Игра в слова. Зачем Ольга Васильева запретила термин "услуга" в школах
В юридической терминологии нет вариантов замены этого понятия, рассказал глава Общества защиты прав потребителей образовательных услуг.
Фото: ©РИА Новости/Владимир Федоренко
Министр образования и науки РФ Ольга Васильева заявила, что запретит использовать слово "услуга" в школах. По её мнению, работа учителя — это не услуга.
М. АНДРЕЕВА: Виктор Панин сейчас с нами на связи, руководитель Общества защиты прав потребителей образовательных услуг. Виктор Викторович, здравствуйте!
В. ПАНИН: Доброе утро, добрый день.
М. А.: Что имела в виду Ольга Васильева? Почему её так раздражает слово "услуга"?
В. П.: Мне сложно сказать, что имела в виду Ольга Васильева, когда говорила об этом и говорит. У меня, честно говоря, вообще инициативы нового главы Минобрнауки, в контексте школьного образования в особенности, вызывают откровенное недоумение и глубокую озабоченность.
М. А.: Все инициативы?
В. П.: Министра — да.
М. Ш.: А почему? Астрономия — разве плохой предмет? Она предложила.
В. П.: Нет, с астрономией отдельная история. Я хочу поговорить о том, о чём мы с вами сейчас ведём беседу. Про ту же терминологию: услуга, не услуга.
Абсолютно.
М. Ш.: Всё верно.
М. А.: А чем слово-то само плохое или неплохое?
В. П.: Во-первых, я хочу напомнить, что у нас есть нормативно-применительная практика, у нас есть закон об образовании (273-й), постановление правительства об оказании платных образовательных услуг в том числе. И термин "образовательная услуга" встречается практически во всех документах, в том числе в отдельных, локальных нормативных актах самих школ. Это неизбежная практика, потому что в любом случае это, конечно, социальная услуга. По-другому её нормативно не обозначить. У нас и в сферах культуры, здравоохранения, спорта существуют социальные услуги, которые оказываются населению.
М. Ш.: Ну да, соглашусь.
В. П.: Другой терминологии просто юридически не существует, и сложно чем бы то ни было заменить. Вопрос в другом. Вместо того чтобы обсуждать и реально осуществлять какие-то шаги по изменению содержания современного образования, повышению его качества, мы начинаем сейчас говорить о терминологии. Я не зря привёл пословицу. У нас тоже говорят: разговорами сыт не будешь.
М. А.: Вам не кажется, что когда мы говорим об услуге, сразу попахивает чем-то платным? И платные образовательные услуги, а они должны быть бесплатными. Может быть, она об этом?
В. П.: Это меня тоже смущает, когда Минобрнауки буквально вчера заявило, что само установит цены на платные услуги в вузах. То есть когда мы говорим про платные — это услуга, а когда мы говорим про оплаченные бюджетом, тогда это якобы служение.
Потому что если мы говорим "услуга", то понятно, что её легко измерить. Всё остальное мы ничем не измерим, у нас нет инструментов и даже возможностей это сделать.
М. Ш.: Я с вами соглашусь. Зачем, вот зачем цепляться к этой терминологии?
В. П.: Абсолютно. Не нога, а ножка, не ложка, а ложечка. Ну о чём мы говорим!
М. Ш.: Фоточка. Лучше бы русский язык очистили от англицизмов. Мерчандайзер там, х*родайзер.
В. П.: Абсолютно согласен.
М. А.: Виктор Викторович, смотрите, что ещё говорит Васильева. Она говорит, что нужен регламент взаимодействия школы с родителями, то есть чётко прописать, кто что может от кого требовать.
В. П.: Давайте тогда ещё разработаем регламент взаимодействия родителей с детьми, и можно пойти дальше. Но это бред, вы меня извините, откровенный бред насчёт этого регламента, потому что у нас есть закон об образовании, где всё чётко прописано. У нас есть Гражданский кодекс, у нас есть Семейный кодекс, есть нормативная база вся. Законы хорошие. Другое дело, что они не работают. И прежде всего по вине самих чиновников, которые изображают бурную деятельность при её полном отсутствии, поэтому эти разговоры — это из этой же серии.
М. А.: Спасибо! Виктор Панин, руководитель Общества защиты прав потребителей образовательных услуг.