Конец грандиозной распродажи госимущества

Так совпало, что в один день был во втором чтении принят проект бюджета на три года и поступила информация о том, что сделка по продаже 19,5% акций "Роснефти" принципиально завершена. Фактически же эта сделка будет завершена к середине декабря, а сейчас в письменном виде достигнуты официальные договоренности, что дало господину Сечину повод поставить президента в известность.

На первый взгляд, эта сделка говорит о безусловной мощи и силе самой "Роснефти" на мировых рынках, и состоявшаяся сделка не только крупнейшая, как сказал президент, на российском нефтяном рынке за последние годы, но одновременно, говоря в контексте принятого бюджета, и последняя — больше крупных активов в России, которые можно было бы реализовать для того, чтобы закрыть бюджетные дыры, не осталось.

Все остальные активы, что называется, "на ленточке", доля государства там — плюс минимальный процент, а то и минимальное количество акций сверху. Значит, ниже этого порога государство не пойдёт, что, собственно, вчера подтвердил президент, заявив, что контрольный пакет акций "Роснефти" останется у государства.

Одновременно с этим мы видим, что бюджет принимается с дефицитом 2,7 трлн рублей, и понимаем, что в этом году дыры в бюджете ещё как-то получилось закрыть, причём в основном за счёт "Роснефти" — это больше 300 млрд от "Башнефти", больше 700 млрд от продажи собственных акций, то есть триллион рублей. А в следующем году никакого триллиона не будет. Улюкаев, который ещё будучи министром анализировал ситуацию в следующем году, прямо говорил, что в лучшем случае это будет 200–300 млрд рублей за год, а то и эти деньги не получится получить.

Значит, бюджет находится в ситуации жуткого дефицита, который предстоит чем-то закрывать, а ресурсов для его закрытия нет, поскольку приватизировать уже фактически нечего, если, конечно, не принять принципиального решения по уменьшению доли государства в крупнейших компаниях ниже контрольной, что, по сути дела, ставит крест на всей 15-летней работе президента и его команды.

Наш президент по настрою — государственник, человек, который прекрасно понимает, что есть отрасли, скажем, газ и нефть, которые должны принадлежать государству и регулироваться государством, поскольку это фундамент экономики, на котором общество в трудные периоды способно более-менее сносно существовать. И пример "Роснефти" показывает, что если бы эта компания была в большей степени частной, то ничего подобного бы не случилось, и ситуация была бы существенно хуже.

Говоря прямо, возможности покрыть дефицит бюджета нет. Возникает вопрос, каким образом правительство и Госдума будут выходить из этой ситуации. Вариантов у них не много.

Есть вариант заимствования. Сегодня на обслуживание внутреннего долга правительство тратит порядка 700 млрд рублей из бюджета. Это огромные деньги. Это большие деньги, чем предусмотрены на образование и науку, причём вместе взятые. Судя по всему, правительство и дальше будет занимать на внутреннем рынке, наращивая снежный ком.

Плюс внешние инвестиции. По внешним займам мы предлагаем инвесторам поистине сумасшедшие условия. Скажем, в валюте на уровне 5%, тогда как сегодня в мире можно разместиться разве что под 1%. Естественно, в условиях псевдостабильного курса это привлекает иностранцев.

По внутренним займам предлагается до 10% годовых. И опять же вкладываются и российские, и зарубежные спекулянты, чем объясняется отчасти затычка с банковским кредитованием, то есть банкирам гораздо удобнее купить ОФЗ (облигации федерального займа) и получать гарантированные 10% от правительства или опосредованно от ЦБ.

Бюджет — это приблизительно 13 триллионов. Значит, 700 млрд — это примерно 5,5% от расходов. Это очень много. В условиях санкций, когда в стране не подъём, как это было в Китае, а, наоборот, спад, — это особенно много.

Другой вариант — устранять дефицит бюджета за счёт сокращения расходов на социальную сферу. Это тоже нас ждёт. Первой ласточкой стало то, что медикам будут индексировать их вознаграждение не на 10, а на 5%, что граничит с саботажем и напрямую бьёт по майских указам президента, согласно которым работники бюджетной сферы должны получать порядка 200% от средних зарплат по регионам. Что в ответ? "Извините, но президентские указы — одно, а реальная ситуация — совсем другое. Денег взять неоткуда, поэтому, извините, но мы будем сокращать".

В сложившейся ситуации нельзя не отметить антигосударственной позиции самой Думы. Если говорить в общем и целом, то к задержанию и аресту Улюкаева непосредственное отношение имеет профильный комитет Госдумы во главе с господином Макаровым, который протолкнул, продавил дефицитный бюджет и поставил Улюкаева и весь экономический блок правительства перед необходимостью в изыскании дополнительных ресурсов. А поскольку эти деньги нужны срочно, как всегда, срочно, а возникли временно непреодолимые трудности с заключением этой сделки, то пришлось пуститься во все тяжкие, в том числе попытаться получить шальную копейку от действий, граничащих с вымогательством, на что, собственно, и пошёл господин Улюкаев.

