Активист Энтео: Пророки в Библии учат ведению бизнеса

Д. ЭНТЕО: Если вы возьмёте Библию, то там половина притч о предпринимателях, пророки этим занимались. Это реализация талантов человека, и когда ты, даже не зная другого человека, пытаешься сделать ему добро, удовлетворив его потребности…

Полную версию программы "Без вопросов" с Дмитрием Энтео читайте ниже и слушайте в аудиозаписи. 

 

Славянские братья в Европе: одна религия, родные языки, разные взгляды

И. ИЗМАЙЛОВ: Здесь Измайлов. С нами сегодня основатель движения "Божья воля" Дмитрий Энтео весь предстоящий час. Добрый вечер, Дмитрий!

Д. ЭНТЕО: Здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер! Алексей. Я бы хотел спросить, почему так мы беспомощно наблюдаем, что делают с Украиной? Славянский этнос, самый многочисленный, насчитывает не только по территории, населяемой в историческом процессе: от Адриатики до Берингова моря, но и те народы, которые ещё со Средневековья были окатоличены — это Чехия, прежде всего, словенские народы и Польша. Я бы хотел сказать, сейчас будут запрещены не только выборы, но и русскоязычные издания литературы.

И.И.: Да, писали, что книги хотят запретить.

СЛУШАТЕЛЬ: Почему Россия так беспомощно наблюдает, ввиду того, что западные наши заклятые "друзья", невероятные союзники делают с нами, что хотят? Спасибо.

Д.Э.: Спасибо за вопрос. Мне кажется, что если бы Россия вернулась в своё естественное состояние и если бы мы преодолели последствия семидесятилетнего планомерного разрушения всех институтов, которые есть, традиционных в нашем обществе, то мы бы жили в такой стране, с которой бы хотели общаться, с которой бы хотели объединяться, под патронат которой хотели бы попасть правители окружающих нас территорий. А на данном этапе, пока наше нравственное положение, экономическое, моральное, интеллектуальное, на подобном уровне, мне кажется, что имперские амбиции нам не по плечу. Сначала надо у себя дома навести порядок, а потом уже лезть в соседние республики.

И.И.: Вы говорите, нравственные эти категории — что не так с ними сейчас?

Д.Э.: Можно сказать бегло. Например, в России ежегодно делается около 6 миллионов абортов, и по этому показателю мы лидируем в мире. То есть, если кто-то не в теме, то 20 секунд хватит, чтобы ввести. С точки зрения современной науки, биологии, эмбриологии и генетики, жизнь начинается с момента зачатия — это все понимают, об этом говорила министр здравоохранения, и, по-моему, это не секрет. И вот сегодня у нас от советской эпохи — ведь Ленин первым в мире легализовал аборты — пришла такая привычка, что убийство ребёнка становится способом контрацепции. И 6 миллионов детей кромсают — всё по колено в их крови. Это ненормально, большое преступление перед богом, перед нашим будущим, особенно в наших демографических реалиях. Первое место в мире — здесь есть над чем задуматься. Конечно, надо всё это преодолевать, потому что задача государства — защищать жизнь человека, и в том числе человека любой национальности, любого возраста, любых взглядов, в том числе и детей в утробе. Если пройти дальше, то есть много проблем.

И.И.: То есть, если у нас перестанут делаться аборты, то мы станем…

Д.Э.: Да, намного.

И.И.: В чём?

Д.Э.: Понимаете, это мировоззрение человека.

 Всё начинает рушиться, иерархия нравственных ценностей. Надо это преодолевать. Да, больно, да, тяжело, но без этого будущего нет. Или взять такой вопрос, как отношение к святыням. Можно ли их осквернять публично или нет? Что для нас есть наша вера? То, обо что можно вытирать ноги, позволять всем глумиться над тем, что было свято для наших предков и, по идее, должно быть свято для нас, или нет?

И.И.: А вы как считаете, что было свято для предков — над этим можно глумиться?

Д.Э.: Я считаю, что нет. Если это религиозные ценности, то это очень важно, и когда я сейчас смотрю на эти истории популярные, как, например, парень 22 лет записывал видеоролики, где призывал к противоестественному сексу с теми, кого почитают православные святые, православных святых или с Иисусом Христом, потом пошёл в храм, начал там снимать видео, мол я что-то ловлю, каких-то покемонов, и его арестовали, сейчас под домашним арестом он. Будет суд — типа так делать нельзя, есть закон. Парень пошёл, нарушил ради того, чтобы у него были просмотры, ради того, чтобы за это получить деньги.

И.И.: А кто определяет, что свято для конкретного человека, что для него ценность?

