Спастись и не сесть в тюрьму: эксперты об уточнении права на самооборону

Д. НАДИНА: Антон Цветков заявил на прошлой неделе, что женщине не следует превышать… Что если женщину насилуют, то она должна понимать, что если она воткнёт насильнику отвёртку в бок, то её потом за это посадят. Он говорил о том, что не нужно превышать право на самооборону и обороняться очень осторожно — так, чтобы потом не поплатиться за это. Эти его слова стали активно обсуждать общественники и журналисты. Антон Цветков потом сказал, что его неправильно поняли — он, напротив, стоит на стороне тех, кто подвергается насилию, и он считает, что они имеют право на защиту, какой бы она ни была. О праве на самооборону я и предлагаю поговорить.

В Госдуме и в правоохранительных органах тоже стали обсуждать этот вопрос. Вероятно, право на самооборону уточнят. Вероятно, у тех, кто защищается, появится больше прав, потому что очень многие из тех, кто превышает право на самооборону, садятся потом в тюрьму, мы знаем немало таких примеров. Так вот, если Госдума разберётся в этом вопросе, если из Уголовного кодекса исчезнет понятие превышения мер необходимой самообороны, тогда у людей, которые подверглись насилию, воздействию каких-то преступников, у них будет больше шансов на то, чтобы защитить себя. И при этом не сесть в тюрьму.

Нужно это делать или не нужно — об этом будем спорить в ближайшее время с адвокатом Марией Ярмуш и Антоном  Матюшенко, президентом Российской ассоциации честных адвокатов. Здравствуйте, господа!

М. ЯРМУШ: Здравствуйте!

А. МАТЮШЕНКО: Добрый день.

Д.Н.: Сначала предоставим слово Антону Матюшенко, по алфавиту. Антон Сергеевич, ваша позиция по этому вопросу. Нужно ли Госдуме и сотрудникам правоохранительных органов думать над этой проблемой? Нужно изъять из Уголовного кодекса понятие превышения мер необходимой самообороны или нет, как вы думаете?

А.М.: Я считаю, что изымать не нужно, объясню, почему. Как говорится, благими намерениями вымощена дорога в ад.

И, соответственно, если мы это уберём, мы также оставим людей без защиты в том случае, если будет эта самооборона превышаться.

Приведу абсурдный пример. Если ребёнок на меня палкой замахнётся, а я его буду избивать, такое же недопустимо. А, по сути, та же женщина будет на меня нападать, и я как мужчина сильный могу на это вообще внимания не обращать, а здесь я смогу какие-то меры принимать и этот вред пресекать. Я считаю, это не нужно и недопустимо. И на самом деле сейчас законы регулируют эти правоотношения должным образом и закону предоставлено как право защищаться и осуществлять самооборону от нападения, так и защищают тех граждан, которые нападают, от излишней самообороны, от излишнего причинения им вреда и ущерба. Потому что закон защищает всех граждан. И даже тот человек, который оступился, сегодня он преступник и совершает какое-то правонарушение, но мы не желаем его смерти, и законодатель, закон не желает ликвидации данного гражданина, а только лишь исправления и пресечения правонарушений в дальнейшем, чтобы этот человек стал законопослушным гражданином и вернулся в общество.

Чтобы ситуации, в данном случае самооборона, досконально изучались и рассматривался вопрос не только как превышения самообороны, не односторонне, а двусторонне, чтобы понимали, что есть судебная практика — постановление Верховного суда о том, что если нападение совершается очень быстро, стремительно и, например, в тёмное время суток, то обороняющийся не может оценить степень угрозы и, например, какое оружие применяется в отношении него. И, соответственно, может применять любые подручные средства для отражения нападения.

Д.Н.: Ваша позиция понятна, спасибо. Теперь дадим слово Марии Ярмош, чтобы она высказала альтернативную точку зрения. Мария Михайловна, вам слово.

М.Я.: Я сейчас слушала коллегу — я согласна.

