Как одним махом пять президентов снять

Между журналистом и фотографом всегда есть соперничество на тему: чья профессия важнее, труднее и нужнее? Как, впрочем, и у операторов с корреспондентами, и у пишущей прессы между собой. Охоту рассуждать на тему "кто на свете всех важнее" отбил у меня один случай. 

2000 год, Нью-Йорк, Саммит Тысячелетия. Только что закончилось мероприятие в здании ООН, и думаю уже пойти отдыхать, как звонок на мобильный телефон. Из трубки срывающийся голос: "Лёша, у нас просос, через 15 минут в отеле встреча лидеров "пятёрки" постоянных членов Совбеза ООН. От агентства там никого. Давай, Лёша!"

Лёше, конечно, дать нетрудно, но отель на другом конце Манхэттена, а в связи с повышенными мерами безопасности "транспорт не ходють, в такси не содють". Так что оставалось одно — бежать. Минут через 25 добежал, рубашка под пиджаком — можно отжимать, да и сам пиджак на спине резко потемнел. Влетаю в зал для аккредитации, боюсь, что всё, уже поздно, но можно выдохнуть. Прессы в зале битком, а значит, мероприятие ещё не начиналось. 

Вижу наших, русских, в одном президентском пресс-пуле работаем, — перевожу дух, утираю пот со лба, подхожу к ребятам, а те так ехидненько: "Лёха, а ты чего припёрся-то? На встрече только протокольная съёмка, слов говорить не будут, так что пишущие могут отдыхать".

Стало понятно, почему пресс-служба не включила агентство в освещение и почему мы ничего не знали про эту встречу. Зря бежал через пол-Манхэттена. 

— Мужики, — говорю, — так дело не пойдёт. Пойду и запишу, что они там скажут, и будет у меня страшный эксклюзив!

— Не, Лёха, не пройдёшь, — отвечают мужики. — Нас предупредили, что охрана будет лютовать и пускать будут только фотиков. Даже видиков не пустят и только что вывели китайцев, которые с видеокамерами припёрлись. Те даже толкаться пробовали, ну, типа, их кунг-фу лучше, но америкосы их быстро оприходовали.

— Толкаться с секьюрити — не наш метод, — говорю я. — А вот, ребята, сделайте-ка вы из меня фотокора, всё равно вам делать сейчас больше нечего.

Идея ребятам понравилась, времени — навалом, заняться нечем, и стали они из меня фотика лепить: кто-то дал камеру, кто-то козырьком назад надел на меня кепку. Но больше всего мне понравилось, что ребята вручили мне лестницу-стремянку. Типа, самим носить тяжело, а тебе и маскировка нужная, и за вещью присмотришь.

Глянул я в зеркало, и оттуда посмотрел на меня типичный взмыленный и загнанный фотокор с большим числом разных технических прибабахов. Успокоился я, поняв, что на встречу "пятёрки" всё-таки пройду, и начали мы с ребятами анекдоты травить да байки всякие рассказывать. 

И тут-то я и говорю: "Всегда завидовал вам — фотикам. Ничего делать не надо, записывать не надо, диктоваться не надо. Знай себе нажимай на кнопочку, и машинка всю работу сама за тебя делает!" 

От такой наглости поперхнулись все стоящие фотики, пригрозили вмиг всё ранее данное отобрать, а потом, себе на беду, и говорят: 

— Да ты сам-то попробуй хоть один приличный кадр сделать, писака бессовестный!

Мне отступать некуда, и говорю:

— Ребята, да не вопрос, вы мне тока покажите, на какую кнопочку нажимать!

Через час открылись двери в соседнюю комнату, и фотографов (и меня) стали заводить в зал, где уже сидела вся "пятёрка": Жак Ширак, Владимир Путин, Тони Блэр, Билл Клинтон и Цзян Цзэминь.

Организаторы встречи пытались развести фотокоров таким образом, чтобы те могли снимать в лицо именно своего лидера. 

Но в это время в толпу врезался китайский видеооператор (которого охрана выводила в самом начале из комнаты прессы в коридор и выпустила там на волю). Китаец отсиделся где-то в закутке часа два, подкопил силы и решил пойти на прорыв. Охреневшие от такой наглости секьюрити упустили момент-другой, у входа в комнату возник человеческо-журналистский водоворот, плавно перешедший в перепалку и лёгкую потасовку локтями в бок. Результат: китайца с камерой не пустили, меня и лестницу неразбериха разлучила с российскими фотокорами и прибила как раз к китайцам. 

А время-то уже пошло, уже со всех сторон камеры щёлкают, уже все на разных языках кричат своим, типа, посмотрите на нас, дорогой месье президент-премьер-министр-председатель! А сами-то лидеры молчат, только улыбаются, я понимаю, что никакого эксклюзива у меня не будет, что зря бежал, потел и ждал, но в руках у меня камера, палец на кнопке, и, внезапно захваченный общим ажиотажем вокруг, я кричу: "Владимир Владимирович, посмотрите сюда, пожалуйста!"

И сам Путин вдруг поворачивается ко мне и смотрит. Камеры и вспышки вокруг, и я что-то снимаю, прям как настоящий фотограф. Я всё-таки сделал фото!

— Какие суки эти китайцы, — слышу голос наших фотокоров. — Как здорово научились по-русски кричать. Прям совсем без акцента. Гады, на себя нашего президента развернули!

— Да что вы, ребята, — говорю я гордо, — это я придумал. Это я кричал "Владимир Владимирович!". Но я зато фото сделал и теперь понятно, что с вашей работой — на кнопочку нажимать — любой справится!

— Сволочь ты, — сказали мне ребята в ответ, и много ещё разных слов сказали мне они, пока отбирали камеры, вспышки, лестницы. — Мы же ничего из-за тебя снять не успели.

И только тут я понял, что натворил и что лучше бы мне не лезть в фотодело. 

На первой полосе "Нью-Йорк таймс" на следующий день красовалось фото, которое с моего ракурса сделал стоявший рядом фотограф из агентства АП. А своих коллег-фотиков я всю обратную дорогу угощал виски. К концу перелёта они меня простили, но при одном условии: я больше никогда в жизни не возьму в руки фотоаппарат. Я до сих пор свято выполняю это условие.