С Apple не убудет? Клименко и Мариничев предсказали проигрыш ФАС в суде

А. МИТНОВИЦКАЯ: Давайте об айфончиках. А завтра, между тем, суд: ФАС возбуждало уголовное дело против Apple на прошедшей неделе. Если вина Apple в координации цен среди ретейлеров будет принята, то штраф от 1 до 5 миллионов рублей.

Г. КЛИМЕНКО: Apple переживёт.

А.М.: Разумеется.

Д.М.: Абсолютно не серьёзная ерунда.

А.М.: Сумма штрафа?

Д.М.: Никакой претензии к Apple выставлять нельзя. Он — производитель и конкурирует с другими производителями, он регулирует цены в канале и для своих ресейлеров…

А.М.: Ничего катастрофического, что они установили цену, и все ретейлеры продают айфон по одной и той же цене, нет?

Д.М.: Конечно, нет. Этими действиями они сдерживают спекуляции, так как они сами продают и регулируют тем самым, демпфируют цены для конечного потребителя. В зависимости от того, насколько успешен ресейлер, насколько много он продаёт, он имеет бэк-маржу, допскидки, мотивацию от Apple как производителя. Никаких претензий к Apple иметь нельзя, это бред и чушь…

А.М.: Чем кончится суд, с вашей точки зрения?

Д.М.: Ничем. Это всё должно развалиться как страшный сон.

Г.К.: Я на этот суд даже внимания не обратил.

Полную версию программы "Рейтинг Клименко" читайте ниже и слушайте в аудиозаписи.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Прекрасные мужчины ко мне пришли в студию. Герман Клименко, советник президента по вопросам развития Интернета, и Дмитрий Мариничев, интернет-омбудсмен. Здравствуйте!

Г. КЛИМЕНКО: Здравствуйте.

Д. МАРИНИЧЕВ: Здравствуйте.

А.М.: Угадайте, с чего я решила начать эту программу?

Г.К.: Наверное, про 9 миллиардов.

А.М.: А вот и нет. Мы начнём с одной из самых неожиданных тем. Никогда не догадаетесь — с пакета Яровой.

Г.К.: Опять. Сергей поменялся на прекрасную девушку, а пакет Яровой всё равно остался. Ощущение, что кто-то эту прекрасную женщину Яровую на Life.ru не любит.

А.М.: Любит и очень часто о ней говорит.

Г.К.: Хорошо, давайте поговорим. А что у нас опять случилось? Вроде бы тема умерла.

А.М.: Нет, не умерла. Президент сказал, что его надо скорректировать: "Правительство и Минкомсвязи занимаются этим вопросом. Если все вместе увидим, что есть решение, которое решит задачу, но не оставит бизнес в сложном положении, тогда будем вносить эти коррективы". С кем-то из вас советуются те люди, которые ищут сейчас решение? И вообще есть такое решение, которое всех удовлетворит?

Д.М.: Конечно, есть.

Г.К.: То есть хранить данные не надо? А если шпионы, педофилы, негодяи разные найдутся? Технически можно.

Д.М.: Ради бога. Государство может сформировать любой центр обработки данных, любую систему, хранить любой трафик, который считает нужным, как захочет, и обрабатывать его и дешифровывать.

Г.К.: От лица государства я тебе искренне благодарен.

Д.М.: Просто этим не должны заниматься операторы.

Г.К.: А кто должен?

Д.М.: ФСБ, к примеру.

Г.К.: А как оно должно этим заниматься?

Д.М.: Обыкновенным образом. Построить ту инфраструктуру, которую считает должным построить, внедрить решения, которые считает необходимыми для безопасности страны.

Г.К.: Предложение директора "Мегафона" 1% с выручки на это дело отдать — это разумная история?

Д.М.: Нет. Я не считаю, что это задача бизнеса. Это задача государства. Для этой цели есть налоги, которые идут на безопасность.

Г.К.: А почему все должны платить за жиробасов, которые зажрались?

Д.М.: Кто зажрался?

Г.К.: Жиробасы, операторы сотовой связи. Почему я должен платить? Я и так плачу, они меня подписывают на подписки, маму, бабушку подписывают. Дима знаком с этой концепцией.

Д.М.: Что тебе операторы плохого сделали?

Г.К.: Они на биржу вышли, у них много денег, давай их потрясём.

А.М.: У них бизнес, в конце концов.

Г.К.: А я против, что ли? Почему я должен платить?

Д.М.: Ты можешь не платить и не пользоваться.

Г.К.: У банков есть требования, чтобы кассы были металлические. Я 20 лет был в банковском бизнесе и помню времена, когда были сейфы. Были нападения на обменные пункты, и вместо того, чтобы милицию потеребить, ЦБ издал указ сидеть в металлических кабинках. Это колоссальные затраты для банков, но они их понесли. Теперь государство решило изменить правила игры для операторов. А если государство решит среднюю скорость в городе изменить, ты, Дима, тоже будешь возмущаться и просить отменить? Дима, это и так компромисс.

А.М.: Между чем и чем?

Г.К.: Ведь не посадили же.

Д.М.: Ты неправильно говоришь. Скорость в городе должна соответствовать инфраструктуре и развитию транспортных средств.

Г.К.: Это изменение условий. Есть условия ведения бизнеса, они иногда меняются.

Д.М.: Но ты сравниваешь две несравнимые вещи.

Г.К.: Почему вся страна за налоги должна платить?

Д.М.: На людей были нападения, это безопасность человека, а государство должно за этим следить.

Г.К.: Террористы, педофилы.

А.М.: Это всё безопасность.

Д.М.: Какая в данном случае безопасность?

А.М.: Как бы меня ни раздражал сейчас Герман Клименко…

Г.К.: А я вас раздражаю. Нормально.

А.М.: А вы стараетесь. Но я за него во всём этом споре, он задаёт вам правильные вопросы. Безопасность та же самая, террористы те же самые.

Г.К.: Можно находить их и убивать, отстреливать, компромат на них находить — почему нет?

Д.М.: Ты привёл прекрасный пример.

Г.К.: Почему он хочет, чтобы все платили за жирных, зажравшихся операторов?

Д.М.: Почему за операторов они будут платить?

Г.К.: Почему я должен платить из своих налогов? Почему не они сами, заработав на мне колоссальные бабки?

А.М.: Они ещё умудряются свои бабки в сторону отложить и взять чужие.

Д.М.: Я слушаю вас двоих и не могу понять, мне кажется, вы стебётесь.

Г.К.: Почему я вас раздражаю, скажите, пожалуйста? Я уверен: все слушатели примкнули ушки и интересуются. Как я могу вас раздражать?

А.М.: Я не люблю, когда настойчиво и по нескольку раз за три секунды людей перебивают. Он мысль не успел договорить, а вы его засыпаете вопросами.

Г.К.: Он первый начал с вашей подачи. Перед эфиром мы говорили, что сейчас начнётся опять подыгрывание либеральной сущности Дмитрия Мариничева.

А.М.: А у вас либеральная сущность?

Г.К.: Конечно.

Д.М.: Если Герман говорит — наверное, ему со стороны виднее, я не знаю.

А.М.: Герман, теперь ваша версия: что нужно сделать с пакетом Яровой, как сократить, скорректировать?

Г.К.: До того как я стал советником, я приобрёл мудрость. Я до этого бизнесом занимался 25 лет. Государство принимало очень много разных законов. Как в рекламе: ни одна рыбка при съёмке не пострадала. У нас абсолютно вменяемое правительство, всё передано туда.

Ребята, всё очень просто. Если бы нам этот закон дали почитать, мы бы сказали: "Уточните трафик". Они бы написали: "Весь уникальный трафик" или какая-то иная формулировка, и вопросов бы просто не было.

А.М.: Какой ваш идеальный вариант?

Г.К.: У меня нет идеальных вариантов, я советник, медиатор, я нахожусь между. Моя задача — быть стыковщиком между индустрией и государством. На текущий момент я уверен на 100% без Диминых предвыборных заморочек. На самом деле он хороший человек, но перед выборами вынужден либеральничать. Я уверен, что правительство примет нормальное решение, которое не разорит ни "Билайн", ни МТС. Большая проблема: что покупать, какое оборудование. Сторона Америка спокойно работает с эшелоном, просто это вопрос длительных инвестиций, это не за один день делается. А хранить надо — тут без вопросов. Дима держится. Мы с ним не расходимся, но почему-то он лоббирует интересы жирных, сальных операторов, а я категорически отказываю им в праве за счёт народа, который они подписывают на всякое, валится куча жалоб на подписки бедных бабушек по 30 рублей в день.

Д.М.: И чем тебе пакет Яровой в этом вопросе поможет?

Г.К.: Мы спорим по двум позициям: ты хочешь, чтобы платила бабушка, а я хочу — чтобы платили операторы. Разницы никакой. Мы согласны с тем, что надо платить.

Д.М.: Это глупость: если платит оператор, то в итоге платит бабушка, потому что деньги у оператора от неё.

Г.К.: Меньше доходов будет. Нормально, отберём.

Д.М.: Ты хочешь обобрать бедных старушек?

Г.К.: Операторов.

Д.М.: Операторы напечатают деньги? Откуда они у них возьмутся?

Г.К.: Поделятся прибылью.

Д.М.: У них не хватит прибыли.

А.М.: О какой сумме идёт речь в итоге?

Г.К.: Началась история с дружков Димы.

А.М.: Они сказали: 10 триллионов.