Д.Э.: Я имею в виду просто религиозные ценности. Я к тому, что Библию рвать не стоит, не стоит с иконами что-то делать. И Коран тоже рвать не стоит. Зачем провоцировать людей? Просто хотя бы чуть-чуть уважать друг друга, потому что есть такие вещи, которые очень важны для людей, иерархия ценностей. Например, когда я смотрю, как у этого Соколовского появляются общественные защитники: Ходорковский ему вручил премию полмиллиона рублей за его подвиг или Навальный 20 постов в его поддержку написал, я понимаю, что эти люди борются не просто за право назвать наших мам проститутками, а за то, чтобы их назвать проститутками и чтобы им за это ничего не было, чтобы им потом за это нос не разбили, то есть безнаказанность. Ведут себя как шакалы. Это меня не устраивает. Мне кажется, здесь наше общество должно сконсолидироваться и сказать: вот есть то, что для нас важно — пожалуйста, эту черту не переступайте. А те, для кого осквернить самое святое, что есть в жизни других людей — это тип свободы слова, таких надо просто гнать поганой метлой. Это неприличные люди.

И.И.: А что есть осквернить то, что ценно для других людей, например, больше, чем для 80%, что показывают все опросы, и это ли есть примирение? Я говорю о "красных" советских ценностях, коммунистических ценностях. 

Д.Э.: Я могу сказать. На мой взгляд, это одна из самых важных проблем современной России, потому что сейчас близится столетие Октябрьской революции, и, мне кажется, мы должны делать какие-то выводы. Я сегодня вижу, что большевизм на уровне идеологии, на уровне экономики, на уровне культуры, на уровне искусства, даже на уровне религии — он не преодолён, и это большая проблема.

И.И.: Для кого?

Д.Э.: Для меня лично, как представителя поколения тех, кому скоро будет 30.

И.И.: А вы говорите от лица поколения или от своего лица всё-таки?

Д.Э.: Я говорю от лица меня и молодых людей, с которыми я общаюсь в вузах и везде, некоего комьюнити людей, которые понимают, что есть две ценности достаточно важные, это ценность религии и ценность свободы, и в XX веке эти две ценности попирались. Когда государство ставит себя на место бога, оно получает право диктовать, что такое добро и что такое зло, и у людей смещается этот вектор. И когда я сегодня говорю с людьми, то есть не с людьми старшего поколения — с ними всё ясно, их надо окружить любовью, заботой — им очень сложно перестраиваться, а со взрослыми, адекватными людьми, которые мне улыбаются в глаза и объясняют, почему мой дом надо было сжечь, моего отца убить, мою сестру изнасиловать, мой храм осквернить, когда они оправдывают это. Я, к примеру, верующий человек, могу с религиозной точки зрения посмотреть. К 1941 году было уничтожено 90% православного духовенства.

И.И.: Сейчас, Дмитрий. Мы просто углубимся. Есть ещё тема — я думаю, мы чуть позже вернёмся основательно.

Д.Э.: Поэтому надо это преодолеть, чтобы добро назвать добром, а зло — злом.

И.И.: Это важный вопрос, и хорошо, что вы для себя сформулировали позицию, у вас есть видение, но вы даёте право другим людям также определять для себя ценности или видение XX века, истории, будущего, и чтобы могли дискутировать?

Д.Э.: Если человек считает, что убить другого человека — это нормально, то, наверное, нет. И если человек считает, что отобрать собственность другого человека нормально — наверное, нет.

И.И.: Дмитрий, это общие фразы. Какую собственность? Чью собственность? Как убить?

Д.Э.: Есть учебник истории XX века — там очень разные способы убийства. Можно, например, расстрелять Гумилёва, а можно уморить Мандельштама и его в безымянной могиле закопать. Можно раскалённым штырём в сердце святителя Сильвестра Омского проткнуть, а можно просто как святителя Гермогена закопать живьём в землю. Можно, как царевича Алексея, заколоть штыками ребёнка. По-разному можно. То есть там фантазия была. 

И.И.: Дальше. Патриарх Кирилл надеется на сотрудничество с новым детским правозащитником, поздравил Анну Кузнецову с назначением на этот пост. В общем, история конца прошлой недели. Вы готовы сотрудничать? Есть у вас возможность сотрудничать? Сотрудничали ли вы с Павлом Астаховым?

Д.Э.: Я очень рад был этому назначению — действительно, достойная женщина, жена священника уважаемого, у неё шестеро детей. Мы все её знаем.

И.И.: А вы знакомы?

Д.Э.: Не сказать, что очно, но мы принимали участие в одних мероприятиях. Она положила свою жизнь, чтобы помочь женщинам, которые попали в трудные, кризисные ситуации, связанные с беременностью, выносить ребёнка и его начать растить. Это действительно вопрос. Мы говорим: убивать детей нельзя, и аборты — убийство. Но надо не забывать о женщинах, надо сделать так, чтобы общество помогало женщинам, которые остались в таких ситуациях, и она этим занималась на профессиональном уровне. Это действительно профессионал. Я очень рад этому. Почему бы и нет — жена священника, шестеро детей — у меня она вызывает доверие, и когда я видел достаточно гнусную кампанию травли, когда ей приписали какие-то непонятные взгляды, какую-то телегонию, — как всегда, подобные заходы бывают. Если у человека есть мировоззрение, на нём всё построено, он не стесняется, это просто как красная тряпка, и они ведут себя недостойно. Я думаю, она себя ещё проявит на этом посту.  

