Животный страх

Холодный ветер треплет бумажный листок, пришпиленный к поселковой доске объявлений.  "Будьте осторожны, возможно появление тигра". Предупреждения от поселковой администрации в Солонцовом никто не читает: все местные давно знают об опасности. Да и куда красноречивее слов крупные кошачьи следы, которые хорошо видны на первом снегу. Уже несколько месяцев местные жители не выходят из дома в тёмное время суток, не отпускают гулять детей и запираются на все замки: с наступлением темноты к домам регулярно наведывается лесной хищник. 

До Солонцового от столицы почти сутки пути. Семь часов самолётом до Хабаровска, от аэропорта до посёлка — ещё примерно 220 километров. Вот только навигатор отказывается прокладывать туда маршрут. Не хотят заработать на приезжих москвичах и таксисты — в трубке слышим вежливое "машин нет". Лишь третий по счёту диспетчер устало поясняет: эти таёжные километры под силу только лесовозу. Уже отчаявшись, находим на парковке у терминала внедорожник с "шашечкой". За пять тысяч рублей немолодой мужчина соглашается отвезти нас.

Добравшись до посёлка, почти сразу находим следы тигра, который затерроризировал местных жителей. По ним можно понять: дикая кошка прогулялась по окраине посёлка, заглядывала к магазину и школе.

В Солонцовом даже первоклассники, с чьих дневников смотрят весёлые зверята, знают: гулять в одиночку теперь нельзя. На уроки и обратно детей теперь провожают родители. Да и вообще со всеми делами в посёлке стараются управиться до темноты.

— На самом деле, выходишь вечером — жутко, — признаётся молодая учительница Анастасия, — освещения нет, идёшь и оглядываешься. И если что случится — скорой помощи нет, врачей нет, медикаментов тоже нет.

— Если полезет — буду бить в бубен, — улыбается нам немолодая женщина. Она достаёт жестяной таз и черенок от топора — почти шаманское приспособление. Но за ухарством и шутками Наталья прячет страх: её усадьба стоит на краю посёлка. 

— Как-то ночью подхожу к воротам, свечу — думаю, увижу медведя. Они часто приходят, потому что у нас пасека. А тут собака взвизгнула, и по сетке удар. Вон, видите, вмятина, — Наталья трогает рабицу. — А стрелять его нельзя. Вот и стучу, пугаю.

Но к дому непрошеного гостя манит не собака, которая отчаянно прыгает на длинной цепи. Слаще всего для хищника запах из хлева. Верба — единственная корова в посёлке. Хозяйка уверена: "тигра" её любимицу уже выследила и наведывается сюда в надежде, что однажды ворота останутся незапертыми. Потому на окна пристройки навесили железные решётки. Двери закрывают на засов, а сеновал подпирается ломом.

— Вы посидите у нас, она точно придёт, — уверяет нас Наталья. — Тигра вонючая очень, собака её учует, залает, успеем увидеть. 

Мы просидели в засаде почти до полуночи, попивая чай и не выключая камеру, готовые в любой момент сорваться во двор. Но лохматый Урман голоса за это время не подал ни разу. 

Охранник подворья у Натальи — тоже один из немногих уцелевших. Собственно, с этого нашествие зверя и началось — одного за другим он перебил почти всех псов в округе. Охотовед Вячеслав объясняет: это потому, что собаки у большой дикой кошки ассоциируются с волками. А их тигр воспринимает как пищевых конкурентов.

— В первом случае, когда он задавил собаку, он её даже с цепи не сорвал. Перепрыгнул через забор, задавил, потоптался и ушёл. 

Ранним утром с Вячеславом мы идём к очередному свежему месту расправы. На снегу — проталина, повторяющая контур собачьего тела, и следы крови. Собаку хозяева уже захоронили. Охотовед наклоняется и поднимает с земли узнаваемый жёлто-чёрный волосок. Впрочем, мелкие улики можно бы и не искать: снег вокруг испещрён уже знакомыми следами.

В Солонцовом на жизнь зарабатывают охотой: казалось бы, чего проще — выследить непрошеного гостя. Но за убийство краснокнижного зверя — уголовная ответственность. Местные вспоминают: где-то с год назад туристы наткнулись неподалёку на убитого тигрёнка.

Тут же в посёлок нагрянули "люди с автоматами". Полицейские буквально переворачивали дворы, а мужчин-охотников даже возили в Хабаровск на детектор лжи. Требовали признаться, чьих рук дело. Потом выяснилось, что поселковые ни при чём. 

Впрочем, защищают не только тигра, но и от него. В день нашего отъезда в посёлок приехали "тигроловы" — компания крепких мужчин на внедорожнике. С заднего стекла джипа на нас смотрит нарисованная полосатая кошка. 

— Ну, вот в ружьё заряжается шприц, подаётся воздух — и обездвиживается животное, — коротко поясняет один из специалистов, доставая из багажника снаряжение. — Вот с ним и будем работать. 

Но стрелять нужно в зафиксированного зверя. Ловят его "на живца" — на одном из маршрутов тигра строят шалаш с одним входом. Внутри сажают собаку — привязывают к колышку. Мужчины уверяют: пёс не пострадает, тигр попадёт в петлю ещё на входе. И тут же сработают голосовые датчики. 

При погрузке в машину Гоблин — так зовут приманку — упирается всеми четырьмя лапами. Охотоведы объясняют, что в этой засаде пёс уже сидел: охоту на настырную полосатую кошку открывали уже трижды. 

В деревне в успех новой операции особо не верят. Но говорят, что теперь несколько дней можно жить спокойно. Непрошеный лесной сосед словно чувствует, когда выходят именно за ним. Бесследно растворяется в тайге и появляется уже после отъезда охотников.