Г.К.: Я вас раздражаю, "закон Яровой" обсуждаем — история понятна. Он сперва сказал, в три раза повысят цену на связь, и все зашумели. Мы разговариваем об этом, потому что всё ушло в народ. Потом он сказал: давай 1% отдадим. Это уже реалистичная история: 1% от выручки на подобное хранилище. Это значит, что связь максимум подорожает на 1%. У нас курс доллара меняется на 5—10% за очень короткий промежуток времени. О чём мы говорим, Дима? Жалкие копейки.

Д.М.: Ты, наверное, никогда не слушал о каскадном эффекте электричества. В экономике операторов это то же самое. Если себестоимость изменяется на 1%...

Г.К.: Мы разговариваем с обычными слушателями, не надо врать, сколько можно. Каскадный эффект электричества.

А.М.: Проще, Дмитрий.

Д.М.: Если проще, то, конечно же, подорожает.

А.М.: На 1%?

Д.М.: Кратно. Если останется в том виде, в котором есть.

Г.К.: Не останется. Зачем постоянно передёргивать? Не останется. Уже сто раз говорили: величина суммы названа директором "Мегафона". Он сказал: цена повысится в три раза. Затем он сказал про 1%.

Д.М.: Обыкновенные формулы, ты можешь сам в столбик посчитать, на сколько изменится.

Г.К.: Речь идёт об уникальном трафике.

Д.М.: Что это такое?

А.М.: Что-то мне подсказывает, что не будет поставлена точка в этом вопросе ни в этой передаче, ни в ближайшее время. В следующий понедельник продолжим. Ради справедливости, вы хотели говорить о 8 миллиардах.

Г.К.: Это первая новость. Сколько можно задвигать мой рейтинг? Передача называется "Рейтинг Клименко". Я требую, чтобы мы начали обсуждать рейтинг. Пятая передача подряд про Яровую. Где ФАС, где Роскомнадзор? Это не просто так, это очевидно!

А.М.: Герман, вы сейчас тратите собственное время. Давайте вернёмся к рейтингу.

Миллиарды в кэше

Г.К.: Первая по популярности новость: при обыске у полковника МВД изъяли валютный эквивалент 8 миллиардам рублей.

Д.М.: Чтобы попасть на верхнюю строчку, от 8 миллиардов сколько ты отщипнул на первую позицию в рейтинге?

Г.К.: Для полковника, что ли?

Д.М.: Я не знаю для кого.

Г.К.: Люди голосовали, людей впечатлили. Когда новость появилась, я не поверил, подумал, что такого не может быть, полез читать. А когда люди что-то читают, то имеют дурную привычку расшаривать в сетях.

Д.М.: Такой объём наличных денег, представляешь? Я волновался: перекрытия в квартире выдержат нагрузку?

Г.К.: Тонна — это немного, тем более распределённая.

А.М.: На полках, на подоконнике, на полу.

Г.К.: Холодильник весит 200 килограммов — что ты хочешь? Новость фееричная. Сразу юмор пошёл: а что тогда у генералов? Проблема с бюджетом решается легко и просто.

А.М.: У нас в эфире был Антон Цветков, председатель Комиссии Общественной палаты по безопасности, и Виктор Цымбал, эксперт Национального антикоррупционного комитета. Они меня убеждали, что если есть некая преступная схема в одном этом управлении, совершенно не обязательно, чтобы генерал знал об этом, его присутствие совершенно не требуется. Поэтому шутки о том, если у полковника столько-то, сколько тогда у генерала, получается, не очень работают.

Г.К.: А вы поверили?

А.М.: Нет. Он неслучайно в отставку сам подал. Хотя его бы и так отправили.

Г.К.: Это правильно. Невозможно при такой истории остаться. Я чуть-чуть знаком, я когда-то бизнесом занимался, конечно, у них поделены зоны, каждый занимается своей поляной. Очень плохо, что это происходит. На таких вещах надо ловить, с другой стороны, это пища для тех, кто говорит: смотрите, как у вас всё плохо. И не очень понятно, что делать. Борешься с этим — тебя же за это козлят.

А.М.: По скайпу с нами был однокурсник Дмитрия Захарченко, которого я спросила, как менялась жизнь Захарченко после того, как он из налоговой перешёл в управление по борьбе с коррупцией, замечали ли, что он богаче живёт? Ответил, что замечал, но что такого, все такие, все воруют. Все всё знают.

Г.К.: Закончиться это должно одной историей: жить надо по доходам. Я не люблю приводить Америку в пример, но в данном случае надо сказать: если вы там за год потратили больше, чем заработали, и не можете это доказать, то никто не объясняет, вам приходит в конце года бумажка. Вы заработали 100 тысяч долларов за год, а потратили 200. Вы не переживайте, с этих 100 тысяч заплатите штраф и сгоняете в тюрьму на полгода за уклонение.

А.М.: Почему у нас нет такого подразделения? Или есть, но мы о нём плохо знаем, которое будет следить за тем, сколько человек заработал, сколько потратил, чего купил.

