Дать Деду Морозу по шапке: Как боролись с Новым годом в СССР

Новый год, вне всякого сомнения, является главным праздником страны, во всяком случае, в последние полвека. Даже в советские времена, когда главным праздничным днём страны официально считался День Октябрьской революции — 7 ноября, подлинно народным праздником, который праздновался всей страной не по служебной необходимости и не по разнарядке, всегда был Новый год. Эта традиция настолько прочно укоренилась в российском обществе, что трудно поверить, что каких-то 80 лет назад Новый год считался буржуазным праздником и на государственном уровне проводились масштабные пропагандистские кампании против его празднования. Тем не менее это так. Новый год несколько лет был под запретом в советской стране в 1930-е годы и подвергался гонениям и только позднее был реабилитирован и разрешён. Лайф выяснил подробности борьбы против этого праздника.

В дореволюционные времена в России, как и во всей Европе, главным праздником было Рождество, праздновавшееся 25 декабря. Новый год тоже отмечался, но был скорее приятным бонусом и дополнением к первому празднику. Обычай украшать жилое помещение елью распространился в середине XIX века, родоначальником моды стала Германия. Поскольку Рождество хронологически являлось первым праздником, то и ёлка была не новогодняя, а рождественская.

Какого-то единого персонифицированного духа Рождества и Нового года в те времена ещё не сформировалось. Даже в разных российских регионах эту роль выполняли разные персонажи, включая Святого Николая. Всех их можно объединить под условным названием "рождественский дед". Но все эти персонажи стали появляться уже ближе к концу XIX века, в основном ради придания религиозному празднику ещё большей сказочной атмосферы. До этого подарки было принято дарить от своего имени, но и после появления "духа Рождества" традиция дарить подарки от себя никуда не исчезла.

Рождество принято было встречать в кругу семьи, а вот на следующий день после него, так же как и на Новый год — ездить в гости к друзьям или устраивать гуляния. И тот и другой праздник были официальными — в эти дни никто не работал.

В городах и деревнях праздники отмечали по-разному. В городах — с рождественской ёлкой и более близко к современному варианту, а в деревнях были гораздо популярнее колядования.

К началу ХХ века рождественская ёлка уже была неотъемлемым атрибутом праздника. Горожане стремились установить как можно более шикарную ель, чтобы позвать своих друзей и поразить их её великолепием. Стали организовываться и публичные рождественские ёлки, как правило, различными благотворительными организациями. На эти ёлки приглашали как простых детей мещан, так и воспитанников сиротских приютов.

Вопреки расхожему представлению, большевики вовсе не сразу перешли к атаке на буржуазные предрассудки. Во многом помешали этому личные пристрастия Владимира Ленина. Дело в том, что Ленин был страстным германофилом и с огромным почтением относился к немецкой культуре и быту. А поскольку ёлочный обычай был завезён из Германии, где также был очень популярен, Ленин против него ничего не имел. Более того, он каждый год устанавливал ёлку у себя и даже пару раз организовывал ёлку для детей. Первый раз — в разгар Гражданской войны, в 1919 году в Сокольниках. Второй раз ёлка была организована уже в 1924 году в Горках, где находился тяжелобольной вождь пролетариата. Эта ёлка стала для него последней, через две недели он умер.

Однако кое-что с приходом новой власти изменилось, причём существенно. Государство перешло с юлианского календаря на григорианский, а церковь отказалась это делать. Поэтому Рождество по церковному календарю неожиданно сместилось с 25 декабря на 7 января. Возникла парадоксальная ситуация: нерабочими днями по-прежнему были 25 и 26 декабря — рождественские праздники, тогда как по церковному календарю Рождество отмечалось 7 января, когда все работали.

Тем не менее первые десять постреволюционных лет никаких гонений на ёлку и на праздники не было, хотя в некоторых случаях комсомольцам настоятельно рекомендовалось вместо ёлки устраивать комсомольские святки, с разоблачением буржуазного и антинародного праздника Рождества.