И.И.: А почему такая реакция? В чём принципиальное расхождение, на ваш взгляд, тех, кто сейчас какую-то нехорошую кампанию против неё развязал, информационную? Всё, что описали, известно: да, много детей, хорошая семья и пример для многих из нас. Почему так?

Д.Э.: Дело в том, что есть разные примеры семейной политики. На мой взгляд, эта женщина, во-первых, будет защищать семью как институт от вмешательства государства. Она будет говорить, что родители, а не чиновники должны воспитывать моих детей. Я могу сам выбрать образовательную программу — не надо мне ничего навязывать, я могу решить: это будет православная гимназия или просто светская школа с английским языком, немецким, японским. Я считаю, что вообще человек должен выбирать из тысяч независимых образовательных программ для своего ребёнка. Она будет говорить о том, что хорошо, первые прививки для детей — это замечательно, так давайте, я — родитель, и я буду решать, что колоть своему ребёнку, я буду видеть, что это за вакцины, а не так, что непонятно, что насильно, врач и сам не знает, какой состав препарата в этот раз ему привезли. Я думаю, что она поднимет вопрос о защите жизни нерождённых детей — это тоже очень многим не нравится, потому что есть такие силы, которые не хотят, чтобы русских было много. Есть исследования, что к 2050 году нас будет меньше 100 миллионов. Кому-то это не нравится, кто-то хочет, чтобы были институты ювенальной юстиции, как в Европе, то есть, вмешательство государства в дела семьи, когда если ты шлёпнешь своего ребёнка, и что-то не так делаешь, к тебе, как в Норвегии, домой врывается спецназ, граната светошумовая — тебя закрутят, своего ребёнка ты больше не увидишь. Почему? Потому что ты воспитываешь его не так, как хочет система. Всё же, мне кажется, Россия достаточно свободолюбивая страна, и семья для нас святое, поэтому я думаю, что те люди, которые хотят, чтобы семейная политика развивалась по таким западным стандартам — почему западным — тоталитарным стандартам, социалистическим стандартам, — они против того, чтобы христианка, которая уже доказала свой профессионализм, на подобном посту пребывала. Я же ей могу только божьей помощи пожелать. Я думаю, она не разочарует всех тех людей, которые ей оказывают сейчас аванс.

И.И.: Непонятно только, почему с социалистическими элементами сравниваете, но ладно.

Д.Э.: Потому что государство решает за родителей, как делать. Что такое социализм — когда чиновник решает за тебя, как тебе жить, как тебе тратить свои деньги, как тебе смотреть на мир, что тебе говорить. И сегодня большинство парламентов в Европе заняли неосоциалисты, прогрессисты, люди, которые ещё 30 лет назад участвовали в студенческих волнениях.

Мировая политика: правые и левые в большой игре

И.И.: Кстати, либералы, по-вашему.

Д.Э.: В США социалистов называют либералами, и поэтому тех, кого мы называем либералы, правильно говорить либо левые либералы, либо неосоциалисты. Наши либералы за что выступают? За увеличение социалки, за государственный контроль.  

И.И.: Наши либералы выступают за увеличение социалки?

Д.Э.: Да, конечно, за велфер, за тоталитарные правила игры на дискурсе, за кейнсианскую экономику.

И.И.: Они вроде говорят о том, что государства должно быть как можно меньше в нашей жизни.

Д.Э.: Нет, как раз ни одного человека среди оппозиции нет. Если бы был такой, я бы за него проголосовал, и другие либертарии, консервативные, тоже бы проголосовали. Ни одного. Они говорят о том, что одних чиновников, распределителей блага, тех, кто у нас отнимает под страхом насилия и распределяет под свой процент, под свою ренту, надо заменить на других. Нет такого: а давайте их вообще сократим и степень вмешательства в нашу жизнь. Нет такой политики ни у Навального, ни у кого. Они классические "леваки", у них повестка — культурный марксизм, то есть за аборты, за гей-парады, за эвтаназию, глумиться над всем, что свято. Это ребята — наследники Троцкого, и с ними неинтересно. И, к сожалению, в Европе такие ребята, которые коктейлями Молотова полицию забрасывали, ели LCD и под "Битлз" в оргиях участвовали, сегодня в Европарламенте точно такое же мировоззрение, социалистическое, у Барака Обамы, у Олланда и так далее. Это сегодня мейнстрим мировой. Если мы возьмём, к примеру, выборы в США, Клинтон — социалистка, а вот её соперник, Сандерс, который уже вышел из гонки, коммунист, он выступает за то, чтобы государство перераспределяло 90% национального дохода. Потому что 90% отняли и перераспределили — да блин, Сталину такого не снилось.

