Виолетта Волкова: Проблему ипотечников надо решать централизованно

А. МИТНОВИЦКАЯ: Анна Митновицкая у микрофона, в студии адвокат Виолетта Волкова. Виолетта Владимировна, приветствую Вас.

В. ВОЛКОВА: Здравствуйте.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Очень много моментов хочется обсудить. Начнём с валютных ипотечников, которые бьются не на жизнь, а насмерть за свой кошелёк, за свои уже купленные в кредиты квартиры. Вам их жалко? 

В. ВОЛКОВА: По-человечески очень жалко, потому что я сама – бывший валютный ипотечник, я свои долги закрыла за полгода до. Получилось чисто случайно, потому что уже надоело платить, не было сил, и я нашла возможность закрыть всё это. Прошло буквально 4-5 месяцев, и курс доллара поехал. Я поняла, насколько была права, и насколько у меня чуйка сработала.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Если Вы сама валютный ипотечник, то прекрасно понимаете.

В. ВОЛКОВА: Мне в рублях не давали.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Вы не первая, кто это говорит.

В. ВОЛКОВА: В рублях не давали категорически. Я брала свою квартиру в Московской области для семьи, сама там тоже проживаю. Мама категорически сказала, что в Москву не поедет, и это стало ключевым, потому что выбирать было не из чего: ужасные планировки, не очень много домов, привыкли к городу. Нашли дом, где всё понравилось.

Вдруг оказалось, что ипотеку можно взять только в одном банке, либо платить самостоятельно, можно несколькими платежами, но без ипотеки. В этом банке оказалось, что ипотека только валютная. Я готова была заплатить гораздо больший процент, просила в рублях, но мне сказали: либо валюта, либо ничто. А так как денег было ровно на полквартиры, я вынуждена была в это влезть.

А. МИТНОВИЦКАЯ: С точки зрения закона такие ограничения правильны?

В. ВОЛКОВА: Конечно, нет. Мне надо было пойти в суд и судиться несколько месяцев? Её бы уже купили, пока я это делала. Мне могут возразить, что я могла пойти и взять в другом доме, но там были ужасные квартиры, мне они не нравились, нравилась именно эта. Из того, что сейчас есть на рынке, она и сейчас мне нравится.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Да, ситуация была такая: давали только в валюте, но при этом был безусловный плюс – низкий процент. Свои коврижки валютные ипотечники уже получили.

В. ВОЛКОВА: Не такие уж коврижки. Я за свою квартиру заплатила практически две её стоимости, несмотря на то, что кредит был рассчитан на 10 лет, а платила я 7.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Иными словами, Вы их понимаете, Вам их жаль?

В. ВОЛКОВА: Мне их очень жаль. Людям хотелось приобрести конкретные квадратные метры, и они не могли соскочить с тех условий, которые им предлагали. Может, у кого-то это 1500 метров в центре Москвы. У человека были возможности купить, он даже не полностью брал кредит, потому что войти в ипотеку можно было, заплатив первоначальный взнос наличными. Люди не бедные, и они рассчитывали на то, что цена за доллар будет повышаться, потому что тогда она росла.

Мы помним 1998 год, когда всё резко скакнуло, и было страшно. Когда я брала кредит, прошло уже девять лет с этого события, но я всё равно думала, вдруг будет какой-то ещё скачок. 

А. МИТНОВИЦКАЯ: Если Вам их жалко, каким Вы видите оптимальное решение этой проблемы?

В. ВОЛКОВА: А вот оптимальным в данном случае было бы решение этого вопроса на государственном уровне. Каждый банк будет решать его по-своему, ни один банк себя не обманет, ни один вор себя тоже обманывать не будет. Рублёвые, валютные ипотечники – это курочка, которая несёт золотые яйца, страусиные, потому что за эти кредиты переплачивается в два-четыре раза. Ни один банк не будет работать себе в убыток. Один банк сделает одну историю, другой – другую, у кого-то будет лучше, у кого-то хуже.

Потом окажется, что потребители получили по своим кредитам совершенно разные продукты. Надо делать что-то централизованно.

