Ад на улицах. Штурм Познани Красной армией
За время Великой Отечественной советские войска прошли жесточайшую школу. В 1945 году войну заканчивала армия, очень далеко ушедшая от себя самой времён начала противостояния. Особенно ярко эволюция РККА проявилась в том, что касается штурмовых действий. В первую военную зиму, когда советские войска провели крупное наступление под Москвой и целую россыпь операций поменьше, атаки зачастую отбивались немцами, опиравшимися на довольно примитивные опорные пункты. Выучка и тактическая подготовка многих солдат и офицеров находилась на низком уровне, поэтому часто даже не очень крупные и мощные оборонительные районы вермахта выдерживали удары красноармейцев. Однако постепенно ситуация менялась.
Если окружённые Демянск и Холм были всё-таки удержаны немцами и дождались прорыва извне, то в кампанию 1942 года небольшие гарнизоны Погорелого Городища, Великих Лук или Рабочего поселка № 5 под Ленинградом оказались разгромлены. Навыки красноармейцев постоянно совершенствовались. В середине войны появились специальные штурмовые бригады, бойцов которых легко опознать на фотографиях по стальным нагрудникам. Однако росли над собой и обычные пехотинцы и сапёры. Улучшалось взаимодействие с артиллерией и танками, повышалась самостоятельность стрелков в наступлении. Новые проблемы поджидали РККА совсем с другой стороны. Катастрофические потери первых лет войны и оттягивание людей в технические рода войск привели к тому, что стрелковые дивизии стали уменьшаться в числе на глазах.
В 1945 год армия подошла со стрелковыми дивизиями в 5, а иногда и 4 тысячи солдат и офицеров. Тем не менее, как мы знаем, кампания 1945 года прошла блестяще: оставшиеся силы вермахта были разгромлены в серии жесточайших сражений, Гитлер покончил с собой, обложенный в бункере, а Третий рейх капитулировал. Всё это было бы невозможным без радикально выросшего уровня навыков ведения войны на всех уровнях, от высших штабов до рядовых, сержантов и младших офицеров на поле боя. Типичным приёмом вермахта в последние месяцы стало создание на ключевых направлениях фестунгов — крепостей, рассчитанных на длительную круговую оборону. Широко известны, например, осада Бреслау, штурм Кёнигсберга, но подобные крепости росли по всей Польше и Германии. Глогау, Кюстрин, Шнейдемюль, Арнсвальде, Кольберг… Тактику "угловых столбов", опробованную в зимнем Подмосковье, нацисты довели до логического завершения, теперь сознательно замуровать в окружении могли сразу десятки тысяч людей. На их спасение никто не надеялся, гарнизоны должны были лечь костьми, лишь бы задержать русских на лишний день и оттянуть с фронта лишний корпус РККА. Конец почти всех фестунгов был один: уничтожение в результате решительного штурма. 
Настоящий мастер-класс по разгрому таких опорных пунктов РККА продемонстрировала во время штурма одного из крупнейших фестунгов — Познани.
Познань — древний и крупный город с богатой историей, но в 1945 году никого, конечно, не интересовали ренессансные памятники. Для войны значение имел ровно один факт: это перекрёсток крупных железных и шоссейных дорог. Магистрали идут оттуда на Торунь, Штеттин, Бреслау, Варшаву и, наконец, через Франкфурт-на-Одере — прямо на Берлин. Так что уже в 1944 году было очевидно, что за город будут сражаться отчаянно. Немцы принялись с упорством муравьёв возводить укрепления. Вокруг города протянулись два противотанковых рва, повсюду оборудовались огневые точки, в том числе бетонные, артиллерийские позиции, минные поля. Нацисты реанимировали укрепления конца XIX века, дополнив их бронеколпаками. К слову, дата постройки не должна смущать: в 1941 году построенные в XIX веке форты Брестской крепости оказались крепким орешком для артиллерии.
