Задачи на будущее

Завершается високосный 2016 год. Мы как-то радостно машем ему рукой, ибо для большинства он был тяжёлым как никогда. И, разумеется, к нам приходит новый 2017 год. Невисокосный — и уже хорошо.

И наше падкое на символизм общество очень легко подхватило идею проведения параллелей с российской историей столетней давности. При этом каждый из выступающих на эту тему ораторов, будь то на главных экранах страны или на четырёхметровой кухне двадцатиметровой квартиры, поднимает палец в небо и немного мыча говорит то про Великую октябрьскую социалистическую революцию, то про предательский большевистский переворот. И все описывают это событие как грандиозное, масштабное, великое и ужасное. Уверен, весь год мы будем настойчиво осознавать произошедшее.

Я же хочу дать экономический прогноз для России в наступающем 2017 году. И я это обязательно сделаю, но начал текст с исторических параллелей, способных внести свои безумные коррективы в любой прогноз.

Ибо сколько бы я ни считал Владимира Жириновского вредителем для развития России, способного лишь держать искусственный баланс нашей политической системы, всё же признаю правильным одну его принципиальную позицию: за экономикой и качеством жизни человека всегда стоит политика. Именно политика, а точнее политическая воля, определяет, как живёт страна, общество, каждая конкретная семья.

При этом для современной России, сильно утратившей своё политическое и экономическое могущество, и для стремительно развивавшейся Российской империи начала ХХ века, и для зависимого и угасающего Советского Союза времён застоя 1970-х внешняя политика превалировала над внутренней, как бы мы ни причитали на тему "давайте займёмся внутренними делами".

Россия, крайне зависимая от мировой экономической и политической конъюнктуры, сегодня должна понимать: либо она победит в большой мировой драке и станет одной из супердержав реально, а не виртуально, проживая наследственный статус СССР. Либо она будет раздавлена жерновами мускулистых ребят не из нашего двора, со свитой мелких "суверенных" оруженосцев типа Евросоюза и откровенных бандитов с большой дороги, всей этой умеренной или совсем неумеренной оппозиции, а по-русски — террористов.

Уж слишком мы велики и богаты землёй и тем, что под землёй. Так что активно развивающимся экономически и всё больше потребляющим зарубежным партнёрам нужно поживиться этими нашими слабо используемыми богатствами и территориями.

Супердержав сегодня в мире две. США и Китай. Эти два игрока завязали свои экономики друг на друга с конца 1970-х настолько, что стали зависимыми родственниками. При том что быть таковыми не хотят, понимая, что мыть полы в коммунальной квартире будет тот, кто слабее. И впереди у них маячит большая родственная драка за право хозяйничать на кухне, где они хотят использовать чернорабочих.

Вернёмся же на сто лет назад. В тот знаменитый и ужасный 1917 год Россия входила в некотором общественном треморе. При крайне слабом уже даже не самодержце. Политические авантюристы, заряженные слабостью царской власти, как коршуны, парили над страной, разжигая в умах всех слоёв населения то, что они не смогли завершить первой революцией 1905-07 годов.

При этом экономическая ситуация в стране, несмотря на войну, была стабильной и управляемой. Хлеба было достаточно, заводы и фабрики работали, никто не голодал и не скитался. Страну рвали политические авантюристы. И это — не экономическая проблема, но лишь проблема слабой власти.

Сегодня исторические параллели с 1917 годом провести нельзя. Этот символизм, навязанный современному обществу, нереален. Мы уже в другом мире. Сегодня у нас другой руководитель, упрекнуть его в слабости и потакании окружению очевидно нельзя.

Но всё же наша экономика зависима от тех, кто покупает наш примитивный жидкий товар для отопления европейских и китайских домов и заправки двигателей внутреннего сгорания. Наш человеческий и мозговой потенциал изрядно поредел. Однако теперь наше общество более едино, а политические авантюристы не пользуются поддержкой.

Сегодня мы так же, как и сто лет назад ведём войну. Но это уже другая война. Это война за уважение к себе. Война с окружившим наши земли врагом и мнимыми союзниками. Это война в союзе с нашим вынужденным другом Китаем, ожидающим нашей слабости.

В этих условиях я готов ответственно дать экономический прогноз для России на 2017 год. Ни внешняя, ни тем более внутренняя политика не вмешается в экономический процесс в нашей стране и не будет определять наши экономические показатели, что даёт мне право предположить следующее.