В 1929 году началась т.н. безбожная пятилетка — неофициальное название проводимой советской властью политики по искоренению религиозных предрассудков. Началось закрытие и уничтожение религиозных сооружений, независимо от конфессии, серьёзно была усилена атеистическая и антирелигиозная пропаганда. Рождество, будучи религиозным праздником, не могло остаться в стороне от этой кампании. Новый год, хотя и был праздником исключительно светским, тем не менее воспринимался в неразрывном единстве с Рождеством, а кроме того считался буржуазным по своему духу и содержанию, поэтому кампания затронула и его.

Поначалу пропаганда против праздников сводилась к тому, что на эти самые праздники комсомольцы устраивали шествия, которые должны были разоблачать чуждую советскому трудящемуся сущность праздников. Комсомольцы устраивали карнавальные шествия с сожжениями чучел попов, святых и даже богов. Поскольку все эти карнавальные шествия носили чрезвычайно оскорбительный характер, довольно часто они заканчивались столкновениями и драками. Из-за опасности перерастания в массовые беспорядки подобные комсомольские шествия были свёрнуты, и основным направлением в антипраздничной пропаганде стали средства массовой информации — газеты и журналы.

В советских изданиях развернулась беспрецедентная по своему масштабу кампания против праздников, практически ни одно издание не осталось в стороне. Популярный детский журнал "Друг детей" писал: "Дружным напором мы должны добиться того, чтобы к концу пятилетки у нас исчез варварский обычай, занесённый немецкой буржуазией, — устраивать ёлки. Мы не говорим уже о целом ряде переживаний детей чисто отрицательного характера — о жадности, которая является при виде блестящих украшений, о зависти к детям, получившим лучшие подарки, о слишком повышенном возбуждении, за которым следует реакция, о целом ряде заболеваний, связанных с накоплением детей в душных, нагретых свечами комнатах".

Издавались даже специальные брошюры для пропагандистов, которые на местах должны были разъяснять коллективам трудящихся "подлую сущность" этих праздников. В брошюре "Материалы к антирелигиозной пропаганде в рождественские дни" писали: "Ребят обманывают, что подарки им принёс Дед Мороз. Религиозность ребят начинается именно с ёлки. Господствующие эксплуататорские классы пользуются "милой" ёлочкой и "добрым" Дедом Морозом ещё и для того, чтобы сделать из трудящихся послушных и терпеливых слуг капитала".

В брошюре Амосова "Против рождественской ёлки" говорилось: "Религиозность ребёнка начинается именно с ёлки, которая, заполняя собой всё его существо, заражает религиозным настроением, верой в таинственные силы. Ребёнок отравляется религиозным ядом и получает неверное представление об окружающем мире, что в дальнейшем затрудняет его учёбу и работу".

Советский поэт Семён Кирсанов, позднее ставший известным как автор знаменитой утёсовской песни "У Чёрного моря", в те дни был главным подражателем Маяковского. Именно ему принадлежат знаменитые стихи:

"Ёлки сухая розга

Маячит в глазища нам

По шапке Деда Мороза,

Ангела — по зубам!"

В борьбе с буржуазными пережитками и религиозными предрассудками советские власти использовали не только пропагандистские методы, но и административные. Во всех городах была строго запрещена организация ёлочных базаров и вообще любая торговля ёлками. Нарушителям грозил крупный штраф или принудительные работы. Также были отменены нерабочие дни, приходившиеся на праздники. И 1, и 7 января стали обычными рабочими днями. Давление на родителей оказывалось и через их детей. Пионерам, особенно самым младшим, внушали, что они должны сами агитировать своих родителей против ёлок.

Тем не менее праздники уже настолько прочно укоренились в городской культуре, что просто так их было не победить. Главными помощниками советских граждан, желавших отпраздновать Новый Год и Рождество вопреки предписаниям партии, стали дворники. За небольшое денежное вознаграждение они были всегда рады помочь. Сделать это было несложно: в ближайшем лесу они распиливали ёлку на части и скрытно приносили в дом, где она при помощи подручных средств восстанавливалась в практически первозданном виде.