И.И.: Нас окружили коммунисты по всему миру?

Д.Э.: Да. Призрак бродит по Европе и, казалось бы, типа холодная война как бы, Америка победила, а сейчас Америка в руках "красной химеры", и там многие люди это всё понимают. Обаму не иначе как коммунистом тоже никто не называет. Все эти программы Obamacare и так далее, это просто.

И.И.: Коммунисты Обама, Клинтон и Трамп.

Д.Э.: Трамп тоже "левак", вы правы.

И.И.: По поводу телегонии — вы упомянули вскользь — вы что думаете по этому поводу? Что это: теория, наука, о чём это?

Д.Э.: Я считаю, безусловно, что это псевдонаука, это оккультная теория, которой не место в главах у разумных людей, но я считаю, что она связана с одной очень интересной темой — это тема целомудрия. Мне кажется, что та схема, когда молодой человек и девушка не изменяют друг другу до брака и хранят свою чистоту, чтобы во всей полноте себя подарить супругу — это правильные схемы, и надо к ним возвращаться. 

И.И.: А для чего?

Д.Э.: Есть такая статистика, то что девять браков из десяти сегодня распадаются. Девять браков те же самые из десяти, где оба супруга сохранили верность друг другу до брака, не распадаются. Вы думаете, это просто так?

И.И.: А где такая статистика?

Д.Э.: В комментариях к этой радиопрограмме, на вашем сайте, я дам линк для того, чтобы все увидели.

И.И.: Много вопросов народ написал. Я хочу с вашего "твиттера" начать. "Добавьте меня в список кандидатов 2018. Девиз кампании: "Люстрация, оружие, легалайз". Что имеется в виду?

Д.Э.:

 Речь идёт о том, что сегодня была новость, якобы Ходорковский сделал свой список кандидатов в президенты 2018, чтобы за них голосовали люди, и без их ведома. Я это дело прокомментировал: давайте, добавляйте меня, вот моя программа. Что это значит? Первое, люстрация — это когда государство преодолевает наследие тоталитарного прошлого.

И.И.: Как на Украине — в мусорный бак. Так, второе?

Д.Э.: Нет. Это когда от власти отстраняются…

И.И.: Все.

Д.Э.: Все, кто запятнал себя, кроме, естественно, наших самых главных, мы их всех любим, понятно. 

И.И.: А как же? Они же из КПСС все.

Д.Э.: Остальным запретим. Второе — это оружие. Безусловно, я считаю, что мужчина без оружия — это не гражданин, и право защищать свою жизнь, жизнь своих родных, и более того, свой образ жизни от тирании со стороны государства, в том числе — это свято.

И.И.: То есть защищаться от государства с оружием в руках?

Д.Э.: В том числе.

И.И.: Здорово. То есть тоже Украина.

Д.Э.: Нет. Вторая поправка.

И.И.: Главная тема правых — легализация оружия против государства.

Д.Э.: Нет. Вторая поправка Конституции США, например, понятно. Первое — защищаешь свою жизнь, второе — это твоя защита от тирании. Понятно, что к власти могут прийти разные люди, разные силы, и власть по-разному относится к людям. Если она знает, что у каждой семьи дома по "Сайге" или по пистолету или у каждой семьи дома по телевизору с Дмитрием Киселёвым. Понимаете, это разное отношение.

И.И.: Или с Дмитрием Энтео.

Д.Э.: Ну, с Дмитрием Энтео не так уж и плохо, потому что Дмитрий Энтео будет говорить за свободу и ответственность. Понятно, в США более двух миллионов преступлений ежегодно предотвращается с помощью гражданского оружия.

И.И.: А сколько там в школах стреляют и на улицах? В полицейских?

Д.Э.: Стреляют не так много. Дело в том, что стреляют только там, где оружие запрещено, на так называемых gun-free zone. Обычно, если этот mass shooting происходит там, где у людей нет оружия, то 18 минут он убивает людей, преступник. Если там, где люди вооружены, две минуты у него есть. В Израиле 80% всех терактов предотвращают вооружённые граждане. И просто статистика везде: Эстония, вся восточная Европа — где легализуют оружие, в среднем уличная преступность падает процентов от 40 до 70, в отличие от культуры.

И.И.: Это известные доводы, стандартные.

Д.Э.: Третье, что я имею в виду под словом "легалайз", это то, чтобы государство прекратило контролировать максимальное количество сфер гражданского общества, чтобы нам не нужно было получать тысячу лицензий на то, чтобы заниматься бизнесом, соблюдать тысячу формальностей и платить тысячи бюрократам.

