"Дуэлянт": Данила Багров в XIX веке

Дворянин Яковлев (Пётр Фёдоров) возвращается в Санкт-Петербург после долгого отсутствия. По наводкам таинственного нанимателя он убивает на дуэлях пять человек и получает за это деньги. Через немецкого барона (Мартин Вуттке) к нему продолжают поступать заказы, однако вскоре Яковлев сталкивается с врагом из прошлого — графом Беклемишевым (Владимир Машков).

В "Дуэлянте" Петербург Достоевского сливается с бандитским Петербургом 90-х. Как дворяне, так и преступники живут по негласному кодексу, о значении которого зритель даже не догадывается. Неосторожное слово, карточный долг, вспышка, дым — и вот уже тело лежит на полу. Вот вам и весь кодекс. Кому понятия, кому честь — результат, как правило, один. От Фёдора Михалыча в фильм явились герои — развращённый граф, несгибаемый убийца и экзальтированная княжна, которая легко покупается на развращённость и несгибаемость. Того и гляди из очередной тёмной подворотни вырулит Ставрогин, а на светском рауте мелькнёт Версилов.

Мир "Дуэлянта" жесток и не терпит компромиссов. Не ждите от фильма Мизгирёва драк в стиле "Шерлока Холмса" Ричи и зрелищных перестрелок, где пули вязнут в рапиде. Здесь ломают кадыки в переулках, убивают быстро и наповал, не давая персонажам даже рта раскрыть для прощальной речи. Молниеносно, без сожалений, без всякой драмы. Типичная сцена дуэли напоминает старые американские вестерны. Два стрелка напряжённо переглядываются. Щелчок. Выстрел. Смерть.

В вестернах важнейшую роль играет антураж и декорации. "Дуэлянт" очень бережно переносит на русскую почву два главных ковбойских мира. Вместо Фронтира с кровожадными индейцами здесь Алеутские острова, где живут полудикие племена и рыщет обезумевшая солдатня. Вместо американского городка посреди прерий — величественный Петербург, созданный вопреки природе, в схватке с ней, из которой он вышел победителем. Но, несмотря на поражение, природа не отступила. На улицах постоянно льёт дождь, город как будто бы не просыхает. Потрясающее внимание к деталям позволило Петербургу Мизгирёва встать в один ряд с Парижем из "Видока" и Бирмингемом из "Острых козырьков". 

Глядя на его мрачный пейзаж, совершенно перестаёшь удивляться тому, с какой лёгкостью герои относятся к собственной жизни. Яковлев производит впечатление человека, который играет в русскую рулетку за завтраком, просто чтобы провести ревизию своих запасов удачи. Ведь если выпадет пуля, значит, фортуна отвернулась и браться за более серьёзные предприятия нет никакого смысла. Критики наверняка назовут персонажей "Дуэлянта" картонными, однако не стоит путать картон и мрамор. Ведь кого ни возьми — тут каждый Кириллов из "Бесов": человек, чьё презрение к смерти вознесло его на поистине божественный уровень. Упрекнуть того же Яковлева в ходульности — всё равно что раскритиковать Медного всадника за то, что он сделан из меди. 

Главный герой заявляется в Петербург как этакий Данила Багров из XIX века. Он искалечен ссылкой и, как очарованный странник, бродит по залитым дождём улицам с бутылкой и пистолетом, всегда готовый застрелить как излишне ретивых дворян, так и самого себя. Ни тоски, ни любви, ни печали. Но если его спросить: "В чём сила, брат?" — ответ будет тем же, что и два века спустя. На все интриги высшего света Яковлеву откровенно плевать. Усомнитесь в его чести, предположите, что он врёт и за ним нет правды, — получите пулю в лоб. 

И когда Яковлев убивает самого главного беспредельщика в Петербурге, он остаётся всё так же ни с чем, кроме чести. Позади остался только ворох мёртвых лицемеров, а в руках всё те же пистолет и бутылка. Куда податься дальше этому имперскому Даниле Багрову? В Москву, в Америку или на кладбище — ему всё равно. Как, собственно, и зрителю, от которого Яковлев слишком далёк. Герой-то он, может, и герой, но явно не нашего времени.  

Пускай западные критики называют "Дуэлянта" фантазиями Путина об имперской России. Можно приписывать их кому угодно, однако факт останется фактом. Всё, чем так дорожит Яковлев, было утрачено в начале XX века, а затем окончательно потеряно в конце.