Кто вы, мистер Филби: "Русский крот" на службе Её Величества

Ким Филби был потомственным разведчиком. Он родился в семье знаменитого Гарри Филби — британского агента, работавшего в Аравии. Предки Филби были крупными цейлонскими плантаторами, а по материнской линии родственником Кима Филби был фельдмаршал Монтгомери — командующий британскими войсками во Второй мировой войне. К слову, Ким — это не имя, а семейное прозвище. При рождении его звали Гарольд. Кимом его стали звать в семье в честь главного героя популярного в те годы патриотического романа Киплинга "Ким", в котором юный подросток помогает британским разведчикам обставить русских соперников в Большой игре за Азию.

Отец — Гарри Филби — входил в ближайшее окружение создателя Саудовской Аравии ибн Сауда. Он настолько плотно внедрился в окружение тогда ещё эмира Неджда, что стал неотличим от араба. Он одевался как они, взял себе вторую жену из местных жительниц, в совершенстве освоил арабский язык, входил в число советников ибн Сауда. Ему даже довелось побывать под видом араба на съезде народов востока в Баку, который организовали большевики в надежде использовать восточные народы в антиколониальной борьбе против империалистов-капиталистов.

Поскольку отец в силу должности не мог принимать участия в воспитании сына, Ким с детства воспитывался бабушкой. Он учился в престижной частной Вестминстерской школе, а затем поступил в Кембридж.

В конце 20-х у студентов европейских стран были весьма популярны левые, социалистические взгляды. Не стал исключением и Филби, в годы учёбы вступивший в один из социалистических кружков. Вместе с тем Филби был в первую очередь антифашистом, а потом уже социалистом.

В Кембридже на способного студента обратил внимание преподаватель Моррис Добб. Он отличался весьма левыми взглядами, считался одним из виднейших экономистов марксистской направленности и даже состоял в британской компартии. Добб предложил Филби сделать свой вклад в борьбу с фашизмом, присоединившись к МОПР — Международной организации помощи борцам революции.

Эта организация была создана Коминтерном для оказания помощи и поддержки политическим заключённым левых взглядов по всему миру. На тот момент одной из главных арен борьбы между левыми и правыми была Австрия, куда и отправился совсем молодой Филби.

Именно там и произошла судьбоносная встреча, изменившая дальнейшую жизнь Филби. Он познакомился там с левой активисткой Лиззи Фридман. Фридман к тому моменту уже работала на советскую разведку, и обладатель британского паспорта Филби был большим подспорьем в её деятельности. К тому моменту правые уже брали верх, и коммунистических активистов начинали преследовать. После женитьбы на Фридман его паспорт стал прикрывать её от серьёзных неприятностей.

Вскоре пара отбыла в Лондон, где на Фридман вышли советские агенты, нуждавшиеся в вербовке людей в определённых британских кругах. Когда они попросили её рекомендовать кандидатуру для вербовки, она предложила своего мужа. Летом 1934 года состоялась встреча между Филби и Арнольдом Дейчем — советским резидентом в Лондоне. С этого момента Филби начал выполнять некоторые поручения для советской разведки.

Впрочем, ничего сногсшибательного и головокружительного, как это бывает в шпионских романах, не было. Никто не просил Филби проникать в суперсекретные хранилища и воровать какие-то секреты. Первым заданием было назвать несколько знакомых по Кембриджу, которые придерживались левых взглядов и теоретически могли бы положительно отреагировать на попытки контакта с ними советской разведки. Филби назвал несколько человек, среди которых было двое будущих членов т.н. Кембриджской пятёрки — Гай Бёрджесс и Дональд Маклэйн.

Благодаря протекции отца, знаменитого разведчика, Филби попал в лондонскую школу славянских языков, которая служила важной ступенькой либо для дипломатической карьеры, либо для карьеры разведчика. Отец Филби был другом директора этого заведения.

Однако русский язык, который Филби изучал в школе, ему так и не дался. Даже когда он прожил в СССР почти три десятилетия, он так и не освоил язык, заучив только несколько простейших слов и предложений.

Тем временем Филби пришло второе задание — максимально дистанцироваться от людей с левыми взглядами в его кругу общения. Излишняя близость с левыми могла вызвать подозрения англичан. В этот период Филби даже расстался со своей женой.

