Одной валютой меньше. Михаил Юрьев предсказал, что евро исчезнет через пять лет

С. КОРОЛЁВ: Что будет с евро?

М. ЮРЬЕВ: С валютой? В какой временной перспективе?

С. К.: Пять лет.

М. Ю.: Я думаю, что исчезнет.

С. К.: Когда исчезнет? Два-три года? Сколько вы даёте?

М. Ю.: Где-то так. Если бы вы спросили, что будет с евро на горизонте одного года, я бы дал другой ответ.

С. К.: Давайте год. Стало интересно.

М. Ю.: Ничего драматического не будет. Так оно и будет. Определённые круги в США, в том числе и Трамп, хотят начать политику укрепления доллара. Если она начнётся, то та динамика падающего к доллару евро, которая есть, продолжится. Если нет, то останется примерно на нынешнем, плюс-минус.

Полную версию программы "Юрьев день" с Михаилом Юрьевым читайте ниже и слушайте в аудиозаписи.

С. КОРОЛЁВ: У микрофона Сергей Королёв. Всем доброго вечера. Точен, по часам, практически секундомером можно замерять время прихода Михаила Зиновьевича в нашу студию. Михаил Юрьев, писатель, бизнесмен. Здравствуйте.

М. ЮРЬЕВ: Здравствуйте.  

С. К.: Основной шквал звонков, конечно, в конце часа, но наши постоянные слушатели знают о существовании рубрики "Счастливый звонок". Третий, кто сейчас дозвонится, задаст свой первый вопрос Михаилу Юрьеву.

СЛУШАТЕЛЬ: У меня вопрос, касающийся блогера.

С. К.: Руслан Соколовский.

СЛУШАТЕЛЬ: Соколовский, да. У меня нет к нему ни положительного, ни отрицательного отношения, но в связи с его арестом возникло отрицательное отношение к церкви именно в той связи, что церковь — организация, призывающая к милосердию и прощению, — как раз не захотела его прощать, когда коснулось её. Скажите, такое отношение правильное или нет, потому что мои знакомые также стали негативно относиться.

М. Ю.: Да, я понимаю ваш вопрос. Я не могу ответить, правильное оно или неправильное, потому что я не классный руководитель и полномочий выставлять вам оценку не имею. Это вопрос личных убеждений каждого. По моим убеждениям вы неправы на 100%, а церковь права на 100%, потому что церковь — сакральная вещь для всех, кто в это верит. Для остальных — это их проблема, их беда. Если человек оскорбляет это, он должен быть наказан, и никакое милосердие здесь неуместно. Церковь предлагала не казнить Руслана Соколовского, а просто наказать. Я бы считал, что его надо наказать гораздо сильнее, чем церковь просила.

С. К.: Как же?

М. Ю.: По-разному, это надо думать.

Про Соколовского и "Ренову"

С. К.: Но парню 22 года. Может, он ещё не созрел?

М. Ю.: Уважаемый, у нас в армию призывают, на войну, на смерть, с 18, а 200—300 лет назад, до акселерации, все лица дворянского происхождения должны были на общих основаниях не в юношеских частях служить с 15 лет. 22 года — это взрослый человек.

С. К.: Даже 21.

М. Ю.: Я уже в 21 был взрослым человеком. А что касается того, как наказывать — кто читал мою книгу "Третья империя", знают, что я сторонник возрождения телесных наказаний, как одного из основных способов судебного наказания.

С. К.: Может, телесные были бы лучше, чем пять лет тюрьмы?

М. Ю.:

Основными мерами наказания за слабые и средние преступления должны быть предупреждение, штраф, телесное наказание, а за серьёзные — пожизненное заключение, каторга или расстрел.

С. К.: Поподробнее про телесные наказания. Это прилюдно должно происходить?

М. Ю.: Это детали.

С. К.: Мне кажется, это интересно тем не менее. Позорный столб какой-нибудь.

М. Ю.: В прилюдности есть и положительные и отрицательные стороны. Про отрицательные стороны вам скажут: "Зачем воспитывать в людях любовь к кровавым зрелищам?". Тоже ничего хорошего в этом нет, поэтому это детали. Главное, что когда кто-то получит раз по одному месту всерьёз, потом 10 раз подумает, где ловить покемонов — в церкви или у себя ниже поясницы.  

С. К.: Так дело не в том, что он ловил покемонов. Он там тихонечко ходил и никому не мешал. Дело в его видеоблоге на YouTube, он там комментировал.