Гонения на праздники продолжались около 7 лет — до середины 30-х годов. Несмотря на всё давление сверху, праздники так и не исчезли и граждане продолжали тайком праздновать их. Тогда было решено праздник легализовать, но по возможности без религиозного содержания, противоречившего марксисткой идеологии. Поэтому "сверху" был одобрен Новый год, соединивший в себе черты одновременно и прежнего Нового года, и Рождества. Считается, что инициатива возрождения ёлочной традиции принадлежала Павлу Постышеву — второму человеку в иерархии Украинской ССР, в те годы достаточно близкому к Сталину.

Постышев при личной встрече обратился к Сталину с предложением возродить традицию праздничных ёлок, которое тот одобрил и предложил проявить инициативу. За несколько дней до наступления 1936 года на передовице в главной советской газете "Правде" была размещена статья Постышева, в которой он выразил недоумение гонениями на ёлку и предложил комсомольцам всячески помогать с организацией новогодних ёлок, чтобы не лишать советских детей удовольствия и радости от праздника.

Так началась постепенная реабилитация праздника. В годы войны зародилась традиция новогоднего поздравления советских трудящихся и красноармейцев по радио. Как правило, с поздравлением обращался Михаил Калинин.

Реабилитированный советский Новый год позаимствовал большую часть своих атрибутов у Рождества, но начисто лишился религиозного духа. Украшенная ёлка и подарки остались всё теми же, но вифлеемскую звезду на ёлке заменила красная, а игрушечных ангелочков — самолётики, танчики и парашютисты.

Наконец появились единые символы праздника — Дед Мороз и Снегурочка. Как уже говорилось, до революции какого-то общеизвестного символа не было: кто-то дарил подарки детям от имени Святого Николая, кто-то — от имени "рождественского деда" или Деда Мороза, а кто-то и вовсе от своего. Дед Мороз стал узнаваемым рождественско-новогодним героем уже после революции, но в виде главного символа праздника ещё не устоялся — это произошло позже, в середине ХХ века.

Дед Мороз и Снегурочка были литературными персонажами. Но если первый был известен и до революции, то Снегурочка была абсолютным советским нововведением, раньше она вообще никак не была связана с Рождеством или Новым годом.

После реабилитации праздника большими тиражами стали выходить сборники новогодних стихов. Поэт Кирсанов, десять лет назад призывавший "дать Деду Морозу по шапке", написал целую поэму про Новый год, в которой представлял, как этот праздник будут встречать в будущем XXI веке, когда коммунизм уже будет построен.

В живописи появился целый отдельный жанр — "Ленин на ёлке", который был призван подтвердить советскую суть воскрешённого праздника. Открытки с Лениным на ёлке, окружённым детьми, издавались миллионными тиражами.

Тем не менее Новому году не сразу удалось занять первое место в иерархии праздников. Хотя он и был одобрен "сверху", более десятилетия он оставался обычным рабочим днём и по большей части был лишь детским праздником. Взрослые в этот день работали как обычно, и времени праздновать у них не было.

Только в 1947 году специальным указом 1 января было объявлено нерабочим днём. Окончательное триумфальное шествие праздника началось уже после смерти Сталина. С 1954 года стала регулярно проводиться кремлевская ёлка — главная ёлка страны. С приходом в жизнь советских граждан телевидения стали постепенно складываться неотъемлемые атрибуты и традиции, сохранившиеся и по сей день. Место дореволюционных новогодних балов заняли новогодние "огоньки" и другие телевизионные развлекательные программы. Вместо популярного до революции литературного жанра святочных рассказов появились художественные фильмы на новогоднюю тематику.

В брежневские времена окончательно закрепился новогодний канон. Появились и новые атрибуты, сейчас уже считающиеся неотъемлемой традицией праздника: новогоднее телеобращение первого лица государства с поздравлениями, звон бокалов с шампанским под бой кремлёвских курантов, мандарины на праздничном столе.

После распада СССР в качестве праздника вернулось и Рождество, но оно уже не смогло потеснить позиций Нового года как главного праздника, оставшись только религиозным праздником.