И.И.: Христианин говорит о занятии бизнесом? О ссудном проценте?

Д.Э.: Да, безусловно, христианин говорит о занятии бизнесом, в том числе.

И.И.: И о легализации оружия?

Д.Э.: Да.

И.И.: Внимание, христианин Дмитрий Энтео говорит о легализации оружия.

Д.Э.: Это классическая христианская повестка.

И.И.: Да. Занятие бизнесом и легализация оружия — классическая повестка.

Д.Э.: Если вы возьмёте Библию, то там половина притч о предпринимателях, пророки этим занимались. Это реализация талантов человека, и когда ты, даже не зная другого человека, пытаешься сделать ему добро, удовлетворив его потребности…

И.И.: Конечно, добро: нанимаешь не своего гражданина-христианина, например, а нанимаешь мигранта, например.

Д.Э.: Как хочешь.

И.И.: И говоришь: не будешь работать — пошёл вон, то ты делаешь добро.

Д.Э.: Конечно. Согласно Библии, какая цена справедливая, мера между работником и работодателем? Та, о которой договорились. Это притча.

И.И.: Вы можете договориться с работодателем о чём-то?

Д.Э.: Да, конечно. Либо меня устраивают его условия, либо не устраивают. Вот и всё. Как мы пожали руку — так и справедливо. А когда меня наняли за сумму, которая меня устроила, потом я начинаю бунтовать, профсоюзы, стачки и так далее — это нормально никогда не кончается, это ненормально. То есть я говорю о том, чтобы государство не давило нашу свободу, чтобы было меньше бюрократии, и ещё дальше "легалайз", о чём я говорю — у нас есть огромная проблема в стране — это проблема наркотиков, и эта проблема не в том, что много людей употребляют наркотики. Проблема в том, что у нас сегодня 400 тысяч человек сидят в тюрьмах, гниют, из-за того, что их поймали с двумя коробками марихуаны. Я лично очень плохо отношусь к наркотикам, сам их не употребляю и другим не позволяю. Узнаю — кто-то курит траву из моих знакомых — даю сразу подзатыльник. Но с другой стороны — 400 тысяч человек гниют, из них большинство — это молодёжь до 30 лет.

И.И.: То есть не сажать за марихуану, легализовать оружие и дать христианам возможность заниматься бизнесом с мигрантами — прекрасно.

Д.Э.: Да. Надо радикально либерализировать наказание за хранение наркотиков, чтобы люди штраф заплатили, прошли реабилитацию, может быть, — церковь в этом может помочь. В общем, помогать и не губить.

И.И.: Понятно. Это прекрасно, да.

Д.Э.: В общем: Библия, оружие, капитализм. Вы можете присоединиться к нам — это очень просто. Надо прочитать Библию, Блаженного Августина, отец Даниил Сысоев хороший священник, и взять такие великие книги прошлого, как классиков австрийской экономической школы: Хайек, Мизес, Ротбард, почитать объективно о том, какое место учения о хозяйственной деятельности человека, когда свободу, скажем, людей, именно свободу деловую, когда хозяйственную деятельность ничто не ограничивает, никто не отбирает, никто не принуждает, а люди уважают друг друга, цивилизация развивается с огромными темпами. Вот я за это.

Экономика: коммунисты — плохо, капиталисты?

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте! Меня зовут Владимир, я из Белгорода звоню.

Вы последнее время в своих выступлениях часто говорите об австрийской экономической школе, и я, в частности, видел во "ВКонтакте" в паблике RLN.FM пост о том, что некое сообщество появилось. 

Д.Э.: Действительно, говорим об этом. Если кто не знает, австрийская экономическая школа — это такое экономическое учение, которое зародилось в средневековой схоластике, в интеллектуальной жизни монастырей, то есть некий христианский взгляд на экономику, который противопоставляется социализму.

И.И.: Капитализму.

Д.Э.: Да. Условно говоря, апологетика капитализма в хорошем смысле этого слова.

И.И.: У капитализма не может быть хороший смысл. Скажите, кто собственник средств производства, и, собственно, ключевой вопрос.

Д.Э.: Безусловно, чей бизнес — тот и собственник. Право собственности — оно священно, бог сказал: "Не укради".

И.И.: Как вы смотрите на приватизацию 1990-х?

Д.Э.: Сейчас я скажу. Как святой Иоанн Восторгов, новомученик, он написал пять фундаментальных трудов против социализма, в том числе и "Антисоциалистический катехизис", и он там очень просто сказал: "Христианин — это тот, кто готов добровольно отдать своё, а социалист — это тот, кто хочет насильно забрать чужое". Вот и вся разница.

И.И.: Нет, Дмитрий. Всё просто. В социализме просто речь идёт о равенстве людей, а в капитализме речь идёт о том, что есть человек, приватизировавший предприятие, и это потом называется его бизнесом, который нельзя трогать.

