разговора я не сказал, а сказать надо: главное ведь — для кого и для чего мы проводим эти выборы. Мы проводим выборы в интересах своего народа, своей страны, для себя в первую очередь, и эта позиция всегда чётко озвучивалась нашим президентом. Поэтому я думаю, что так будет и на этот раз. Мы проведём выборы так, как считаем нужным их провести. 

Мы проведём выборы для своего народа. А как отреагирует Запад, мы посмотрим
Павел Лёгкий

О частичном запрете в России молочной продукции из Белоруссии

И.И.: Давайте к очередным молочным историям. На днях были сообщения, что вообще молочку из Белоруссии запретили, потом было, что запретили ввоз с двух предприятий, и ещё два на подходе, говорят, что запретят известный "Савушкин продукт", который у нас давно продаётся. На этот раз в чём причины? Это временная история или там что-то нехорошее появилось? Кстати, здесь же вспоминаются вопросы о реэкспорте, о том, что сейчас приходится слушать, что Белоруссия стала производить молока больше, чем там есть коров, что тоже пальмовое масло добавляет. Насколько контролируется этот процесс сейчас внутри страны?

П.Л.: Давайте с главного начнём, с того, что больше всего волнует покупателей и потребителей здесь, в России: вся эта ситуация носит временный характер. Я думаю, что это в большей степени технические вопросы, которые так или иначе будут решены, допустим, не в течение дней, а в течение нескольких недель.

Что касается действий Россельхознадзора, то он делает всё возможное и невозможное, чтобы поднять конкурентоспособность белорусских предприятий
Павел Лёгкий

Это, наверное, неплохо, мы это ценим. Честное слово, они нам здорово помогают. И я просто наблюдаю, как качество наших продуктов постепенно растёт, в том числе, с такой вот братской поддержкой и помощью. Что ж, спасибо. А что касается того, о чём вы сказали — те примеры о том, что ещё два предприятия закрыли для российского рынка, – я разбирался в последних подобных ситуациях и пришёл к выводу, что там в большей степени это вопрос правильного и полного оформления документов прежде всего. Если, наверное, речь идёт о поиске каких-то там консервантов, излишнего количества антибиотиков, сегодня первая задача — это правильно и полно оформлять документы. Вот в чём основная проблема на сегодняшний день. Есть формальные поводы для того, чтобы прекратить поставку белорусской продукции с определённых предприятий в Российскую Федерацию. Россельхознадзор эти формальные поводы не упускает. Мы, конечно, реагируем на это, разбираемся, потому что, коль нам предъявляются жёсткие, но формально справедливые требования, конечно, мы обязаны на это отреагировать, и мы будем на это реагировать. Тем более что есть с российскими коллегами договорённость о том, что мы усилим контроль и будем сами по требованиям Россельхознадзора, например, прекращать поставки в Российскую Федерацию с тех или иных предприятий. То есть, допустим, Россельхознадзор высказал опасения по поводу той или иной продукции того или иного производителя…

И.И.: То есть они контактируют с вами?

П.Л.: Да, конечно. Из Минска выезжает тут же оперативная группа, если милицейским языком говорить, на место, на предприятие, мгновенно разбирается с ситуацией. И были случаи, когда мы сами останавливали отгрузку продукции в Российскую Федерацию для того, чтобы ту или иную проблему устранить. На сегодняшний день сколь-либо серьёзных таких проблем я не вижу, но я ещё раз говорю, что есть вопрос документального оформления. Допустим, есть предприятие "Беллакт", которое производит детские смеси. Они достаточно широко продаются здесь, в Российской Федерации. У них проблема: им было высказано замечание Россельхознадзора, они это замечание устранили, но сегодня уже на российской стороне мяч — они должны как можно быстрее рассмотреть эти документы для того, чтобы поставки, которые, в общем, необходимы здесь, на российском рынке, вернулись обратно.

На сегодняшний день вряд ли можно чем-то заменить белорусскую молочку, потому что в импорте молочной продукции, в объёме импорта, Республика Беларусь сегодня занимает более 50% российского рынка
Павел Лёгкий

А в целом, если, допустим, брать 2015 год, то у нас доля в общем продовольственном импорте России составляет 15%. Она увеличилась по сравнению с 2014 годом (извините, что цифры привожу в таком количестве) всего лишь на 3%. У нас было около 12%, а сейчас эта ниша увеличилась до 15%. Это, кстати, ответ тем, кто нас частенько упрекает в том, что мы уж очень много заработали, буквально озолотились на санкциях-антисанкциях.

И.И.: А что значит "общий импорт"?

П.Л.: Ваш общий продовольственный импорт.

И.И.: А, у нас здесь.

П.Л.: Да-да, который в иные годы достигал 40 миллиардов долларов.