М. Ю.: Это же детали. Какая разница? Мы же говорим о самом действии или о его записи или показе. Это несущественно.

С. К.: Знаете, у нас много кто ходит, находится в церкви с включённым мобильным телефоном.

М. Ю.: Но они это делают не для того, чтобы передавать потом в Сеть материалы, порочащие церковь. Это разные вещи.  

С. К.: Вы уважаете атеистов? Их выбор уважаете?

М. Ю.: Нет. Я не уважаю ничей выбор, кроме собственного. Я признаю право за ними, но считаю, что мой выбор правильный — единственно правильный. За что я должен уважать тех, кто делает другой выбор? Другое дело, я не считаю, что их наказывать надо за это. Они имеют право не верить, но уважать-то мне их за что?    

С. К.: "На основе чего его наказывать? Кто такие верующие? Где написано? Верующие во что? Сарказм! В законе ничего не написано", — пишет слушатель.   

М. Ю.: А я бы этого слушателя взял бы и на Соловки отправил.

С. К.: Его-то за что?  

М. Ю.: Да за то, чтобы не писал.   

С. К.: Как-то вы очень строго.

М. Ю.: Что ж делать. Не всё сюсюкать.

С. К.: Давайте подытожим. Соколовскому грозит несколько лет тюрьмы по новому закону о защите чести.  

М. Ю.: Я считаю, это неправильно.

С. К.: Телесные наказания?

М. Ю.: Или если сажать, то посадить на полгода. Тут важен принцип, а не жестокость. Это не тот случай. Я с вами в чём согласен? Это не такое зло с большой буквы "з". Просто нужно, чтобы на всю оставшуюся жизнь этот молодой человек запомнил, что можно, а что нельзя.  

С. К.: А троица "Вайнзихер, Ольховик и Слободин" — это большое зло или нет?

М. Ю.: Кто?   

С. К.: Вайнзихер, Ольховик и Слободин. Дело "Реновы".  

М. Ю.: В этом смысле?

С. К.: Гайзер там ещё фигурирует.

М. Ю.: Понятно. 

С. К.: Ещё скинуть вам несколько фамилий?

М. Ю.: Нет. Что значит большое зло? Это зло совершенно привычное, тут не о чем дискутировать. Это обычные взяточники и воры. Можно подумать, что первые или последние в нашей стране. Куда ни плюнь, в такого попадёшь.

С. К.: Их на Соловки, правильно? Сейчас угроза срыва отопительного сезона, потому что они деньги собрали, а ТЭЦ не отремонтирована.

М. Ю.: Я знаю эту историю, просто пытаюсь вам сказать совсем другое. Поскольку я сам из бизнеса, я знаю психологию бизнесменов. Для них самое чувствительное место — не то, по которому телесные наказания будут приходиться, и даже не свобода.

Это будет гораздо эффективнее Соловков для них, поверьте.       

С. К.: Анну Кузнецову вы знаете?  

М. Ю.: Лично нет, но знаю, кто это.

С. К.: Ваша оценка?  

М. Ю.: Слышал только хорошее.

С. К.: Ваши ожидания? С чего ей начать?

М. Ю.: Давайте так, я не буду говорить, как я считаю, с чего ей начать, но сделаю предположение, с чего она начнёт, потому что приходит она во время скандала, связанного с педофилией в лучших школах, так называемых уникальных педагогических коллективах. Я думаю, захочет она или не захочет, но вынуждена будет начинать с этого. Ну и хорошо. Если эти уникальные педагогические коллективы разгонят, я только рад буду.    

С. К.: Надо разогнать и всё? Школа № 57, а дальше? Что ей надо конкретно делать? Вот Астахов, ещё не уйдя со своего поста, написал в "Твиттере": "А давайте-ка отменим срок давности по преступлениям против детей". Хорошая инициатива?  

М. Ю.: Плохая.  

С. К.: Почему?

М. Ю.: Каким способом вы будете устанавливать истину по событию, которое произошло 20 лет назад?

С. К.: Вы меня спрашиваете? Это дело следствия.

