Дёнер, сперма, два ствола

Буквально за две недели октября в Германии произошло два события, вновь поставивших на повестку дня вопросы терроризма и борьбы с ним. И это, между прочим, крайне неприятные вопросы для правоохранителей.

Возле разложившегося трупа маленькой девочки по имени Пегги нашли небольшой кусок ткани с ДНК некоего Уве Бёнхардта. Труп девочки пролежал под снегом и дождём 15 лет. А ещё в тюремной камере в Лейпциге через два дня после ареста покончил с собой сирийский беженец Джабер аль-Бакр, который подготовил теракт в берлинском аэропорту.

Внезапно всплывшее имя Уве Бёнхардта напомнило о самом большом провале немецких спецслужб и их странной роли в истории террористической группы NSU ("Национал-социалистическое подполье"). Никто не понимал, с чем имеет дело Германия, когда в сентябре 2000 года двумя выстрелами в лицо был убит бизнесмен турецкого происхождения, хозяин нескольких цветочных лавок в Нюрнберге.

В июне 2001-го из того же оружия — пистолета CZ 83 — и тоже в Нюрнберге был убит турок-слесарь двумя выстрелами в голову. Через две недели в Гамбурге ещё один турок был убит тремя выстрелами. А через месяц в Мюнхене опять же турецкий лавочник был расстрелян рядом со своим магазином.

Следующая серия убийств состоялась в 2004 году. Сначала в Ростоке всё тем же пистолетом с глушителем был убит турок, который приехал сюда открывать дёнер-кебаб. Потом в 2005-м был расстрелян хозяин кебабной в Нюрнберге. А затем уже в Мюнхене — грек, хозяин слесарной мастерской.

В 2006 году было два убийства с промежутком в два дня: турка в Дортмунде и хозяина интернет-кафе в Касселе. С убийством в интернет-кафе возникли странности. Вдруг оказалось, что в кафе в момент убийства находился сотрудник отдела по защите конституционного строя МВД Гессена. Сначала он заявил, что покинул кафе незадолго до убийства. Но свидетели уличили его во лжи, и он поменял показания.

У сотрудника любопытная репутация. Он открыто излагал крайне правые взгляды, и в его родной деревне его кликали Маленьким Адольфом. Тем не менее немецкая полиция продолжала утверждать, что турки сами виноваты и всё это — результаты разборок с турецкой мафией. Однако немецкая пресса начала подозревать, что все эти убийства неспроста, и стала задавать вопросы об участии в них немецких спецслужб.

То, что прежде называли дёнерными убийствами (Döner murders), в итоге стали называть босфорскими. Даже появилась теория, что на территории Германии действует подпольная банда, проповедующая расистские убеждения. А термин Döner murders юристы назвали неприемлемым по этическим соображениям. Пока же юристы размышляли об этике названия того, что происходит, разразилась полная катастрофа.

25 апреля 2007-го в городе Хайльбронн к машине, где сидела сотрудница полиции Мишель Кизеветтер вместе со своим с напарником, с двух сторон подошли люди и выстрелили обоим пассажирам в голову. Кизеветтер погибла сразу, напарник лежал в коме три недели и ничего не помнил из того, что произошло. Их табельное оружие — пистолеты Heckler & Koch P2000 — пропало. Следователи стали пытаться раскопать связи Кизеветтер, которая перешла на службу из Тюрингии, с тамошними бандами.

Но тут выяснилось, что свидетелей хладнокровного убийства сотрудницы полиции было достаточно много, и, что самое любопытное, это опубликовал журнал Stern: двое из очевидцев были полицейскими информаторами, а ещё двое — американскими следователями, которые якобы следили за двумя персонажами, связанными с исламистской подпольной группировкой Sauerland. Один из подозреваемых за несколько часов до убийства положил в банк 2,3 миллиона евро и поехал на машине прямиком к месту преступления. При этом американцы отказались выдавать какую бы то ни было информацию о произошедшем и никаких документов не предоставили.

Хотя публикация Stern основывалась на докладе Defense Intelligence Agency (DIA — Разведывательное управление Министерства обороны США), немцы из отдела защиты конституционного строя отрицали всё, что там было написано. Stern же не стал раскрывать свои источники.

В 2010 году в кругах правых экстремистов появился компакт-диск под названием "Адольф Гитлер жив", где в том числе была записана песенка Döner Killer ("Девять раз он врезал, и затряслись кебабники. Девять раз — мало"). К этому моменту с убийствами уже увязали два взрыва в Кёльне и 14 ограблений банков.

Так стало окончательно понятно, что в Германии действует подпольная террористическая группа.

4 ноября 2011 года после неудачной попытки ограбления банка в Айзенахе были найдены тела двух подозреваемых — Уве Бёнхардта и Уве Мундлоса, которые так удачно покончили жизнь самоубийством в горящем мобильном "караване" VW Winnebago. Пока догорал "караван", где, кстати, было обнаружено табельное оружие убитой полицейской Мишель Кизеветтер, в Цвиккау загорелся и взорвался дом, в котором подозреваемые — а ныне трупы — проживали с некоей Беате Чепе под фальшивыми именами. На развалинах был найден тот самый пистолет "Браунинг CZ 83" с глушителем. А ещё прям целый DVD, на котором были записи съёмок свежеубитых жертв.