Д.М.: Можно следить.

Г.К.: Жизнь по расходам. Если я за год заработал 1 миллион долларов, то могу только его потратить, не два. А если потратил два — объяснись, не в понимании наследства бабушки или дедушки.

Д.М.: В Америке декларация подаётся.

Г.К.: В какой-то момент происходит амнистия. Легализуйте все свои деньги и живите честно. Было несколько арбитражных попыток, это известная история, когда у человека были доходы, он не мог объяснить, налоговая пыталась НДФЛ причислить. Если ко мне приходят и не могут доказать, что я где-то заработал и не заплатил налоги, то бремя доказывания лежит на налоговой инспекции. С точки зрения налогового права, как бы нам ни было неприятно, если мы не хотим в эти истории попадать, то бремя доказывания, что ты заработал эти деньги, должно лежать на тебе. А сейчас история выглядит так: если вы заработали 1 миллион рублей, потратили — два, то бремя доказывания, что миллион сверху — это взятки, лежит на налоговой инспекции.

А.М.: А тут другая проблема: он ведь их не потратил, они просто лежали, о них никто не знал.

Г.К.: Он может сказать, что это не его, подложили.

Д.М.: Отпечатки пальцев есть.

Г.К.: Мы говорим о том, что с этой системой надо что-то делать.

Это не интернетовская тема. Если бы я занимался экономикой, то лоббировал бы тему, чтобы мы жили по расходам. Но сама по себе тема сильно всколыхнула общество, поэтому тема стала первой за два дня.

А.М.: А вы тоже вместе со всей страной считали в килограммах?

Г.К.: На полном серьёзе говорю: я сначала 15 минут доказывал, что это ошибка, что речь идёт о 8 миллионах долларах.

А.М.: А почему не может быть? Это не в рублях было.

Г.К.: Я 20 лет в банковском бизнесе был и о таких расчётах в принципе не слышал. Смысла иметь такие деньги в кэше нет.

Д.М.: Я не могу представить, откуда может взяться в таком объёме.

Г.К.: Ощущение, что свезли весь кэш зачем-то. Появляются конспирологические версии типа Майдан устроить, но тут я меньший сторонник этой версии. Зачем-то свезти огромную массу денег в кучу. В том бизнесе, в котором занимался я, нет смысла иметь такие суммы в кэше, никто никогда так не расплачивался. Может, я никогда не заходил на края, не знаю, как живут совсем чёрные преступники, но я знаком с техникой разнообразных финансовых схем — никто никогда такими историями не занимался.

Д.М.: А сколько было в долларах?

Г.К.: 120 миллионов долларов.

Д.М.: Представь, если в чемодане по миллиону возить, то через день год надо возить, чтобы собрать. Откуда будет браться миллион через день?

А.М.: Вы думаете, что с цифрой что-то намудрили?

Г.К.: Мы факт имеем. Я объяснял. Это тот случай, когда считать чужие деньги хорошо.

А.М.: А есть возможность за ночь эту сумму пересчитать? Следователи всю ночь считали.

Г.К.: Пять или десять машинок.

А.М.: И возможно?

Г.К.: Да.

А.М.: Вы засомневались в цифрах.

Г.К.: Человек из кармана достаёт кролика — это фокус, его там не может быть. У человека в квартире не может быть 120 миллионов долларов кэшем. Я понимаю, у "Газпрома" 120 миллионов долларов на счёте. Зачем они там лежат — другой вопрос, или депозит какой-то. Но у человека нет ни одной здравой причины, чтобы в квартире находились эти деньги.

Д.М.: Если бы домушник случайно забрался…

Г.К.: У Ксении Собчак сейф открывали, там 2 миллиона с чем-то было, потом коробки 45-го размера. Это допустимые истории, я их понимаю. Или у Сторчака достали миллион долларов, и там деньги были отложены на квартиру. Везде находились разумные объяснения.

А.М.: А здесь непонятно, зачем столько. Эта ниточка — началось всё с Гайзера. Как выяснилось, он сдал тройку Ольховик — Вайнзихер — Слободин за то, чтобы ему скостили срок до 15 лет, теперь уже поговаривают, что и Дмитрий Захарченко тоже имеет отношение к этой истории, якобы именно он мог предупредить Михаила Слободина, главу "Вымпелкома", 4 сентября уехать за границу во Францию. Это действительно борьба, охота на коррупционеров, которая никого не щадит, никого не боится и приведёт к чему-то светлому и хорошему или просто кто-то с кем-то что-то не поделил?

Г.К.: К светлому и хорошему приводит любое развитие событий. Дима — пессимист, я в перспективе оптимистичен. Я помню 90-е годы, 2000-е, 2010 год — система в любом случае развивается, куда-то движется, и количество схем, которые были 10 лет назад, сейчас вымирают. Можно даже встретить чиновников на должностях ведомств, которые живут на зарплату, лично знаком. Хотя в те времена, когда я занимался бизнесом, ни одного чиновника в этих ведомствах не было, который бы на приватизации детских садиках или ещё чего-то не подрабатывал по соточке.