М. Ю.: Концептуально. Не принципиально, каким способом. Никаких вещественных и свидетельских доказательств остаться за это время не может. Свидетельские показания — это слово против слова. Одна будет говорить: "Он со мной спал". Тот будет говорить: "Я с ней не спал". Поди пойми, кто прав. Это просто пустая трата времени. Что надо делать? С привлечением органов пройтись по другим уникальным педагогическим коллективам. Таких школ типа этой, калечащих детей и превращающих их из нормальных российских детей в интеллигентскую мразь, очень много. Пройтись по ним. Я думаю, что педофилия не только в этой.

С. К.: В связи с назначением Анны Кузнецовой в Интернете широко обсуждают телегонию. Вам знакомо это слово?  

М. Ю.: Нет.

С. К.: Это наука, а на самом деле псевдонаучная концепция. Она предполагает, что клетки матки обладают информационно-волновой памятью. Сторонницей этой теории стала Анна Кузнецова. Она говорит, что клетки запоминают информацию о том, что с ними произошло, что если у женщины было несколько партнёров, то велика вероятность рождения слабого ребёнка из-за смешения информации. Вы сделали такие удивлённые глаза!

М. Ю.: Я позволю себе отказаться от комментариев.

С. К.: Это штрих к портрету нового детского омбудсмена.  

М. Ю.: Что я могу сделать?

С. К.: Телегония.

М. Ю.: У меня нет слов, извините, конечно.

С. К.: Муж — священник, шестеро детей.

М. Ю.: Я единственное, что могу сказать, чтобы интеллигентно съехать с темы, что в части матки не большой специалист.

С. К.: Понимаете, я же с вас и не спрашиваю, а человек будет наделён определёнными полномочиями. Псевдонаучная теория как-то не стыкуется здесь.   

М. Ю.:

Как поётся в детском мультфильме, "каждому в лучшее верится". Мне верится в то, что она это оставит для своей частной жизни, а не служебной.  

С. К.: "Телегония, разводы запретят, да и церковь не одобряет. Религия сейчас в почёте", — пишет слушатель. Вы сторонник запрета разводов, Михаил Зиновьевич?

М. Ю.: Начну с того, что когда наш слушатель говорит, что религия сейчас в почёте, я что-то не очень это вижу.   

С. К.: Васильева, теперь Кузнецова.

М. Ю.: Услышьте меня, пожалуйста. Я не очень это вижу, потому что вижу одно: нет общественного института, который поливался бы в нашем интернет-болоте более интенсивно и не по делу, чем церковь. Я не вижу никакого почёта. С чем я согласен полностью — что церковь никаким образом и никогда нельзя допускать до участия в управлении государством, государственными процессами. Разрешать разводы или нет — не дело церкви вообще.

Про либеральность и голых студентов

С. К.: "Люстрация нужна в России?" — спрашивает Виталий Куваев.

М. Ю.: Люстрация в отношении кого?

С. К.: Он не уточняет. А что, не найдём, кого люстрировать?

М. Ю.: Вы так говорите, а у каждого термина есть какое-то сложившееся значение. Люстрацию ввели во многих бывших республиках СССР и очень многих бывших странах Варшавского договора. Везде, где она вводилась, она вводилась как мера против бывших высокопоставленных сотрудников советского режима, коммунистов, членов КПСС или сотрудничавших с госбезопасностью. Если вы про такую люстрацию говорите, то я категорический противник хотя бы потому, что хотя СССР был провалившимся проектом с огромным количеством недостатков и зла, но в общем великой державой. Если вы имеете в виду — хотя это будет такое экзотическое употребление термина — "люстрация" для выявления либералов, запрета на профессию и их отстранение от госслужбы, это бы я всячески приветствовал.  

С. К.: Все либералы — вредители для нашей страны?

М. Ю.: Если под словом "либерал" понимать не то, что понимал Джон Локк в своём бессмертном труде, а то, что понимается сейчас в нашей стране, — да, все безусловно являются. Но не в том смысле, что их в тюрьму надо сажать.  

С. К.: "Философский пароход"? "Либеральный пароход"?                                                                                              

М. Ю.: Даже не так.

С. К.: А в СМИ?

М. Ю.: Если говорить про государственные СМИ, то нет, а про частные — как это можно регулировать? Это дело хозяйское.

С. К.: Дайте определение "либерал — это…"? В нашем понимании современном, какой вы в это вкладываете смысл.