Я сейчас веду одно судебное решение в Арбитраже, цену этого кредита зафиксировали в размере 40 с небольшим рублей за доллар. Если бы судебная практика сложилась, хотя у нас не прецедентное право, то люди могли хотя бы в суд обратиться и зафиксировать свой кредит на определённом проценте или сумме. Они могли бы выплачивать его в рублёвом эквиваленте, и всем было бы хорошо.

Долларов живыми никто не видит, они реально не существовали. Я открыла два счёта: один валютный, другой рублёвый. В течение пяти минут на один счёт электронно поступило 100 тысяч долларов, а на другом была списана в рублях. Я уже тогда потеряла, потому что списывали её по банковскому курсу, который был не такой, как у ЦБ. Валютные кредиты раздуты банками, долларов не было, были рубли. 

А. МИТНОВИЦКАЯ: Вы предлагаете на уровне государства зафиксировать определённую ставку, пускай она не будет 39 рублей за доллар.

В. ВОЛКОВА: Хотя бы 50 зафиксируйте. То, что сейчас под 80 – это запредельно. В моём окружении два валютных ипотечника – мои одноклассники.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Давайте будем тогда поддерживать и обычных, рублёвых ипотечников, они ведь тоже страдают от инфляции, от того, что они получают те же 50 тысяч рублей, но при этом цены увеличились в два раза, доллар тоже, и это уже не те деньги, что были два года назад.

В. ВОЛКОВА: Это называется входить в определённую степень маразма, требовать невыполнимого. Страдают все, государство тоже. Кризис везде, в тех же банках, которым тоже придётся несладко. Стоимость длинных и коротких кредитов выросла, и очень трудно будет рассчитываться с населением.

Вы помните, в 1998 году слетали десятками банки. Сейчас я жду того же самого. Несмотря на то, что государство поддерживает банки, оно поддерживает те, с которыми само имеет дело, для иных банков правительственных программ создавать не будут.

А. МИТНОВИЦКАЯ: У Вас есть возможность выйти с предложением зафиксировать?

В. ВОЛКОВА: У меня есть возможность выйти в суд и зафиксировать аналогично тому, как это произошло в Арбитражном суде. Но не факт, что суды поддержат то же самое мнение, потому что не было соответствующей практики вышестоящих судов, постановления пленумов, которыми должны руководствоваться, не вносились.

Могу попробовать такую же практику создать в общегражданском суде, и потом кто-то сможет в своих интересах это использовать по своей ситуации. Но суды не обязаны этим руководствоваться. Я думаю, что наверху не дураки работают, всё понимают.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Двое наших пранкеров, любителей розыгрыша, позвонили Эрдогану, как они говорят — правда, в Турции это отрицают — представились Яценюком и Порошенко. Интересно Ваше мнение, насколько это нормально: они нас прославляют или наоборот?

В. ВОЛКОВА: Они нас не прославляют. Мера вседозволенности не превышает допустимых пределов. Конечно, не приятно, когда тебя разыгрывают, но на это очень занимательно смотреть со стороны. Эти пранкеры не звонят соседке и не говорят, что у неё молоко убежало, они на достаточно животрепещущие темы людей беспокоят. Где же они взяли телефон президента?

А. МИТНОВИЦКАЯ: Как они дозвонились? Помощники берут, ничего не понимают и передают трубку?

В. ВОЛКОВА: В некоторых странах премьер-министры по улицам ходят, в метро ездят.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Эрдоган не такой.

В. ВОЛКОВА: Не такой, но может, у них с обеспечением безопасности попроще, может, местное ФСО по-другому работает. Очень не хочется думать, что они пользовались правительственными каналами связи.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Не повлияет ли это на отношения двух стран, и без того не очень хорошие?

В. ВОЛКОВА: Повлиять больше, чем они испорчены сейчас, два сетевых хулигана не могут.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Хочу поговорить о сносе павильонов. Собянин назвал это примером борьбы за правду и историю, что это очередной раз доказывает, что история не продаётся и нельзя прикрываться бумажками о собственности, приобретёнными явно жульническим путём. При этом он не говорит, что надо сурово наказать чиновников, которые когда-то эти бумажки подписывали. На что могут рассчитывать собственники и арендаторы?

