Советские иуды. Как знаменитого разведчика Абеля предал его помощник

11 июля 1903 года родился Уильям Фишер, более известный под псевдонимом Рудольф Абель. На протяжении девяти лет он успешно работал в США в качестве разведчика-нелегала, но был предан собственным помощником. Громкий судебный процесс в Америке, тюремное заключение и обмен Абеля на лётчика Пауэрса, произошедший на Глиникском мосту в Берлине, сделали его одной из самых известных фигур из мира спецслужб. Несколько лет назад эти события были экранизированы Спилбергом в картине "Шпионский мост". А сам Абель ещё при жизни приложил руку к созданию популярнейшего советского фильма "Мёртвый сезон".

Уильям Август Фишер родился в Ньюкасле в семье настоящих революционных аристократов. Его отец — русский немец Генрих Фишер — был хорошо знаком с Лениным и другими видными большевиками. Из-за проблем с законом Фишер уехал в Англию, где и осел до 1921 года. Известно, что в период российской революции 1905 года Фишер занимался поставками оружия революционному подполью в России. После прихода к власти большевиков он вернулся в Россию, где занял достаточно высокий пост заведующего архивом Коминтерна. Благодаря этому семья Фишеров некоторое время жила в Кремле.

Уильям получил образование ещё в Британии (к слову, уроки живописи, которые он брал в детстве, позднее весьма пригодились ему в разведке). В России он впервые оказался, когда ему было 18 лет. Уильям в совершенстве знал английский, неплохо понимал ещё несколько языков и какое-то время работал переводчиком в Коминтерне.

После революции в России осталось не так много людей, знавших иностранные языки, и в первую очередь такие люди были востребованы в спецслужбах. В 1927 году Фишер поступил на службу в органы госбезопасности ОГПУ (Объединённое государственное политическое управление при СНК СССР). Тогда же он русифицировал своё немецкое имя, превратившись из Уильяма Августа в Вильяма Генриховича. Фишер поначалу служил переводчиком, но позднее перешёл в радисты. Сказалась давняя страсть к радиотехнике.

В 30-е годы он под своим именем жил попеременно в Британии и Норвегии и выполнял обязанности радиста местных резидентур.

Так продолжалось, пока не грянул 1937 год. Иностранный отдел НКВД особенно сильно пострадал в результате начавшихся чисток. Были зачищены практически все старые кадры. Фишер по всем параметрам был почти гарантированным смертником. Выходец из семьи старых большевиков, иностранец, женат на дочери активного в прошлом троцкиста — даже одного этого пункта было достаточно, чтобы попасть под репрессии. Фишер уцелел, хотя в 1938 году и был изгнан из разведки.

Вероятно, не последнюю роль в его чудесном спасении и скором возвращении в разведку сыграл друг его покойного отца, секретарь ЦК Андрей Андреев, один из самых влиятельных деятелей сталинской эпохи.

В годы Великой Отечественной Фишер играл весьма значительную роль в операции "Березино", которая курировалась генералом Павлом Судоплатовым. Её суть заключалась в следующем: немцам посылались радиограммы от имени несуществующего партизанского соединения, отбившегося от регулярных частей вермахта во время боёв в Белоруссии. Двухтысячный отряд, согласно легенде, весьма успешно сражался в лесах с советскими частями, сообщал об одной победе за другой, но при этом регулярно просил поддержку оружием, боеприпасами, продовольствием и людьми. Фишер входил в состав оперативной группы, которая изображала мифических немецких партизан при встречах с курьерами и связными.

После войны Фишер ушёл на повышение. Из радистов он переквалифицировался в нелегалы. Это был совсем другой уровень ответственности, теперь Фишеру предстояло координировать деятельность разрозненной агентурной сети. Работа была особенно сложной ещё и потому, что он приехал в Америку на пике холодной войны, шпиономании и охоты на красных. Но, однако, работавшие в США нелегалы считались элитой разведки, информация от них докладывалась высшему начальству в приоритетном порядке.