Д.Э.: Нет, у нас есть история XX века. У нас святые говорили одну простую вещь: "Бог создал всех равными, — прошу прощения. — Бог создал всех разными". 

И.И.: Бог создал всех равными — оговорочка. 

Д.Э.: Нет, разные. Мы все разные. Мы действительно все разные.

И.И.: Разные, да.

Д.Э.: Каждому нужны свои условия для счастья. У каждого свои потребности, свой взгляд на мир, и уравнять людей можно только в могиле.

И.И.: Нет. Уравнять людей можно в возможностях.

Д.Э.: А возможности у всех одинаковые.

И.И.: Это неправда.

Д.Э.: У всех есть две руки, две ноги и ум.

И.И.: Это неправда.

Д.Э.: Как так?

И.И.: Вот так. Посмотрите возможности людей, которые живут в наших сёлах и ходят в приходы — наверное, близкие вам люди.

Д.Э.: Каждый из них может взяться за свою жизнь, каждый из них может начать своё дело.

И.И.: Дети чиновников уже в третьем поколении.

Д.Э.: Это ненормально, что у нас сегодня молодёжь хочет стать чиновниками, а не предпринимателями. Это ненормально, потому что у нас всё вокруг хотят присосаться к чужим деньгам, их перераспределять и забирать себе в карман.

И.И.: А как понять чужим? Чужое — это чьё?

Д.Э.: Это то, что государство под страхом насилия, вернее чиновники, те, кто распределители чужого, отбирают у нас и перераспределяют "справедливо". А мы считаем, что бог нас всех сделал разными, поэтому уравнять людей можно только в одной могильной яме, поэтому социалистические режимы XX века — это режимы, которые унесли из жизни около 100 миллионов человек, это национал-социализм Гитлера, это интернационал-социализм Сталина — мы должны это преодолеть. Мы должны уважать частную собственность, уважать свободу.

И.И.: Вы уравниваете Гитлера и Сталина?

Д.Э.: Да, конечно.

И.И.: А вы знаете, что это законодательством Российской Федерации…

Д.Э.: Нет. Это не запрещено.

И.И.: Запрещено. Уравнивание нацизма и…

Д.Э.: Нет. Оправдание нацизма. Я считаю, что интернационал-социализм Сталина и национал-социализм Гитлера — это два одинаково сатанинских человеконенавистнических социалистических режима, которым не место в цивилизованном мире. Нельзя убивать людей по классовому или по расовому признаку. Они как братья-близнецы, только форма усов разная, и поэтому я считаю, что и Гитлер вёл войну против моего народа, и Сталин вёл войну против моего народа. Моих предков убивали и войска Гитлера, и убивал Сталин: гнобил в лагерях и приговаривал к расстрелу. Я знаю их имена, я знаю их фамилии, я знаю их судьбы, и я сегодня не готов вообще нормально смотреть в глаза человеку, который оправдывает убийство, например, моего прадеда, который был директором школы во Владикавказе и которого расстреляли в 1941 году.

И.И.: Это личная точка зрения Дмитрия Энтео, и если следствие нас слушает, то все вопросы к Дмитрию Энтео.

Д.Э.: Разрешите, я доотвечаю на последний вопрос, который задали. Да, действительно есть подобное сообщество разных правых христианских либертариев в социальных сетях. Там объединяются люди, и то, о чём меня спрашивали, когда прервался разговор, я понял, речь шла о создании такого учреждения, в котором я принимаю участие, это Христианское экономическое общество. Там пока 12 экспертов — люди с образованием соответствующим и христианским мировоззрением, они решили работать над христианской экономической повесткой и отвечать на вызовы, которые идут.

И.И.: Понятно. Просто мало времени, тезисно.

Д.Э.: Последняя фраза. Почему я считаю, что это важно — свободная экономика? У нас проблема в обществе в том, что когда в нашем мире люди делегируют свои обязанности государству, то они становятся безответственными и у нас в итоге коллективная безответственность и безынициативность — такое болото.

И.И.: Вы говорите как типичный либерал-экономист современный.

Д.Э.: Современные либералы-экономисты — они кейнсианцы, они за государственный капитализм, а мы вообще за свободный рынок.

И.И.: А вы вообще за капитализм.

Д.Э.: Библия, оружие, капитализм. 

И.И.: Да. Только Библию не надо сюда примешивать.

Д.Э.: Нет, простите.

И.И.: Не простим.

Д.Э.: Библия — это свободная экономика.

И.И.: Нет.

Д.Э.: Это антисоциалистическая программа.

И.И.: Нет.

Д.Э.: Ну, как нет? Простите.

И.И.: Нет.

Д.Э.: У вас есть образование соответствующее, чтобы вы могли это говорить?

И.И.: Нет. У меня есть соответствующее образование, чтобы говорить об экономике, о ссудном проценте и обо всём остальном. Сравнивать Гитлера со Сталиным можно и нужно только для того, чтобы оправдывать современные типы экономики, экономических отношений и собственности.

