Записки психиатра. Синдром Ван Гога — это не про искусство
Писатель и врач-психиатр Максим Малявин рассказывает о тех, кто постоянно хочет себе что-нибудь отрезать, и не только ухо.
Коллаж © L!FE. Фото © EAST NEWS// Shutterstock Inc
Что такое синдром Ван Гога? Это нанесение психически больным самому себе калечащего повреждения (отрезание частей тела, обширные разрезы) или предъявление врачу настойчивых требований произвести больному хирургическое вмешательство, что обусловлено наличием ипохондрического бреда, галлюцинаций, импульсивных влечений
История, от которой берёт своё название этот синдром, произошла давно. Настолько давно, что верифицировать её сможет разве что опытный некромант, а нам остаётся довольствоваться версиями и догадками. Винсент Ван Гог, голландский художник XIX века, страдал хроническим психическим недугом. Каким именно — тоже остаётся гадать: по одной из версий, у него была шизофрения, по другой, более вероятной, основанной на мнении большинства психиатров, — эпилептический психоз (именно этот диагноз был поставлен Ван Гогу его доктором Реем и его коллегой доктором Пейроном в приюте Сен-Реми-де-Прованс), по третьей версии, речь шла о пагубных последствиях злоупотребления абсентом, по четвёртой — о болезни Меньера.
Так или иначе, в ночь с 23 на 24 декабря 1888 года Ван Гог лишился мочки уха. Как сообщил полиции его друг и соратник по искусству Эжен Анри Поль Гоген, между ним и Ван Гогом произошла ссора: Гоген собирался покинуть Арль, Ван Гог не хотел расставаться, они повздорили, Ван Гог швырнул в друга стакан с абсентом. Гоген ушёл ночевать в ближайшую гостиницу, а Ван Гог, оставшись дома один и пребывая в самом плачевном состоянии духа, опасной бритвой отсёк себе мочку уха.
Потом завернул её в газету и отправился в бордель, к знакомой проститутке, показывать трофей и искать утешения. Так, по крайней мере, он рассказал полиции.
Жизнь художника оборвал пистолетный выстрел. Закончив писать картину "Пшеничное поле с воронами", 27 июля 1890 года Ван Гог выстрелил себе в грудь, а спустя 29 часов его не стало.
Коллаж © L!FE. Фото © Flickr/David Stone
Почему при синдроме Ван Гога больные целенаправленно и упорно причиняют себе вред? Причин несколько. Прежде всего, это дисморфоманический бред. То есть твёрдая убеждённость в том, что собственное тело или какая-то его часть уродливы настолько, что вызывают у окружающих отвращение и ужас, а самому обладателю этого уродства причиняют нестерпимые нравственные и физические страдания. И единственным логически правильным решением пациент считает избавиться от дефекта любым путём: уничтожить, отсечь, ампутировать, прижечь, сделать пластическую операцию. И это при том, что на самом-то деле никакого дефекта или уродства нет и в помине.
К схожим выводам и последствиям может привести ипохондрический бред. Пациенту кажется, что какой-то орган, часть тела или весь организм тяжело (возможно, даже смертельно или неизлечимо) больны. И человек действительно ощущает, как именно всё это болит, и эти ощущения тягостны, невыносимы, от них хочется избавиться любой ценой.
Импульсивные влечения, как и следует из названия, носят характер внезапного толчка: надо, и точка! Ни критика, ни контрдоводы просто не успевают подключиться, человек просто подскакивает — и действует. Чик — и готово.
Галлюцинации, особенно императивные (то есть повелевающие), могут заставить больного лишить себя части тела, нанести себе глубокие раны, избить самого себя, а то и придумать какое-нибудь более изощрённое самоистязание,
Максим Малявин, врач-психиатр.
Хочу привести пример синдрома Ван Гога из своей практики. Есть у меня на участке паренёк по имени... скажем, Александр. Наблюдается довольно долго, что-то около лет десяти. Шизофрения. Симптоматика одна и та же много лет: параноидная (то есть галлюцинации и бред) с суицидальными и членовредительскими тенденциями и неоднократными попытками покалечиться, самоубиться, практически без критики к своим стремлениям и переживаниям, с мизерным и непродолжительным эффектом от медикаментозного лечения. При всём при этом спокойный, тихий, всегда вежлив, корректен — ну просто паинька. Отличился он несколько лет назад. Попал в стационар после очередной такой попытки — кажется, наглотался азалептина. Затем прошёл курс лечения, дело уже шло на поправку — по крайней мере, так казалось всем.
Незадолго до выписки был отправлен домой в лечебный отпуск, опять же, была Пасха. Вернулся Саша из отпуска с опозданием и в сопровождении мамы, с выпиской от хирурга на руках. Оказывается, дома больной закрылся в ванной и МАНИКЮРНЫМИ ножницами, вскрыв мошонку, удалил себе яичко. Выйдя из ванной, он уточнил у мамы:
— Я всё правильно сделал?
Рана зажила достаточно быстро. Второе яичко тоже вскоре было удалено тем же способом. Потом были ещё суицидальные попытки, госпитализации, упорное лечение без надежды на эффект...
Недавно Александр пришёл сдаваться в больницу сам:
— А то снова что-нибудь с собой сделаю, а я уже устал с ней бороться.
— С кем?
— Ну с НЕЙ. Вы не понимаете? Я ведь для кого всё делаю? Для неё. Она попросила отрезать — я отрезал. Она попросила спрыгнуть с высоты — я спрыгнул (было дело, долго потом кости срастались). Я всё делаю, как ОНА просит, а она ко мне не приходит.
Так и не выяснив у Александра имени прекрасной и опасной незнакомки, столько лет изводящей его обещаниями неземного блаженства взамен на нечеловеческие страдания, я сел писать направление в стационар.
Как лечить синдром? Прежде всего необходимо установить, какая именно болезнь вызвала его в данном конкретном случае. И все усилия направлять на её лечение и последующую реабилитацию.
Читайте также:
