Шекспир в туркменских песках

XIX век для Средней Азии прошёл под знаком соперничества двух тогдашних сверхдержав: России и Британии. Русские округляли свои владения за Уральским хребтом, их вели вперёд соображения экономики и, возможно, даже в первую очередь безопасности. Англичане же опасались за собственные азиатские владения: выход русских к Индии сухим путём с севера делал Британию уязвимой. Во многом противоречия Российской империи и Британии, конечно, порождались не объективными противоречиями, а простым недоверием. И англичане, и русские не слишком чётко понимали стремления, страхи и мотивы друг друга и ни на грош друг другу не доверяли. Подобная ситуация обычна для политики во все времена, и как обычно бывает, ложные страхи и непонимание вылились в долгое противостояние. Однако иногда тайная борьба русских и британцев проявлялась самым странным образом и производила эффект, какого никто не мог ожидать.

Одной из целей русской экспансии в Азии стало Хивинское ханство, располагавшееся южнее Аральского моря к востоку от Каспия и северу от Персии. Когда-то эти края процветали, но к XIX веку Туркестан представлял собой одно из самых глухих мест на планете. Что стало особенно серьёзной проблемой, в Хиве сложилась набеговая экономика: источником материального благополучия стали рабы, которых захватывали преимущественно в Персии и сбывали на рынках Туркестана. К тому же, ни один торговый караван не мог чувствовать себя в безопасности на территориях, прилегавших к Хиве. Пока Россия не граничила с Хивой, тамошние разбойники не составляли для нашей страны большой беды. Однако по мере того, как в орбиту влияния Российской империи втягивались казахские жузы, Хива становилась уже русской проблемой. Петербург и местную администрацию в Оренбурге беспрерывные налёты неимоверно раздражали. К тому же русские опасались, что если они промедлят с установлением контроля над Туркестаном, туда проникнут англичане.

В 1833 году в Оренбург прибыл новый военный губернатор — Василий Алексеевич Перовский. Несмотря на относительную молодость (ему не было и сорока), это был опытный командир и старый боец, в юности прошедший суровую школу на войне против Наполеона. При Бородино ему искалечило руку, затем Перовский попал в плен, бежал… Позднее он сражался против турок и получил новое тяжёлое ранение, но не утратил энергии. По приезде на окраину империи Перовский принялся приводить край в соответствии со своими представлениями о норме. Среди прочих проблем окраин хивинские налёты занимали "почётное" место: торговля страдала, людей похищали даже из окрестностей самого Оренбурга. Перовский исходил из того, что вместо ловли крокодилов по одному следует осушить всё болото, и отправлял в столицу депеши с просьбами разрешить специальную экспедицию на Хиву. В конце концов, он получил разрешение действовать.

Планирование похода началось издалека. Русские ещё за время походов в Сибирь выработали вполне рабочую методику проникновения в глубину враждебного края: постепенное продвижение к цели со строительством по дороге крепостей для охраны коммуникаций. Первыми в сторону Хивы отправились строители и солдаты с задачей возвести форты по дороге к вражеской столице. С задачей они справились. Перовский же занимался подготовкой самой экспедиции.

Глубокой осенью 1839 года пятитысячное войско Перовского отправилось в поход. Время было выбрано специально: жара в Туркестане обычно губительнее холода, а по зимнему времени можно было не так опасаться нехватки воды.

В Британии действия русских в Туркестане вызывали страх и неприязнь. "Таймс" переживала: "Русские уже почти овладели северными государствами Центральной Азии. Теперь они владеют значительной частью внутренних путей, которые когда-то сделали Самарканд, а сейчас делают Бухару коммерческим центром первостепенной важности, и, пройдя обширные участки ужасных пустынь, они сейчас готовятся или уже подготовились обрушить свои вооружённые орды на наиболее плодородные районы Индостана".

Однако против обыкновения при подготовке похода было допущено множество просчётов разнообразного свойства. Марш в холодную погоду оказался не лучшей идеей. Обмундирование было, как выяснилось, недостаточно приспособлено к морозам, а в отряде свирепствовала цинга. Чего никто не мог предвидеть, так это того, что на этот год выпала самая холодная и ветреная за очень долгое время зима. Стычки с хивинцами не приносили больших потерь, но болезни и холод выводили людей из строя толпами. Почти непрерывные бураны и необычайно глубокий снег замедляли продвижение, поэтому провианта, корма для верблюдов и топлива не хватало. Добравшись до форта, заранее выстроенного по дороге, Перовский решил не доводить до гибели всей экспедиции и при первой возможности, по весне, поворотил назад.

Какое разочарование! Мороз-воевода на этот раз сражался на стороне врага, и русским ничего не оставалось, кроме как возвращаться домой. Сотни людей умерли во время похода от холода и лишений, а сама экспедиция с треском провалилась. Поход на Хиву завершился, казалось бы, совершенно безрезультатно. Однако русские и подумать не могли, какое действие произведёт этот поход на противную сторону. И здесь нам придётся вернуться чуть назад.