Вскоре началась гражданская война в Испании. Филби отправился туда в качестве журналиста. Причём не в республиканский лагерь, а к Франко. В этот период Филби передавал информацию как английской разведке, так и советской. Франко покровительствовал иностранным журналистам в своём лагере, поэтому Филби удалось добиться некоторой близости с ним. Советская разведка даже рассматривала планы покушения на Франко, одним из исполнителей которого мог бы быть как раз Филби. Однако в конечном счёте от этой идеи отказались.

Во время одной из поездок на фронт Филби едва не погиб. Автомобиль журналистов, в котором он находился, попал под обстрел республиканской артиллерии. Снаряд разорвался рядом с машиной, убив нескольких спутников Филби, но сам он получил только неопасное ранение. Вскоре после этого инцидента он был принят самим Франко и награждён им.

В 1937–1938 годах советская разведка была обескровлена. Практически все связные и резиденты НКВД были отозваны в Москву и там уничтожены в ходе репрессий. Парижский связной Филби Базаров был расстрелян. А курировавший всю деятельность советских агентов в Испании Орлов-Фельдбин, поняв, что происходит, бежал. Впрочем, он не выдал никого из своей агентуры, так что Филби остался вне подозрений.

После окончания войны он вернулся в Британию и сосредоточился на журналистской работе. Его контакты с советской разведкой практически прервались. Главной причиной были репрессии, обескровившие советский аппарат. Практически все знакомые Филби советские разведчики погибли. Кроме того, в 1939 году был подписан пакт Молотова — Риббентропа. У европейских антифашистов он вызвал изумление и глубокое разочарование. Не стал исключением и Филби.

После начала Второй мировой он продолжал работать корреспондентом The Times. Только в 1940 году он становится штатным сотрудником Министерства обороны, точнее его контрразведывательного отдела. Туда он попал по протекции Бёрджесса, которого ранее сам отрекомендовал Дейчу.

Однако вскоре большая часть диверсионных, разведывательных и контрразведывательных функций была передана в специально образованную организацию SOE — Управление специальных операций. Это была, вероятно, самая гигантская в истории фабрика диверсий, саботажа и разведки. Организация занималась подрывной деятельностью во всех оккупированных нацистами регионах. Заброска диверсионных групп, устранение отдельных функционеров нацистских режимов, пропаганда, фальшивомонетчество, переброска оружия — вот лишь малая часть операций, находившихся под контролем структуры. Почти все европейские движения сопротивления курировались SOE.

Первоначально Филби работал инструктором отдела подпольной пропаганды в одном из учебных центров SOE. В это время в Москве вспомнили про Филби и попытались использовать его в своих интересах. От Филби настойчиво стремились получить сведения об агентах SOE, которых обучают для заброски в Советский Союз. Однако он уверял, что для советского подполья англичане никого не готовят.

Эти сообщения вызвали недоверие в Москве. Достаточно долгое время к Филби относились с опаской и настороженностью, поскольку считали, что он ведёт двойную игру в интересах англичан.

Из-за пристального интереса немцев к Гибралтару в определённый период войны усилия британских спецслужб были брошены на Пиренейский полуостров. Поскольку Филби ранее имел опыт работы в Испании, его перевели в отдел SIS (секретная разведывательная служба Британии), занимавшийся Испанией и Португалией.

Вскоре он становится заместителем начальника секции V, ответственной за внешнюю контрразведку. Хотя должность Филби звучала весьма внушительно, это не означает, что он был заместителем руководителя всей британской контрразведки. В действительности контрразведок там было несколько, каждой из них занималась своя служба. Конкретно секция V занималась только контрразведкой в европейских регионах, где у англичан были свои резидентуры. Весь штат секции насчитывал всего лишь около 20 человек.

Филби продолжал время от времени сообщать информацию в Москву. Однако почти всегда она была связана только с Германией, тогда как Москву интересовали данные именно по англичанам. Тем более что в годы войны советские и британские спецслужбы и без того сотрудничали и делились информацией по немцам.

Но вот по англичанам Филби как раз ничего и не присылал. Либо присылал совершенно незначительную информацию, которая выглядела так, будто часть данных, имевших какое-то значение, изъята. По этой причине Филби продолжали считать скорее двойным агентом, чем своим надёжным источником.

