Мясопроизводители РФ: Цены на курицу в России одни из самых низких в мире

Д. НАДИНА: У микрофона Дарья Надина. На протяжении всей недели говорим больше не об экономике, баррелях нефти, стоимости валюты, а о том, сколько стоит производить продукцию в нашей стране, покупать и потреблять. Сергей Юшин, руководитель исполнительного комитета Национальной мясной ассоциации. Здравствуйте, Сергей Евгеньевич.

С. ЮШИН: Доброе утро.

Д. НАДИНА: Не так давно в нашем эфире был господин Дымов, всякие нехорошие вещи рассказывал. Говорил, что стоимость килограмма колбасы, которая сделана из мяса, а не капусты или прочей дряни, должна быть 400-450 рублей. Я и наши слушатели заметили, что у нас много более дешёвых продуктов. Дымов говорит, что примерно 50-60% колбас, которые есть в магазинах – это колбасы низкого качества со всякой ерундой, с бумагой, но не с мясом. У Вас какие цифры?

С. ЮШИН: Вадим Дымов – один из самых авторитетных, уважаемых бизнесменов в мясной отрасли, в мясопереработке особенно, все знают его продукцию как высококачественную, он следит, чтобы соблюдать стандарты.

Д. НАДИНА: Не рекламируйте его.

С. ЮШИН: Не думаю, что Вадим сказал про бумагу, из неё никто ничего не делает.

Д. НАДИНА: Нет, он говорил про капусту, каши и прочую ерунду.

С. ЮШИН: Он прав в том, что на рынке есть колбасы, очень разные по своему составу, по сырью и по качеству. Это не связано с тем, что кто-то хочет кого-то обмануть. Есть, конечно, безалаберные предприниматели, преследующие такие цели, но их меньшинство. А большинство заводов, особенно региональных, в тех местах, где доходы населения низкие, приходится подстраиваться под покупательскую способность населения.

Согласитесь, колбаса на полке в Москве – это одна история, средняя зарплата в Москве существенно выше, чем в стране. Но люди в других городах тоже хотят есть колбасный продукт – это привычка, культура. А где-то в лесу, в тайге свежее мясо негде хранить, готовить не на чем. Хочется бутерброд, но покупательская способность не позволяет людям покупать колбасу, сделанную из высококачественных ингредиентов.

Здесь вопрос в том, что она в любом случае должна быть одинаково безопасна как за 1000 рублей, так за 500 рублей, и за 300. Маркировку необходимо делать корректно и чётко, покупателя не надо вводить в заблуждение. Если капуста, как говорит Вадим, то в маркировке так и должно быть написано, если мясо птицы – то мясо птицы.

Сегодняшние требования не определяют задачу указывать процентное соотношение различных ингредиентов. Если написано, что в составе есть говядина, а там её 1%, то нарушения нет, но проблема существует. Для тех, кто старается делать высококачественную продукцию, сегодня ситуация не самая благоприятная, потому что людей с высокими доходами, которые могут покупать такую продукцию, становится меньше, а те, кто не хотят снижать качество свой продукции, страдают.

Д. НАДИНА: Давайте разберёмся, из чего складывается ценообразование. Цены растут на глазах, непонятно, откуда это всё берётся. Если полтуши коровы с костями стоит 140 рублей за килограмм, то почему килограмм колбасы стоит 1000 рублей?

С. ЮШИН: Так нельзя сравнивать. Попробую объяснить. Вы взяли крупный рогатый скот, есть свинья, есть птица. В полтуши есть голова, кости, малоценное сырьё, внутренний жир, например, шкура, хвосты, что у нас очень мало стоит. Поэтому само по себе мясо, которое идёт в сырьё для колбасы, стоит дороже, чем 140 рублей. Нужно разделать на отруба, сделать обвалку, отделить от костей. Мы же не будем говорить, что колбасу из костей делают. Есть и другие различные ингредиенты, у кого-то соя. Есть колбасные оболочки, наполнители, ароматизаторы, маркировка, коробки, логистика, хранение. Сравнивать, что это 140 рублей, а на полке – 160 рублей, тогда пойдите и сами сделайте колбасу из коровы.