Известие о походе на Хиву дошло до английских представителей в Герате ещё до того, как Перовский вышел в путь. Майор Тодд, старший офицер Британии в этих краях, понял, что если он срочно не предпримет что-то, русские могут одним прыжком достичь Южного Туркестана. Лихорадочно перебирая варианты действий, майор быстро остановился на наиболее простом и при этом гуманном. Раз русские хотят освободить своих соотечественников из неволи, надо просто отдать их! Оставалось только уговорить хивинского хана. Для этого в Хиву отправился капитан Джеймс Эбботт.

Задача была, конечно, не только нелёгкой, но и опасной. Трудно было представить, как отреагирует на такое предложение среднеазиатский правитель, учитывая, что местные владыки вообще не отличались уравновешенностью и мягкостью нравов. Полковник Стоддарт, английский агент в Бухаре, уже сидел в яме с клопами и крысами, а Эбботту предстояло ехать в Хиву — место, пользовавшееся дурной славой даже на мрачном фоне Туркестана. Эбботт выехал в Хиву мрачной зимой как раз тогда, когда Перовский выступил на ханство.

Эбботт выехал, переодетый мусульманином. Но когда он прибыл в Хиву, обнаружилось, что каждая собака уже знает о его миссии. Что гораздо хуже, так это слухи о том, что на самом деле он, Эбботт, — агент Перовского, притворяющийся англичанином. К тому же, как выяснилось, местные слабо представляют себе, что такое Британия. На базарах даже болтали, что это то ли союзник, то ли небольшой и слабый вассал России.

Однако хан ещё не знал, что погода остановит русских, и пребывал в самом мрачном расположении духа. Властитель Хивы был готов уцепиться за любую соломинку. Молва увеличила отряд Перовского до ста тысяч, поэтому хан имел все основания чувствовать себя неуютно. Так что слова Эбботта неожиданно пали на благодатную почву. Учитывая обычаи местности, успехом следовало считать сам факт аудиенции и отсутствие при встрече пытчика с раскалёнными щипцами. Однако в какой-то момент переговоры забуксовали. Алла Кули-хан задал резонный вопрос: "А что помешает русским получить рабов и продолжить наступление?". Вполне вероятно, кстати, что при возможности Перовский именно так и поступил бы. Эбботт признался, что такому развитию событий нет никаких препятствий.

Другая проблема состояла в том, что хан понятия не имел ни о том, каких размеров Россия и Британия, ни о том, смогут ли англичане ему помочь. Вдобавок доводы Эбботта о том, что русские обладают огромной мощью и могут пустить всё ханство по ветру, не встретили понимания у ханского визиря. Тот заявил, что не прочь попасть в рай, сражаясь с неверными. В ответ Эбботт напомнил, что жёны и дети присутствующих в случае прихода русских окажутся в чужих руках, и им на рай рассчитывать не придётся. Вдобавок Эбботт не жалел красок, расписывая перед Алла Кули-ханом свою страну, её богатство и могущество. В конце концов, хан заколебался и в итоге согласился отправить небольшую группу рабов с Эбботтом прямо в Петербург. 7 марта 1840 года отряд Эбботта вышел в путь. Однако в дороге его ждала кошмарная неудача. В пустыне на отряд налетели бандиты. Эбботт был ранен, потерял всё имущество, рабов вновь захватили. К счастью, налётчики увидели письма хана Хивы русскому царю. Теперь перепугались уже сами людокрады: получить таких врагов одновременно в их планы не входило, так что англичанина и его людей тотчас отпустили. Бедняги с трудом добрались до Александровска, где русские встретили всех очень тепло, а Эбботта отправили дальше в Петербург.

В Герате в это время командир Эбботта майор Тодд переживал не лучшие дни в жизни. Доклады Эбботта оседали в карманах тайной службы хана, так что до внешнего мира ничего не добиралось. В Хиву отправился второй агент с задачей выполнить миссию Эбботта, если та провалена, и спасти самого офицера, если возможно. Новым агентом оказался молодой честолюбивый лейтенант Ричмонд Шекспир. К своей задаче он отнёсся с огромным энтузиазмом. Шекспир видел возможность отличиться и ликовал, получив назначение. Во главе маленького эскорта Шекспир отправился в путь. Явившись в Хиву, он узнал о нападении на Эбботта, но — ничего о его дальнейшей судьбе. Впрочем, исчезновение сослуживца не поколебало оптимизма Шекспира. Контактный, яркий, уверенный в себе, лейтенант произвёл отличное впечатление на хана. Хотя до Хивы уже дошли известия о провале экспедиции Перовского, Алла Кули-хан беспокоился, что же будет дальше, явятся ли русские в Хиву в другой раз, лучше подготовившись.

Шекспир пошёл ва-банк и предложил Хиве союзный договор с Британией. Ни на что подобное его не уполномочивали, но лейтенант резонно решил, что если он сделает дело, никто не окажется в претензии. В конце концов, хан дал добро на возвращение в Россию всех узников.