В. ВОЛКОВА: История очень интересная, потому что объектов очень много. Снесено пока порядка 100, а всего палаток, как мне говорят, несколько тысяч. Все объекты разные: что-то есть самовольное строение, что нет, где-то временные объекты.

Лет семь назад я занималась такими объектами, прекрасно представляю ситуацию изнутри, вела как адвокат несколько компаний, у которых такие объекты были. Это временное строение – даётся краткосрочный договор аренды до 5 лет. На земельном участке, предоставленном в аренду, разрешено было построить конструкции, не связанные с фундаментом, обычные павильоны.

В этих конструкциях можно было вести деятельность определённого рода, чаще всего это были кофейни или магазинчики. Люди получали эти разрешения. После строился соответствующий объект, префектура должна была его принять, и она его принимала, назывался акт приёмки в эксплуатацию.

Павильон, как эксплуатируемый объект, должен был быть принят. А дальше начинались чудеса: акты, разрешения, которые подписывались, по какой-то причине стали причиной регистрации в Росреестре.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Они не должны были стать?

В. ВОЛКОВА: Конечно, нет. Построенные объекты не недвижимость, они не связаны с землёй, их можно перенести. Право собственности зарегистрировано неверно. В последующем эти объекты продавались, люди их покупали, появлялись вроде как добросовестные приобретатели.

Я вынуждена согласиться с нашим мэром, но не с таким пафосом, как он это говорит. Если мы говорим о самострое, объектах, которые поставлены самостоятельно, то строятся какие-то объекты, у кого-то из чиновников возникнет вопрос, а кто-то не заметил, объект долго простоял.

Сроки давности для самостроя, самовольных строений отсутствует, регистрация права собственности не правоустанавливающая, даже если в Росреестр были принесены документы. Город в любой момент в отношении любого из таких объектов может пойти с иском о прекращении права собственности. Сроки давности по таким искам не установлены. В данном случае суд поддержит.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Эти иски были, или обошлись без них?

В. ВОЛКОВА: Обошлись без них, как я понимаю. Учитывая, что объекты не есть недвижимость и собственность, даже несмотря на то, что на них имеются документы, они не правоустанавливающие. Соответственно, Конституция к этим объектам не имеет никакого отношения.

Ещё у нас есть новшества в 222 статье Гражданского кодекса, которые говорят о том, что снести объект самостроя можно по постановлению соответствующего муниципального органа. Не надо идти в суд и сносить. Насколько я знаю, такая процедура была, не знаю, как точно она была пройдена в соответствии с 222 статьёй, но здесь можно говорить о том, что городские власти произвели какое-то нарушение, и собственник, который себя таковым считает, может пойти и заявить иск в административном порядке.

Слава богу, принят новый Кодекс административного судопроизводства, и он может обжаловать действия властей. Если их действия будут признаны незаконными в данном случае, то можно двигаться дальше.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Оцените перспективы такого иска?

В. ВОЛКОВА: Очень слабые. Точно так же, как иски, которые будут касаться непосредственно признания прав или получения денежной компенсации за такие объекты. На мой взгляд, это практически нереально. Может, в отношении нескольких объектов, у которых есть своя собственная история. Но все снесённые объекты — павильоны, у них нет твёрдой связи с землёй. 

А. МИТНОВИЦКАЯ: Та самая пирамида, тот павильончик на Кропоткинской – это сараи, которые можно поднять?

В. ВОЛКОВА: Да, это всё павильоны, которые можно поднять, на которые не давались разрешения на строительство как на объект, не было землевыделения на строительство капитального объекта.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Собственники и арендаторы ни на что не могут рассчитывать?

В. ВОЛКОВА: Не могут. Арендуют они у лиц, которые считают себя собственниками, фактически, владельцами. Все претензии такие арендаторы должны предъявить владельцам.

А. МИТНОВИЦКАЯ: А арендаторы могут что-то получить, в отличие от собственников?

В. ВОЛКОВА: Если арендаторы получали предупреждение от Москвы о том, что планируется снос, то ничего получить с неё они не могут. То, что они остались в этих помещениях под гарантии собственников, говорит о том, что они сами себя подвергли опасности.