Главное, чтобы не было монополии на рынке, чтобы между сетями и производителями была конкуренция, тогда цена будет та, которую определяет потребители: он будет покупать то, что ему подходит.

Д. НАДИНА: Можно ли говорить о конкуренции в условиях, когда нет денег у людей?

С. ЮШИН: Именно поэтому конкуренция сейчас очень жёсткая за эти небольшие оставшиеся деньги: между производителями мяса, птицы и свинины, свинины и говядины – все белки между собой конкурируют. Те, кто производит мясо, конкурируют с рыбой, потому что это тоже белок. Мы все вместе конкурируем с молоком и яйцами, с овощами. Покупатель приходит с определённым количеством рублей и смотрит, на что ему сегодня хотелось бы потратить, и что он может позволить купить, с учётом, что у него три или шесть человек в семье, а завтра надо платить ипотеку. Между продуктами жесточайшая конкуренция.

Вы говорите, что цены растут. А я не соглашусь: цены на мясо птицы, на тушку кур, что в рознице, что в опте цена такая же, как была летом 2012 года, три с половиной года назад. Цена на курицу в России сегодня одна из самых низких в мире, если в долларах считать.

Д. НАДИНА: А почему не растёт цена?

С. ЮШИН: Потому что конкуренция, растёт производство.

Д. НАДИНА: В убыток люди работают?

С. ЮШИН: Нет. Повышается эффективность производства, снижается себестоимость. Это конкуренция между производителями, которые используют все возможности для снижения затрат. Это не только затраты на производство, а их можно снижать, очень много резервов, но и по всей цепочке.

Вам нужно курицу не только привезти на убой на предприятие, но и правильно забить с минимальными расходами, не потерять сырья, потому что и пух, и перья тоже можно продать. Если взять живую свинью и правильно разделать, то можно продать всё, включая воздух, которым она дышала. Даже навоз можно продать. Производители думают именно так, что всё имеет ценность, что нужно продать с наибольшей выгодой.

Есть части, которые не пользуются спросом у нас, но пользуются в Китае, Гонконге, значит, надо суметь вывезти это и там заработать. В результате вы какие-то части, которые здесь не пользуются спросом, будете продавать даже себе в убыток. Но по кругу у вас всё равно будет прибыльное предприятие. Это очень сложная экономическая система, но никто не продаёт себе в убыток.

Свинина – летом 2014 года цена на полутуши была в среднем 170 рублей за килограмм. В последние месяцы цена колеблется в пределах 135-150 рублей, несмотря на санкции, контрсанкции, девальвацию. Да, себестоимость росла, есть запасы у свиноводов, но цена ниже, потому что опять выросло российское производство, импорт по-прежнему довольно существенный – 330 тысяч тонн свинины Россия ввезла из разных стран. Эта конкуренция и не позволяет повышать цену, и это самый лучший инструмент для обуздания цен.

Д. НАДИНА: Мы ввели продуктовое эмбарго, которое должно было поддержать наших производителей, при этом многие жалуются, что толку никакого нет, как они раньше работали, так и работают. Директор Совхоза имени Ленина постоянно рассказывает, что его жизнь никак не изменилась, более того, усугубилась из-за продуктового эмбарго, потому что все контрсанкции ведут к тому, что они не могут работать со своими бывшими партнёрами. Вы присоединяетесь к такой оценке?

С. ЮШИН: Я не думаю, что всё можно нарисовать одной краской, как чёрный или красный квадрат, это картина со многими оттенками. На ряд отраслей контрсанкции положительного влияния не оказали, потому что мы вынуждены были искать, или естественным способом нашлись альтернативные страны-поставщики.

Возьмём, например, мясо крупного рогатого скота. Контрсанкции введены против Австралии, Канады, Америки и ЕС. На них приходилось на момент введения санкций 4% импорта говядины в Россию. Что это могло изменить? Ничего. Тем более, что это отрасль, где результата можно достичь только через 5-10 лет активных инвестиций.