А.М.: Прогресс есть.

Г.К.: Да, я его вижу. Я более оптимистичен, чем Дима.

А.М.: Дмитрий, пожалуйста.

Д.М.: Я вообще не пойму, что он докопался до меня. Почему-то я стал пессимистичен.

А.М.: Вы видите результат, Дмитрий?

Г.К.: Я пытаюсь передать мяч, ты принимай подачу хотя бы.

А.М.: Слушатели пишут, что дело не в расходах и доходах, а в жадности, которой заражена вся наша элита, гребущая под себя.

Г.К.: А Дима со стороны элиты?

А.М.: В моём понимании да.

Г.К.: То есть он тоже коррупционер? Я-то нет, очевидно, я вас раздражаю.

А.М.: Почему? То, что вы меня раздражаете, не снимает с вас никакой ответственности.

Д.М.: Так приходится тяжело работать, никто что-то ничего не даёт. Обидно.

А.М.: Господа, я хотела вас поздравить, но не знаю, к вам ли поздравления должны лететь. Один из вас — интернет-омбудсмен, другой — советник президента, День программиста нынче, говорят. Это к вам поздравления?

Д.М.: Ко мне, я программист.

Г.К.: Ты умеешь программировать?

А.М.: Что самое лучшее вы спрограммировали, Дмитрий?

Д.М.: Самое волшебное — это игра "Удав". Мне она так нравилась! Все мои друзья, одноклассники играли в неё.

А.М.: В каком году это было?

Д.М.: В 1988 или 1989 году.

Г.К.: Когда я переходил на нормальные компьютеры, то на спор, ничего не умея, написал "Знакомство у Алёны".

А.М.: Что это вообще?

Г.К.: Когда Mail.Ru покупал каталог List.ru, там был сервер анекдотов, и к нему сервис знакомств "У Алёны". Так назывался, это не бордель.

Д.М.: Раньше только умные люди могли зайти туда. Они все были друг с другом в офлайне знакомы.

Г.К.: Я загнал в топ-20 развлечений "Рамблера", на perl написал.

А.М.: А это было в каком году?

Г.К.: Наверное, 1999-м.

А.М.: Это попозже, чем у вас, Дмитрий. Но надо сказать, Герман вас сейчас уел. Его "Алёна" по сравнению с вашим удавом — это очень круто.

Д.М.: В 2001 году я уже продал компанию, которая занималась программированием, — это две большие разницы. Кто такой Герман?

Г.К.: В 1989 году я написал на компьютерах Olivetti учёт основных средств на рыболовецком колхозе на Камчатке. И писал я всё это, по-моему, на "Парадоксе", была такая база данных. Дима, я не понимаю, ты чем мериться собрался?

А.М.: Он удавами мерится с вами.

Д.М.: Я сижу и думаю, куда я попал.

А.М.: В общем, я вас поздравила. Вы же ездили всё куда-то, в Пензе были.

Г.К.: Да. В Воронеже был.

А.М.: Местные СМИ пишут: "К нам приехал сам…"

Г.К.: Это сарказм. Знаете, как им тяжело!

А.М.: Я девочка из провинции, я знаю!

Г.К.: Вырвались и теперь доминируете, вы выше их.

А.М.: Нет, я с большим пониманием. Они рассказывают, ваши слова передают, что "у России есть огромные наработки, которые идут в ход, однако Интернет пока не стал для всех неотъемлемой частью жизни, — сказал пензенцам Клименко. — Люди в возрасте 40—50 лет ничего не понимают в Интернете, например, чиновники, врачи не готовы к телемедицине, к Интернету внутри медицины".

Г.К.: Я должен быть строг.

А.М.: Вы сказали, что у нас технологии не соприкасаются с железом и государством. Расшифруйте? И как их связать?

Г.К.: Сейчас 45-летний медик закончил 20 лет назад институт, и все 20 лет он режет людей, реально работает. Все доктора, которых я знаю, в перерывах пишут докторские. Не те, кто занимаются психотерапией или гомеопатией, влиятельные. Тут к нему подходит Клименко и шепчет на ушко: "Мужик, телемедицина". А он занимался своим делом, никто с ним не разговаривал, он выпал на 20 лет. Дикость истории в том, что он не пользуется WhatsApp, Telegram, он не в наших терминах, он там сидит. С чиновниками та же история. Не хочу их сильно обижать, но они пришли и сразу попали в определённую историю. И тут приходит какой-то Интернет — это очень долго и косно идёт. Это две точки сопротивления. Они пришли юными чиновниками, а сейчас находятся на высоких должностях, но при этом не прошли этап, который прошли мы: айфоны, покемоны, тетрисы, они всё это потеряли и для них это немного диковато. Так получилось.