Потому что данный закон, 37 статья Уголовного кодекса РФ, защищает в даный момент преступников, которые посягают на жизнь, на здоровье, на собственность российских граждан. И если гражданин попытается сам себя защитить или своих близких, или своё имущество, то у нас нападающий становится жертвой, если обороняющийся применил силу и уничтожил или нанёс тяжкие телесные повреждения нападавшему. И следователи предъявляют обвинение в уголовном преступлении как раз оброняющемуся. И доказать потом в суде, исходя из нашей практики, что человек имел право себя защищать, ему не удаётся, и жертва становится преступником и несёт наказание. А закон у нас, как правило, защищает — в данном случае — насильников, воров, грабителей и так далее. Поэтому закон надо менять, и нужно вносить такие изменения, которые есть во всём цивилизованном мире. Что когда посторонний человек пробрался к вам домой, вы имеете право применить силу, если вы его у себя дома или на своём участке убьёте, то к вам не должны применяться никакие нормы принуждения, не должны вам предъявляться обвинения в уголовном преступлении.

Потому что следователи потом должны будут доказывать вину человека, который защищал свою семью от троих нападающих, которые зашли в их дом с оружием, и застрелил кого-то из охотничьего ружья. Пусть присяжные заседатели вынесут вердикт, виновен такой гражданин или нет. Потому что суды у нас очень чётко встают на сторону потерпевших в данном случае, то есть насильников, убийц, грабителей и так далее. А наше государство должно всё-таки защищать граждан добросовестных, добропорядочных, которые не преступают закон. И, между прочим, это превентивная мера. Если преступник, который планирует что-то совершить, будет знать, что жертва — та хрупкая девушка, у которой, может быть, есть сейчас для самообороны травматический пистолет, которым она может выстрелить ему в глаз, и он может лишиться глаза или вообще жизни, возможно, он не полезет к ней и не захочет её насиловать где-то в тёмном переулке.

Д.Н.: Мария Михайловна, понятно. Антон Сергеевич, аргументы против у вас остались?

А.М.: В некоторых вопросах я с коллегой соглашусь, но сразу очень негативный момент: что девушка будет защищаться и стрелять в глаз. У нас и сейчас уже возможно девушке иметь травматическое оружие и применять его в целях самообороны, но ни в коем случае не стрелять в глаза или в жизненно важные органы, например, в голову. Достаточно в живот, в ноги, в руки. На практике очень часто бывает, когда один выстрел в конечность, например, в ногу, отключает нападение, и женщина сможет спокойно уйти или вызвать сотрудников полиции.

Кроме того, здесь очень важный момент. Мы говорим о том, что закон якобы защищает нападающего. Мы же должны думать и о тех моментах, когда можно всё подстроить и, к примеру, пригласить кого-то в гости и совершить над ним преступление.

Д.Н.: Почему мы всё время думаем о том, что можно что-то подстроить, кого-то подставить? Почему не думаем о тех людях, которые реально подвергаются насилию? Лично вы говорите о том, что кто-то кого-то попытается подставить, поэтому всех остальных поставим в такое положение, что они не смогут себя защитить.

А.М.: Но такие случаи существуют.

Д.Н.: Мы должны, наверное, в интересах масс закон менять, а не в интересах тех, кто может так поступить?

А.М.: Мы с вами знаем негативные примеры в США, где каждый имеет оружие на руках, и что мы видим.

Д.Н.: И каждый защищает свою частную собственность — попробуй залезть к кому-то на участок, тебя тут же расстреляют. Мария Михайловна, у вас есть что добавить?

М.Я.: К данному вопросу надо подходить взвешенно. И изменять законодательство наше нужно, потому что судебная практика встаёт на сторону на-па-да-ю-ще-го, а нам нужно это менять. И достучаться до справедливости судей не всегда удаётся, поэтому надо вводить изменения и давать присяжным заседателям выносить вердикты по делам о превышении самообороны.

Д.Н.: Это Мария Ярмуш, адвокат. Также на связи был Антон Матюшенко, президент Ассоциации честных адвокатов. Итак, мы спорим о самообороне и о допустимом праве на самооборону.