Слава богу, мы начали инвестировать в мясное скотоводство задолго до контрсанкций и не думая о них. Настоящие крупные инвесторы не ориентируются в своих решениях на то, что есть контрсанкции, они долгосрочно понимают. И Россия заявляет, что это не очень выгодная история с контрсанкциями и санкциями, теряют все и строят свой бизнес, как в обычных условиях.

Д. НАДИНА: Соглашусь с Вами по поводу конкуренции с овощами. Я заметила, что когда иду в магазин, мне гораздо проще купить фарш и сделать пасту, чем сделать хороший салат, потому что продукты для него стоят в несколько раз дороже. Огурцы, помидоры, капуста – и салат в итоге выходит 500 рублей за миску.

С. ЮШИН: Будем надеяться, что к сезону будет разумное снижение цен, сможем есть хорошие салаты.

Д. НАДИНА:  Проще есть пасту каждый день, это будет значительно дешевле. Если вернуться к работе с западными поставщиками: одно дело, что не было на рынке товаров, произведённых в ЕС, США и Австралии, но с поставщиками ведь работали, есть контакты?

С. ЮШИН: Безусловно, на бизнес-участников внешней экономической деятельности это повлияло, им пришлось искать новых поставщиков. Нельзя сказать, что они всегда были лучше. Если бы они были лучше, у них бы раньше покупали. К сожалению, где-то пришлось идти на то, чтобы покупать товары более низкого качества, по более высокой цене или с более дорогой логистикой.

Но мы понимаем, что контрсанкции или специальные экономические меры – во многом это политическое решение. Мы не знаем, как долго оно будет: сначала объявили на год, потом продлили, в любой момент ситуация может измениться.

Очень хорошо, что сельское хозяйство, многие его отрасли, начали развиваться ещё в середине 2000-х годов, когда никто не думал о контрсанкциях. В условиях довольно открытого российского рынка, но благодаря тем мерам и инструментам поддержки, которые были выработаны, тому, что нефть была дорогая, и государство позволило себе существенно увеличить поддержку сельского хозяйства, были сделаны огромные инвестиции.

Если взять мясную отрасль, то начиная с 2006 года и до 2015 года общий объём инвестиций в создание современной конкурентоспособной, во многом на мировом уровне, мясной отрасли, был вложен почти триллион рублей. Это частные инвестиции, государство только оказывает поддержку.

Д. НАДИНА: У нас триллион за один год?

С. ЮШИН: Нет, за 10 лет. При этом Россия, которая находилась на очень незаметных местах в производстве мяса, на нас приходилось менее 2% мирового производства, за 10 лет вышла на устойчивое четвёртое место в объёме производства мяса птицы в мире и на шестое – по производству свинины.

То, что у нас импорт по-прежнему большой – следствие того, что мы потребляем мяса существенно больше, чем в среднем в мире. В среднем в мире 42-43 килограмма на человека в год, а у нас в 2013 году потребление достигло 75 килограммов. При этом в 1998 году, когда был кризис, мы были на уровне 42. Сейчас, конечно, потребление очень многих продуктов снижается, включая мясо. Мы посчитали, что в 2015 году потребление снизилось до 70 килограммов, но это по-прежнему не очень далеко от того, сколько потребляет наиболее обеспеченные страны – это 82-83 килограмма в год. 

Д. НАДИНА: У них капуста и огурцы, наверное, дешевле.

С. ЮШИН: И мясо во многом пока ещё, свинина подешевле. Но мы идём к тому, чтобы благодаря развитию и конкуренции цены не росли на мясную продукцию. И это задача очень многих наших крупных компаний, они хотят и дальше увеличивать объёмы производства, а это возможно только при условии поддержки спроса. А спрос будет, только если это будет доступно.

Д. НАДИНА: Сергей Евгеньевич, я читала, что «Мираторг» купил супер-племенных австралийских быков, привёз их, чтобы они здесь разводили популяцию, чтобы у нас было качественное хорошее мясо. Но сейчас уже нельзя таких быков покупать, а их надо кормить, с ними работать, для этого нужно австралийцев выписывать, которые будут за ними ходить и говорить, как правильно его чесать.

