Не списывайте "эпидемию" "групп смерти" на всемирный заговор

Все конспирологические теории — от бессилия… Когда нет чёткого ответа на вопрос, нет решения проблемы или даже элементарного понимания процессов, сразу возникают идеи про всемирный заговор, мировую закулису или ось зла. Именно к этому свелись все дискуссии про суициды: "Против наших детей ведётся война", "кто уничтожает наших близких?" и т.д. Общий ореол таинственности и непостижимости зла становится отличным оправданием некомпетентности в этих вопросах. 

Голос профессионалов теряется в обсуждении этой проблемы: есть врачи-суицидологи, психологи, психиатры, специалисты по интернет-безопасности, юристы. Надеюсь, что у нас в стране достаточно специалистов, которые компетентно ответят на вопрос: почему в России так много суицидов? И как с этим бороться?

Конечно, мы, родители, готовы придумать всё что угодно, лишь бы не признаться: в этом есть и моя вина. Легче поверить во всемирный заговор, нежели в довольно банальную вещь про недостаток внимания и психологические отклонения, которые были у большинства людей, покончивших жизнь самоубийством. 

Невозможно рассматривать проблему подростковых суицидов, не обращая внимания на взрослые самоубийства. Ведь Россия занимает девятое место среди европейских стран по числу суицидов (это лучше, чем 10 лет назад, когда мы занимали третье место. Но всё равно показатель мрачный).

Сегодня всё чаще мы сталкиваемся с таким явлением, как двойные суициды. В 2016 году в Старом Осколе женщина выбросила восьмилетнюю дочь с балкона девятого этажа, а затем и выпрыгнула сама. Мать и девочка погибли. В 2015 году в Иркутске женщина вытолкнула из окна своей квартиры детей, а затем выпрыгнула сама. Мать на месте погибла от полученных травм. Двое её сыновей — мальчики двух и четырёх лет — были госпитализированы. Вскоре оба скончались в реанимации.

В августе 2015 года 27-летняя жительница Башкирии, прошедшая лечение в психиатрическом стационаре, находясь дома со своими сыновьями четырёх и двух лет, утопила их в душевой кабине. Она сказала, что дети испачкались в песке и их невозможно было отмыть.

В прошлом году на северо-западе Москвы женщина с ребёнком на руках выпрыгнула из окна восьмого этажа. Мать скончалась в автомобиле скорой помощи, ребёнок выжил. Аналогичный случай был в Санкт-Петербурге.

Знаете, что общего во всех этих случаях? Психиатрический диагноз у родителей, в подавляющем большинстве случаев, — шизофрения... Как и у зарезавшего позапрошлым летом всю свою семью Олега Белова из Нижегородской области.

Все эти люди страдали психическими расстройствами, большинство из них состояли на учёте в психоневрологических диспансерах (ПНД). Но сегодня никто не может принудительно лечить людей или обязать их проходить программы реабилитации, более того, информация о диагнозах неприкосновенна. ПНД не может передавать данные сотрудникам органов опеки, например. Хотя многие отечественные наркологи говорят о том, что это могло бы дать положительный эффект, если бы медицинские ведомства и социальные службы обменивались информацией. Возможно, тогда подобных трагедий можно было бы избежать.

Сегодня нужно говорить о совершенствовании оказания психиатрической помощи, об изучении причин совершения суицидов и оказании помощи пострадавшим — об отдельной программе предотвращения самоубийств (соответствующие наработки есть у центра им. В.П. Сербского), а не о всемирном заговоре неведомых сил. 

Пока многие размышляют о том, как запретить пропаганду самоубийств в социальных сетях, а заодно и сами социальные сети, ускользает возможность использовать соцсети как платформу для борьбы с самоубийствами. Например, в европейском сегменте Facebook была успешно внедрена целая программа по борьбе с суицидальными настроениями подростков. Так, если пользователь осведомлён о том, что его товарищ грустен, не в себе, планирует суицид, он может нажать кнопку в интерфейсе — и специалист попробует связаться и помочь этому пользователю. Такой подход эффективен, потому что работа должна вестись на площадке, понятной и близкой тинейджерам. 

Во многих странах есть положительный опыт оказания психологической помощи каждому, кто предпринимает попытку совершения суицида. В особом фокусе внимания — дети, пережившие смерть близкого человека. Подобные утраты накладывают отпечаток на всю жизнь и могут привести к трагическим последствиям. 

Вообще, создание эффективной системы психологической помощи — ключевой вопрос сегодня. Семьям, попавшим в трудную жизненную ситуацию, нужно оказывать адекватную поддержку, а если это потребуется, помощь в реабилитации от зависимостей. Граждане должны знать о "горячих линиях", на которые можно позвонить, и о кризисных центрах, куда можно обратиться в тяжёлый момент. 

Если говорить о подростковых суицидах, то с каждым детским коллективом (классом, группой), ученик которого совершил самоубийство, должна вестись работа, потому что все дети испытывают шок, не знают, как на это реагировать. И нередки случаи, когда одноклассники предпринимают аналогичные попытки суицида. Им надо помочь это пережить, а их родителям — рассказать, как правильно себя вести. 

Только просвещение поможет развеять страхи перед этой темой. Иначе и в дальнейшем вся дискуссия будет вестись вокруг "мирового заговора" и "оси зла".