Свои исправительные центры: на этот раз без блек-джека

Россия не первая страна в мире по количеству заключённых на душу населения. Эту сомнительную честь давно и прочно удерживают за собой Соединённые Штаты. Однако Россия активно подбирается к американскому показателю.

Что отличает нашу страну, так это невероятная роль уголовщины в культуре. Виктор Пелевин как-то замечал, что современный русский менталитет пронизан тюремным кодексом чести: "Россия общинная страна, и разрушение крестьянской общины привело к тому, что источником народной морали стала община уголовная".

Влияние лагерной субкультуры, сохранившееся в генетической и культурной памяти с советских времён, не ослабевает, несмотря на снизившееся число реально заключённых и отсидевших. Тюремный сленг, кодекс поведения и эстетика хорошо знакомы даже тем, кто и близко не подходил к отсидке; всем этим владеют даже дети.

Эта культура пронизывает жизнь любого человека в современной России, хочет он того или нет, — от вездесущего шансона через "Один день Ивана Денисовича" в школьной программе до телевидения, регулярно транслирующего "Джентльменов удачи", этот краткий курс тюремной жизни для самых маленьких.

Поэтому так отрадно слышать, что государство, по-видимому, решило заняться демонтажем этой важнейшей "ячейки общества".

С 2017 года ФСИН вводит новый вид наказания — принудительные работы, заменяющие тюремное заключение. Эта практика, давно и широко распространённая как в Европе, так и в США, порождена прямой экономической логикой: содержание заключённых стоит денег, а трудовая повинность, наоборот, приносит доход бюджету.

Но она имеет и важные культурные следствия.

Пока неизвестно в подробностях, какие именно работы будут принудительными; в зарубежном опыте обычно это что-то очень простое и полезное — уборка улиц, занятость в столовых для бездомных, мытьё туалетов в больницах и домах престарелых. Отдача долга обществу, предъявленная наглядно и практически.

ФСИН, по-видимому, планирует нечто другое: речь идёт о неких "исправительных центрах", где, помимо прочего, будут запрещены карты, употребление алкоголя и татуировки. То есть сделано сознательное усилие по культурному отмежеванию этого пространства от "зоны" и её характерных атрибутов.

Паника среди народонаселения понятна: вместо героического флёра блатных наколок будущему герою дворового эпоса обещают воскресную школу.

Помимо очевидного пространства для злоупотреблений это нововведение грозит разрушить одну из фундаментальных скреп российского общества — всеобщие "внутренние нары", на которых покоится целый пласт культуры, от той самой всенародной любви к шансону до "понятий", заменивших моральный кодекс строителя коммунизма.