А.М.: Делать-то что?

Г.К.: Время.

А.М.: Просто подождать?

Г.К.: Да.

А.М.: Это не значит, что их надо усиленно обучать, внедрять?

Г.К.: У меня была идея: давайте сделаем курсы для чиновников. А потом мне сказали: "Герман, у нас и так грехов немерено".

А.М.: Не обязательно чиновников, мне кажется, врачей полезнее.

Г.К.: С врачами работаем. Мы открыли кафедру в Первом меде. Если уж я вызвался, я буду читать лекции врачам.

В целом им интересно, но понятно, что это не про индустрию.

А.М.: Мне кажется, им трудно это воспринимать.

Г.К.: Не трудно, но у них своя специфика. Я думаю, мы разработаем адаптивный курс про Интернет, про телеком, чтобы они не боялись, и тогда будет всё хорошо. По пути открытия специализированных телемедицинских кафедр примеры хорошие. Сейчас запустим программу, посмотрим, как пойдёт. 19 или 20 октября будет официальное открытие кафедры, там уже начали читать лекции.

Д.М.: Сколько у нас в стране медицинских вузов?

Г.К.: Не знаю.

Д.М.: Счётное количество?

Г.К.: Счётное.

Д.М.: Если начать с самого верха, это же не такое большое количество людей к обучению?

Г.К.: Это время. Ты не можешь сегодня получить чиновника и хорошего доктора, переобучить прямо сейчас, к сожалению, надо только разговаривать и договариваться. Когда я приезжаю к руководителям, главным специалистам, трачу много времени на переговоры. Да, у меня такая работа.

"Яблочные" истории

А.М.: Давайте об айфончиках. А завтра, между тем, суд: ФАС возбуждало уголовное дело против Apple на прошедшей неделе. Если вина Apple в координации цен среди ретейлеров будет принята, то штраф от 1 до 5 миллионов рублей.

Г.К.: Apple переживёт.

А.М.: Разумеется.

Д.М.: Абсолютно не серьёзная ерунда.

А.М.: Сумма штрафа?

Д.М.: Никакой претензии к Apple выставлять нельзя. Он — производитель и конкурирует с другими производителями, он регулирует цены в канале и для своих ресейлеров.

А.М.: Ничего катастрофического, что они установили цену и все ретейлеры продают айфон по одной и той же цене, нет?

Д.М.: Конечно, нет. Этими действиями они сдерживают спекуляции, так как они сами продают и регулируют тем самым, демпфируют цены для конечного потребителя. В зависимости от того, насколько успешен ресейлер, насколько много он продаёт, он имеет бэк-маржу, допскидки, мотивацию от Apple как производителя.

А.М.: У вас претензии к ФАС?

Г.К.: Почему нельзя?

Д.М.: Если бы Apple договорился с Samsung — это сговор, за это надо наказывать нещадно.

Г.К.: Тут я с Димой согласен.

Д.М.: А внутри канала? Я произвожу стаканчики и продаю их своим партнёрам по всей стране. Продаю вам по 100 рублей, потому что в производстве стоит 99 рублей.

Г.К.: А если 1 рубль?

Д.М.: Не важно. Я плачу 40 рублей налогов.

Г.К.: Ты сказал всё хорошо и правильно. Я считаю, что люди подали в суд, и если суд откажет, то да, люди уйдут. Имеют право.

Д.М.: Подать может любой человек на что угодно — вопросов нет.

Г.К.: Важно, чтобы люди, если они ошиблись, за это заплатили. Я очень спокойно отношусь к судебным процессам: каждый может хотеть всё что угодно. Каждому может показаться всё что угодно.

А.М.: К ФАС тогда претензия. Зачем они это делают?

Д.М.: Я не знаю, чем это закончится и кто это инициирует. С точки зрения здравого смысла втыкаться во внутреннюю хозяйственную деятельность конкретно взятой компании — неправильно.

Г.К.: Дима, ты в курсе, что государство, и не только наше, регулирует ретейлерские наценки? Бэки называется, когда супермаркет берёт денежки с производителя за размещение на полочках, государство регулирует? Когда государство считает, что норма прибыли высока, она регулирует это разными историями. Зачем ФАС нужно? Чтобы раздробить. Два поставщика закупили Apple, один рубль себестоимость, 90 рублей продажа — почему нельзя разрешить им конкурировать? А Apple запрещает им конкурировать.

Д.М.: Потому что оба поставщика получают по 100 рублей эту продукцию от производителя.

Г.К.: Себестоимость один рубль.

Д.М.: Это неважно, 40 рублей заплатит Apple налогов, если себестоимость один рубль. Это государству только в плюс.

А.М.: Чем кончится суд, с вашей точки зрения?

Д.М.: Ничем. Это всё должно развалиться как страшный сон.