Определяющий параметр иждивенческой российской экономики — среднегодовая цена на сырую нефть будет 50–55$ за баррель. С учётом спланированного российского бюджета в доходах, исходя из 40$ за баррель, это может добавить к запланированным доходам федерального бюджета около 1,5 трлн рублей. И это снизит нагрузку на резервный фонд, за счёт которого мы покрываем наш дефицитный на 2,7 трлн рублей бюджет.

Правда, эти допдоходы будут направлены как на покрытие расходов, уже заложенных в бюджет страны, так и на дополнительные социальные расходы перед выборами президента России в марте 2018 года, а также на увеличение военных расходов, несколько сниженных по сравнению с 2014–2016 годами.

Это означает, что увеличенные расходы бюджета в течение 2017 года распрощают нас с резервным фондом. Но это и не беда. Резервов, как сказал президент и в послании Федеральному собранию, и во время большой пресс-конференции, у нас хватает.

Единственным вопросом остаётся, почему действительно огромные резервы страны мы держим в почти нулевой ставке у нашего геополитического соперника и его вассалов. При этом я не исключаю, что новый президент США вернёт часть наших средств в обмен на что-то геополитическое, что может дать нам возможность запустить что-то вроде социально-экономических реформ. Но в 2017 году я верю в это с трудом.

Инфляция скорее всего будет в промежутке 5–5,5%, чуть выше запланированного в бюджете, но более чем приемлемой для населения, испытавшего шок 2015 года. Причиной выхода за буйки этого запланированного параметра будет некоторое увеличение денежной массы в экономике от возвращаемых резервов и статистики базы низкой инфляции нынешнего года.

Население будет беднеть, то есть реально располагаемые доходы населения продолжат падение, но, видимо, менее стремительное, около 6–8% за год. Причины просты: нынешний экономический уклад не даёт нам права на ожидание раскачки реального сектора, а также спроса населения; учётная ставка ЦБ является заградительной для развития внутренней банковской инвестиционной активности.

Расходы на инфраструктуру в стране — это лишь плитка в Москве. Это сильно снижает вброс государственных инвестиций в экономику, а государственные банки держат средства, наращивая свою капитализацию на чёрный день. Как, например, Сбербанк России, ставший в нынешнем году самой дорогой компанией в стране. Грефу впору по примеру Чубайса рассказать на новогоднем корпоративе, что у них "очень много денег". Правда, деньги эти на банковских счетах, и в бонусах сотрудников, а не в экономике страны.

Международные экономические союзы разных форматов российского сотрудничества и на евразийской части, и в мире в целом не будут драйвером нашей экономики в силу слабости этих институтов. А иностранные инвестиции не окажут существенного влияния на российскую экономику в силу опасности санкций, которые так и не будут сняты в 2017 году. Но эти санкции не имеют особого значения. Кому надо, их спокойно обходят.

Сами по себе базовые макроэкономические показатели экономики будут в плюсе — 0,2–0,4% ВВП за счёт нефтегазовой сферы, где мы нещадно качаем с верхних пластов залегания, несмотря на заморозку добычи. Обрабатывающие отрасли и обрабатывающий экспорт продолжат падение, ибо пока есть простое сырьё.

Снизятся показатели по экспорту вооружения в связи с серьёзной потерей рынков Китая и Индии, несмотря на демонстрацию нашего оружия на поле боя Ближнего Востока. Причины ухода просты: Китай, несмотря на нашу "дружбу", уже всё меньше нуждается в нас как продавце вооружений, поскольку его задачей было получить наши технологии, превратив их в свои, что он и сделал, а Индия активно работает с США.

Очевиден рост сельхозотрасли России, примитивной по сути, но обеспеченной протекционистскими мерами. Ожидать роста в этом сегменте можно на 4–5%.

В 2017 год мы снова входим и без экономической стратегии на будущее, и без экономической программы для настоящего. Нашим главным экономическим документом является наш бухгалтерский баланс — федеральный бюджет страны. Полагаю, что к функциям главного бухгалтера (Министра финансов) добавят функции планово-экономического отдела (Минэкономразвития), слив их, чтобы не придумывать лишнюю бюрократию и всё-таки подготовить что-то экономическое программное для президента перед выборами 2018 года.

Наши главные задачи — попытка сформировать эффективную и устойчивую политическую систему в здоровом внутреннем балансе сил, запустить экономические преобразования смены экспортно-углеводородно-ориентированного экономического иждивенческого уклада и вернуть себе статус супердержавы не на бумаге, а в реальном мире.

Но это задачи не только 2017 года.