Шекспир устроил небольшой лагерь рядом с Хивой, и ежедневно ему привозили рабов. В первые же сутки хивинцы выдали 329 человек. Лёгким процесс не был: предстояло отобрать рабов у их владельцев, а невольники стоили дорого, особенно если речь шла о специалистах. Хозяева прятали рабов или отказывались их выдавать. Надо отметить, что Шекспир подошёл к делу добросовестно и не ограничился приёмом тех людей, кого хивинцы сдали добром. Политика политикой, но человеческие чувства англичанину не были чужды. Особенно драматично развивалась история одной семьи. Все невольники содержались у одной из знатных женщин. Мать выдали сразу, но детей пытались удержать. После долгих переговоров согласились отдать мальчика, но удержать в Хиве девочку пытались любой ценой, а мать заявила, что никуда не пойдёт без обоих детей, так что Шекспиру пришлось ехать в ханский дворец и вызволять маленькую пленницу посредством личного обращения к хану. Тот пришёл в раздражение (Шекспир предположил, что девочка предназначалась для его гарема), но ребёнка отдал. На следующий день мать пришла с обоими детьми благодарить лейтенанта. В конце концов энергичный Шекспир сумел продавить даже указ, каравший смертью за удержание русских рабов, и добился освобождения ещё нескольких человек.

15 августа после долгих переговоров, обысков в домах, вскрытия погребов, где держали пленников, Шекспир составил караван из 416 освобождённых невольников и вооружённых ханских воинов. Женщин, детей и больных посадили на верблюдов, здоровые мужчины шли пешком. Благодаря охране караван без особых приключений добрался до Александровска.

Пожалуй, это была самая трогательная сцена большой игры. В честь Шекспира и его подопечных устроили банкет. Комендант, англичанин и офицеры гарнизона пили в честь королевы Виктории и императора Николая, в крепости давали салют. В общем, это был редкий случай такой душевной близости между противниками в борьбе за Туркестан. Испуг и недовольство испытывали только хивинские охранники и провожатые Шекспира. Одного из правоверных изумила увиденная в крепости женщина с открытым лицом и шеей. К тому же бедняга перепугался, увидев, как казаки кормят собак: он отчего-то решил, что псов готовят в пищу.

Позднее Шекспира в Оренбурге принял Перовский, а затем в Петербурге — лично царь. Николай поблагодарил офицера и отправил того в Британию.

Конечно, совершая акт гуманности, Шекспир оставался разведчиком. Наш герой вовсю пытался изучить состояние войск, укреплений и инфраструктуры в окрестностях Оренбурга, но тут его поджидало разочарование. Дружба дружбой, а секреты секретами. Русские прекрасно понимали, что перед ними не филантроп-одиночка, а представитель соперничающей державы, поэтому деликатно, но твёрдо пресекали все попытки англичанина заглянуть куда не следует. Безуспешной также осталась попытка лейтенанта сколотить капитал на этом деле. Его заявление, что за невольников уплачен выкуп в пять пудов золота, было принято к сведению и не более. Так что Шекспиру пришлось удовольствоваться наград, ожидавших его в Лондоне. На взгляд британской короны, Шекспир надолго обезоружил русских в туркестанском вопросе — заблуждение, против которого в Петербурге, конечно, не протестовали.

Оказались бы русские невольники на свободе без влияния англичан? Русские, а позже советские историки смотрели на действия Эбботта и Шекспира со скепсисом. Указывалось — и справедливо — на то, что Лондон хотел только устранить повод для занятия Хивы, что главной целью британцев было вовлечь Хиву в орбиту собственного влияния, наконец, что Петербург по дипломатическим каналам и так вёл переговоры об освобождении рабов. Наконец, нельзя забывать о том, что Алла Кули-хана в первую очередь напугал пересверк штыков на горизонте, а уже во вторую — убедили доводы англичан, которые, собственно, строили аргументацию именно на угрозе со стороны русских войск. Однако же сработало именно сочетание обстоятельств. Русские имели достаточно сил, чтобы при необходимости напрячься и раздавить Хиву (через тридцать лет они сделают это на самом деле), и достаточно решимости, чтобы при однократной неудаче повторить приступ. Однако именно Шекспир постарался, чтобы требования русских были выполнены в полном объёме. В конце концов, договорённость с ханом ещё не означала, что тот действительно отдаст ровно то количество людей, которое действительно содержалось в Хиве.

В чём состоит истинная и неоспоримая заслуга английского офицера, так это в готовности разыскивать пленников по всем углам Хивы, убеждать, угрожать, требовать, ежесекундно рискуя, и вытаскивать даже, казалось бы, надёжно спрятанных невольников. В конечном счёте вся эта история наполнена парадоксами. Формально провалившаяся экспедиция Перовского увенчалась полным успехом просто потому, что Россия продемонстрировала решительность и готовность спасти своих подданных даже тяжкой ценой, причём на интересы России оказались вынуждены работать, рискуя головой, английские офицеры. Пусть экспедиция Перовского не достигла задуманного результата, иной раз даже явно продемонстрированная готовность драться за свои интересы сама по себе даёт необходимый эффект.