И. И.: Если говорить о молоке или молочных предприятиях Белоруссии, есть какая-то статистика, что большая часть находится в государственных руках, или это больше частная история сейчас? Полностью ли молоко производится на территории страны? То есть свои коровы дают молоко, и всё это перерабатывается, фасуется на территории страны, или есть какая-то часть?

П.Л.: Мы возвращаемся к предыдущему вопросу. У нас очень чёткая и жёсткая система контроля, во-первых. Мы хорошо знаем, где, на каком предприятии, какое молоко используется. Допустим, к примеру, есть предприятие в моих родных Барановичах (город на западе республики), у них есть молокозавод. У него есть своя сырьевая зона, откуда поставляется молоко. Эта зона за ним.

И.И.: Местная, да?

П. Л.: Да, конечно, местная, безусловно.

Если у нас завозится какое-то продовольственное сырьё из-за рубежа, оно должно перерабатываться и поставляться на внутренний рынок
Павел Лёгкий

Это уже аксиома.

И.И.: Не на экспорт?

П.Л.: Нет, конечно. Мы вполне можем заместить какие-то продукты (я сейчас говорю не о молоке), закупленные за границей, — допустим, в Канаде, Польше или ещё где-то. Мы имеем право это делать. Но мы, переработав, должны отправить их на внутренний рынок. Мы это контролируем.

И.И.: Я просто здесь сейчас вижу много производителей молока как раз белорусского. Довольно популярная марка сейчас есть, "Гомельское молоко". Мне как раз как-то довелось там быть. Там рядом не очень хорошая ситуация. Тем не менее очистка говорит о том, что их молоко чище, чем многие стандарты по молоку, продаваемые здесь, у нас.

П.Л.: Понимаю, о чём вы говорите.

И.И.: Не очистка даже, а само качество.

П.Л.: Это вопрос контроля в первую очередь.

Районы, пострадавшие от аварии на Чернобыльской АЭС, имеют очень жёсткий радиологический контроль, и у нас очень жёсткие нормы. Более жёстких норм в Европе вы не найдёте
Павел Лёгкий

И несколько степеней этого контроля, начиная с предприятия-производителя, условно говоря, с фирмы, потом предприятие на входе, контроль на входе сырья, на выходе готовой продукции контроль, поэтому в одном из самых пострадавших наших районов — Брагинском — например, практически не попадается молока, которое имело бы некое превышение по изотопам, радиоактивному радиологическому загрязнению. Очень жёсткий контроль, я ещё раз говорю. И, кстати говоря, там у нас проживает самое здоровое наше население, потому что в медицинский контроль в своё время было вложено очень много денег, лично президент занимался этим вопросом. Там проводится своевременная диспансеризация людей, там очень хорошо развита ранняя диагностика. Там у нас самые здоровые люди, самые здоровые дети.

И.И.: Павел Николаевич, я почему спросил про предприятия: мы как-то с вами говорили, и вы тоже, мне кажется, отметили, что белорусская продукция, которая приходит на российский рынок, – человек не смотрит её конкретного производителя, хотя он, наверно, знает, но он воспринимает всё это как-то, что приходит под белорусским зонтиком. И если качество падает — мы говорим о претензиях, — то это воспринимается и проецируется на всю продукцию. В связи с этим контроль, вы говорите, жёсткий, а на местах много работает частных компаний, которым важна прибыль, и им, в принципе, всё равно, как российский потребитель будет воспринимать в связи с этим всю остальную белорусскую продукцию.

П.Л.: У нас с этим не забалуешь. Во-первых, частника не так уж много. Во-вторых, у нас давно, не на словах, а на деле реализуется принцип социальной ответственности бизнеса, который должен чётко понимать правила игры. Здесь шутить нельзя, и здесь нельзя заниматься махинациями и фальсификациями. То есть он должен работать не хуже, чем его государственные коллеги. Я, может быть, не о качестве сейчас говорю, не только о качестве, но и о методах работы.  

Любая попытка обмануть наших партнёров в России со стороны частного предприятия для государства приравнивается к той попытке, которую предпринял бы какой-нибудь производитель государственный
Павел Лёгкий

То есть нам всё равно, будет это частное предприятие или не частное, будет это "Савушкин продукт", будет это Гормолзавод № 2, – нам всё равно.

О том, почему отношения России и Белоруссии – это больше, чем сотрудничество, и даже больше, чем дружба

И.И.: Вот какое сообщение мне попалось, когда я просматривал последние сводки из Белоруссии: ждут в гости папу римского, пишет "Газета.Ру", обсуждают выход белорусской православной церкви из-под Московского патриархата. Эти два процесса связаны между собой политически. Белорусский лидер Александр Лукашенко стремится уравновесить духовное влияние Москвы. Действительно ли это обсуждается? Кстати, это не первые сообщения — мы уже тоже как-то с вами беседовали на эту тему. Что в этом вопросе происходит с Белоруссией?