С. ЮШИН: Очень хороший вопрос и очень в точку. Действительно, на первом этапе невозможно было развернуть такой масштабный проект, какой реализует агропромышленный комплекс «Мираторг», а общие инвестиции в него уже составили в районе 40 миллиардов рублей, без ввоза высококачественного племенного поголовья из зарубежных стран. В основном, это были Австралия и Америка, это порода Абердин-ангус.

Но когда рубль стал серьёзно дешеветь, возникла угроза. А сколько же будет стоить завести австралийских нетелей в Россию? Очень дорого, и проект становится не таким финансово интересным, сроки окупаемости растут.

«Мираторг» согласовал с Внешэкономбанком, и огромная роль ВЭБ в развитии этого проекта, он его финансирует, что они не будут забивать высококачественный скот на мясо, чтобы получить доход, на который будут продолжать операционную деятельность, а они оставят маточное поголовье, чтобы они дальше производили бычков, тёлочек и наращивали поголовье.

Уже сегодня «Мираторг» и другие компании не зависят так сильно от ввоза племенного поголовья, как раньше. На 2015 год, и это признано в мире, в «Мираторге» самое крупное стадо Абердин-ангусов в мире. Это единственный и самый крупный, вертикально интегрированный проект в мире по производству мясного скота.

Проект достоин большого внимания и уважения. Там по-прежнему работают иностранные специалисты, половина работы идёт на английском языке в Брянской области, сегодня это уже и Смоленская, и Орловская, и Калининградская области. Не только «Мираторг», но и другие компании развивают мясное скотоводство успешно. У нас на специализированный мясной скот ещё в 2009 году приходилось всего лишь 2% от поголовья.

Д. НАДИНА: Что значит специализированный?

С. ЮШИН: Есть молочные породы скота, которые нацелены на то, чтобы в большей степени давать молоко, но и мясо. Это не значит, что мясо плохое, но оно другого качества. В прошлом году мы вышли на 13% поголовья специализированных пород, это наиболее качественное мясо, наиболее эффективное производство, наибольшие привесы, это вообще другой бизнес.

Д. НАДИНА: Это вкуснее, что ли?

С. ЮШИН: На вкус и цвет товарища нет. Кому-то нравится тушёное мясо, кому-то – с кровью, а кому-то – well-done. Это просто мясо для других целей. Рестораны не могут делать качественные стейки из мяса молочного скота, они не будут такими сочными, не будут так быстро готовиться, их надо тушить. Если надо на огне или плите быстро сделать качественный стейк, необязательно из самого дорогого отруба, в том же скоте есть доступные для обычного человека части, то для этого подходит только мясной скот.

У нас были кочевники, калмыки, в Казахстане был мясной скот, но потом мы эту отрасль потеряли по разным причинам: была недобросовестная конкуренция с Евросоюзом в 90-е годы, когда очень сильно субсидировавшийся экспорт массированно приходил в Россию, и тут было невыгодно это производить.

В советское время у нас говядина была дешевле, чем докторская колбаса. Сегодня всё встаёт на свои места, появляются экономические предпосылки для возрождения отрасли. Помимо крупных проектов, о которых Вы сказали, «Мираторг», есть десятки проектов в очень разных областях, более-менее успешных, именно в мясном скотоводстве.

Мы видим: потребность растёт в России, люди начинают понимать, что такое мясо от мясного скота. Но самое главное, есть спрос на мировом рынке. Если бы у нас сегодня были открыты внешние рынки, то самые дорогие отруба, тот же «Мираторг», воронежская компания «Заречное», могли бы продавать туда ту же вырезку на 400 рублей дороже за килограмм, чем сегодня могут продавать в России.

Д. НАДИНА: А сейчас мы продаём на экспорт готовое мясо с добавленной стоимостью?

С. ЮШИН: Россия в последние годы наращивала экспорт различных частей: мяса кур, свиных субпродуктов. Это почти не касалось говядины, но у нас были ограничения не только потому, что есть высокий спрос внутри страны, потребление росло, росла и покупательская способность, но и не были решены вопросы доступа на внешние рынки.

