Можно ли спасти Сирию

Сирия сегодня — кипящий бульон, в котором, по самым щадящим оценкам, варятся от полутысячи до тысячи различных исламистских группировок. Хотите поставить кого-то перед нерешаемой задачей — предложите ему выстроить хотя бы приблизительную иерархию сил, принимающих участие в сирийском конфликте.

Условно все делят эти группы на силы Асада и силы оппозиции. Второй, ещё более условный вариант — деление оппозиции на "умеренную", интересы которой так отчаянно защищают США, и "радикальную", которую хотят уничтожить всё. Хорошая попытка классификации, но есть серьёзная проблема. Люфт между "умеренной" и "радикальной" оппозициями не всегда очевиден.

Если Сирия — это шахматная доска, то единственной конкретной фигурой на ней является президент страны Башар Асад. Безусловно, его поддерживает определённая часть сирийского народа. Но знает ли кто-нибудь, какая именно часть? 20%? 30%? Может быть, 60%?

Асад — фигура конкретная, но он отнюдь не так силён, каким был когда-то и каким пытается казаться сейчас. На деле это политик, растерявший к осени прошлого года большую часть былого авторитета, большую часть своей армии и теперь полностью зависящий от России.

Если бы ровно год назад российская авиация не поддержала остатки войск Асада, весь мир стал бы свидетелем сначала последнего противостояния, а потом и чудовищной бойни, после которой Асад, если бы и остался жив, контролировал бы максимум Дамаск и Латакию. Впрочем, новые президентские выборы он бы не выиграл и в нынешней ситуации.

Из сил, противостоящих Асаду и обычно причисляемых к "радикальной оппозиции", безусловно, выделяется "Джебхат ан-Нусра"* — наиболее влиятельная исламистская группировка из Сирии, недавно по вполне очевидным причинам сменившая название на "Джебхат фатх аш-Шам"*. Вывеска, конечно, сменилась, но контора та же.

Надо понимать, что "Фатх" (ранее "Джебхат ан-Нусра") и ДАИШ* (ИГИЛ*) не являются одним целым. Напротив — они активно конкурируют между собой. Впрочем, причины их споров не всегда понятны. "Фатх" непосредственно сирийская организация, её цель — захватить власть в стране. ДАИШ же ведёт борьбу за халифат: его претензии не ограничиваются одной лишь Сирией.

Единственное, что объединяет "Фатх" и ДАИШ сегодня — ненависть к Башару Асаду. Но едва ли организациям когда-то суждено вступить в союз. Даже если режим Асада падёт, гражданская война в Сирии не прекратится, а существующие трения между боевиками из разных группировок лишь усилятся. Ведь победителями себя будут считать и те, и другие.

"Ахрар аш-Шам"* — ещё одна крайне влиятельная исламистская группировка, которая действует автономно. На данный момент её члены воюют против Асада, занимаются организацией терактов в Сирии, но к кому они впоследствии примкнут и примкнут ли вообще, сказать нельзя.

Можно было бы перечислить ещё порядка 50 организаций, хотя бы из тех, что отказались подписать пресловутое соглашение о перемирии. Численность некоторых из них — десятки вооружённых боевиков, других — уже сотни. Но едва ли это приблизит нас к пониманию того, что же такое "радикальная оппозиция".

 В новостных сводках регулярно мелькают сообщения о гибели мирных жителей при очередном обстреле. Но кто такой мирный житель в Сирии сегодня? Тот, кто вечером спокойно берёт автомат и уже перестаёт быть мирным. В этом нет ничего нового — повторяется история Афганистана, где под покровом ночи вооружённые крестьяне мало в чём себе отказывают.

И если вести разговор о мирных жителях, стоит упомянуть и новую силу, о которой пока говорят мало. Это стихийное народное ополчение, члены которого контролируют определённые районы в стране. На свою территорию они либо вообще никого не пускают, либо предварительно требуют сдать оружие. Формально ведь это тоже оппозиция, но против кого она воюет? Против другой оппозиции.

Возможно, ситуация немного прояснится, если наложить кальку нынешнего положения дел в Сирии на гражданскую войну в России после 1917 года. Мы увидим ровно то же — "белые", "красные" и "зелёные". В те времена это деление было абсолютно условным. Каждый боролся сам за себя, вынужденно вступал в какие-то союзы, стараясь выжить.

Поэтому, когда США выясняет отношения с РФ, когда мы вместе пытаемся решить, кого считать умеренной оппозицией, а кого радикальной, договариваемся информировать друг друга о предпринимаемых шагах, то, честно говоря, едва ли сами толком понимаем, о чём хотим друг друга информировать.

"Мы проведём бомбардировку этого района, потому что там засели головорезы "Джебхат ан-Нусры", — рапортуют США. А какие это части группировки, чего они хотят и что собираются делать — тёмные пятна даже без учёта внешнего фактора. Кого-то всегда поддерживают турки, кого-то поддерживают иранцы, кого-то мы, кого-то американцы. Слоёный пирог.

Многие специалисты придерживаются мнения, что умеренных исламистов вообще не существует по определению, что остановить борьбу за халифат можно только с помощью повсеместных ядерных бомбардировок. Но это абсолютная утопия.

Исламизм — не локальное явление, а общеарабское, общемусульманское. Сбрасывать бомбы в таком случае пришлось бы буквально на каждую ближневосточную страну. Давайте взглянем правде в глаза. Борьбу за халифат можно приостановить, приглушить, но остановить навсегда? Вряд ли.

Но можно ли спасти Сирию? Пожалуй, да. Как бы цинично это ни звучало, Сирию спасёт усталость. Усталость и осознание того, что жить так дальше нельзя. Одной из причин, по которой гражданская война в Таджикистане постепенно стала стихать, помимо действий России и Ирана, стала именно всеобщая усталость.

Возможно, именно те районы, которые контролируют мирные жители, называющие себя народным ополчением, которые не доверяют Асаду и которым наплевать на интересы любой оппозиции, в итоге станут очагом зарождающегося сирийского спокойствия и равновесия. Но, к сожалению, отнюдь не в ближайшей перспективе.

ИГИЛ всё ещё не утонул и не улетел на Луну.

* Деятельность организаций запрещёна на территории Российской Федерации решением Верховного суда.