П.Л.: Для начала скажу, что мы с вами, обсуждая эту тему, ищем чёрную кошку в тёмной комнате при том условии, что её там совершенно нет. Конечно, возможно, что кто-то эту тему и обсуждает в узких профессиональных кругах. Я не имею в виду в данном случае светские власти. Может быть, люди духовные что-то там и обсуждают, я не знаю. Светские власти вообще этим вопросом, насколько мне известно, не озабочены. Я видел этот материал. Я знаю автора, который написал этот материал. Он живёт и работает в Минске, и он, мягко говоря, сильно передёрнул факты. Я просто с карандашом в руках посмотрел этот материал — там очень много ошибок, несуразицы, глупостей, и кое-что я даже сейчас назову. Допустим, там вдвое завышено количество католиков, проживающих в Республике Беларусь, там написаны глупости о том, как строятся взаимоотношения президента и католиков. Я просто ради интереса заглянул и посмотрел цифры, как голосовали наши западные области, где, собственно, проживают 15% католического населения страны, те, кто себя причисляет по вероисповеданию к католикам, — голосовали получше, чем Минск и центральные территории за президента всегда, и президент всегда тепло к этим людям относился. Там не было никогда каких-то проблем во взаимоотношениях, о которых вдруг почему-то написал автор. И таких глупостей можно набрать немало. Например, он пишет о том, что якобы в Администрации президента этот вопрос рассматривается. Я проработал сам 10 лет в Администрации президента, и, уж поверьте, знал, о чём идёт речь. И с удивлением узнаю о том, что там этот вопрос прорабатывается. Автор приводит некую информацию о том, что якобы президент в сентябре 2010 года с константинопольским патриархом Варфоломеем обсуждал тему автокефалии Белорусской православной церкви. Я был на этой встрече. Вероятно, автор сидел ближе и услышал больше, чем я. Вот я ничего не услышал на подобные темы. 

И вообще, у нас президент чётко следует главной установке: есть светская власть, есть духовная власть, церковь отделена от государства, и государство ни в коем случае не вмешивается в дела церкви
Павел Лёгкий

И.И.: Просматривая эти сообщения, которые периодически появляются – ранее они были связаны с белорусизацией Белоруссии, – вот такие статьи я видел. Идёт упор на белорусский язык с отказом от русского и так далее. Мы с вами начали разговор с поддержки паралимпийцем-белорусом России с флагом, и здесь у нас и сегодня я видел сообщения о том, что мы братья, мы все вместе и так далее. Одновременно с этим, глядя на события на постсоветском пространстве, будь то недавно отгремевший Узбекистан в связи с печальными событиями, Таджикистан сегодня отмечает свою независимость и так далее, Украина, наверное, самый яркий пример, что всё, что рассыпалось, так или иначе настроено (чуть больше, чуть меньше) антироссийски. Белоруссия не вела себя так все эти годы, но, просматривая эти сообщения, как мне кажется, люди всегда опасаются. Есть вероятность того, что по этому пути пойдёт Минск – чуть быстрее, чуть медленнее и так далее? Просто сам формат независимости друг от друга обязывает к этому. Потому что если нет, если мы вместе, тогда зачем мы разъединялись? Здесь не только о Белоруссии, здесь и об Украине речь, и обо всём остальном. И все разговоры об интеграционных процессах в союзных государствах, об укреплении — этот жучок всегда висит в обсуждении. Понятно, что вы дипломатическое, официальное лицо, но тем не менее, если говорить о тенденциях, связанных с националистами, поднимают ли они голову в Белоруссии сейчас? И есть ли такие тенденции, возможно ли это?

П.Л.: Пару дней назад, открывая белорусский стенд на Московской международной книжной выставке, я говорил с нашими писателями, книгоиздателями, и они придерживаются той точки зрения, и я её абсолютно разделяю, что в советские времена белорусизация была куда как сильнее. И белорусский язык использовался более активно и шире. Я сам помню: в деревне у бабушки проводил лето и к концу лета говорил на белорусском языке, заново приходилось перестраиваться, возвращаясь домой, в город.  

Сегодня белорусский язык (наверно, это плохо, конечно) звучит всё реже и реже, в том числе в деревне
Павел Лёгкий

Единицы процентов, наверное, пользуются белорусским языком. У молодёжи есть определённый интерес к своему языку, и я считаю, что язык, который ЮНЕСКО признало вторым по мелодичности после итальянского, не должен умереть, он должен быть. На этом языке написаны великие вещи.