Д. НАДИНА: Хочу запустить голосование: за последние два года вы стали больше есть мяса, потому что это дешевле, выгоднее, чем овощи, или меньше, потому что дороже, денег мало?

Вы говорите, что у нас сейчас жёсткая конкуренция за потребителя. По этой логике получается, что гораздо выгоднее поставлять на Запад или в Китай, Монголию, чем постоянно биться и снижать каждый день на рубль стоимость товара.

С. ЮШИН: Мясо, как и ряд других продуктов, как овощи и фрукты, это товар, который потенциально несёт в себе риски. Животные болеют, все мы слышали о птичьем гриппе.

Д. НАДИНА: Про свиной.

С. ЮШИН: Свиной грипп не имеет никакого отношения к свиньям.

Д. НАДИНА: Видели шутку про Пятачка?

С. ЮШИН: Есть классическая чума свиней, сибирская язва, туберкулёз животных. Страны защищают свои территории от заноса опасных болезней, которые могут быть импортированы с товаром или живым скотом. Поэтому страны, которые заинтересованы в экспорте своей продукции, должны максимально обеспечивать биологическую безопасность своей территории, не допускать широкого распространения болезней, показывать, что они могут контролировать движение мяса по всей цепочке: от скота до тарелки.

Надо доказать, что ваш продукт безопасен, а это очень большая работа, потому что все себя очень сильно защищают: помимо тарифных барьеров, пошлин или квот есть нетарифные барьеры в виде ветеринарных требований.

К сожалению, долгое время российские чиновники не верили, что Россия будет нуждаться в экспорте мяса для того, чтобы иметь лучший баланс на собственном рынке. Я долгое время объяснял, что даже крупнейшие страны-экспортёры, как США, страны Евросоюза, Китай одновременно очень крупные импортёры мяса. То, что они сами не очень едят, есть же потребительские предпочтения, вывозят на внешние рынки, где востребовано, и зарабатывают, а не закапывают это в землю.

Одновременно ввозят то, чего не хватает. США экспортируют 1 миллион 200 тысяч тонн говядины, а импортирует больше – 1 миллион 800 тысяч тонн США ввозит говядины, и никто не кричит про импортозависимость. Если вдруг что-то случится политический кризис или болезнь животных, у них всё равно есть своя говядина, чем Россия и занималась.

Но сегодня вопрос экспорта становится ключевым для дальнейшего развития отрасли. Если мы не откроем внешние рынки, то наше потребление, ограниченное покупательской способностью и уже высоким уровнем потребления, остановится, зачем инвестировать.

Большинство госорганов нацелены на эту работу очень серьёзно: и Минсельхоз, и Минэкономразвития, все комиссии обсуждают вопросы экспорта мяса со всеми партнёрами. Наши высшие руководители страны подключились к этому процессу, и он сегодня пошёл гораздо быстрее. Мы очень ждём открытия по Китаю, у нас ряд предприятий открыты на поставки в Арабские Эмираты, сейчас получили аттестацию на Иран, та же Сербия, ряд стран Африки.

И нужно не бояться того, что всё мясо вывезут – не вывезут, не бойтесь, мы больше будем производить и вывозить только то, что в России не потребляется. Кто из нас с вами ест маски с голов свиней?

Д. НАДИНА: А кто их ест в Китае?

С. ЮШИН: Это национальная кухня. Они едят и пенисы бычьи, которые очень дорого стоят. А корейцы платят за килограмм бычьих костей 1,5 доллара, это сегодня более 100 рублей.

Д. НАДИНА: У нашего звукорежиссёра истерика.

С. ЮШИН: А у нас не едят на Кавказе яички барашков? Это деликатес, просто они маленькие, барашков мало, их надо много, поэтому они дорого стоят. И надо этим пользоваться и уметь таким образом зарабатывать больше для фермеров.

Д. НАДИНА: Хорошо, какие есть прогнозы: сколько вывезут, в какие страны, в какие сроки?