Если они такого предупреждения не получали, то в случае, если его получал владелец павильонов, но не уведомил арендатора, то ответственность будет нести он, и именно он должен в полной мере вкусить всю прелесть сносов.

А. МИТНОВИЦКАЯ: А как он должен доказать, что уведомил? Показать электронную переписку?

В. ВОЛКОВА: Это чётко прописано в законодательстве: либо это уведомление, переданное под роспись, либо уведомление, которое было направлено организации «Почтой России» с заказным уведомлением.

А. МИТНОВИЦКАЯ: То есть это не просто переписка?

В. ВОЛКОВА: Конечно, нет.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Слушатели буйствуют: «Владельцы получили бумагу об аренде земли до 2025 года, новое правительство росчерком пера отменило решение предыдущей власти. Получается, люди не могут быть ни в чём уверены, у каждого свой закон и свои правила».

В. ВОЛКОВА: Каждый договор аренды, в том числе земельного участка, включает в себя условия, что такая аренда может быть расторгнута. Со стороны арендодателя она может быть расторгнута в порядке уведомления. И такие условия всегда включались во все договоры аренды, заключённые от имени Москвы.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Люди работали, получили документы при другой власти, в других условиях. Наверное, мэр прав, что это жульнические бумажки, неправильные, которые они не должны были получать. Сейчас приходят другие чиновники и говорят: извольте на выход. А кто не успел, тот опоздал.

В. ВОЛКОВА: Вопрос аренды земли и существования имущества на этой земле – два разных вопроса.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Кстати, там было огромное количество судов, и в каждом случае суд принимал сторону не московских властей.

В. ВОЛКОВА: В зависимости от того, как подать иск. То, что я видела, либо истец был ненадлежащим, потому что иногда обращалось управление культуры, якобы с ними не было согласовано, это самострой, самовольное строение. Какой это истец?  Строение не было самовольным, и суд правомерно отказал в иске, плюс есть сроки давности.

Иск ещё надо правильно подать. Когда вы обращаетесь к юристам, надо понимать, что у кого-то есть опыт, кто-то теоретик, кто-то – практик, у кого-то большой жизненный, юридический опыт, и он по-другому подаст иск. Вопрос юридической грамотности. Даже те судебные решения, которые я видела, не отменяют того, что бывает такая ситуация.

Я дам для таких интересантов номер решения, сами посмотрите на www.kad.arbitr.ru , это официальный сайт Арбитражного суда – А41-21000/2011. Смотрите, там всё ясно.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Вопрос, который волнует медиапространство и соцсети – что ещё могут забрать у нас под покровом ночи?

В. ВОЛКОВА: Капитальные строения забрать не могут, квартиры, те объекты, которые были построены и на которые есть документы о сдаче их в эксплуатацию как капитальных строений, и подтверждающие, что это капитальное строение.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Бизнес?

В. ВОЛКОВА: Бизнес – это как расценивать. С одной стороны, бизнес нечто эфемерное, способ получать деньги определённым образом. Бизнес забирают у нас давно, это называется рейдерство, слышим мы об этом уже лет 20.

Способы изменились, в законодательстве есть определённые лазейки, по которым мы можем даже не знать, что твой бизнес принадлежит кому-то другому, или что у тебя сменился компаньон. В едином госреестре одно лицо, а де-факто другое, и это тоже законно.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Меняем тему. Насколько Интерпол и другие организации будут объективны в вопросах задержания Ходорковского? Отдадут ли его России, если задержат?

В. ВОЛКОВА: Очень большой вопрос только по одной причине: если Ходорковский получил вид на жительство в качестве политического беженца как политическое убежище, то во всей европейской зоне получить его в ведение России практически нереально. Есть соответствующие конвенции и международное право, которые это запрещают. В данном случае Ходорковский будет заперт в определённом пространстве, пока действуют соглашения. На территории стран, которые его подписали, оно будет действительно.

Подобная история случилась с одним из наших несистемных оппозиционеров, её широко Алексей Навальный освещал в своём блоге. Человека арестовали, чтобы депортировать в сторону России, а греческий адвокат, которая рассматривает вопрос, не понимает, почему уже две недели он содержится.