Д.Э.: 

И.И.: И собственности, Дмитрий.

Д.Э.: Капиталистической экономики почти нет, только Сингапур.

И.И.: И собственности, которая, как вы говорите, священна.

Д.Э.: Священное право частной собственности.

И.И.: Которое возникло из известных источников 90-х годах.

Д.Э.: А иначе это грабёж. А чего 90-е годы, а что 90-е годы?

И.И.: Дмитрий, тезисно пробежимся. Мы сейчас придём к интересным темам. В Петербурге позавчера была конференция "Город на Неве против героизации союзников Гитлера и военных преступников", — речь идёт о табличках Маннергейму и Колчаку. Создали — как это называется правильно — за защиту истории от посягательств, и подписали меморандум о создании гражданского комитета защиты исторического достоинства. Ваша позиция по этому поводу? Снимать или вешать?

Наследники империи: Россия не СССР

Д.Э.: Я считаю, что действия наследников подобных красного терроризма, которые позорят нашу страну подобными инициативами, надо пресекать. Я не считаю СССР Россией.

И.И.: Доска Маннергейму должна висеть?

Д.Э.: Да, конечно, безусловно.

И.И.: Доска Колчаку должна висеть?

Д.Э.: Безусловно. Памятник Колчаку должен стоять на месте Дзержинского.

И.И.: Фотографии и памятники Власову должны стоять?

Д.Э.: Это спорный вопрос.

И.И.: Ваша позиция.

Д.Э.: Нет. Власову — нет. Маннергейму — да.

И.И.: Почему?

Д.Э.: Потому что Маннергейм два раза спас Петербург. Заслужил все возможные награды за Российскую империю, воюя в двух войнах.

И.И.: Где был Маннергейм, когда была блокада Ленинграда?

Д.Э.: Сегодня зарплата учителя в Финляндии 500 тысяч рублей в месяц. Это потому, что Маннергейм не дал Финляндию красным — одну из самых убогих губерний Российской империи. И во время блокады Ленинграда Маннергейм отказал Гитлеру и не пошёл на территорию Советского Союза, только стоял — своё забрали после войны 1939 года.

И.И.: Понятно. Колчак — государственный преступник?

Д.Э.: И после войны, очень важно, даже Сталин запретил трогать Маннергейма и не трогал Финляндию. А сегодняшние сталинисты это делают — позорище.

И.И.: Колчак — государственный преступник?

Д.Э.: 

И.И.: Государственный преступник или нет?

Д.Э.: Это государственные герои, и я считаю, что его памятник должен стоять на месте Дзержинскому, там, на Лубянке.

И.И.: А что с решением энного количества судов относительно того, что он государственный преступник, делать?

Д.Э.: Мне неинтересно решение судов. Тема с реабилитацией — это просто позорище. Я за то, чтобы осудить большевизм и вернуться к 17-му году — правопреемство с Российской империей, потому что Советский Союз для меня — преступная оккупация, потому что это режим, который вёл войну с моим народом и убил миллионы людей.

И.И.: Дмитрий, в чём отличие от "Правого сектора"?

Д.Э.: Моё отличие от "Правого сектора" в том, что это социалистическая организация, это "леваки", а я за свободу. Я — христианин, а они — язычники.

И.И.: Хорошо. А от современных киевских властей, которые делают всё то, что вы требуете здесь?

Д.Э.: Они ничего не делают. Они проводят гей-парады.

И.И.: Они переименовывают — декоммунизация. Они переименовывают в Бандеру.

Д.Э.: Простите, всё делают не так. Они попирают христианские ценности, они прессуют православие, они устраивают гей-парады, они ничего не делают с абортами, и если они хоть что-то сделали нормальное — это решили, конечно, пойти путём десоветизации, как вся восточная Европа. Отличный закон сделали. Хоть где-то они что-то нормальное сделали. Всё остальное у них через одно место. Я так думаю, и я считаю, что Россия станет только сильнее оттого, что мы будем иметь нравственную силу оценить свою историю. Очень простой вопрос: мы не должны, если мы христиане, оправдывать преступление своего прошлого только потому, что это наше преступление. Мы не должны свои личные грехи оправдывать только потому, что это наши грехи. Если это моя молодость, мол, значит, это самая прекрасная молодость и всё там свято и непорочно, хоть я и детей насиловал — это не надо так. 

И.И.: Дмитрий, давайте вопрос. Власов кто для вас?

Д.Э.: Власов — трагическая, изломанная большевизмом личность. Он для меня не символ русского сопротивления, он для меня не герой. Предатель? Не знаю. Если он клялся большевикам в верности, а потом их предал — это уж ему решать.

И.И.: Как понять "клялся"? Он, вообще-то, был военнослужащий.