Подозрение вызывало и то, что англичане пустили работать в контрразведку человека, который отличался явными левыми взглядами и был женат на коммунистке. Москве казалось, что такая "расхлябанность" англичан не может быть случайной.

Сразу после войны Филби едва не раскрыли. Советский агент в Турции Константин Волков попытался бежать в Британию и предложил продать за внушительную сумму данные о трёх известных ему советских агентах в британских государственных структурах. Однако связь с Волковым доверили держать именно Филби. Пока он поехал на встречу в Стамбул, он смог предупредить советскую сторону, и они успели схватить неудавшегося перебежчика и увезти в Москву.

С началом холодной войны Филби был назначен руководителем британской резидентуры в Стамбуле, где он работал под прикрытием первого секретаря посольства. А уже через два года его переводят в Вашингтон, где он под видом первого секретаря посольства занимался координацией взаимодействия между американскими и британскими спецслужбами. Будучи представителем британской разведки в США, Филби отвечал за связь и взаимодействие с ЦРУ.

В США Филби вновь столкнулся со старыми знакомыми Бёрджессом и Маклэйном. При этом Бёрджесс вообще оказался непосредственным подчинённым Филби, он работал под прикрытием должности второго секретаря посольства. Тогда как Маклэйн был сотрудником Министерства иностранных дел.

На этой должности Филби оказался под перекрёстным огнём. Американцы очень тщательно поставили контрразведку, и передавать данные было куда тяжелее, чем из Стамбула. Американцам удалось взломать советский шифр, благодаря чему они выяснили, что среди британских дипработников имеется "крот". Речь шла о Маклэйне. Какое-то время он был в безопасности, пока американцы проверяли всех и сужали круг подозреваемых. Но Филби надо было что-то делать, чтобы прикрыть его.

Второй проблемой был Бёрджесс. Он пустился во все тяжкие, кутил по ресторанам, заводил гомосексуальные связи (что крайне не приветствовалось в Америке в то время) и вообще вёл себя максимально вызывающе.

Третьей проблемой стал Джеймс Энглтон — будущий шеф контрразведки ЦРУ. У Энглтона была паранойя на почве затаившихся коммунистов и их агентов, которых он видел в каждом. Филби он давно уже подозревал в том, что тот является тайным коммунистом. При этом Энглтон отвечал за взаимодействие ЦРУ с союзными спецслужбами и в силу служебных обязательств вынужден был практически еженедельно встречаться с Филби.

В общем, пребывание в Америке было для Филби не самым приятным. Тем более что вскоре ему удалось узнать, что главным подозреваемым в утечках является Маклэйн. Теперь ему пришлось разрабатывать целый план побега Маклэйна и неуправляемого Бёрджесса. Последнему пришлось соврать, что ему надо только помочь в побеге товарищу (Бёрджесс до конца не знал, что ему придётся остаться в СССР).

Он поручил Бёрджессу отыскать вернувшегося Маклэйна в Британии раньше, чем его арестуют сами англичане. Беглецы покинули Лондон на автомобиле, добрались до Франции, оттуда перебрались в Швейцарию, где получили поддельные швейцарские паспорта в советском посольстве. По этим паспортам добрались до Чехословакии, где их приняли советские агенты и доставили в Москву.

Исчезновение двух крупных британских дипломатов-разведчиков вызвало большой переполох. Они буквально растворились, поскольку некоторое время никто не знал, что они находятся в СССР. Разумеется, этот скандал не мог не похоронить карьеру Филби, чей непосредственный подчинённый куда-то исчез.

Долгое время Филби допрашивали в контрразведке, подозревая, что именно он способствовал побегу двух агентов в СССР. Сам Филби уверенно отрицал свои коммунистические убеждения и связь с советскими спецслужбами. Однако на фоне громкого скандала вынужден был подать в отставку.

Дело тянулось несколько лет, в итоге никаких доказательств против Филби не было найдено. Однако он лишился работы и не мог найти новую. Только в 1956 году, спустя пять лет, Филби удалось вернуться к работе. Его отправили в Ливан журналистом. При этом ему было разрешено возобновить сотрудничество с британской разведкой, хотя теперь он был уже не руководящим работником. Филби больше не работал на советскую разведку, которая потеряла к нему интерес после того, как он лишился своего высокого положения.