Более того, здесь же обнаружился и манифест NSU — "действие вместо слов", а также обещание грядущих терактов, "если не будет фундаментальных изменений в политике, СМИ и в свободе слова". Нарратором DVD-фильма выступал мультипликационный персонаж, который в России известен как Розовая Пантера, а в Германии — Paul Panther.

Люди, которые знали участников группы ранее — в 1990-е, — рассказывали, что их любимая тема для разговоров была о том, как "русские построили Аушвиц в 1945 году, чтобы опорочить немцев, и ни одного еврея там не потравили газом".

Беате Чепе пришла в полицию сама, в сопровождении своего адвоката. Сначала она рассматривалась как важный член террористической группы, но потом по совету своего адвоката стала говорить, что была всего лишь их подругой, которая ничего не знала.

И да, дом загорелся после того, как она из него ушла.

После чего всплыл термин Nationalsozialistischer Untergrund — "Национал-социалистическое подполье". Теперь уже любому было ясно, что под носом у спецслужб тринадцать лет действовала террористическая команда. Это стало шоком для всей страны.

14 ноября канцлер Меркель выступила с заявлением. Нет, не об увольнении верхушки МВД или кого-нибудь из отделов по защите конституционного строя. Она выступила с требованием запретить NPD — партию, у которой нет ни одного депутата в бундестаге, но есть депутат в Европарламенте. Партию крайне правого толка подозревают в связях с местными нацистами.

24 ноября арестовали якобы четвёртого члена банды — Хольгера Герлаха. Но ему не смогли ничего вменить, кроме покупки мобильного домика для членов банды. Однако уже 12 ноября, как стало известно только через год, сотрудники Департамента по защите конституционного строя (BfV) уничтожили все файлы, которые касались NSU, как только Федеральная криминальная полиция официально потребовала объяснить, каким образом сотрудники отдела связаны с происходившими убийствами. В результате глава BfV Хайнц Фромм ушёл в отставку в июле 2012 года. Потом ушли его подчинённые — начальники отделов по Тюрингии и Саксонии.

В январе 2013 года Беате Чепе выдвинули обвинение в 10 убийствах и посадили. В 2015 году она нарушила молчание как единственный выживший член группы. Чепе объявила, что не участвовала в преступлениях, была не согласна с проведением терактов, очень сожалеет о случившемся и приносит семьям жертв свои извинения. По этому поводу газета Bild дала заголовок "Признания Чепе — ничего, кроме извинений". Её словам мало кто поверил.

Между прочим, история Германии знает ещё одну кровавую террористическую группу — RAF: они были левыми и тренировались на базах палестинских террористов. Что показательно, все основные действующие лица, начиная с Ульрики Майнхоф, вдруг покончили с собой в мюнхенской тюрьме. Баадер аж тремя выстрелами. А Майнхоф — на проводе, который не выдерживает веса человеческого тела.

Но вернёмся к недавно повесившемуся в тюрьме исламскому террористу, беженцу из Сирии Джаберу аль-Бакру. Про него известно то, что он получил вид на жительство на три года, когда ему было 22. Он бежал от ужасов войны в Сирии, что не мешало ему несколько раз съездить из Германии в Сирию в отпуск. А заодно и в Турцию. Эти отпуска — весьма популярные среди беженцев в Германии, — кстати, предмет отдельных разбирательств.

Жил аль-Бакр в квартире в городе Хемниц (Саксония) со своим возможным подельником. Отдел по защите конституционного строя Саксонии утверждает, что давно за ним следил и выдал ордер на арест. В его квартире полиция нашла пероксид ацетона — вещество, которое было использовано при терактах в Париже. Между тем Джабер просто от них ушёл. На него была объявлена охота по всей стране, но он прятался у сирийцев в Лейпциге. В конце концов соплеменники его оглушили, связали и сдали полиции.

Несмотря на то что террорист назвал тех, кто его сдал, участниками той же террористической группы, ему не поверили. А потом в камере, за которой велось постоянное наблюдение, он совершенно неожиданно повесился.

Эта история рассматривается теперь как пример полной некомпетентности саксонских силовиков, и берлинские сейчас по ним топчутся сапогами. При этом в СМИ рисуется образ Саксонии как колыбели неонацизма: "ну там же живут дедероны (от слова DDR), а они все нацисты". Дело доходит до того, что в серьёзных журналах публикуются иллюстрации со стилизованным Гитлером, только вместо усов у него карта Саксонии.

Как только вся силовая машина Германии облажалась с очередным исламским террористом, тут и возникла тема ДНК старого доброго немецкого NSU-террориста Уве на детском трупе, который лежал под снегом и дождём целых пятнадцать лет.

Это называется переключение внимания.

Во всяком случае, так считает официальный орган NDP — газета Deutsche Stimme. Потому что теперь правые считают, что их вовлекают в дискуссии о "саксонских нацистах", чтобы не говорить про реальные проблемы с сирийскими беженцами.

Понятное дело, что с саксонскими силовиками что-то давно не так. Но то, как террористическая угроза используется политиками, — это за гранью добра и зла.