Кто куда, а мы на карантин. Как правители бросали народ во времена повальных болезней

Поразительно, как этот новомодный вирус мгновенно срывает с нас мишуру XXI века и возвращает куда-то к средневековому мышлению. Те же суеверия, те же обвинения в том, что "нас отравили", "нас специально заразили". А эта прямо-таки инфекционная скупка гречки и — святые угодники! — туалетной бумаги? Такая запасливость пока ещё кажется забавной. Куда более тревожит то, что обычно перепуганные повальной болезнью люди приступают к патологическому поиску виноватых, а это, как правило, дело недолгое.

В 1340-е годы зачумлённая Европа хором закричала, что виноваты, во-первых, нищие, а во-вторых, евреи. Дескать, иудеи надумали христианский мир уничтожать и травят колодцы каким-то порошком. А маргиналы якобы просто за грош этот порошок разбрасывают по приказу неизвестных. Эта версия распространилась со скоростью чумы. Последовали массовые казни и погромы.

Вот ещё занятный факт: король Франции Филипп VI де Валуа распорядился, чтобы учёные мужи из Парижского университета в конце концов разобрались, что же за напасть такая. И эти учёные мужи весьма глубокомысленно ответили, что вся беда — в злополучном сочетании Марса, Юпитера и Сатурна в Водолее. Опять же, а что, собственно, изменилось с тех пор?

А меж тем чёрная смерть принялась косить королевских особ. Сначала в Бордо погибла юная дочь английского короля Эдуарда III принцесса Джоан (Иоанна), которая ехала на собственную свадьбу с испанским принцем. Потом заразилась и скоропостижно умерла супруга упомянутого выше Филиппа — французская королева Жанна Бургундская. А сам Его Величество, по некоторым данным, изволили отбыть из Парижа. Впрочем, есть и версия, что он просто ушёл на карантин — заперся в Лувре, а маршал де Монморанси лично следил, чтобы монарх ни с кем не контактировал. Да какая разница? Легко карантинить, когда у тебя вооружённая охрана.

Эдуард III тоже, кстати, воспользовался такой возможностью. Отдадим ему должное: история помнит, что он как мог старался поддерживать нормальную жизнь своего королевства, особенно в том смысле, чтобы парламент по-прежнему заседал и налоги исправно собирались. Но в конце концов, видимо, не выдержал, распустил очередную сессию и удрал за город. Особенно обидно народу стало, когда следом быстренько самоликвидировалось всё высшее духовенство. Но британцы, как известно, славятся искромётным юмором — временами они отлавливали беглых бородачей в рясе и запирали в храмах: карантин, отец мой!

Спустя три столетия лондонская страшная история повторилась. Летом 1665 года британскую столицу поразила великая чума. Хотя в XIV веке бедствие было вообще-то более масштабным, но эпитет "великая" сохранился именно за эпидемией XVII века. Мёртвых не успевали хоронить. Погибало по несколько тысяч человек в неделю. По правилам, если в доме кто-то умер от чумы, дому положено было 40 дней соблюдать карантин: дверь помечали красным крестом и надписью "Господи, помилуй". И никому нельзя было выходить. Многие очень не хотели такой изоляции, то ли на полтора месяца еды бы не хватило, то ли ещё что, но частенько подкупали специальных бабушек, которые смерть регистрировали, чтобы эти бабушки какую-нибудь подложную причину смерти написали.

А вот семейство и многочисленная свита Карла II во главе с самим королём были совершенно не против самоизоляции, так что без всяких уговоров и красных крестов отправились в графство Оксфордшир. Добросовестно сидели на "удалёнке" полгода и благополучно вернулись. А там уже и смертность вроде на убыль пошла. А ещё через полгода апокалиптический пожар 1666 года вообще положил конец эпидемии.

А что же на Русской земле? В 1654–1655 годах чума свирепствовала в стране от границ великого княжества Литовского до Казани и Астрахани. Правил тогда Алексей Михайлович, отец Петра Великого. Но на тот момент Петра ещё не было на свете, а были дети от первой жены царя, Марии Милославской. Сам государь воевал где-то под Смоленском с Речью Посполитой. Как тогда говорили, на Москве верховодил, по сути, патриарх Никон. Он выставил вокруг столицы заставы, чтобы народ не разбегался по округе и не разносил заразу. Он же вывез царицу с детьми в Калязинский монастырь. И уехал вместе с ними. Надо сказать, после этого стало совсем плохо: грабежи, разбежавшиеся узники тюрем и повальный мор.

При Екатерине Второй перед эпидемией чумы в Москве оказался бессилен генерал-губернатор, прославленный фельдмаршал Пётр Салтыков. Сначала он рапортовал, что всё под контролем, потом уже разгневанная императрица писала ему, что ничего не под контролем, и давала пошаговые инструкции: как расставлять на въездах и выездах карантинные заставы, как проверять людей и так далее. Показательна ситуация на Суконном дворе: люди на фабрике гибли один за другим, но это благополучно скрывали — дело есть дело! В итоге военачальник пожаловался, что из-за эпидемии жизнь в городе остановилась, и просто уехал в Марфино. Царица его, конечно, уволила.

Стоит упомянуть и эпидемию холеры при Николае Первом. И тут есть не только позорные эпизоды. Александр Сергеевич Пушкин в своём стихотворении "Герой" воспел мужество императора, который приехал в Москву в самый разгар ужасной болезни. И не просто приехал, а руководил обустройством больниц и навещал безнадёжно больных, не боясь к ним прикасаться. При этом холера скосила его собственного личного лакея. Однако есть и свидетельства о том, что в Петербурге он не так самоотверженно разделял тяготы населения и удалился в Петергоф, чем усилил народный гнев. А простой люд меж тем и без того лютовал: мол, холерой нас сами же лекари заражают! Так случился знаменитый "холерный бунт". Но это уже к вопросу о поиске виноватых.