Я люблю выборы

Я люблю выборы.

Одни из самых первых детских воспоминаний про то, как родители взяли меня, четырёхлетнего, с собой, когда ходили голосовать. Это были ещё брежневские времена, и, когда я прямо на участке потребовал принести фотографию того, за кого голосуют (таковой там, конечно, не оказалось), мне принесли портрет дорогого Леонида Ильича.

Я спросил:

— Кто это?

Мне ответили:

— Это наш генеральный секретарь.

— А он самый главный, да?

— Да.

— А что надо делать, чтобы тоже стать генеральным секретарем?

На этот вопрос четырёхлетнего ребёнка почему-то никто ответить не смог, начались шум и суматоха, а я добился своего — оказался в центре внимания.

Семью годами позже, в 1989-м, когда уже вовсю шла перестройка, директриса нашей школы шла на выборы в Моссовет. Тогда я, ученик 4 "А" класса, ни у кого не спрашивая, распечатал в 40 экземплярах на родительской печатной машинке собственного сочинения призыв к жителям района голосовать за нашего директора и расклеил по водосточным трубам и дверям подъездов.

Директриса прошла во второй тур, но там проиграла какому-то семидесятилетнему беспартийному "демократу" (она тогда ещё состояла в КПСС). Центр Москвы — везде побеждали "демократы".

Примерно тогда же, идя с отцом и младшей сестрой в парк Горького, я обратил внимание на человека, орущего в пустоту перед входом в парк что-то про наших славянских предков, основавших Рим, Иерусалим, Карфаген и Константинополь. Остановились послушать.

Этот странный уличный вещатель оказался лидером только что основанной партии ЛДПСС (либерально-демократической партии Советского Союза), а звали его, как выяснилось, Владимир Жириновский. Он раздавал прохожим какие-то листки, отпечатанные опять-таки на печатной машинке под копирку, где рассказывалось про какие-то его книги, а также про какой-то раскол в этой самой партии. Всё это было ужасно интересно. Надо же, вот так берёшь и делаешь свою собственную партию, и, прямо как Ленин, вещаешь людям на площадях всякую ересь.

Ещё я запомнил из того времени выборы Ельцина, который жил тогда через три дома от нас прямо напротив моей школы и ходил в поликлинику к нашей знакомой врачихе. Тогда только и разговоров было: такой человек, а ездит в троллейбусе и сидит в очереди к врачу в обычную районную поликлинику. Конечно, все были за него, а против него был директор ЗИЛа, чужой и неправильный.

Ельцин тогда набрал под 90%. Тогда такой результат ещё не называли туркменским.

Четырьмя годами позже состоялась первая избирательная кампания, на которой мне уже довелось работать. По-взрослому, за деньги и с ответственностью.

Это была драматическая осень 1993-го, выборы в самую первую Госдуму. Я собирал на улицах и в переходах метро подписи за одну из партий (она в итоге никуда не прошла), а однажды даже попал в милицейский обезьянник на станции "Химки" (нужны были подписи из Мособласти), где пьяный старлей пытался меня бить и одновременно просвещать за политику.

Помню, как в переходе на "Боровицкой" к нам подходила ставить подпись бабушка-эскалаторщица в парадной метрополитеновской форме и несколько раз повторила: мне главное, чтоб против Ельцина. Мы, прошедшие двухнедельную осаду Белого дома, конечно же, тоже были против.

Думские выборы 1995-го я почти не запомнил, хотя писал какие-то статьи для газеты, выпускавшейся в поддержку КПРФ в МГУ. Зато очень хорошо запомнил президентскую кампанию 96-го — "голосуй или проиграешь".

Агитационная накачка за Ельцина казалась тогда настолько унизительно повсеместной, что я считал делом принципа до последнего быть против. А мои вузовские однокурсники почему-то радовались, что Ельцин всё же победил и Совок не вернулся, хотя мне как раз казалось, что вся эта вакханалия про "голосуй сердцем" и есть самый настоящий Совок.

В 99-м я работал в штабе СПС на кампании Кириенко, при том что три предыдущих года был помощником Немцова. Но Немцов в Москве никаких кампаний не вёл, а ездил по провинции с какими-то агитконцертами, которые мне казались делом зряшным. Совершенно непонятно было, с чего люди, идущие на концерт "Чайфа", потом придут и отдадут голос за тех, кто его организовал.

Думские выборы 2003-го я встретил в роли редактора одного сетевого СМИ условно-либеральной направленности, которое, однако же, немцовский СПС вовсю критиковало. После его поражения я даже попытался устроить небольшой раскол в эспээсных рядах, создав партию "Новые правые". Впрочем, из этой затеи толком ничего не вышло.

На выборах 2007-го я уже работал в ФЭПе Павловского и занимался по преимуществу "Единой Россией", исправно отгружая на-гора агитматериалы для федеральной думской кампании. Тогда мы все делали основной упор на социологию, разнообразное сложносочинённое моделирование поведения различных электоральных групп.

Хитом нашей тогдашней внутренней кухни была аж трёхмерная модель электоральных "облаков", собранная на данных какого-то мегасложного исследования, из которой мы выделяли "путинское большинство", "протестник" и "образцовые среды". Вся эта заморочь конвертировалась потом в набор "посланий" для отдельных групп и подгрупп и в этом виде уже загружалась в пропагандистскую машину.

Кампания 2011-го у меня прошла в Калининграде, куда я сбежал почти сразу после ухода из центрального исполкома "Единой России" весной того же года. Это были первые для меня немосковские выборы, но даже оттуда, из эксклава, было видно, что главной площадкой той кампании была как раз столица, а её основной пружиной — столичные же внутриэлитные расколы. И, наверное, это была первая на моей памяти кампания, в которой самые значимые события пришлись на период не до, а после дня голосования.

Нынешняя седьмая думская кампания оказалась по ряду критериев полной противоположностью предыдущей. Конкуренция между одномандатниками больше, чем между партиями; основные площадки не в столице, а в регионах; набор наиболее обсуждаемых тем не общестрановой, а локальный, часто уровня двора и подъезда; а главное — почти все ньюсмейкеры всё-таки из числа участников выборов, а не из тех, кто остался за их бортом.

Я сам тоже всю кампанию ездил по стране уже как консультант — Сибирь, Поволжье, Кавказ, центральные регионы; в Москву приезжал раз в месяц на пару-тройку дней, почти как гость.

Сегодня люди идут на избирательные участки, и многие родители возьмут с собой детей — так же, как мои в бесконечно далёком 1982-м.

И да, для меня это праздник — как был тогда, так остаётся и теперь, спустя все эти годы и калейдоскоп сменяющих друг друга партий, кампаний, имён и лозунгов.

Мы снова идём голосовать. Жизнь продолжается.