На мой взгляд, часть вины за его печальную участь лежит на профильном комитете Госдумы, который должен был встать стеной и заявить, что дефицитный бюджет в условиях, когда в продаже тех или иных государственных активов могут возникнуть значительные сложности, принимать нельзя, либо необходимо сделать этот дефицит минимальным.

Тем не менее бюджет был принят с огромным дефицитом, что и привело Улюкаева к домашнему аресту. Не исключаю, что вслед за Улюкаевым могут пойти и другие люди, которые были вынуждены действовать в тех условиях, которые им определил бюджетный комитет Госдумы, и воспользоваться ситуацией, чтобы получить коррупционный доход.

Есть и третий, наиболее очевидный, вариант выхода из дефицита бюджета. Это девальвация, которую все ждали в этом году, но которая пока ещё не наступила и тем самым только усугубила ситуацию, потому что одно дело, когда курс рубля понижается плавно, и к этому тренду все более-менее привыкают, а другое дело, когда курс снижается резко, что вызывает бурю негативных эмоций в социуме.

Господин Орешкин, недавно назначенный на пост министра экономического развития, в одном из своих интервью упомянул о "моменте Мински". Хайман Мински — известный американский экономист, который описал одно из состояний фондового рынка, ставшее у экономистов мемом, когда вы, как герой мультфильма, забегаете за край обрыва, на мгновение зависаете, смотрите на телезрителя непонимающим взглядом и только после этого летите в пропасть.

Ситуация с курсом сегодня всё больше напоминает "момент Мински", который так опрометчиво ввернул в свою речь господин Орешкин. Мы видим, что курс сдерживается во многом для того, чтобы привлечь иностранцев на российские рынки, видим, что бюджет не справляется с нынешним курсом со своими доходами и расходами. И ещё мы видим, что эта ситуация рано или поздно разрешится под благовидным предлогом. Например, при повышении ставки ФРС США нефть будет падать, а это даст повод финансовым властям заявить, что они вынуждены поступить в соответствии с негативной внешней конъюнктурой.

Наконец, ещё один негативный момент связанный с бюджетом, в том, что инфляция сегодня в России носит совершенно явно подавленный характер. Подавленная инфляция — это искусственное сдерживание розничных потребительских цен. Недостаток спроса, административный гнёт, негласные указания не повышать цены на основные продукты питания играют свою роль, и цены на продукты действительно не растут.

Но одновременно растут цены на услуги естественных монополий, причем растут существенно больше, чем было заявлено. Они облекаются в различные дополнительные формы получения средств с потребителей, в том числе завуалированные налоги и взносы, которые формально налогами не являются, например, тот же "Платон", различные акцизы и прочие сборы.

Имеет место и промышленная инфляция. Это рост цен, который сегодня отмечается на рынках промежуточной продукции, например, на рынках стройматериалов. Любой, кто связывался со стройкой, скажет, что цены на стройматериалы за последнее время значительно увеличились, причём не на 2–3%, а иногда и на 10–5% и даже на 20%, и ничего с этим поделать нельзя, поскольку это рынок. Если вам что-то не нравится, идите и ищите в другом месте, но в другом месте то же самое.

Сегодня мы находимся в ситуации, когда через какое-то время может оказаться, что розница должна будет работать себе в убыток, а в убыток она работать не будет, потому что это — прямой путь к банкротству. В перспективе может быть вновь введено госрегулирование розничных цен на отдельные продовольственные товары, могут быть усилены административные проверки и т.д.

Так или иначе, всё это характеризует подавленную инфляцию, которая через определённое время после того, как станет понятно, что дальше нельзя сдерживать этот накопившийся клубок проблем, рванёт. И рванёт серьезно, так, что ни о каком снижении инфляции до 4% в 2017 году можно будет даже не вспоминать, и не потому, что монетарная политика в России плохая, а потому, что инфляция у нас, как это было многократно сказано, преимущественно не монетарная, а формируется за счёт в первую очередь роста тарифов естественных монополистов.

Всё это накладывается на ситуацию, когда, с одной стороны, "Роснефть" знаменует собой окончание периода быстрых, легких и больших распродаж госимущества, а с другой — мы остаёмся один на один с дефицитом бюджета, угрозой невыполнения бюджетных обязательств не только перед социальный сферой, но и перед экономикой, перед оборонкой, перед другими направлениями, которые в перспективе могут привести к тому, что ситуация с нашими доходами и расходами будет ухудшаться до того момента, пока мы, как герой того мультика, на мгновение не зависнем над пропастью, а после этого полетим в тартарары.