Герой земли и неба

Январь 84-го. Афганистан. Ленточка советской техники крадётся по извилистому серпантину. Стоп машина! Прибыли. Дальше пешком. Рота бойцов начинает зачистку зелёнки, что уходит вверх от дороги. Остальные прикрывают фланги и тыл. По разведданным, за лесом кишлак, в нём "духи". Через несколько минут тишину горного района разрывает грохот пулемётов и гранат. Рация на броне оставшейся внизу машины закричала: "Нас зажали с трёх сторон! Мы в мешке! Выручайте!" Рота попала в засаду. Из заранее подготовленных, пристрелянных огневых точек льётся лавина свинца. Головы не поднять. За час всех перещёлкают. Как в тире. Бросить подмогу с флангов значит пойти в размен — потерять много бойцов. Укрепрайон "духовский", весь лес нашпигован минами. Единственное спасение — поддержка с воздуха.

Внизу, на дороге, вжимаясь в наушник рации, пытается связаться с бойцами, попавшими в беду, старший лейтенант Валерий Бурков. Авиационный наводчик группы. Но как вызывать вертушки? Там каша — солдаты на расстоянии броска гранаты от душманов. Своих же накроет. С серпантина за деревьями не видно ничего! Куда наводить? Старлей запрашивает координаты вражеских укреплений у командира роты. Вплоть до метра. Время нещадно бежит.

— Самое страшное состояние, которое можно испытать на войне, по крайней мере для меня, это беспомощность. Когда ты слышишь, как погибают твои товарищи, и ты ничем не можешь им помочь, — признаётся Валерий Бурков.

Он взял ответственность на себя и выводит штурмовые вертолёты на удар. Серый дым сочится сквозь ветви деревьев — это единственный ориентир для лётчиков. Винты гулко рассекают разряженный воздух. Силуэты вертушек уже плывут над головой. Шквал огня. Ракеты и бомбы выжигают афганские скалы и лес, а вместе с ними и позиции "духов". Десять секунд, тридцать, минута. Рация молчит. Глаза Буркова замечают предательски вьющийся над местом авиаудара оранжевый дым. Неужели накрыли своих?! 

Вдруг захрипело в наушнике: "В десятку! Нас не зацепило! Насыпьте ещё! Только на 50 метров левее!" Отлегло от сердца. Старлей, обливаясь холодным потом, даёт новые вводные лётчикам. Ещё один удар с небес, и ещё. В бой брошены две роты, с флангов. Всё перевернулось с ног на голову. Теперь душманы в оперативном окружении, бегут наверх, в панике отступают.

Если бы не самообладание Валерия Буркова и ювелирная работа лётчиков, через полчаса счёт убитым советским солдатам шёл бы на десятки. Для Буркова это была первая боевая операция в жизни.

***

Март 2017-го. Маленькое помещение четыре на три метра в торговом доме на окраине столицы. На стенах репродукции известных икон и картин с библейскими сюжетами. Полумрак рассекают лучи от пары лампадок. В воздухе узнаются нотки ладана. На стуле сидит высокий худощавый мужчина с пепельной бородой.

Его зовут отец Киприан. Эта комнатка — его келья и обитель. Здесь он живёт и молится. Здесь же принимает людей. Которым плохо. Которые нуждаются в совете или помощи. Смартфон периодически вибрирует. Иноку Киприану звонят из самых разных уголков бывшего Союза. Так и проходит весь день. В общении, чтении и молитвах. 

Хочу в Афган

Валерий Бурков родился в 1957 году в Шадринске Курганской области. Отец, Анатолий Бурков, — военный лётчик. Детство Валерия прошло в гарнизонах и военных городках. Плац, штаб, аэродром, самолёты и бездонное небо. Родители никогда не настаивали, чтобы он пошёл по стопам отца.

Но судьбу не обмануть. В 78-м он окончил Челябинское высшее военное авиационное училище и получил распределение на Дальний Восток. Стал штурманом. Боевые задачи, охрана мирного советского неба, быт военного офицера — всё продолжалось бы так и дальше… если бы не грянул Афганистан.

В 81-м Валерий отправился в отпуск на Украину, во Львов. Но отдохнуть тогда ему было не суждено.

— Только приехал, через пару дней зовут к телефону. Как меня отец тогда вычислил? Сказал, что уезжает далеко на юг. Предложил и мне поехать. Я сразу согласился. А он уже о моей командировке с командованием договорился!  Дал телефон, адрес в Москве.