Настоящей проблемой Познани в качестве крепости был только гарнизон. Поначалу внутри располагались только два регулярных батальона, кое-какая артиллерия, а также местный фольксштурм и офицерское училище. Правда, более 1600 офицеров и курсантов училища являлись неприятным противником, но самих по себе их недоставало для удержания крепости. Однако в городе постепенно скапливались отряды, включая латышский батальон, полицию, батальон СС, к тому же, очень удачно для немцев к началу боёв за город по железной дороге проходил эшелон с самоходками. В Познани и вокруг неё располагались зенитные части, наконец, можно было ожидать, что внутрь отступят какие-то подразделения с фронта, — словом, гарнизон оказывался разношёрстным, но довольно многочисленным.
В январе 1945 года РККА начала одну из наиболее впечатляющих своих операций — Висло-Одерскую. Фронт немецкой группы армий "А" рухнул, и соединения Красной армии неудержимым потоком хлынули на равнины центральной Польши. Верховное командование вермахта накачивало фронт подкреплениями, но эти усилия напоминали попытку остановить живым мясом разогнавшийся грузовик. В сумерках 22 января на подступы к Познани вышли механизированные колонны — это была 1-я гвардейская танковая армия Михаила Катукова. Дорогой разведке армии достался ценный приз: в плен попал подполковник Флакке, сообщивший много ценного о фортификационных работах вокруг крепости.
Головной мехкорпус попробовал ворваться в город с ходу, но встретил организованное сопротивление и отошёл. Тогда Катуков предпринял обходное движение: стальные змеи вытянулись по дорогам южнее и севернее города. На тот момент Михаил Ефимович ещё считал возможным быстро овладеть Познанью, в конце концов, чем она отличалась от всех тех городов, которые 1-я танковая зачистила до сих пор? 24 января к городу подошла пехота: 8-я гвардейская армия Чуйкова. Это не просто номер: до превращения в гвардейскую армия воевала на улицах Сталинграда. В это время 1-я танковая огнём и мечом прошлась по окрестностям, окружив фестунг. Из-за плохой погоды и недостатка горючего немецкие самолёты не могли взлететь, поэтому на аэродромах наступающие взяли богатейшие трофеи. По словам Катукова, захвачено было сразу 700 самолётов. Даже если эти данные завышены (однозначно подтверждён захват 150 летательных аппаратов), не приходится сомневаться, что танки показали себя превосходным средством ПВО.
После этого возглавлявший фронт Жуков решил, что танкам под Познанью делать больше нечего, и отправил армию Катукова дальше на запад. Чуйков со своей армией остался основной силой вокруг города. Поскольку прочих задач с него никто не снимал, первоначально крепость осаждали мизерные силы — 4 стрелковые дивизии, в общей сложности примерно в 20 тысяч солдат и офицеров. Вскоре присоединились ещё две. Оценка сил осаждённых плавает в диапазоне от 12 (заведомо неполные данные) до более чем 60 тысяч человек при нескольких десятках танков и штурмовых орудий. Классическая советская оценка — около 60 тысяч солдат и офицеров. Точные подсчёты крайне затруднены: в Рейхе царил хаос, в Познань спешно отходили остатки разбитых вокруг частей (внутри обнаружили представителей четырёх ранее разбитых дивизий), а "мобилизацию" в добровольно-принудительном порядке часто вели прямо на улицах, в строй ставили отпускников, курсантов учебного авиаполка, словом, всех, кто мог держать винтовку. В любом случае, в сети попалась крупная рыба. На первом этапе штурма русские имели преимущество только в боевой подготовке (многочисленные зенитчики, полицейские и седеющие фольксштурмисты были неважной пехотой) и в огневой мощи. Боеприпасы РККА могла не экономить, стволов артиллерии хватало. В результате первые же операции оказались очень успешными: штурмовые группы взломали оборону нескольких фортов. Орудия огнём по амбразурам загоняли защитников внутрь укреплений, а подошедшие под прикрытием обстрела сапёры подрывали укрепления. Для этого использовался грубый, но эффективный способ: через вентиляцию внутрь бункеров заливалось горючее, после чего вниз летел "коктейль Молотова". Мощь артиллерийской поддержки была просто невероятной: в создаваемых на лету штурмовых отрядах пушкарей могло быть больше, чем пехотинцев, а обстрел вели всеми калибрами, включая 203-мм осадные гаубицы.