М. Ю.: Я не готов давать определения, потому что это инструкция, кого считать либералом, а кого нет. Я просто могу сказать, какие основные черты наших российских либералов: ненависть к России, российской цивилизации и к российскому народу; столь же сильное преклонение до готовности лизать любое место и любое выделение западной цивилизации, которая считается источником всего самого лучшего; убеждение, что государства не должно быть как управляющего центра, а если должно быть, то с маленькими полномочиями, которые должны ограничиваться охраной их, либералов, от ненавидящего их населения. Дальше можно долго продолжать.

С. К.: "Михаил Зиновьевич, когда перестанут всё запрещать? Будет у нас хоть немного свободы?", — спрашивает слушатель.

М. Ю.: Знаете, один из философов Античности в Древней Греции — кстати, родины демократии — высказался в таком духе — скажу близко к тексту, не помню точную цитату — что уровень цивилизованности народа и нации определяется количеством запретов, существующих в их культуре. У дикарей никаких запретов нет, точнее, почти никаких.

С. К.: "Муж Кузнецовой объяснил её слова о телегонии, что она сказала это с нравственной позиции, — пишет слушатель, — а не потому, что она ярый сторонник этой теории. Журналисты любят всё перекрутить".

М. Ю.: С последним трудно не согласиться, хотя их тоже нельзя осуждать — работа такая.

С. К.: "Да, Юрьев прав", — пишут нам. Поясните в чём? Мы уже много о чём поговорили.  

М. Ю.: В целом прав.  

С. К.: "Интересно, у желудка есть память?"

М. Ю.: Я сказал, что не буду комментировать, потому что у меня в отношении других частей тела сразу возникла мысль.  

С. К.: У меня тоже. Про День города спрашивают: "Вы завтра планируете посетить какое-то из торжеств?"

М. Ю.: А я с какого боку?

С. К.: Вы не любите Москву?

М. Ю.: Во-первых, я не люблю Москву, а во-вторых, я не москвич, я прописан в Московской области.

С. К.: "Подмосквич"?  

М. Ю.: Ну, называйте, как хотите.

С. К.: Понятно.

М. Ю.:

С. К.: "Как вы оцениваете поступок белоруса, который вынес российский флаг на открытии Паралимпиады в Рио?"

М. Ю.: Если бы он сейчас был в этой комнате, встал бы перед камерами, низко до земли бы ему поклонился.

С. К.: "Браво, Михаил Зиновьевич!" — пишет Юрий. Видите, реакция молниеносная. Если говорить в контексте российско-белорусских отношений.

М. Ю.: Я очень критически отношусь к Лукашенко, но за это — явно с ним было согласовано — многое готов ему простить. Мы, русские, такие вещи и жесты ценим больше, чем многое материальное.

С. К.: Приднестровье. Последние новости: они просятся к нам. Как нам на это реагировать?

М. Ю.: Как нам на это реагировать — один вопрос, другой вопрос — как мы будем на это реагировать. Проще ответить на второй. Я делаю смелый прогноз: никак не будем.  

С. К.: Почему?

М. Ю.: Потому что это просматривается. Мы на просьбу Южной Осетии никак не реагируем, хотя Северная Осетия просто входит в состав нашей страны. Как надо реагировать? Надо брать всех к себе, но не всех желающих, а тех, кто доказал с оружием в руках, что они часть нашей цивилизации, отстояв причём против превосходящего соперника своё право на то, чтобы быть частью русского мира.

С. К.: Вернёмся к нравам. На этой неделе ещё одно событие, которое можно записать в эту категорию — это обнажённое посвящение студентов Кемеровского государственного университета. Вы часто бываете в США. Говорят, там такое практикуют.  

М. Ю.: Простите, если бы я когда-нибудь зашёл туда, где в этот момент что-то такое практиковалось, вылетел бы оттуда пулей. Бог миловал.

С. К.: Почему бы вылетели? Стыдно?

М. Ю.: В общем, да. Я, конечно, разное в жизни видел, но я не сторонник оргий.

С. К.: Какие оргии? Просто дети играли на раздевание.  

М. Ю.: Какие дети?

С. К.: Подростки 17 лет. Не все были совершеннолетними даже.

М. Ю.: Послушайте, с вами ничего сегодня не случилось? Не употребляли расширяющих сознание препаратов?  

С. К.: Я ничего не употребляю.  

М. Ю.: 17 лет — это взрослый человек. Если бы вы сказали, что по 10 лет было, я бы с вами согласился.

С. К.: По-разному взрослеют дети.

М. Ю.: Послушайте, с какого-то времени социум начинает считать — и имеет на это право — человека взрослым. Кто он в душе?

