Катастрофа 41-го. Как СССР проиграл начало войны

Корни многих проблем РККА лежат ещё в 20-х годах, когда она завершила Гражданскую войну. Страна была разорена и не могла дать вооружённым силам даже самого элементарного оружия и снаряжения. Войскам недоставало даже пулемётов, запчастей, патронов к стрелковому оружию.

Другую проблему составляли кадры. Первая мировая и Гражданская война выкосили офицерский корпус. Основная масса офицеров старой армии оказалась или в могиле, или в эмиграции. Общий уровень образования в стране оставался низким, так что придирчиво отбирать кандидатов на командирские должности не приходилось. Наконец, из-за проблем промышленности страна хронически не могла выделить достаточных средств для обучения рядовых. Солдаты мало стреляли, мало маневрировали, лётчики редко летали. Несмотря на всю риторику о мировой революции, Красная армия того периода не могла противостоять сколько-нибудь серьёзному противнику.

В 30-е годы государство совершило индустриальный рывок. РККА начала массово получать относительно современную технику. Однако в полный рост встала новая проблема. Вооружённые силы постоянно увеличивались численно, и пропорционально росли их потребности.

Между тем в государстве по-прежнему не хватало кадров для массовой армии. Высшее образование имело менее одного процента населения страны. К началу Второй мировой войны большинство советских командиров обладало подготовкой в объёме краткосрочных курсов. Проблему осознавали и в Наркомате обороны, и в Генштабе. Однако для того, чтобы получить хорошо обученного офицера, в него опять-таки необходимо вкладывать силы и ресурсы, которых у страны не было. 

Стремительная индустриализация 30-х годов привела к разнообразным перекосам. С одной стороны, в войска выдавалось на-гора огромное количество техники, танков и самолётов. Однако возможность массово строить танки была куплена за счёт очень узкой номенклатуры выпускаемой техники. Советская промышленность производила тысячи лёгких танков, но не была в состоянии изготовить скоростной тягач для тяжёлой артиллерии, оснастить войска достаточным количеством обычного транспорта, не могла поставлять в войска достаточно вспомогательной техники, средств связи.

Интуитивно танк кажется куда более важным элементом вооружённых сил, чем неказистые грузовички или автоцистерны. На деле без этих самых грузовичков боевая техника доедет ровно до того места, до какого хватит её собственной единственной заправки. Огромной проблемой, которую великими трудами удалось решить только в 1944 году, стала нехватка боеприпасов. 

При этом теоретические взгляды на будущую войну в СССР были вполне современными. Верхушка РККА прекрасно понимала, что будущая война будет вестись с использованием массы разнообразной техники, что она будет носить манёвренный характер. В сухопутной войне ставка делалась на крупные силы бронетехники, сведённые в танковые дивизии и корпуса.

Кстати, именно желанием приобрести знания о современных тенденциях западного военного дела связаны совместные учебные программы с немцами. Германские военные приобретали место для тренировок, советские  получали сведения о тактических и организационных новациях. Характерно, что все эти программы были свёрнуты после прихода к власти нацистов, а в советской военной доктрине рейх стал рассматриваться в качестве наиболее вероятного противника.

В этой обстановке на армию обрушились репрессии 1937/38 годов. Значение этих репрессий в наше время зачастую либо абсолютизируется, либо, наоборот, отрицается. В реальности не следует считать, будто именно репрессии подкосили возможности предвоенной РККА: под катком репрессий погибла ощутимо меньшая часть командиров, а проблема нехватки квалифицированных офицеров и без репрессий стояла во весь рост.

Однако, даже не говоря о морально-этической стороне дела, для армии были утрачены в результате репрессий до половины комбригов и полковников и большинство комкоров и комдивов. Речь вовсе не идёт об отдельных людях вроде Тухачевского, но о замене большинства командиров верхнего звена. 

Часто можно слышать вопрос о том, куда делся эффект от всех усилий, которые страна вложила в развитие армии в 20–30-е годы. Кажется невероятным, что государство, сознательно готовившееся к большой войне, не смогло уверенно противостоять вермахту. Однако не стоит забывать, что РККА поднималась с очень низкого исходного уровня. Ещё в 1929 году, во время конфликта с китайскими военными вождями на Дальнем Востоке, войскам не хватало абсолютно любого снаряжения.

Запах пороха

Пока СССР мучительно преодолевал последствия краха старого государства и Гражданской войны, в Германии не сидели сложа руки. После того как Гитлер пришёл к власти, он сразу взял курс на восстановление влияния Германии в мире силовым путём. Как и в СССР, в Германии вооружённые силы пришлось восстанавливать из крайне немногочисленного формирования.

Однако на этом сходство заканчивалось. Германия пережила экономический кризис, но не полное уничтожение промышленности. Её армия сжалась по условиям Версальского мира после Первой мировой, но офицеры не погибли на фронтах междоусобной резни и не истреблялись по политическим мотивам. Так что нацисты имели куда лучшую базу для создания вооружённых сил ради будущей войны. Более того, Гитлер пошёл на такой рост военных расходов, что отрезал себе путь назад. У фюрера произошёл разрыв с собственным министром финансов Ялмаром Шахтом. Финансист заявил, что экономику ждёт коллапс, если не остановить милитаристские прожекты, а затем ушёл в отставку.