Д.Э.: Да, понятно. Вообще в русском коллаборационизме меня интересует лишь один вопрос: что такое сделала советская власть, чтобы больше миллиона человек перешли на сторону Германии?

И.И.: Миллиона?

Д.Э.: Да, конечно. Более миллиона.

И.И.: Не ста?

Д.Э.: Более миллиона человек.

И.И.: Не 100 миллионов?

Д.Э.: Нет. Миллиона. Вы же образованный человек, что вы.

И.И.: Эти все байки уже столько раз разбирали, что скучно просто.

Д.Э.: Миллион человек.

И.И.: Здравствуйте! Как зовут вас?

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте! Святослав из Кологрива. Я сейчас читаю доклад Департамента полиции от 24 января 1905 года — расстрелянных более 5 тысяч человек в "Кровавом воскресенье", и он, значит, за то, чтобы расстреливать рабочих шедших, и, причём это по приказу царя, отданного, Николая II, расстрелять. А вы это поддерживаете?

Д.Э.: А надо определяться: Николай II — либо мягкотелая тряпка, либо "кровавый" — вы уж там определитесь. Те, кто изучает историю, они знают: провокация в том, что всё это революционное отребье левое, оно стреляло из толпы, это всё устроило. Я считаю Николая II великим правителем. К сожалению, его триумф оказался подорванным этим предательством, этим всем беснованием нашего народа, отступлением от бога. Я молюсь ему, как святому, и я считаю, что Россия в начале XX века двигалась в правильном векторе. Это и гражданские свободы, и свободная пресса, и экономические свободы — русский капитализм. Сейчас золотой рубль Николая II — те, кто в него инвестировали деньги, они только получили. Какая ещё валюта таким может похвастаться? Потому что это было золото. Страна двигалась в нужном направлении: и свобода, и религия, и традиция.

И.И.: Только закончилось как-то всё странно, если всё хорошо так было.

Д.Э.: Да, семидесятилетней оккупацией закончилось.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер! Алексей меня зовут. У меня первый вопрос: считает ли Дмитрий исторически сложившееся христианство соответствующим самому учению Христа? Ставит ли он знак равенства между этим? И второй вопрос: верит ли он в бога или верит он богу? Есть такое выражение: "Путь промысла Его неведом потому, что вера есть в Него, но веры нет Ему", — вот я сейчас слушаю человека и понимаю, что он верит во что угодно, но только не самому богу. Спасибо.

Д.Э.: Я с радостью кратко отвечу. Это протестантская агенда. Я верю, что православная церковь является той самой древней церковью, которую мы читаем на страницах "Деяний святых апостолов". Это для меня бесспорно, я могу читать то, что говорили святые и первого, и второго, и третьего, и четвёртого, и пятого веков — это всё епископы нашей церкви, поэтому проблем нет. Я верю в бога, и, правильно вы сказали, я верю богу. Я верю не просто что он есть, а я верю в то, что он написал в Библии, в его слова. Это для меня закон. И это очень важно, потому что сегодня эта обрядовая религиозность — это действительно проблема, когда люди ходят куличи святить, когда люди ходят только за водой крещенской два раза в год: только на отпевание и на крещение. У самих в голове какой-то абсолютный ветер, когда человек может голосовать за КПРФ и ходить причащаться при этом. 

И.И.: А царь нужен сейчас?

Д.Э.: Я считаю, что сегодня мы должны обсуждать не монархию, а минорхию. Минорхия — это учение об ограничении полномочий государства теми границами, которые бог дал в Библии: оборона, правосудие, безопасность.

И.И.: А царь-то нужен?

Д.Э.: Когда мы ограничим полномочия государства и воспитаем в людях ответственность и подарим им свободу — тогда можно и царя. Конституционная монархия — ничего против я не имею.

И.И.: А есть кандидатуры у вас для царя?

Д.Э.: У меня нет. Может, меня выберут. Библия, оружие, капитализм.

И.И.: Понятно. Здравствуйте! Как зовут вас?

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер! Вадим, Подмосковье. Спасибо за смешной анекдот. Если вы рассматриваете церковь как подпорку капитализма, то народ её в 17-м году за это и выкинул на свалку. Именно в деревнях избивали попов, и вообще, читайте классиков, Дмитрий. Дай бог вам прогресса. Спасибо.

И.И.: За это крестьяне оплатили коллективизацией, раскулачиванием и так далее. Мы знаем, что прав в советском колхозе было меньше, чем при крепостном праве. Только на днях Счётная палата привела данные официальные на своей странице в Facebook о том, как люди жили в Российской империи, офицер, дворник, учитель, врач — лучше, чем мы сейчас живём в 2016 году в Российской Федерации.

Д.Э.: Конечно, бананов не ввозили. 

И.И.: Спасибо большое, Дмитрий!

Д.Э.: Спасибо Вам.