Игры с предлогами: когда "про" в русском языке может иметь значение "для"

Полную версию программы "Родная речь" слушайте в аудиозаписи.

И. ПАНОВ: Добрый день. Сегодня поговорим про "про". Наше внимание будет сконцентрировано в первую очередь на этом предлоге и на некоторых его путешествиях, на некоторых особенностях его поведения. Он у нас, что называется, от рук отбился. Попытаемся понять: это его непослушное поведение, которое мы поощряем, или же действительно язык раздвигает свои границы. Представлю гостя. Игорь Шаронов, Российский институт лингвистических исследований, факультет теоретической и прикладной лингвистики, декан, доктор филологических наук, профессор. Добрый день, Игорь Алексеевич.

И. ШАРОНОВ: Добрый день.       

И. П.: Марина Королёва — это коллега наша, журналист, филолог — написала в своём блоге совсем недавно, задавшись вопросом, что с "про" происходит, и привела такой пример. Зачитаю беседу, которую она приводит: "Была в новом кафе? — Нет. — Сходи обязательно, только учти, оно не про еду, оно про встретиться и поговорить. — Не про еду? А есть же где? — Есть лучше в кафе напротив. Это новое, оно про атмосферу, там просто приятно бывать". Наверняка вы все слышали такую форму, наверняка вы читали это в своих комментариях. Вот об этом мы сегодня поподробнее поговорим. Здесь есть несколько категорий. Что в этой обозначенной нами теме, когда мы употребляем предлог "про" в очень странных формах, в чём тут кроется суть? Потому что кажется, что это режет ухо, с одной стороны, но, с другой стороны, ты понимаешь эту форму употребления предлога, как, скорее, некое украшательство речи, как фигуру речи, как некий приём, который хочет что-то донести, но вот что именно, не всегда возможно считать слушающему.

Почему возможно употребление "про" в значении "для"

И. Ш.: Давайте попробуем. Но давайте для этого вернёмся к самой фразе. Фраза действительно немного забавная.

"Кафе не про еду" и "кафе про встретиться". Перед нами две немного разные проблемы. Первая проблема — это "про" в нестандартном своём употреблении. Что может быть "про"? "Про" есть изъяснительное значение, это значение, когда мы говорим о теме речи, то есть синоним "о", можно рассказать про что-то или о чём-то, рассказ про что-то. То есть со словом-существительным, которое стоит перед этим "про", должно быть как-то связано с речью, с мыслью. И вдруг "кафе". Как кафе связано с речью, с мыслью? "Кафе про". Мы понимаем, что это не совсем правильно. Правильно было бы сказать "кафе для чего". Кафе для еды. Нет, кафе не для еды, а для того, чтобы там встретиться. Кафе для встречи. 

И. П.: А мне кажется, здесь вот ещё включается такая штука, когда у нас некие системообразующие парадигмы мы заменяем в языке словом "история". То есть когда мы говорим: "Это история про то, чтобы..." Пример бы привести. "Наше знакомство — это история про любовь". Или "это история не про это". Мы всё заменяем словом "история". И здесь мы как бы... Если расширять — это кафе не про любовь. Кафе — это история не про любовь. И мы ещё купируем это предложение, убираем слово "история", и остаётся "кафе не про любовь". Можно так здесь порассуждать.

И. Ш.: Всё-таки речь идёт о кафе. Я подумал вчера, когда мне эту тему предложили, я подумал и увидел некоторый другой ход. Дело в том, что у этого "про" есть значение цели. "Про" в значении цели используется очень узенько. В таких идиоматических сочетаниях: например, "эта девушка не про тебя". Вот такое идиоматическое употребление. "Такая квартира не про нас". Я даже залез в Национальный корпус и нашёл там такой замечательный пример из Гончарова — речь идёт об интеллигентом человеке: "Если не посмотреть за ним — он мимо рта ложку пронесёт. Он обут, одет, ест вкусно, спит спокойно, знает свою латынь, чего ж ему больше? И будет с него. А любовь не про таких".

И. П.: Здесь как будто не хватает ещё одного существительного.

И. Ш.: Это просто целевое значение — "любовь не для таких", "это не для тебя". Вот такая девушка не для тебя. Здесь ещё небольшой компонент, что ты как будто не достоин или не соответствуешь этому. Но в целом это целевое значение. Есть ещё одно идиоматическое употребление, где "про" тоже близко очень к цели. Есть такие идиоматические выражения, где очень узенько. Наше "про" имеет целевое значение только при местоимениях: не про тебя, не про меня, не про таких. Но понимаете, какая хитрость, это "про" как в природу. Представьте себе: растёт сосна, никто ей не мешает, а рядом другая сосна. Она почему-то кривится, пошла в сторону, ей не хватает солнца. Они стоят рядом, они начинают конкурировать, начинают друг друга толкать. Примерно то же самое в языке: есть такая тематическая конкуренция предлогов "о" и "про". Но рядышком есть значение "про" целевое. 

И. П.: Вот если мы попробуем с социокультурной точки зрения. Почему есть эта потребность заменить его? Потому что это экономия речевых усилий? Или что?