Валерий прервал отпуск. Проблем с оформлением документов не возникло. Оставались считаные дни и последняя медкомиссия. Дотошный военврач поинтересовался: "Почему кашляешь, старлей?" Стали разбираться, анализы, карточки. Поставили диагноз — воспаление лёгких. Только через две недели медсестра шепнёт Буркову: "У тебя туберкулёз обнаружили. Завтра в диспансер переведут".

Вместо Афганистана молодой штурман оказался на больничной койке. Отстранили от лётной службы. Через год Бурков вновь подал рапорт — хочу в Афган, и точка. Опять медкомиссия, опять генералы в Москве морщили лоб — отправлять или отказать? Одобрили. За несколько дней до поездки его окликнул дневальный: "Товарищ старший лейтенант, вас к телефону, начальник штаба!"

— Старший лейтенант Бурков? Срочно к командиру полка. Потом на аэродром. У вас отец погиб… в Афганистане, — прогремело в трубке.

Во время Панджшерской операции Анатолий Бурков пошёл на выручку подбитым лётчикам. Вертушка уже садилась на дно ущелья, как духи из ДШК перебили хвостовую балку. Экипаж бросился из машины. Анатолий Бурков выйти не успел — одна из пуль угодила в топливный бак. Раздался взрыв. За мужество и героизм во время боевой операции штурман Анатолий Бурков был награждён орденом Красной Звезды. Посмертно. 

Полковника Анатолия Буркова похоронили в Свердловске. Валерий вернулся в часть. Следом пришла бумага из столицы — "Приказ об отправке в Афганистан отменить". Не пустили, боялись, что мстить будет.

— А у меня никогда желания отомстить за отца не возникало даже. Что он, что я искренне хотели помочь братскому народу Афганистана.

После гибели отца Буркова перевели на Урал. В Челябинск. Должность роскошная, в военном секторе управления воздушным движением. График — сутки через трое. Об этом мечтать только можно. Но все мысли были совсем о другом.

***

Двухэтажный домик отца Киприана притаился на берегу Москвы-реки в ста километрах от столицы. Место тихое, особенно зимой. Соседей-дачников в это время здесь почти не встретишь. Неспешно дымит камин. Из кухни доносится постукивание ножа о деревянную доску. Два молодых человека азиатской внешности готовят обед. Салат из свежих огурцов и помидоров. Картошка с грибами. В электрическом чайнике закипает вода. На скатерти широкого стола появляются мёд и варенье. Отец Киприан спускается по ступеням и приветствует своих гостей.

— Здравствуйте, товарищи бойцы!

— Здравия желаем, товарищ…

Возникает неловкая пауза. Молодые люди не знают, как назвать отца Киприана.

— Товарищ монах, — улыбаясь, подсказывает хозяин дома.

Двое молодых ребят приехали сюда из Киргизии. У одного проблемы с алкоголем, пил весь прошлый год. У второго тоже неспокойно на душе. Отец Киприан превратил свою дачу в дом помощи людям, попавшим в сложную ситуацию. Принимает всех. Помогает словом и делом. Бесплатно. 

Главнее Бога Войны

Прошёл ещё год. Бурков вновь пишет рапорт — пустите в Афганистан. На самом верху решали долго. Подписали резолюцию: одобрить. Сбылась мечта!

Новый 84-й он встретил уже "за речкой". В Афганистане Бурков получил новую, крайне редкую военно-учётную специальность — авиационный наводчик. Его задача— участвовать в боевых операциях вместе с мотострелками, десантниками, спецназом на земле. Его оружием стали острый глаз и рация. Только он мог наводить авиацию на вражеские позиции во время боя. Таких спецов в Афгане было меньше 40 человек. Реально выходило в горы человек 20.

— Вся авиация на поле боя твоя. Ты её наводишь. На конкретные цели. У меня первое наведение было— 60 метров от себя. Это вообще-то разлёт НАР, — вспоминает Бурков.

Запрашивать огонь на себя стало долгом Буркова. Вертушки парят на высоте 1,5 километра. Лётчики ориентируются только на дым, который пускает авиационный наводчик. Куда скажут — туда и ударят. Бурков стал глазами авиации. Только пилоты в небе, а ты как на ладони перед душманами, да ещё выдаёшь свою позицию. Авиационный наводчик — во всех войнах, начиная с Афганистана, — цель номер один.

— Когда я его вывожу, я обозначаю себя дымом. Духи это знают. Ага, вертолёт, дым — наводчик. И шквал огня на меня.