С. ЮШИН: Уже сегодня, пока рынки закрыты, и основные – это рынки СНГ, Россия в прошлом году вывезла более 100 тысяч тонн мяса и всей готовой продукции. В позапрошлом цифра была в 125 тысяч тонн, девальвация этому, кстати, очень сильно помогает. Если рынки будут открыты, и мы продолжим наращивать производство, то я думаю, что в ближайшие пять лет Россия может увеличить экспорт до 300-400 тонн различных видов мяса.

Д. НАДИНА: В два раза вырастет?

С. ЮШИН: В три-четыре, я думаю. Это зависит от того, что будет в целом в мире с экономикой. Китай в последний год почти на 50% увеличил импорт свинины, и, к сожалению, мы ничего не откусили от этого пирога. А США, Канада, Евросоюз, на которые мы наложили санкции, отлично пользуются этой ситуацией, потому что государство очень внимательно этим занимается.

У нас сегодня пересмотрена программа участия в коммерческих продовольственных выставках, мы теперь не ездим на бесполезную «Зелёную неделю» заниматься пиаром водки, икры и цыган. Российская делегация целенаправленно поедет в Париж на SIAL, в Кёльн на Anuga, и на ближайшую выставку в Арабских Эмиратах в Дубаи. Мы едем на рынки, где коммерчески привлекательно наше участие.

Наши ведущие производители крайне заинтересованы и очень много делают для дальнейшего повышения стандартов производства, от чего выиграет и российский потребитель, когда мы повысим свои стандарты до международных.

Д. НАДИНА: Когда мы с Вами разговаривали в октябре прошлого года, Вы говорили, что отрасль ожидает волну инвестиций в 2016 году. Ожидания оправдались?

С. ЮШИН: Да, инвестиции будут в 2016 году, особенно в 2017 году, я думаю. Буквально в конце 2015 года комиссия по отбору инвестиционных проектов при Минсельхозе одобрила в свиноводстве проектов на сумму господдержки в 36 миллиардов рублей и примерно на такую же сумму в птицеводстве.

Ожидаемые инвестиции в свиноводстве до 2020 года, если всё будет хорошо, могут превысить 200 миллиардов рублей. Мы заместим неэффективное производство, частично уходящие с рынка личные подсобные хозяйства, старые комплексы и нарастим производство. В птицеводстве также продолжатся инвестиции, чтобы технологически повышать конкурентоспособность отрасли, заменять уходящее неэффективное производство.

Не все эффективны, есть те, кто ничем особо не занимался с точки зрения модернизации, и они рынку не нужны. В говядину, мясное скотоводство мы также ожидаем инвестиции до 2020 года в размере порядка 500-700 миллионов долларов.

Д. НАДИНА: Вы не любите говорить про колбасу, и это не очень интересно, но наверняка Вы читали в прошлом году: ВОЗ признала, что колбаса и бекон вызывают рак, и едва ли не приравняли колбасу к плутонию по тому, какой вред она может нанести организму человека. Что в мясной отрасли думают по этому поводу, вы не доверяете ВОЗ?

С. ЮШИН: Я доверяю ВОЗ, но не доверяю средствам массовой информации, которые не умеют читать документы, не пытаются провести исследование, что было до того. Это узнали только сейчас? Там не было сказано, что вызывает рак.

Д. НАДИНА: Я процитирую: как утверждают специалисты ВОЗ, если человек ежедневно съедает хотя бы 50 граммов бекона или колбасы, риск возникновения рака кишечника для него повышается на 18%.

С. ЮШИН: Если из 10 тысяч человек рак кишечника возникает гипотетически у пяти, то теперь это будет у шести. Человечество ест такую продукцию всю свою жизнь, оно начинало мясо на огне коптить, когда Чингисхан завоёвывал Россию, его и солили, и вялили.

Конечно, есть технологии, которые не очень опасны. Кто ест килограммами сосиски или колбасу, в любом случае не очень полезное дело делает для здоровья. Если огурцы есть в таком же количестве, история будет аналогичной. Будьте во всём умеренны.