С. К.: Декана правильно уволили за это?

М. Ю.: Правильно. Вы не забывайте, это же государственный вуз.

С. К.: КемГУ.

М. Ю.: Был бы это частный институт, просто как коммерческое учреждение, — делай там хоть оргии. Если без принуждения — у нас это законом не возбраняется. Но в государственном университете! Я скажу так: после этого в такой университет я не то что родственников — детей родственников, даже детей дальних знакомых отсоветовал бы на пушечный выстрел подходить.

С. К.: В армию люди идут, а там и не такое практикуют.

М. Ю.: Кто вам сказал, что в армии такое?

С. К.: Дедовщина, столько случаев было.

М. Ю.: Да сейчас её практически нет.

С. К.: Слышно иногда.

М. Ю.: С чего? Сейчас нет вместе военнослужащих двух разных годов призыва. 

С. К.: Год есть. Полгода прослужил — уже старослужащий.

М. Ю.: Да нет этого, не фантазируйте.

С. К.: Как скажете. Всё-таки осенний и весенний — два призыва.

Про новые технологии и "Евровидение"

С. К.: Вопрос от слушателя: "Чем плоха прогрессивная шкала, которую вы часто ругаете?".

М. Ю.: Прогрессивная шкала плоха в первую очередь тем, что, как говорят, уменьшает стимулы к заработку и увеличивает стимулы к обману — это только вторая причина. Самая главная причина — это то, что я много раз говорил. Под ней нет никакого — ни справедливо-нравственного, ни логического обоснования. Если я зарабатываю в 100 раз больше, я и при плоской шкале плачу налогов в 100 раз больше, а пользуюсь общественными благами меньше. С чего мне вместо 100 в 300 раз больше налогов платить?

С. К.: Неплохая выручка — миллиард долларов за несколько месяцев, как оцениваете?

М. Ю.: Неплохая, да.

С. К.: Вы всё газом занимаетесь, а не думали в какие-то такие технологичные проекты вложиться типа Pokemon Go?

М. Ю.:

Поэтому я заранее вам скажу, что когда закончу с газом и займусь — хотелось бы надеяться, в нашей стране — вложением в hi-tech-сферы, то это будет "Байотек". В нём я хорошо понимаю и у меня вложено кое-что, правда, не в нашей стране, и вещи, связанные с энергетикой — новые типы аккумуляторов, новые источники энергии, альтернативные двигатели — такого рода вещи. Всё, что связано со словом "виртуально", мне не близко.

С. К.: Дополненная реальность.

М. Ю.: Я привык жить в той реальности, которую не надо ничем дополнять, она и так полная. 

С. К.: Я недавно читал статью. Учёные вроде доказали, что все мы в матрице.

М. Ю.: Это не учёные, не надо заблуждаться. Это банкиры Merrill Lynch.

С. К.: Финансисты же тоже учёные. Доктор экономических наук, например.

М. Ю.: Понятно, но не в этой сфере. Они написали, что от 30 до 50% — у них на совести пусть будет, как они это делают — они оценивают вероятность того, что мы — это матрица другой цивилизации. Ну, конкретно про банкиров американских я, может, и соглашусь, они действительно, наверно, в матрице живут.

С. К.: Итак, в Киеве прошло первое заседание штаба по подготовке "Евровидения", его провёл мэр города Виталий Кличко. Он заявил, что всё будет хорошо.

М. Ю.: Это тот самый мэр, который советовал, не помню точно, к земле что ли привыкать, когда речь шла, что не будет газа для отопления.

С. К.: К земле, да. Нужно готовиться к земле.

М. Ю.: Что я могу сказать? Для Украины "Евровидение" не такой великой сложности вещь. Как-то они это проведут.

С. К.: Но нас не хотят пускать. Тех, кто занесён в чёрные списки.

М. Ю.: Я вам скажу по-другому. Я сторонник того, чтобы Россия не участвовала в "Евровидении" ни на Украине, ни где в этом мерзотном гадюшнике, где побеждают геи. Я не вижу нужды. Мне, например, как гражданину великой державы, видеть, что она в этом участвует, противно.

С. К.: Кончита Вурст один раз выиграла конкурс, а вы всех сразу под общую метлу метёте.

М. Ю.: А вы хотите, чтобы людей традиционной ориентации вообще не допускали до участия?