Г.К.: Я на этот суд даже внимания не обратил. В рейтинге эта новость была, но она ушла. Почему всё идёт к тому, чтобы не обсуждать мой рейтинг?

А.М.: Вторая строчка — подростки выложили в Сеть секс с девятиклассницей на вписке в Новосибирске.

Г.К.: Первая новость не понравилась, потому что РБК.

А.М.: Вы не представляете, какое прекрасное расследование сделали наши журналисты на Life.ru на эту тему, но оно появилось сегодня, поэтому в ваш недельный рейтинг попасть никак не могло, здесь не в РБК дело. Что вы скажете про секс?

Г.К.: Мы можем не говорить, есть вещи очевидные. Можем к третьему или четвёртому пункту перейти. Но можем поговорить и про секс, но мне кажется, здесь ничего интересного нет.

А.М.: А история с раздетыми на посвящении первокурсниками? Почему она вдалеке, а вписка дурацкая — на второй строке. Как вы это объясните?

Г.К.: Никак.

А.М.: Здесь так нельзя отвечать на вопросы.

Д.М.: Сегодня День программиста, ему можно.

Г.К.: Мы констатируем факты. Иногда наши представления о новостях в силу нашей испорченности или представлениях о событии не соответствуют тому, что показывает картинка. И здесь только можно сказать: зеркало такое. Вам было бы интереснее прочитать про историю, где разделись догола, но там ничего такого.

А.М.: Закон не нарушили.

Г.К.: А с сексом понятно. История с сексом девятиклассницы легла на историю с 57-й школой, которая муссируется, и люди покликали. Потом слово "секс" здесь важно: там было "разделись", это кликабельность. У вас на Life.ru хорошие райтеры.

А.М.: Спасибо за комплимент. Много строчек и про Слободина, про "Вымпелком", как он убегал из России.

Д.М.: А как он убегал?

Г.К.: Life.ru написал романтическое исследование, как он нервничал. Там эффект присутствия, такое ощущение, что журналист переживал.

А.М.: Так и должно быть, журналисты должны вас погружать в эту ситуацию.

Г.К.: Ощущения, что он рядом был, а на самом деле не знает ничего — может, он не нервничал.

А.М.: А, может, знает?

Г.К.: Тогда на допрос пойдёт. А почему вы хорошую новость пропускаете?

А.М.: Какую? Как выжить в тюрьме, если ты не преступник?

Г.К.: 22 российских вуза вошли в число лучших в мире. Почему вы про это вообще не говорите?

Д.М.: Потому что это рейтинга не добавляет.

А.М.: Это прекрасно.

Г.К.: Дима, ты прав. Вы о Диме заботитесь, а он вам шпильку.

А.М.: Я о нём не заботилась. Новость про 22 вуза не очень свежая, мне кажется, я давно о ней знаю.

Г.К.: Она в топе недельном есть. Неделя назад — уже ни о чём.

Д.М.: Надо было соединить: студенты разделись, и вузы вошли в 22 лучших.

А.М.: Студенты 22 лучших вузов разделись на посвящении в первокурсники — это был бы идеальный заголовок. Герман, а ничего здесь нет насчёт взрывающихся Samsung?

Г.К.: Нет, нужно было смотреть в категории хай-тек. Он не всегда попадает. Грешным делом, пока Apple выпускает раз в год, мне становится скучно, владельцы айфонов должны меня понять, тут согрешишь, купишь андроидное говнецо.

А.М.: Нет-нет да и купишь.

Г.К.: Попробуешь его и отложишь. Я хотел купить Note 7.

А.М.: Тот самый, который горит.

Г.К.: Я уже занёс руку над кнопочкой: "купить". А вдруг чудо случится? Правда, чудо уже седьмой год не случается, но каждый раз покупаю. Ещё парочку андроидов взял, я их потом отдаю, перепродаю.

А.М.: Расскажите эту схему.

Г.К.: Отдаю людям, которых я не очень ценю, на тесты, ещё куда-то.

А.М.: Дмитрий, он вам отдавал телефоны когда-нибудь?

Д.М.: Он мне даже снега зимой не даёт.

А.М.: Хотели купить, но бог миловал.

Г.К.: Иначе взорвалось бы что-нибудь.

А.М.: Вот это был бы заголовок в "Медиаметриксе": "Samsung взорвался в кармане у советника президента по Интернету". Идиотизм полный был бы. Кстати, нам не надо бояться-то? В России и не продавали опасные партии, по-моему.

Г.К.: Более-менее. Я думаю, что нас это не очень беспокоит.

А.М.: А как вы заряжаете свои телефоны по ночам?

Д.М.: От розетки.

Г.К.: Это уже нечестно. Это из серии: перестали ли вы по утрам пить коньяк?

А.М.: Все же заряжают телефоны по ночам, а коньяк по утрам не все пьют. Дмитрий, лежит рядом с кроватью и заряжается?