И.И.: А в советское время не давали умереть.

П.Л.: Не давали умереть. Более того, это развивалось. У нас документация велась на белорусском. Сейчас, конечно, мы идём от реалий, от жизни — понимаем, что в основном используется русский язык. Так сложилось, так получилось. И потом, в формировании русского языка мы тоже участвовали, мы не стояли в стороне, мы внесли свою лепту, и немалую, поэтому мы считаем русский язык своим языком, так же, как и белорусы. Не отнимайте у нас наш язык. Но что касается некой белорусизации, я бы не видел в этом каких-то угроз. Всегда есть желание умножить какой-то незначительный факт на повышающий коэффициент. Кому-то хотелось бы увидеть колонны националистов в Минске, чтобы сказать: "Вот, смотрите, я же был прав, чёрт побери!" На самом деле это не так. Интерес к своему национальному — это нормально, это должно быть. Это делает наш мир богаче, во-первых. Во-вторых, давайте посмотрим на ситуацию в России. Я как дипломат просто мягко обращу ваше внимание на ситуацию в России. Есть народы, которые говорят на своём языке, сохраняют свою культуру, свои традиции, национальные костюмы и так далее, но это же не вызывает здесь каких-то опасений. Почему находятся здесь, в Москве, некоторые деятели, которые пытаются нам в этом отказать? На каком основании, почему?

И.И.: Нет, здесь, наверно, речь больше идёт о "русских маршах", которые у нас проходят, и националисты, которые у нас поднимают голову, и мы тоже с очень большим опасением на это смотрим и обращаем внимание.

П.Л.: Дело в том, что, коль мы говорим о демократии, свободе выражения мнений, всегда будут какие-то крайние радикальные точки зрения, всегда будут люди, которые будут по этому поводу выражать опасения, но это жизнь. Я хочу сказать главное: что не надо опасаться тех вещей, которые происходят в сегодняшней современной Республике Беларусь. Русскому человеку нечего опасаться совершенно.

И.И.: То есть они никогда (или в ближайшее время) не будут антироссийскими, эти вещи?

П.Л.: Уверен, что нет. Потому что есть народ, есть воля народа, есть вещи, гораздо более глубинные, чем то, о чём мы сейчас говорим. Хорошо, кто-то из молодёжи или из старшего поколения вспомнил, что у нас раньше были свои ремёсла, вышиванки те же самые. Что в этом плохого? Что, в России не было вышиванок? Почему-то слово "вышиванка" тут же напоминает Киев, Майдан, Украину. Но вышиванки были везде. Мы же славяне.

И.И.: Это потому, что в Киеве это ставится как исключительность, отрицающая русское. Это декоммунизация, демоскализация и так далее. То есть это вектор не культурного пласта, а политического, формирования своего будущего, построенного на отрицании России, Москвы и всего остального.

П.Л.: Мы далеки от подобного символизма, конечно. Мы хотим видеть что-то, что нас, восточных славян, объединяет. Мы слишком далеко разошлись друг от друга. Нам не нужны эти цивилизационные разломы, которые сейчас намечаются не без помощи извне.

И.И.: У нас остаётся буквально полторы минуты. Лукашенко недавно говорил о том, что межгосударственные интеграционные образования на постсоветском пространстве открыты для присоединения к ним новых государств. Как он полагает, есть ли вероятность союзных государств, которое так долго и мучительно строит Россия и Белоруссия, будут ли включаться и какие-то новые, может быть, бывшие республики СССР?

П.Л.: Эта фраза президента прозвучала в его недавнем интервью, и там было продолжение, где он чётко указал, что союзные государства — это да, не закрытое образование, оно открыто, и если кто-то хочет очень глубокой интеграции и дорос до уровня нашего союзного государства, то, пожалуйста, милости просим, присоединяйтесь. Это очень важный момент, потому что в формате союзного государства разноуровневую интеграцию как-то сложно примерить. 

Тому, кто хочет из формата двойки сделать формат тройки, нужно выстроить такие же отношения с Республикой Беларусь и Россией, как существуют между Россией и Республикой Беларусь, — настолько же глубоко интегрированные
Павел Лёгкий

И.И.: С Казахстаном не дошли пока? Это вроде как пока самая потенциальная страна.

П.Л.: Во всяком случае, я не знаю мнение руководства Казахстана на этот счёт. У нас есть Евразийский экономический союз, мы прекрасно работаем с Казахстаном в рамках Евразийского экономического союза, в рамках ОДКБ у нас великолепные двусторонние отношения, я считаю, с Казахстаном, но тут должна быть высказана политическая воля руководства государств.

Подписаться на LIFE
  • yanews
  • yadzen
  • Google Новости
  • vk
  • ok
Комментарий
0
avatar

Новости партнеров