С. К.: Наоборот. Там в основном люди обычной ориентации, нормальной.

М. Ю.: Давайте так, там, может, и есть обычная ориентация, как в известном анекдоте, в хорошем смысле, а в плохом — все, не все, но многие. Это мерзостное зрелище, на мой вкус. Вообще всё, что связано с Европой... приставку "евро" — сами сосите эту гадость. 

С. К.: Что будет с евро?

М. Ю.: С валютой? В какой временной перспективе?

С. К.: Пять лет.

М. Ю.: Я думаю, что исчезнет.

С. К.: Когда исчезнет? Два-три года? Сколько вы даёте?

М. Ю.: Где-то так. Если бы вы спросили, что будет с евро на горизонте одного года, я бы дал другой ответ.

С. К.: Давайте год. Стало интересно.

М. Ю.: Ничего драматического не будет. Так оно и будет.

Если она начнётся, то та динамика падающего к доллару евро, которая есть, продолжится. Если нет, то останется примерно на нынешнем, плюс-минус.

С. К.: Ваши политические прогнозы и ожидание от выборов? Какой будет новая Дума?

М. Ю.: Я почти уверен процентов на 85%, что по спискам пройдут ровно те же четыре партии, что прошли в прошлую Думу. Это совершенно закономерно, потому что любая парламентская партийная система не то что кем-то созданная — она родилась как способ консервации статуса-кво, а не как способ допуска новых. Гораздо менее вероятна ситуация, что пройдут три из этих четырёх, что "Справедливая Россия" не пройдёт. Такой шанс есть, но он не велик, на мой взгляд. Что касается одномандатных, то я думаю, что целый ряд партий непарламентских по несколько одномандатников проведёт. От двух до пяти — как была такая книжка в своё время или как в статье Уголовного кодекса. Это не имеет большого значения. Я сам, как вы знаете, работал в Думе. В той Думе второго созыва была тоже смешанная система: половина по партийным спискам, половина мажоритарных. Когда от какой-то партии проходят мажоритарные кандидаты, а по списку партия не прошла и фракцию не сформировала, то рассчитывать на то, что эти одномандатники будут сохранять лояльность своей партии, очень оптимистично. По большей части будут за себя, соответственно, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

С. К.: Давайте в режиме блиц ещё несколько вопросов, которые надо, чтобы вы прокомментировали. Во-первых, доска Маннергейма. Она всё ещё в Петербурге. Вновь её облили в годовщину начала блокады Ленинграда.

М. Ю.: Я бы тоже облил, если бы был питерцем. Я не понимаю, почему надо нашим врагам, причём не просто врагам, а предателям, ставить мемориальные доски.

Маннергейм предал, просто обернул оружие против тех, кто его сделал человеком, вытащил из грязи и погоны генеральские дал. У таких людей нужно выкапывать могилы и прах по ветру развеивать, а не мемориальные доски открывать. 

С. К.: Смотрите, у нас Астахов оговорился. "Как поплавали?" — знаменитая его фраза была, после чего петиция появилась. Его нет уже, уволили Астахова. "Сморщенную женщину" ему припомнили, которую он произнёс в нашем эфире "Русской службы новостей". Есть министр Мединский, например, который открывал доску Маннергейму. Он отличался незнанием, в каком веке писатель Довлатов жил, творил. В Минкульте сейчас идёт расследование по Изборску. Замминистра тоже замешан в этом всём. На месте Мединский. Мутко возьмём.

М. Ю.: Давайте по справедливости, конкретно по Мединскому. С Мединским, в отличие от нового детского омбудсмена, я знаком лично и могу сказать, что в ситуацию, что вы сказали с Довлатовым, я не верю. Человек, может быть, не понял, решил, что речь идёт не про Сергея Довлатова, а про другого, о котором он просто не знал. Мединский фантастически образованный человек! Уровень его образованности в гуманитарных сферах... Я сам довольно образованный человек и много знаю, но мне до него как до неба.

С. К.: Здесь я всё-таки должен сделать небольшое пояснение. Это всё произошло на фестивале. В Псковской области был "Довлатов-фест", и он приехал туда как почётный гость, и была цитата.

М. Ю.: Он же умер.

С. К.: Кто?

М. Ю.: Довлатов.

С. К.: Естественно. Но фестиваль его памяти может же проходить?

М. Ю.: Я думал, вы сказали, что он сам приехал.