С одной стороны, его депортировать не имеют права, а с другой – вопрос должен быть рассмотрен. Я предполагаю, что Ходорковский может быть задержан на территории страны, где его это настигнет. А дальше вопрос будет решаться так: может ли эта страна его отпустить, входит ли она в международное соглашение, которое запрещает выдавать политических беженцев.

А. МИТНОВИЦКАЯ: В него многие страны входят?

В. ВОЛКОВА: Да, конечно, практически всё европейское содружество. После этого суд вынесет решение, скорей всего, об отказе его выдачи в Россию, после чего его отпустят.

А. МИТНОВИЦКАЯ: И всё?

В. ВОЛКОВА: И всё. Но я не знаю, каким образом Ходорковский оформил своё проживание в Швейцарии или Америке. Если Америка его получит, то международные договоры будут рассмотрены. Если он, действительно, оформился как политический беженец, то вряд ли Россия сможет его получить.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Шансов мало?

В. ВОЛКОВА: Мало.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Если бы Россия обратилась к Вам как к адвокату с просьбой дать совет, какими механизмами можно достать его?

В. ВОЛКОВА: Это совет не как адвоката. Вряд ли ко мне обратится Российская Федерация, я никогда с ней не работала. Думаю, есть специалисты подобного уровня, работающие по таким делам, потому что депортаций у нас огромное количество изо всех стран Европы.

Только на моём веку я несколько депортированных защищала в судах по уголовным делам. В данном случае я не знаю, в мешок – это единственная возможность, если все документы оформлены правильно.

А. МИТНОВИЦКАЯ: 27 февраля – марш памяти Немцова. Вы пойдёте?

В. ВОЛКОВА: Ещё не знаю. Думаю, что на марш я не пойду. Мы с Борисом были в достаточно добрых отношениях, никогда с ним не ссорились, когда я работала с оппозиционерами и теми, кто его поддерживали. Когда его убили, я ходила на мост. Я это не афишировала, как некоторые. Мне, конечно, было очень неприятно, он был очень обаятельным человеком.

Да, мы с ним не сходились в политических позициях, но никогда не ругались, с ним было легко и просто общаться. Я была шокирована его гибелью. Наткнулась на одно из своих сообщений, где он мне отвечал.

Я сожалею о его гибели, она совершенно бессмысленная и непонятная.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Но на марш не пойдёте?

В. ВОЛКОВА: С этими людьми я на марш идти не могу. У нас настолько различаются политические взгляды, что вокруг меня просто не будет сторонников.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Давайте о Касьянове поговорим. Он приехал в Нижний Новгород, и благодарные жители подготовили к его визиту баннеры, на которых написано «2%», это, видимо, отсылка к «Мише два процента».

В. ВОЛКОВА: И даже скидки в местных аптеках 2% установили.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Во Владимире его встретили яйцами, до этого в него бросались тортом. Вы написали у себя в Facebook, что уходят традиции, и во все времена на Руси женщин лёгкого поведения мазали дёгтем и обваливали в перьях. Как должны были выразить своё отношение к Касьянову?

В. ВОЛКОВА: Конечно, мелкие хулиганства смотрятся со стороны очень курьёзно. Первым делом удивляет реакция. Я не знаю, зачем нужно было пиарить акцию с тортом в соцсетях, можно было свести всё к шутке, может, пройтись по тем, кто ему этот торт подарил. Именно его реакция и вызывает ответные действия, теперь уже с яйцами.

Купцы развлекались не только тем, что мазали дёгтем, вываливали шаловливых девок в меду и перьях. Я боюсь предположить, что может после торта и такой реакции быть с Касьяновым, потому что голь на выдумку хитра, могут начаться кулинарные поединки. Думаю, сама неправильная реакция такое и вызвала.

В Америке принято тортами встречать политических деятелей, и никто на это не обижается, есть куча видео с дебатов, где таким же образом дарят торты политическим оппонентам.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Касьянов не должен был обижаться?