В этот период у него окончательно испортились отношения со второй женой. Её загадочную смерть одни исследователи объясняли самоубийством в состоянии депрессии. Тогда как другие считают, что Филби покончил с ней, поскольку она могла узнать о его работе на советские спецслужбы.

Так или иначе, Филби не горевал из-за смерти жены и очень скоро женился в третий раз. Но этот брак не был долгим, на сей раз по причинам, не зависящим от Филби. В 1961 году из СССР в США перебежал высокопоставленный офицер спецслужб Голицын. Он сообщил американцам настолько много информации, что в нём заподозрили двойного агента и долгое время отказывались верить. Тем не менее позднее его информацию приняли как достоверную.

Голицын подтвердил, что Филби был советским агентом. Тот в это время жил в Бейруте, но серьёзной агентурной работой не занимался. К Филби отправили его старого друга Эллиота, который по-дружески должен был выведать всю информацию о его связях с заграничными разведками.

Эллиот нашёл друга сильно пьяным. К его удивлению, он чистосердечно во всём признался, но наотрез отказался подписывать письменное признание, попросив у Эллиота несколько дней для того, чтобы собраться с духом. Когда он ушёл, Филби бежал.

Как именно ему удалось попасть в Советский Союз, Филби никогда не рассказывал, хотя и общался с прессой в годы перестройки и даже написал мемуары. Считается, что он был доставлен в СССР на борту советского корабля прямо из Ливана.

К моменту его прибытия в СССР Бёрджесс уже окончательно спился, а Маклэйн преподавал английский язык в Институте мировой экономики при Академии наук. Филби, однако, не стал нигде работать. Ему была выделена персональная пенсия (около 500 рублей), а также предоставлена большая квартира в центре Москвы.

Филби находился под негласным наблюдением КГБ. Не столько из-за того, чтобы его не похитили англичане, сколько из опасений, что он попытается вернуться в Лондон. Тем не менее ему создали достаточно сносные условия жизни. Ему привозили товары из Англии, регулярно присылали английские газеты, позволили опубликовать на Западе свои мемуары, он был едва ли не единственным москвичом, которому разрешали легально слушать трансляции ВВС. В годы перестройки даже разрешали встречаться с иностранными журналистами. В Москве он в очередной раз женился.

Ким Филби умер в 1988 году, прожив в Москве ровно четверть века. Его похоронили с воинскими почестями на Кунцевском кладбище. Интерес к личности Филби не утихал ни при его жизни, ни после смерти. В конце концов, он был одним из немногих видных перебежчиков не с востока на запад, а с запада на восток.

До сих пор нет однозначной точки зрения на то, были ли Филби и вся "Кембриджская пятёрка" советскими агентами или же они с самого начала были двойными агентами под контролем англичан. Сторонники версии о двойной работе указывают на то, что британские спецслужбы на протяжении всего времени проявляли подозрительную халатность в отношении Филби. Приняли его на весьма ответственные посты, не обратив внимания на коммунистическое прошлое и тесные связи с левыми кругами. Оправдали после бегства Маклэйна и Бёрджесса. Позволили уйти из Бейрута, отправив к нему друга с допросом-предупреждением. Кроме того, косвенным подтверждением могли бы быть и подозрения советских спецслужб, которые не раз подозревали в Филби двойного агента под контролем англичан из-за того, что он практически не сообщал интересовавших их сведений по Англии.

В конце концов, не следует забывать, что никто из "Кембриджской пятёрки" не пострадал и не был наказан. Филби, Маклэйну и Бёрджессу позволили уйти. Четвёртого подтверждённого участника группы — Бланта — вообще никак не наказали (при этом более десяти лет его работа на советскую разведку тщательно скрывалась самими британскими спецслужбами), так же как и пятого предположительного участника — Кернкросса. Это выглядит весьма необычно, учитывая их долгую работу на советскую разведку.

Однако противники этой версии полагают, что всё это можно объяснить родственными связями Филби. Отец — знаменитый разведчик, фельдмаршал Монтгомери — дальний родственник. Сторонники этой версии указывают на то, что англичане всеми силами стремились заминать похождения Филби, чтобы не вызвать громкого скандала в высших кругах.

Так или иначе, Филби и после своей смерти продолжает оставаться международным человеком-загадкой, вдохновившим множество писателей на создание шпионских романов.