Д.М.: Да.

А.М.: И вы не выключаете его из розетки, когда он заряжается?

Д.М.: Вообще не заморачиваюсь.

А.М.: Герман, вы тоже?

Г.К.: Он у меня стоит в зарядке.

А.М.: Всю ночь?

Г.К.: Да.

А.М.: Поговаривают, что это опасно, это их перегревает, из-за этого они и взрываются, даже приличная батарея не выдержит, а у Samsung Note плохая.

Г.К.: Зачем вы поделились со мной этим знанием?

Д.М.: Можно заряжать телефон в другой комнате.

Г.К.: А вот создатель компании Zara стал богатейшим миллиардером в мире. Не Facebook, не Билл Гейтс.

Д.М.: А человек, который одевает людей.

Г.К.: Я уверен, что это временно.

Д.М.: А вдруг пришло время, когда люди ушли от онлайн-ценностей и вернулись к реальности?

Г.К.: У Цукерберга доля в Facebook небольшая, а у него в Zara большая. А если смотреть стоимость компании, то мы знаем, как они называются: это Apple, Facebook, Microsoft. Это вопрос личного рейтинга. Нет, всё, мы захватили мир. Дима, ты вообще омбудсмен, ты должен нас защищать.

Д.М.: Если вы захватили мир, то от кого вас защищать?

Г.К.: Всегда находятся люди, которые сопротивляются, не хотят подключаться к Интернету, отказываются от телемедицинских услуг, не хотят вводить электронный документооборот — за это надо вводить уголовное наказание.

А.М.: Это как штрафы за то, что человек не идёт на выборы.

Г.К.: Я считаю, что это правильно.

Д.М.: Ты пойдёшь на выборы?

Г.К.: Я должен прийти.

Д.М.: А за кого ты будешь голосовать?

Г.К.: Я не могу ответить на этот вопрос, это интимная ситуация.

Д.М.: А ты ответь мне честно.

Г.К.: Поступлю цинично. Дима, если бы ты избирался по моему участку, я бы проголосовал лично за тебя. Но, к счастью, ты не на моём участке.

А.М.: Вы, Герман, всерьёз считаете, что каждый человек обязан ходить на выборы?

Г.К.: Да. В Греции, по-моему, это 140 евро. Не хочешь голосовать, участвовать — заплати 140 евро. Приди на участок, выскажись, это очень важно.

Д.М.: Я поддерживаю эту позицию, только надо вернуть графу "против всех".

А.М.: А какой тогда в этом смысл?

Г.К.: Вот именно поэтому либералы никогда… Ты поддержи просто. Дима, давай просто решим: 140 долларов штраф. Не пришёл на участок — тебе прилетело "письмо счастья", как ликсутовские. Мне прилетело недавно.

А.М.: Что вы нарушили?

Г.К.: Не я, водитель нарушает скорость. Платишь, а потом думаешь: а я же его поддерживаю, хочу жить в чистой Москве. Когда мне скучно, я говорю, что поддерживаю Максима Ликсутова.

Д.М.: Какой у него сложный мир: водитель нарушает, он за него платит, а поддерживает Ликсутова.

Г.К.: Машина моя, я плачу.

А.М.: Дмитрий, а при чём здесь графа "против всех"? Какой смысл?

Д.М.: Если будет обязанность, мы должны давать человеку полную свободу выбора. Если люди голосуют против всех, то нормально после этого распустить всех, кто участвовал и собрать новых.

А.М.: С этой логикой можно не ходить на выборы, ввести порог явки.

Г.К.: Дима, так ты карбонарий? Ты хочешь революции?

Д.М.: Нет, я не хочу.

Г.К.: Распустить всех — это что? Это не подход.

Д.М.: Сейчас есть кандидаты, которые участвуют. Если большинство будет не доверять тем, кто участвует, будет второй тур, в котором они уже не смогут принять участие. Мне кажется, это честно.

А.М.: Вполне себе возможно. Дело клонится к закату. Про "интернет вещей" хотела поговорить. Говорят, умные холодильники появятся.

Г.К.: А вы в следующий раз начинайте не с Яровой.

А.М.: Мы в следующий раз про умные холодильники.

Д.М.: Тратим на Яровую 20 минут в начале часа.

Г.К.: Это лучше, в прошлый раз больше было. Давайте вы пообещаете, что в следующий раз про Яровую не будем говорить.

А.М.: В следующий раз вторым вопросом мы будем говорить про "интернет вещей". А первым, разумеется, про пакет Яровой.

Как вы будете отмечать день программиста?

Д.М.: По 50.

Г.К.: А как?

А.М.: А в "Удава" поиграете?

Г.К.: Это к Диме.

Д.М.: У меня есть.

А.М.: До сих пор?

Д.М.: Конечно.

А.М.: Прощаюсь с вами, до свидания!