Бурков и другие авиационные наводчики учились прямо на поле боя. До Афганистана в Советской армии даже не было такой военно-учётной специальности. После войны Бурков напишет методический курс об особенностях этой редкой профессии. На его примере офицеры учатся до сих пор.

***

Впервые отец Киприан принял на своей даче людей, нуждающихся в помощи, в 2010 году. До пострига. Киприан не считает себя наставником, учителем и уж тем более врачом. По его мнению, все блага дарит Бог, нужно только захотеть этого. А на даче для этого есть все условия. Свежий воздух, рыбалка, работа в огороде и по дому. Каждый выбирает отдых по себе. 

— Здесь спится по-другому. Здесь святой дух ходит. Моя роль мизерная. Вот условия вам. Ни о чём не заботьтесь: что есть, во что одеться. Ищите царство Божие. Всё. Моя задача — помочь увидеть путь и пойти. Всё остальное Бог делает, — говорит отец Киприан.

Без шансов на выживание

В апреле 84-го началась очередная операция по зачистке Панджшерского ущелья. Валерий Бурков волею судьбы и приказом командиров направился туда, где погиб его отец. Но не в долину, а в горы. Штурмом взяли две господствующие высоты, чтобы прикрыть продвижение своих войск внизу. Стали осматриваться. Всё кругом заминировано. Пока бойцы строили укрепления на возвышенности, Бурков обследовал окрестности. И обнаружил вражеский ДОТ. Духи, отступая, оставили пулемёт ДШК в пещере. Много патронов, гранат. Отличные трофеи!

— Делаю шаг, и взрыв. Сначала не понял, думал, что кто-то другой подорвался. Но потом в глазах темно, и пришло осознание, что я сам подорвался, — вспоминает Бурков.

На грохот взрыва прибежали свои. Ноги ниже колена истерзаны осколками. Кожа, мышцы, кости — всё наружу. Мина оказалась самодельной и была нашпигована гвоздями, два из которых застряли в правой руке. Врачи потом долго будут решать, ампутировать или нет.

А пока на вершине только молодой солдат сквозь слёзы от страха и обиды боролся за жизнь командира. Ни у кого не оказалось аптечки. Ни промедола, ни бинтов, ни даже жгута. Разорванную руку и остатки ног перетянули срезанной проводной антенной походной рации. Наладили связь при помощи запасной антенны. Бурков сам доложил о ранении. Вплоть до операционного стола он будет находиться в сознании. Когда лётчики узнали, кто подорвался в Панджшере, не колебались ни секунды. Полетели спасать его жизнь, рискуя своими. Помнили Буркова-старшего и уже успели повоевать с Бурковым-младшим. 

В полевом госпитале под Кабулом провели несколько операций. Сначала ампутировали ноги чуть ниже колена. Спасать там было уже нечего. С того света молодого офицера доставал лучший военный хирург в Афганистане Владимир Николенко. 

На операционном столе Бурков пережил три клинических смерти. Врачи каждый раз "заводили" остановившееся сердце. Когда состояние стабилизировалось, Буркова переправили в Ленинград.

Там медики поставили редчайший диагноз — каузалгический синдром. Один из гвоздей повредил нервы на руке. Бурков постоянно испытывал страшную боль. Жжение сродни тому, что человека заживо жарят на костре. Не помогали ни мощные обезболивающие, ни даже наркотики. На ампутацию руки Бурков не соглашался — терпел нечеловеческие муки. Только через два месяца врачи решились на операцию и буквально под микроскопом сделали несколько надрезов на нерве. Боль ушла.

Ещё до этой операции на Буркова вышло высокое военное командование.

— Скажи, что ещё армия для тебя может сделать? Героя Союза даём без разговоров — заслужил. Что ещё хочешь?

Бурков сформулировал сразу три просьбы: не сообщать о ранении матери как можно дольше, звезду не вручать и не увольнять из армии.

Генералы удивились. Первые два пункта приняли. Но как служить без ног? Пусть врачи решают. Но уже тогда кто-то в шутку назвал Буркова вторым Алексеем Маресьевым. (Герой Советского Союза, лётчик. Потерял обе ноги, но после операций продолжил бить фашистов. Летал с протезами.)

На реабилитацию ушёл ровно год. Чтобы не позволить врачам списать себя, Бурков сбежал из госпиталя в Подольске и отправился к высокому московскому начальству на протезах.

— Я для себя держал зарок: пока не выброшу палочку — форму не надену. И только тогда поехал, когда уже нормально ходил.