И. Ш.: Нет. В данном случае "про" — это игровое. Это чисто стилистический приём. У нас есть целевое значение "про", но оно употребляется в другом, а мы перенесём его. И слушатель что-то узнаёт: "Да-да, слышал про это целевое "про", встречается это", — правда, на уровне подсознания. А здесь это и правильно, и неправильно. На этом строится часто стилистический приём: частично правильно, но вот перешло границы. Да, такое бывает, есть такое целевое значение, но не в этих контекстах. Мы чувствуем, что что-то близкое к привычному, но не совсем то, и мы получаем такой стилистический эффект.

И. П.: А если о стилистике сказать. Если посмотреть на это с точки зрения стилистики русского языка, это, скорее, разговорное, сниженное или даже вульгарное употребление? Потому что от него как-то веет хабальством каким-то, манерностью излишней.

И. Ш.: Да, безусловно. "Не про нас" — это экспрессивная конструкция, редкая, нечасто используемая, а стилистика любит редкие вещи. Отсюда и перенос даёт некую экспрессию. Говорят так интеллигенты. Я думаю, что в деревне вы такие формы не услышите.

Мы говорим, что стилистика — это поэзия. Очень много стилистических приёмов в нашей бытовой речи. Мы больше играемся, чем говорим, чем передаём друг другу информацию. Вот такая куртуазность. Вот ещё недавно появилось "на районе": "я живу на районе". Да, просторечная форма. А кто так говорит? Говорят интеллигенты — играются.

И. П.: Это как раз вышло, мне кажется, из среды просторечной.

И. Ш.: Да. Перехватили. И сейчас этим бравируют очень, года два или три это было очень популярно среди студентов. Они бравировали, они этим игрались. Берутся, конечно, редкие формы, диалектные, и обыгрываются: "то не про меня" взяли перенесли, "кафе не про еду". Такой вот лёгкий переход, ощущение лёгкой неправильности, но узнаваемости.

И. П.: Мы можем считать это сниженной нормой?

И. Ш.: Это вообще не норма. Это временное модное употребление. Я думаю, оно скоро уйдёт. Я думаю, что это очень ненадолго. Это очередная модная конструкция, которой некоторое время интеллигенция будет баловаться.

И. П.: То есть оно не является маркером некоторых процессов? Тут есть даже некоторая жёсткость в этом "про". Холодность, жёсткость — что-то чувствуется такое.

И. Ш.: Это скорее на эмоциональном уровне.

Например, предлог "по". В официальной речи стал захватывать совершенно другие территории. В частности, он захватил тематическую территорию предлога "о" в таких более-менее официальных. Например, "позиция по Чечне" или "конференция по Кавказу". Не "конференция о Кавказе", а "конференция по Кавказу".

И. П.: Здесь опять же не хватает этого самого существительного — "позиция по вопросу Чечни". Опять выпадение существительного, которое, мне кажется, там уместно. Как здесь, мне кажется, история выпадала.

И. Ш.: Вопрос будет требовать родительного падежа. Тогда если просто выпадение, то должно было сохраниться.

И. П.: Согласование хоть какое-то уместно?

Про необычное употребление инфинитива с предлогами 

И. Ш.: Да. Такой вариант тоже не исключён. Некоторое сжатие происходит. Сжатие — это частый случай экономии в устной речи. Бывают такие сжатия: "мы стоим в очереди за айфонами" — "мы стоим за айфонами".

И. П.: Да. И чем лапидарнее формулировка, особенно в дипломатии, тем более жёстко она слушается. Смотрите: "кафе про поесть". Это же инфинитив. Почему мы его не используем в форме?

И. Ш.: Это очевидная грамматическая неграмотность. Но мы не ощущаем, что это абсурдно. Тоже что-то нас заставляет чувствовать, что это есть и этого нет. Вроде бы нельзя после предлога ставить инфинитив, а тут он ставится и срабатывает. Почему же? Хитрость в том, что в устной речи тоже существует узенькое употребление инфинитива вместо предметных имён. Инфинитив в устной речи закрепился в конструкции, когда мы хотим назвать предмет, но мы либо забыли, как он называется, либо нам всё равно, какой это предмет, лишь бы он выполнял свою функцию.

Или "у тебя есть во что завернуть?" Что просит человек? Бумагу или тряпку.

И. П.: И здесь опять не хватает существительного.

И. Ш.: Это уже объект. Я хочу что? "У тебя есть во что завернуть?" — "У тебя есть тряпка?" Вместо слова "тряпка" мы говорим "во что завернуть".

И. П.: У нас нет решения, не мы формировали запрос.

И. Ш.: Либо он есть, но слишком абстрактен. Мы называем предмет через функцию. "Не забудь чем писать". Ручку, карандаш. Всё равно. Это совершенно конкретные предметы, которые названы инфинитивом. И вот мы привыкли, что можно в устных ситуациях использовать инфинитив вместо предметного имени. "Дай чем руки вытереть".