С. К.: Туда приехал Мединский, назвал Довлатова выдающимся литературным явлением второй половины XIX века.

М. Ю.: Я думаю, что он скорее имел в виду XX века. Я просто не верю, что он этого не знал. Что касается того, что он открывал доску Маннергейма, — я думаю, что решение было не его и не на одну ступеньку выше его. Выполнение прямого приказа нельзя человеку вменить ни в заслугу, ни в вину. Последнее, что вы сказали, "замминистры" некоторые по реставрации проходят по уголовным делам. При чём тут Мединский? Вы разве не знаете, что в РФ действует следующий принцип в государственном управлении: у любого руководителя его "замов" назначает не он, а его начальник. Заместителей министра назначает не министр, а вице-премьер.

С. К.: Это, кстати, эффективная система?

М. Ю.: Она такая, чтобы не давать слишком много власти одному человеку, хотя сейчас она снижает эффективность, понять её можно. В общем и целом, я считаю, что Мединский — один из лучших наших министров.

С. К.: Это позиция Михаила Юрьева.

Про резервный фонд и добычу нефти

С. К.: "Пропустил начало программы, — пишет слушатель, — возможно, уже обсуждалось — Слободин". Да, обсуждали мы дело "Реновы". Вам известна эта личность?

М. Ю.: Слободин — это не "Ренова", это "Вымпелком".

С. К.: Правильно, он же замешан, он раньше работал на компанию "Т плюс", а сейчас он в федеральном розыске.

М. Ю.: Не знаю, я не знаком с ним. Я с телекоммуникациями никогда не пересекался, но абсолютно согласен с той оценкой, которую вы дали в новостях, что бизнес "Вымпелкома" это никак не затронет. Розничная ретейловая олигополия мало чувствительна к таким вещам.

С. К.: Голосование запустил. Поехали, ваши вопросы Михаилу Зиновьевичу.

СЛУШАТЕЛЬ: Михаил Зиновьевич, скажите, пожалуйста, прошла новость от заместителя министра финансов Алексея Лаврова, что в 2016 году иссякнет резервный фонд. Чем это грозит стране, людям? Реально ли это? Что делать, что будут предпринимать власти?

М. Ю.: Во-первых, давайте относиться к этому чуть спокойнее. Минфин не первый раз эту пугалку запускает. И в прошлом году запускал, что "шеф, всё пропало, вот-вот кончится". Надо относиться к этому спокойней, но, безусловно, бюджет стал дефицитным вместо профицитного. Ничего хорошего в этом нет, хотя это бывает регулярно со многими. В Америке никто не помнит, когда это было последний раз не так, кроме случайного года при Клинтоне. Чем это грозит? Если увеличится цена на нефть — а она, наверно, увеличится — и туда начнутся опять поступления, с одной стороны, если экономика начнёт хотя бы медленный рост, что снизит потребность во вливании денег, улучшит баланс бюджета, то мы это никак не почувствуем.

Если экономика не начнёт рост и нефть будет болтаться где и сейчас, то при исчерпании резервного фонда придётся затягивать пояса.

С. К.: Вы как-то осторожно сейчас говорите: если нефть будет дорожать. Вы же сказали, что она будет дорожать. Вот сейчас она 48, а вы говорите, 60 к концу года.

М. Ю.: Да, но 60, к сожалению, драматически не изменит ситуацию с резервным фондом.

С. К.: Так, а сколько изменит?

М. Ю.: 80 изменит, но я в это не верю.

С. К.: Примем звонок.

СЛУШАТЕЛЬ: На вашей радиостанции очень давно не обсуждали ситуацию, которая сейчас происходит в Грузии. Я читал статью большую, что там творится. После реформ Саакашвили Грузия вышла на первое место среди всех европейских стран по уровню воспрепятствования коррупции. В прошлом году проводились анонимные опросы и выяснилось, что только два человека из тысячи опрошенных подтвердили, что они в течение года давали или брали взятки. Это рекорд Европейского союза.

С. К.: Ближе к делу, Вадим. Вопрос в чём?

СЛУШАТЕЛЬ: Средняя зарплата в этом году в Грузии превысила среднюю зарплату в РФ: 480 долларов в Грузии и 450 долларов в России. Может, нам тоже провести такие реформы, пригласить настоящего честного политика Саакашвили, выгнать эту шайку, которая разворовывает мою страну, и провести нормальные реформы. Спасибо за ответ.