Д. НАДИНА: В огурцах одна вода.

С. ЮШИН: А нитраты?

Д. НАДИНА: Я бы огурцы ела килограммами, если бы они не стоили 300 рублей за килограмм.

С. ЮШИН: Осторожнее.

Д. НАДИНА: И всё-таки, скажите, колбаса вызывает рак или нет?

С. ЮШИН: Не колбаса, а неумеренное потребление любых продуктов, но это всё очень индивидуально. Кто-то курит всю жизнь, здоровье отличное, умирает в 100 лет, а кто-то не курит и умирает от рака лёгких, возникшего в 30 или 50 лет. То, что те или иные продукты, копчёности могут влиять на здоровье отдельных людей, было известно последние 30 лет, исследования давнишние.

Просто ещё раз обратили внимание, структурировали, повторили что было на той конференции сказано, ничего нового в этом нет. Мы ели столько колбасы в советское время, и никто не обращал на это внимания. Поэтому давайте не будем такую информацию преподносить как сенсацию или риск. Не надо есть килограмм копчёной колбасы каждый день, питание должно быть рациональным. Не надо есть пережаренное, обугленное мясо, это тоже не очень здорово, это всем известно. Человек должен быть ответственен сам перед собой. Мы должны иметь и углеводы, и белки, и мясо есть желательно разное.

Д. НАДИНА: Но нападки именно на колбасу. Это спекуляция?

С. ЮШИН: Это не нападки, это информация, которая появилась после одной из конференций. Дальше СМИ должны сделать из этого большую сенсацию, чтобы продать информацию и получить рекламодателей. Они её сделали.

Д. НАДИНА: Ладно. Я-то, конечно, надеялась, что во Всемирный день борьбы с онкологическими заболеваниями Вы будете предостерегать людей, скажете есть запечённую говядину.

С. ЮШИН: У каждого человека есть собственное здоровье и рекомендации по питанию, которые можно делать только на основе глубокого анализа всего состояния человека, его образа жизни, характера работы, места проживания. У кого-то религиозные убеждения не позволяют есть говядину.

Д. НАДИНА: Может и такое быть. Давайте подведём итоги голосования: 11% слушателей стали есть больше мяса за последние два года, 89% урезали свои аппетиты и бюджет.

С. ЮШИН: С 75 мы пока спустились до 70 килограмм.

Д. НАДИНА: Подключим к беседе слушателей. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день, меня зовут Игорь, мне 47 лет. Я уже 20 лет не ем мясо, чувствую себя хорошо, вешу 90 килограмм, веду здоровый образ жизни. Исключения делаю иногда, если сам готовлю, покупаю индейку или курицу. Я не могу понять, как можно есть язык животного.

Д. НАДИНА: Началась у нас веганская пропаганда. У меня есть парочка друзей-веганов, которые устраивают мне такое. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Я люблю колбасу и не против неё. С советских времён рецепт колбасы изменился или такой же остался?

С. ЮШИН: Во всём мире всё меняется: меняются потребители, у которых новые вкусы и ожидания, меняются технологии, экономические возможности людей, образ жизни. Если вы думаете, что советская колбаса была самой полезной, это не так. У меня в офисе огромный каталог гостовских колбас, там везде предусмотрен огромный процент жира.

В советское время в свиньях было много сала, его надо было куда-то девать, не выбрасывать же. Придумали докторскую гостовскую колбасу, в которой 22-23% жира. Вы думаете, это очень полезно? Нет, это было необходимо. Я разговаривал с людьми, которые делали этот советский ГОСТ, и они сказали, что им дали задание: придумать, куда деть жир. Конечно, это вкусно, но это не очень полезно. Колбаса, где жира меньше, более полезна. Поэтому всё меняется.

Д. НАДИНА: А почему у нас не умеют делать такое же вкусное сало, как на Украине и в Белоруссии? 

С. ЮШИН: Я не знаю, умеют или нет. В каждой стране есть свои особенности. Зато у нас грибы хорошо солят. Прекрасно, что они умеют делать сало, испанцы – хамон, а у нас шикарный тамбовский окорок.