Это обстоятельство делает бессмысленной дискуссию о том, что конкретно подвигло Гитлера на агрессию в Европе. Впереди у нацистов в любом случае был только нехитрый выбор между банкротством или войной. 

Попытки СССР сколотить антигитлеровскую коалицию заранее натолкнулись на ледяное отношение со стороны более влиятельных и, как оказалось, куда менее предусмотрительных западных демократий. Теоретически в Англии и Франции понимали, что агрессию нацистов следует остановить, но на практике в Лондоне и Париже долго не могли решиться на открытие боевых действий. Чехословакию, несмотря на протесты СССР, рейху отдали без борьбы. В этих условиях Советский Союз совершил самое простое и очевидное, что мог сделать. Советы пошли на пакт с нацистами, собираясь выкроить время хотя бы для создания предполья у своих границ.

На тот момент граница проходила невдалеке от Минска, Киева и Ленинграда, и в Москве хотели получить "подушку безопасности" перед решающей схваткой. Никаких причин вести себя иначе Кремль не имел. Попытки сколотить антинацистский фронт в 1938 году во время чехословацкого кризиса оказались неудачны, а Польша даже прямо перед войной не собиралась принимать помощь от СССР, уповая на гарантии Англии и Франции. В такой ситуации со стороны Сталина было бы величайшей глупостью предоставить Гитлеру свободу рук в Восточной Европе. Этим соображением и объясняется аннексия СССР Восточной Польши в 1939 году и присоединение Прибалтики в 1940-м.

Однако короткий период между летом 1939 года и летом 1941-го стал также временем наглядной демонстрации проблем советских вооружённых сил. Конфликты с Японией и Финляндией показали очевидное: солдаты плохо подготовлены, армия плохо управляется, матчасть ненадёжна, войска несут тяжелейшие потери при решении простейших тактических задач. 

Вермахт неожиданно легко расправился со своими противниками на европейском континенте. Французская армия до своего разгрома в 1940 году считалась ведущей военной силой в Европе. Союзные вооружённые силы серьёзно превосходили вермахт по численности, опирались на сеть долговременных укреплений — и были разгромлены. В Москве без малейшего вдохновения смотрели на творящееся на Западном фронте. 

Обратный отсчёт

Финская кампания и конфликты с японцами показали организационные слабости РККА, продемонстрировали серьёзные проблемы с выучкой, оснащением, связью. Все прекрасно понимали, что само по себе множество танков и самолётов — это ещё не панацея. Немецкие вооружённые силы вышли на пик формы, солдаты и офицеры закалились в боях, отработали взаимодействие, тактику, улучшили структуру соединений. В интересах Третьего рейха работала значительная часть европейской промышленности. Однако основу мощи рейха составляли его сухопутные войска. После падения Франции главным врагом рейха оставалась Британия, но проникнуть на острова немцы не могли. Попытки придумать обходной путь привели Гитлера и его окружение к неожиданной идее.

— Надежда Англии — Россия и Америка. Если рухнут надежды на Россию, Америка также отпадёт от Англии.

Эта фраза Гитлера может прозвучать для нас очень странно. Затеять войну с таким колоссом только ради того, чтобы нажать на Англию? Между тем СССР стал сверхдержавой уже по итогам Второй мировой войны, и, затевая поход в Россию, нацисты не считали, будто планируют нечто за рамками своих возможностей.

Существует распространённый стереотип о разведке СССР, которая якобы точно и загодя вскрывала планы нацистов. В действительности шпионы приносили весьма путаные и туманные сведения. Разведчики сообщали о начале войны в марте, потом — в мае 1941 года. Вторая половина июня тоже называлась — среди других дат.

Генеральный штаб осознал степень опасности уже в мае. Во всяком случае, "записка Василевского", призывающая упредить противника собственным наступлением, датируется этим месяцем. Военные предлагали совершить самые необходимые действия: начать мобилизацию и стратегическое развёртывание — то есть вывод войск на позиции, определённые планами. Но время было упущено.

Вермахт превосходил советские войска в зоне боевых действий не только качественно, но и численно — и это был уже приговор. Между тем Сталин до последнего планировал оттянуть войну хотя бы до 1942 года. Проблема в том, что никаких, пусть сколь угодно натянутых претензий из Берлина в адрес СССР не поступало. Советские дипломаты не могли даже понять, в чём состоят разногласия с рейхом и можно ли предложить немцам что-то, что позволило бы отложить открытие боевых действий.

Ужас ситуации в том, что в июне 1941 года Красная армия предвоенного формирования была уже обречена. У неё не оставалось ни одной возможности выиграть сражение у советских границ. Сложности предвоенного развития обрекали армию на худшие боевые качества по сравнению с противником, а предвоенные политические ошибки привели к тому, что даже в таком состоянии она должна была драться вполсилы, пока опаздывающие к границе части едут по железным дорогам. В ночь на 22 июня 1941 года, когда в западные военные округа ушла Директива № 1, требовавшая привести войска в боевую готовность, люди, составлявшие Красную армию летом 1941 года, уже были обречены.