Быстрый прорыв внешнего обвода обороны, казалось, приведёт к мгновенному захвату всего города. Форты атаковались теперь не только с фронта, но и из тыла. Из-за появления советских войск внутри Познани некоторые отряды оказались отсечены у окраин и сдались либо погибли, пытаясь прорваться. Артиллерия, довольно многочисленная поначалу, была почти полностью захвачена. Чуйков отправил ультиматум, требуя сдачи: "Поднимите белые флаги и смело идите в направлении наших войск". Однако 1 февраля в город по воздуху прибыл новый комендант — полковник Гонелл, спешно произведённый в генералы. Аэродром ещё некоторое время функционировал, а погода улучшилась, так что немцы смогли в некотором объёме снабжать осаждённых. Энергичный и квалифицированный, он сумел восстановить боевой дух гарнизона и быстро загнул фланги, создав новый очаг сопротивления в центре города. Даже потеря аэродрома и как результат полная изоляция крепости не смутила нового командующего.
На русской стороне баррикады также произошли изменения. В Познань прибыли дополнительно две бригады тяжёлой артиллерии и дивизион особой мощности — 28-см мортиры. Однако даже при их поддержке наступление продолжалось медленно. Немцы опирались на развитую систему убежищ в старых укреплениях. Чтобы подойти к казематам, атакующим приходилось пробираться через рвы, неприятель неожиданно начинал обстреливать советских солдат из не обнаруженных сразу амбразур. Рвы также простреливались из специальных амбразур. Некоторые форты приходилось брать, подкатывая тяжёлые орудия почти вплотную к окнам под прикрытием дымов и огня пушек меньшего калибра. Другие брались на удивление спокойно и даже буднично. Иногда сапёрам удавалось незаметно проникнуть на крыши казематов, после чего внутрь, как обычно, заливали мазут и поджигали (при возможности использовались также огнемёты), а затем косили выбегающих солдат гарнизона. Здание гестапо взяли, пробравшись на первый этаж и подтащив 175 килограммов взрывчатки.
Основной тактической единицей были штурмовые группы. Каждая включала стрелковую роту (по 45-му году это обычно всего 40—60 человек), сапёров, огнемётчиков и химиков для постановки дымовых завес. Каждой группе в качестве решающего аргумента придавались огнемётный танк или самоходка и пара пушек. Пехотинцам выдавались сверхштатные гранаты для зачистки казематов, причём неофициально бойцы по опыту боёв часто накапливали дополнительные гранаты на всякий случай, так что солдат штурмовой группы мог иметь их с десяток. В качестве инженерного боеприпаса использовали трофейные фаустпатроны, которых в городе захватили многие тысячи. Сапёров нагружали шанцевым инструментом, фашинами для преодоления крепостных рвов и верёвками. Отдельную гордость сапёров составляли специальные заряды для ослепления огневых точек, кустарные светошумовые бомбы по 250 кг массой.
Штурмовые группы последовательно зачищали дома, самоходки пробивали бреши в стенах, туда входили группы захвата, а танки и орудия работали по чердакам и выявленным огневым точкам. Иногда для вящего эффекта по фасадам запускали отдельные реактивные снаряды. Направляющие закрепляли с помощью немецких трофейных треног от пулемётов. РСы проламывали до 80 см кирпича, а возможность таскать их на руках позволяла стрелять прямо из окон. Часто советские солдаты сознательно старались обрушить стены, чтобы завалить амбразуры в подвалах и на первых этажах. Там, где самоходки не могли пройти или не могли обеспечить внезапность, дыры в стенах пробивали сапёры. В здании штурмовые группы старались сразу захватить верхние этажи, чтобы перекрыть возможность сбежать из дома или, наоборот, прийти ему на помощь снаружи. Двери выбивали подготовленными зарядами взрывчатки, после чего гранатами и огнём в упор уничтожали всё, что пыталось сопротивляться.
Улицы очищались при помощи танков, прикрывавших друг друга и пехоту, и пехоты, прикрывавшей танки. Вопреки популярному стереотипу, танки на улицах при должной поддержке пехоты — грозная сила. Рассказы о школьниках, уничтожавших танки фаустпатронами, не должны смущать: на каждого, кому удавался такой подвиг, приходились десятки менее везучих, подстреленных пехотой сопровождения, а то и из самих бронированных машин. При необходимости танки шли по краям улицы, создавая своего рода бронированный коридор для стрелков, малоуязвимый для огня.