М. Ю.: Я не до конца понял жанр вашего вопроса. Подозреваю, что это то, что молодёжь называет словом "стёб". Если это стёб, то смешной.

С. К.: Вадим был серьёзен, боюсь.

М. Ю.: В стёбе очень важно делать вид, что ты серьёзен. После того, как он назвал Саакашвили честным политиком, я не хочу отвечать на этот вопрос. Это то же самое, что разговаривать с душевнобольным.

С. К.: Вы Саакашвили имеете в виду?

М. Ю.: Нет, спрашивающего. При всём уважении к нашим слушателям, человеку, который считает Грузию более успешной страной, чем Россия, а Саакашвили — честным политиком, ничего отвечать ему не хочется.  

С. К.: Ещё один звонок.

СЛУШАТЕЛЬ: У меня от дальневосточных наших встреч осталось тяжкое туземное впечатление. Михаил Зиновьевич, по чесноку, когда мы прекратим тыкать во все стороны трубопроводами? Азиат делает гаджет и покупает за это тонну нефти, а я работал на Севере на буровой. Это тяжкий неандертальский труд. Когда мы перестанем деградировать? Спасибо.

М. Ю.: Ваш вопрос довольно странный.

Это отличный бизнес, да ещё и позволяет отношения хорошие устанавливать со многими, если надо — давление оказывать. Это нужно делать путём того, что добывать нефть и газ больше, чем добывается. Кроме этого, надо двадцатикратно увеличивать обрабатывающую промышленность — а не путём снижения нефти и газа. Америка больше всех в мире производит изделий обрабатывающей промышленности, экономика номер один, тем не менее нефтяная и газовая отрасль там развиваются так, что они обогнали нас по производству газа, а сейчас обгонят и по производству нефти.

С. К.: Звонок слушателя.

СЛУШАТЕЛЬ: Михаил Зиновьевич, как вы считаете, Валентин Юрьевич Катасонов относится к кругу ваших единомышленников?

М. Ю.: Я слышал, кто это такой, но своего мнения не имею, честно скажу. Не хочу языком зря трепать.

С. К.: Тут был вопрос по поводу выборов. Слушатель спрашивает: "Михаил Зиновьевич, не кажется ли вам, что смешанную избирательную систему с одномандатниками ввели для того, чтобы у "Единой России" оставалось больше половины мест в Думе?"

М. Ю.: Не исключаю. Скорее всего, так. Но из этого не следует, что так оно и будет. Вполне возможно, что мотивация была именно такой.

С. К.: "Ваше отношение к лингвистической полиции для русификаторов от СМИ?"

М. Ю.: Вообще я поддерживаю это и стою на более радикальных позициях. Я считаю, что любое использование иностранных слов и латинского алфавита в публичном пространстве, в названиях, вывесках, рекламных щитах должно быть просто запрещено.

С. К.: Примем звонок.

СЛУШАТЕЛЬ: Как вы сказали, спортсмен белорусский, тот, который флаг вынес. Вам поклон и уважение за отношение к мерзавцу Соколовскому и за "Евровидение", и за либералов большое вам спасибо и низкий поклон.

М. Ю.: Спасибо вам.

С. К.: Ещё один звонок.

СЛУШАТЕЛЬ: В СМИ говорится, что наши вице-премьеры зарабатывают много денег, в том числе и Чубайс, а пенсионерам денег не хватает. Как вы к этому относитесь?

М. Ю.: Давайте начнём с того, что Чубайс никаким боком не вице-премьер.

С. К.: Уже давно.

М. Ю.: Очень давно. И с формальной точки зрения даже не является госслужащим. Руководитель госкорпорации не является госслужащим по закону о госслужбе. Вы абсолютно правы, наши вице-премьеры, как и другие должностные лица, не бедствуют, последний хрен без соли не доедают.

С. К.: Есть хорошая новость: увеличен прожиточный минимум в России на 180 рублей — 9956 рублей.

М. Ю.: Да, гуляй не хочу.

С. К.: Вы не хотите поэкспериментировать и попытаться прожить месяц на эту сумму?

М. Ю.: Я не хочу ставить этот эксперимент, потому что я заранее знаю его результат — как в известном анекдоте: "таки плохо". Мне стыдно, что у нас такие пенсии.

С. К.: Итак, 89% по итогам эфира сегодня поддерживает Михаила Юрьева, 11% проголосовало против.