И. П.: В таком случае, если мы определили, откуда растут ноги у нашего представления, что это возможно, — насколько это уместно? Здесь должен человек говорящий пытаться понимать контекст, что "кафе про еду" — это, скорее, неуместно? Или кафе может быть про еду? Функция, перенесённая на объект, в данном случае.

И. Ш.: Просто "кафе про еду" — это "кафе для еды", но выраженное не совсем правильно. Это порождает экспрессию. Мы понимаем смысл, в подсознании есть, что "про" бывает целевым, но совсем не в этом значении. Это и рождает такой стилистический эффект. Это не просто абсурд. Это не бред. 

И. П.: Это и есть агрессирование?

И. Ш.: Агрессия в том, что "про" начинает влезать, всё больше расширять своё употребление на месте "для".

И. П.: Это признак времени нашего?

И. Ш.: Я надеюсь, что это временное явление, не останется в языке. Но сама вот эта попытка... 

Про современные явления в языке

И. П.: Филология, языкознание, лингвистика интересуются современными процессами, это не секрет. Если 10 лет назад было модно изучать "падонкаффский" язык Интернета, то сейчас эта тема достойна того, чтобы быть изученной более подробно? Или это настолько мимолётно, что даже заметно не будет для языка?

И. Ш.: Конечно, учёные исследуют жизнь языка.

Вот был язык "падонкафф", идут какие-то модные словечки, они становятся популярными, потом они исчезают. Уже есть специальные инструменты, чтобы описывать жизнь языка, вот есть Национальный корпус русского языка, и там собрано большое количество текстов, и художественных, и публицистических. Можно обнаружить все контексты употребления того или иного словечка. Можно сделать статистку. Вот, например, такое политическое слово "консенсус". Если мы посмотрим на эту статистку, то увидим, что с конца восьмидесятых — взлёт употребления этого слова, а где-то в начале-середине девяностых — падение. Почему? Потому что это слово очень любил наш первый президент Советского Союза. И, конечно, все политики за ним повторяли. И в газетах, журналах это слово было очень частотным.

И. П.: А мы можем сейчас пофантазировать, проанализировать, откуда это "про" взялось? Может быть, кто-то насадил этот тренд, а мы не заметили?

И. Ш.: Вполне вероятно. Конечно, субъективно, кто-то первый сказал "мяу". Кто-то сказал. И тот, кто сказал, очевидно, был более-менее авторитетен в какому-то кругу. Или то, что он произнёс, запомнилось, правильно или неправильно. Вот это покачивание оказало влияние, и другим захотелось. И это стало распространяться. Кто первым сказал? В принципе, мы можем покопаться в корпусе и самое первое употребление найти и сказать. Но утверждать, что это именно он сказал... Скорее всего, это было просто в устной речи.

И. П.: Как в том мультике: "Кто сказал "мяу"?" И теперь пойди найди его.

И. Ш.: Иногда лингвисты находят и говорят, что вот это словечко Карамзина, а вот это словечко Достоевского. Но понимаете, почему они так говорят? Потому что самое первое употребление в письменной речи они нашли в этих текстах. Но это не значит, что это их слова.

И. П.: Вот слушатель спрашивает: "А когда говорят "поговорить за что-то"?"

И. Ш.: Да.

Он тоже в узеньких контекстах, скорее всего, из одесского языка пришло. Он тоже очень идиоматичный, поэтому вы можете сказать "это не за еду". И это будет очень по-одесски звучать.

И. П.: Хотя мы просто играем предлогом.

И. Ш.: Конечно. Мы понимаем из контекста целевое значение. И этот предлог "за" мы включили. Давайте если сейчас это будет модно, все будут говорить "это за еду". Это очень по-одесски звучит. Тот же самый случай. Агрессия. Мы заменяем этот предлог, мы понимаем, что есть употребления такие целевые, мы вспоминаем Одессу, мы улыбаемся. Не совсем правильное употребление предлога.

И. П.: Не всегда мы вспоминаем. Соответственно, не всегда достигнута цель. Опять же, здесь не все обладают инструментарием, чтобы провести аллюзию к Одессе. И тогда смысл будет скрыт.

И. Ш.: Безусловно, и это очень большая беда.

И молодое поколения начинает это употреблять как реальность. Вот так сходу эти неправильности не вспомню, но, например, была такая ненамеренная шутка в фильме "Кавказская пленница". Троица делит деньги, Вицин ставит туфлю на десятирублёвую купюру и начинает припевать песенку, отходит в сторону. Эти двое смотрят — нет одной купюры. Он снимает одну туфлю, они там ничего не находят, бросают в него, он говорит: "Чей туфля? Моё". Все смеются. Почему? Потому что идёт несогласование. Всем очень смешно. Но здесь есть ещё одна ошибка. Он говорит туфлЯ, а не тУфля, и вот эта сцена очень популярна. И те взрослые, которые понимают, что смеются не только над несогласованием, но ещё и над сменой ударения. Старшее поколение смеётся. 

И. П.: Игорь Шаронов, профессор, доктор филологических наук, декан факультета теоретической и прикладной лингвистики РГГУ был у нас в гостях. Спасибо.