В качестве поддержки русские активно пользовались услугами польских волонтёров. Поляки оказали неоценимую помощь в качестве проводников, местные медики работали по специальности, а гражданских добровольцев вовсю использовали для помощи сапёрам при наведении мостов, расчистке дорог и завалов. Словом, нельзя сказать, что жители Познани просто присутствовали при освобождении родного города.
К 17 февраля во всём городе сопротивление оказывала только Цитадель — старое укрепление в центре. Там засело 6 тысяч солдат, причём мимо Цитадели шла железная дорога, необходимая для снабжения наступающих войск к западу от Познани. Последний рывок должны были сделать две стрелковых дивизии, усиленные штурмовой бригадой и громадным количеством артиллерии. На участке прорыва шириной в километр собрали около 300 орудий и миномётов, включая 47 203- и 280-мм чудищ, не считая неизменных "Катюш" и самоходок, — грандиозная группировка для такого небольшого участка. Чуйков со штабом расположился вплотную к полю боя в здании театра.
18 февраля этот молот обрушили на Цитадель. Мощь укреплений оказалась такова, что даже после трёхчасового непрерывного обстрела внутри уцелело достаточно много людей и огневых средств. Пехота залегла, отошла… а на крепость обрушили новый вал огня, не жалея снарядов. Затем начался второй приступ. 
Сапёры обезвредили огневые точки во рву своими самодельными и дымами. Пока внутри не пришли в себя, к бункерам подтащили взрывчатку, а ров уже был преодолён пехотой. Танки и самоходки поддерживали стрелков, сапёров и огнемётчиков огнём с крепостного вала, потому что мост через ров ещё строился. В ночь на 23 февраля через ров наконец перекинули аппарели, сам ров частично завалили, обрушив в него стены форта, и в крепость начали врываться тяжёлые танки, стрелявшие из крупнокалиберных пулемётов и 122-мм орудий по амбразурам в упор. Примерно тогда же огнемётчик из штурмовой бригады, ежесекундно рискуя превратиться в высокотемпературный факел, подобрался к стене очередного укрепления и с дистанции 10 метров выпустил струю пламени в амбразуру одного из редутов. Из укрепления никто не успел выскочить, потому что внутри начал взрываться склад с фаустпатронами. Здание горело ещё более суток. В это время в Цитадель втянули гаубицы Б-4, которые, прикрывшись дымами, били с прямой наводки снарядами весом по центнеру. 
К 4 часам утра немцы перестали думать о чём-то, кроме спасения жизней, и начали толпами сдаваться. Командир одной из штурмовых групп майор Литвинов взял в плен начальника этого сектора обороны генерала Маттерна со штабом. Комендант Познани, фанатичный генерал Гонелл, покончил с собой.
За взятие крепости заплатили жизнью 4887 солдат и офицеров РККА. Этой ценой был полностью уничтожен гарнизон, 17 тысяч (по другим данным даже 23 тысячи) человек из его состава попали в плен, от 15 до 40 тысяч были убиты.
Штурм Познани остался относительно малоизвестной операцией. А между тем это крупное сражение и отличная демонстрация стиля РККА конца войны. Для многих других армий задача штурма такого оборонительного района могла бы стать просто нерешаемой, да и сама РККА начала войны едва ли справилась бы с подобной задачей. Однако уровень технического оснащения и навыки современной войны советских солдат последней кампании Великой Отечественной находились на высочайшем уровне. Операция проводилась мастерски, с максимальным использованием своих сильных сторон. При всей малочисленности штурмующей город пехоты сопротивление гарнизона сломили совершенной тактикой и настоящим морем сыплющегося на противника железа: по крепости выпустили 5 тысяч тонн артиллерийских снарядов. Познань продержалась в окружении месяц, но по достигнутым результатам и соотношению потерь её штурм можно смело назвать блестящей операцией. 8-я гвардейская армия уходила на запад. Впереди её ждал прорыв немецких позиций на Зееловских высотах и штурм Берлина.
