Мода на грех

Указание папы римского Франциска разрешить рядовым католическим священникам отпускать грех аборта вызвало неожиданно бурную реакцию, однако оно было вполне ожидаемым. Поясню ещё раз, о чём идёт речь. Раньше отпускать этот грех могли лишь епископы — главы церковных регионов — и специально назначенные священники, как правило, также по одному на регион. Теперь это может делать каждый. И наверняка найдутся сотни клириков, которые будут с лёгкостью отпускать грех, приравниваемый в христианской традиции к убийству. Понятно, что такие священники наверняка сразу же станут пользоваться особой популярностью в обществе.

Решение папы вполне укладывается в его логику постепенного, маленькими шажками, ослабления строгости католических нравов. Он фактически отказался от осуждения гомосексуальности (хотя и не перестал считать грехом гомосексуальные половые акты), начал открывать дорогу для допуска к причастию людей, разведшихся и вступивших в повторный брак (совсем недавно это для католической традиции было немыслимо, ведь Христос приравнивал женитьбу на разведённой к прелюбодейству).

Приспособление к нравам "современного человека", в том числе к привычкам, которые в Библии объявляются греховными, — это политика не только нынешнего папы, но и всего ордена иезуитов, к которому он принадлежит. "Общество Иисуса" в миссионерских целях готово было "подстроиться" под самые разные культуры, этносы, моды и привычки. Похоже, оно до мелочей определяет и деятельность Франциска — вспомним, что до избрания папой кардинал Бергольо практически не отметился самостоятельными взглядами, а на фото представал довольно угрюмым, без знаменитой нынче широкой улыбки. Теперь он — явно "коллективный проект", цель которого — приспособиться к нравам широкой западной публики.

Однако может ли это быть успешной миссионерской стратегией? Или речь идёт просто о том, чтобы продлить — хоть на пару веков — спокойное существование католической структуры, которое может кончиться спокойным умиранием? Церковная история показывает: христианство выигрывало именно тогда, когда не успокаивало людей, не сливалось с "социологическим фоном", а говорило правду — неудобную, раздражающую, заставляющую меняться или бурно протестовать.

Не случайно в высших католических кругах зреет недовольство папой, всё чаще вырывающееся наружу. "Начинается" — так озаглавил известный ватиканист Роберт Мойнихан свою статью о критическом письме, направленном понтифику четырьмя кардиналами ещё 19 сентября этого года. Ответа так и не последовало (уход от прямого разговора — тоже известная иезуитская тактика), и потому послание на днях было обнародовано.

Первый из пяти изложенных в нём пунктов — прямой вопрос: действительно ли папа считает возможным допуск к причастию людей, живущих во втором браке при нерасторгнутом первом (а католический брак вообще практически нерасторжим)? Дальше Франциска спрашивают, действует ли в учении о разводе и причастии значительно более строгая позиция, занятая ранее папой Иоанном Павлом II (по католическому учению, папа неправильного учения провозглашать не может).

Между прочим, ещё в октябре 2015 года 13 других кардиналов, причём гораздо более влиятельных, "поставили вопросы" в связи с линией Франциска в области личной и семейной этики. Тогда ответом тоже стало молчание. Логика "Общества Иисуса" старается уходить от евангельского "да — да, нет — нет"… Однако кардиналы и другие внутренние критики всё сильнее припирают Франциска к стене, спрашивая: продолжает ли Ватикан считать христианское нравственное учение неизменным, потому что оно дано неизменным Богом, или же всё относительно, а главное — выживание и популярность?

Будем надеяться, что лукавая логика не проникнет в православное социальное учение вслед за не самым удачным примером папы, популярного всё более вне Церкви, а не внутри неё. Кстати, подход православной церкви к греху аборта до недавнего времени оказывался де-факто более либеральным, чем у католиков. Этот грех отпускали обычно сразу и без долгих рассуждений. Вызвано это было тем, что в советское и раннее постсоветское время женщины считали аборт обычным делом и не были готовы к тому, что о нём вообще спрашивают на исповеди.

Но сейчас — во многом благодаря СМИ — о греховности аборта многие узнали. И всё больше священников стали накладывать на лицо, совершившее аборт (а также и на врача, и на мужчину — отца неродившегося ребенка), временное отлучение от причастия. Традиционный его срок — 10 лет, как за убийство — сейчас редко соблюдается. Но полгода-год — очень часто.

Это предписывают и Основы социальной концепции Русской православной церкви: "Не отвергая женщин, совершивших аборт, Церковь призывает их к покаянию и к преодолению пагубных последствий греха через молитву и несение епитимии с последующим участием в спасительных Таинствах" (XIII.2). Епитимия — это наказание, обычно в форме временного отлучения от причастия. Таким образом, доступ к этому таинству сразу после раскаяния в аборте объявляется невозможным. В таинстве покаяния — то есть при исповеди — Господь прощает любой грех. Но за некоторые грехи Церковь обязана наложить ту самую епитимию. Прежде всего для того, чтобы изгладить духовные и нравственные последствия греха.

Тем, кто приходит в храм за быстрым и комфортным "религиозным обслуживанием", это, конечно, не понравится. Но христиане превратятся в самопародию, если будут думать прежде всего о привлечении или удержании "клиента", а не о том, что говорится в Евангелии. Увы, Нагорная проповедь, а тем более следование ей (а именно к этому призывал Христос) мало совместимы с приспособлением к моде на грех.