В штабе ВВС сначала даже не поняли, что Бурков на протезах. Удивились. Но своего офицер добился. Видимо, рапорт на имя министра обороны сделал своё дело. Оставили в армии в порядке исключения. И тут же направили на учёбу в Академию ВВС имени Гагарина. Подучиться и свой боевой опыт передать.

В Афганистане Валерий Бурков как минимум 12 раз вызывал огонь авиации практически на себя. Сколько жизней спасли его действия? Как минимум сотни.

***

Темнота. Где-то далеко зажигается маленькая, словно бархатная точка. Она плавно превращается в кружок. Свет ширится, льётся в разные стороны. Приятный, божественный. Всё вокруг замерло без движения. Тишина. Только этот свет даёт тепло, успокоение и умиротворение. Внизу какое-то помещение и силуэты трёх людей. Они склонились над четвёртым. Возвращаться назад не хочется. Очень не хочется. Но тело затягивает назад. Глаза открываются. Жизнь продолжается. С этого начался путь к Богу отца Киприана.

Битвы после войны

Отстояв своё желание служить в армии, Валерий Бурков ставит перед собой задачу — вернуться к лётной практике и нормальной жизни. Учиться ходить так, чтобы никто даже не догадывался, что у него протезы. Ежедневные тренировки — через боль, пот и кровь во всех смыслах — поставили Буркова на ноги. Он стал не только уверенно ходить, но и делать то, что не могут многие здоровые люди: играть в волейбол, совершать затяжные прыжки с парашютом, кататься на велосипеде. В итоге он вновь садится за штурвал самолёта. Через два года после ранения Валерий Бурков женился, а в 87-м у него родился сын.

Завершив обучение, Бурков переводится в штаб ВВС и параллельно занимается общественно-политической жизнью страны. Активно работает с ветеранами Афганистана во Всероссийском обществе инвалидов. С августа 91-го Бурков — председатель Комитета по делам инвалидов при президенте РСФСР. Затем он станет советником Ельцина по вопросам соцзащиты. В 92-м Бурков по-военному чётко выступает с трибуны ООН с инициативой установления Международного дня инвалидов. Резолюция была принята.

В ходе трагических событий 1993 года Бурков, как и в 1991 году, делает всё от себя зависящее, чтобы не пролилась кровь. Получив добро от высшего руководства страны, он идёт в Белый дом и ищет возможности мирного разрешения политического кризиса. Кажется, нащупан вариант — одновременные выборы президента и парламента. Но такое развитие событий негативно воспринимается в Администрации Президента и вызывает недоверие в Верховном Совете. Все усилия оказываются тщетными.

После увольнения в 1997-м из армии Валерий Бурков успешно занимается бизнесом. Пробует себя в политике. Становится депутатом на своей малой родине. В 2009-м его кандидатуру рассматривают как приоритетную на пост губернатора Курганской области. Но Бурков отказывается и уходит от мирских дел. И переезжает жить на дачу в Подмосковье. 

***

Отец Киприан окончил двухгодичные богословские курсы при Саввино-Сторожевском монастыре. Сейчас учится в двух православных университетах на педагога и психолога.

В прошлом году Бурков приехал к старцу Илию в Переделкино. Спросил: "Есть ли Божья воля на постриг меня в монахи?" Старец долго молчал, молился, затем прикоснулся рукой к голове и благословил.

Валерий Бурков принял постриг и получил имя Киприан. Жена не была против. Сейчас он тесно сотрудничает со Свято-Казанским мужским подворьем Бишкекской и Кыргызстанской епархии. Именно с ней за семь лет оказания помощи людям сложились добрые и тесные отношения.

Честь от небес

В октябре 91-го указом Горбачёва Валерию Буркову присвоили звание Героя Советского Союза. Кто написал представление на высшую военную награду с подробным изложением подвига, до сих пор не известно. Сам Бурков не считает, что сделал что-то героическое на войне. Даже немного стесняется, когда его называют героем.

— Да мне по совокупности дали. За все боевые операции. Обычно ведь за какой-то конкретный подвиг посмертно дают. А я живой. 

На чёрной рясе отца Киприана слева выделяется бархатно-алый прямоугольник, под ним та самая золотая пятиконечная звезда Героя Советского Союза. Напоминание из прошлой жизни, в которой остались армия, политика и бизнес. Тогда его звали Валерий Бурков. Сейчас — инок Киприан. Тогда он защищал свою страну и боевых друзей. Сейчас хочет спасти человеческие души и обрести счастье.