В. ВОЛКОВА: Нет, и не стоило идти в полицию, это смешной повод для обращения. Можно было ограничиться ядовитым комментарием в адрес кинувших в соцсетях, полагаю, этого бы хватило, чтобы такое прекратилось.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Получается, град яиц он спровоцировал сам?

В. ВОЛКОВА: Я думаю, да. Я очень боюсь, что произошедшее и то, как реагирует он и его близкое окружение, спровоцирует что-то ещё. Я в Twitter у себя отметила, что, кажется, он нашёл свою нишу, он может быть кулинарным политиком. Может, у него даже возрастёт популярность с 2%.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Станислав. Недавно читал Ваш пост по поводу лагеря в Крыму. Как на Ваш текст отреагировали другие сторонники Немцова и всей либеральной оппозиции?

В. ВОЛКОВА: Сложно сказать. Он был опубликован на «Эхе Москвы» в моём блоге. Там самим публиковаться нельзя, отсылаешь текст, и редактор публикует то, что ему нравится. Он сутки провисел, имел несколько тысяч прочтений, после чего резко пропал. Я скромно задала вопрос, что случилось с постом, но ответа не получила.

Я так понимаю, что либеральная публика отреагировала на мой пост тяжело. Я не думала, что он содержит что-то, что не было известно. Можно по-разному относиться к нашей истории. Не надо отсылать меня к другим депортациям, к общей системе, когда люди направлялись в ГУЛАГ.

У нас в ГУЛАГ только одни политические и невиновные находились? Там было полно преступников, совершивших убийства, и кого там только не было. Списывать всё на злодеяния товарища Сталина не правильно, надо хорошо знать свою историю. Когда мы понимаем, что в концлагере «Красный» было уничтожено более 15 тысяч женщин, детей и членов семей партизан, фронтовиков, партийных работников, и делали это, в основном, к сожалению, крымские татары, которые хорошо и в полиции служили, и в органах СС, которые прочёсывали сёла, расстреливали.

Когда Крымский полуостров был освобождён, их бы вырезали, целый народ мог погибнуть. Партийные работники, которые сохранили свой статус, не потеряли партбилеты, были также вывезены и дальше проводили свою работу. Это говорит о том, что просто сохранили народ. Это моё мнение, есть историки, которые точно также считают, и оно тоже имеет право на жизнь. 

А. МИТНОВИЦКАЯ: Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Владимир. Попытка поучаствовать в тендерах на госзакупках, у меня малое предприятие, обычно заканчивается отказом. Не кажется ли Вам, что система электронных торгов – коррупционная схема, которая даёт возможность чиновникам уходить от ответственности?

В. ВОЛКОВА: Реализующиеся схемы дают такую возможность. У нас много взяткоёмких отраслей экономической жизни. К сожалению, госзакупки, тендеры к ним относятся.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. За кого Вы будете голосовать на выборах в Госдуму? Считаете ли Вы, что необходима общая позиция набрать более 50%? 

В. ВОЛКОВА: Сложно сказать, какой эффект это будет иметь. Судя по тому, что у нас сейчас есть, это минус, потому что представляет собой плюрализм мнений, это выражение мы помним со времён Горбачёва, а он не соблюдён, и тормозит нормальный законотворческий процесс. Было бы хорошо, если этот порог не будет перейдён. Голосовать буду, как всегда, за КПРФ. За неё я голосую с того момента, как получила паспорт, больше 20 лет.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Как же новые демократические силы, которые бурно  просыпаются? «Правое дело» собирается баллотироваться в этот раз, хотят собрать команду, переименоваться, Титов берётся за всё. Вы видите перспективы?

В. ВОЛКОВА: Я за это всё голосовать не буду. Считаю, что некоторые наши политические деятели не должны быть допущены к власти, но у нас демократия, пусть попытаются. Я надеюсь, что народ голосованием выразит своё мнение, и покажет, что 2% и есть 2%, и место им там.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Вы сами не собираетесь баллотироваться в Думе?

В. ВОЛКОВА: Никто не приглашал, у нас списочно. А самой мне по одномандатному округу идти лень, у меня очень интересная юридическая практика, я пока не готова.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Спасибо.