Я против попытки импортозамещения хамона или попытки сделать хамон в России. Люди 300 лет разрабатывают технологию, это целая история, культура, а мы хотим сделать дурацкий хамон в России. У нас есть великолепные российские продукты, давайте их таким образом продвигать на мировой рынок, чтобы они составили конкуренцию тому же хамону. И пусть сало делают украинцы и белорусы, мы будем его с удовольствием кушать.

Д. НАДИНА: Когда ввели продуктовое эмбарго, бился в истерике Facebook, но у нас никогда не было высокого потребления этих продуктов, они экзотические.

С. ЮШИН: Самое смешное другое – никто не удосужился прочитать, что хамон вообще не запрещён. Это группа 16.02, она не находится под санкциями. Начать надо было с того, чтобы сделать домашнюю работу и почитать документы, а потом уже обсуждать.

Д. НАДИНА: Мы же всегда ставим галочку: я согласен с соглашением, не читая. 

С. ЮШИН: Хамон не запрещён, а потребление его, действительно, небольшое. Но есть люди, которые хотят и могут себе это позволить.

Д. НАДИНА: Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, интересная тема. Говядину «Мираторг» постоянно покупаю в «Азбуке вкуса», вырезка великолепного качества, сегодня утром этим стейком завтракал.

С. ЮШИН: Это хорошо.

СЛУШАТЕЛЬ: Прекраснейшее карпаччо выходит. Мы мясо едим практически полусырым, никаких проблем нет. Могу сравнить с хорошей французской вырезкой, которая стоит в среднем 60 евро. У нас цены нормальные. Единственный нюанс – «Мираторг» пускают либо в гастрономы премиум-класса, либо в сетевые «Стейк-хаусы». 

Д. НАДИНА: Не согласна, покупаю в «Перекрёстке» и Billa.

С. ЮШИН: Это зависит от матрицы магазины, не всегда от «Мираторга».

СЛУШАТЕЛЬ: Мода на мраморную говядину, наверное, не совсем правильна. Это во многом мода, лучше постной говядины ничего быть не может.

С. ЮШИН: Мраморная говядина бывает разной, есть разные степени мраморности: кому-то нравится более постная, может, оно и полезнее, кому-то нравится пожирнее. Важно знать потребителя и максимально удовлетворить его потребности: делать не то, что хочет производитель, а то, что хотят люди.

Д. НАДИНА: Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Владимир. А как Вы относитесь к дичи? Я охотник, вредная она или полезная?

С. ЮШИН: Отношусь к дичи очень положительно, при условии, что охотники ответственно относятся к проверке безопасности мяса. Если взять тех же кабанчиков, нужно обязательно показать ветеринару на предмет трихинеллёза и других возможных болезней. Вчера был на дне рождения, где была практически одна дичь: лось, олень и кабан. Очень полезно, очень хорошее мясо.

Д. НАДИНА: С дичью как-то не очень складывается, не так часто можно её встретить.

С. ЮШИН: Это не очень дёшево. Есть специализированные магазины, где продаются колбасы, копчёности, консервные продукты из дичи. Слава богу, пользуются спросом, но это не на каждый день и не каждый кошелёк.

Д. НАДИНА: Слушатель пишет, что стал есть больше мяса, так как это выгоднее и вкуснее, чем полуфабрикаты, пока только говядина дорогая. Ведь есть целые компании, специализирующиеся на полуфабрикатах, они ведь тоже какую-то часть рынка на себя перетаскивают?

С. ЮШИН: Безусловно, появляются новые тенденции, когда продукцию делают уже в упаковке, соусе, маринаде. Для потребителя это очень удобно: бросил в духовку или микроволновку, и у тебя буженина домашнего приготовления. Я думаю, это будет набирать обороты. Люди хотят тратить меньше времени, не мыть посуду, и многие российские компании обратили сегодня это внимание. Полуфабрикаты такого уровня, вероятно, часть от колбасы будут забирать.

Д. НАДИНА: Спасибо.