В ноябре 1948 года Фишер прибыл в Америку под именем Эндрю Койотис. Там он получил от другого нелегала новые документы на имя Эмиля Голдфуса. Перед разведчиком стояла непростая задача — воскресить сеть, замороженную после начала активных поисков коммунистов во всех сферах. Самым ценным элементом этой сети был юный гений Теодор Холл — физик, в 18 лет окончивший Гарвард, а в 19 — начавший работать над сверхсекретным Манхэттенским проектом, объединившим усилия лучших умов США для создания атомной бомбы. Холл исправно передавал информацию об атомном проекте советской стороне. Связь осуществлялась через супругов Коэн, которые передавали данные Фишеру, а тот отсылал их в Москву.

В США он жил под личиной фотографа и художника, снимал студию в Бруклине и нередко посещал богемные тусовки. Фишер хорошо рисовал, так что ни у кого не возникало подозрений, что он не тот, за кого себя выдаёт. Он был признан и своими "коллегами". В частности, в период жизни в Нью-Йорке весьма близко сдружился с известным художником Бертоном Сильверманом. Тот даже нарисовал портрет своего друга. Картина "Портрет Эмиля Голдфуса" (под этим именем Фишер жил в США) после его ареста и знаменитого обмена стала хитом выставок Сильвермана.

То, что Голдфус — Фишер периодически исчезал из дома на целые недели и даже месяцы, не вызывало подозрений у приятелей, для свободного художника и фотографа это было в порядке вещей.

В 1953 году Москва прислала Фишеру помощника, чтобы избавить его от части нагрузки. Под именем Юджин Маки в США приехал советский карел Рейно Хейханен. Это стало фатальной ошибкой, которая стоила Фишеру свободы. Хейханен оказался никудышным агентом, впору было дать ему оперативный псевдоним Агент Хуже Не Придумать. Можно было бы даже предположить, что Хейханена прислали из Москвы как раз с целью всё испортить, а сделал это некий законспирированный "крот". Но никаких убедительных свидетельств злого умысла в этом деле никто не обнаружил, скорее Хейханен просто оказался не готов к подобной работе.

Биографии Фишера и Хейханена во многом похожи. Оба попали в спецслужбы благодаря знанию иностранных языков. И тот и другой начинали переводчиками, затем были радистами и, наконец, стали нелегалами. Но было и одно важное отличие. Фишер пришёл в разведку добровольно, ему это нравилось. Хейханен попал в разведку по принудительной мобилизации, поскольку знал финский язык. И если Фишер был готов ко всем минусам работы нелегала, то его помощник, судя по всему, нет.

Работа нелегала всегда сопряжена с риском и постоянным стрессом, тем более на территории вероятного противника на пике идеологического противостояния. Фишер умел справляться с психологическими нагрузками, Хейханен этому так и не научился. Вместо этого он начал всё чаще прибегать к весьма опасному для нелегала способу снятия стресса — алкоголю.

В Америке Хейханен начал спиваться, постепенно это стало вредить работе. Однажды он потерял никелевую капсулу с шифровками, которую бдительный местный житель отнёс в ФБР. Разгадать шифр там не удалось, но ситуация была неприятной. Периодически Хейханен не выполнял поручения, не приходя на встречи или не оставляя необходимые предметы в тайниках. Но хуже всего было то, что Хейханен часто напивался, попадал в пьяном виде в полицию и устраивал семейные ссоры, чем неизменно привлекал к себе ненужное внимание.

Фишер на несколько месяцев выехал в Москву, чтобы отдохнуть от напряжённой работы и заодно убедить отозвать непутёвого помощника. Вернувшись, он обнаружил, что Хейханен не занимался поддержанием контактов с сетью, а оставленные на эту работу деньги пропил. После этого Фишер в категоричной форме потребовал отозвать Хейханена в Москву, и к нему в итоге прислушались.

Хейханена отозвали в Москву. Трудно сказать, какими мотивами он руководствовался. Может быть, боялся, что его накажут за проваленную работу, а может, просто не хотел возвращаться из капиталистической страны. Так или иначе, но до Москвы он не доехал. На промежуточной остановке в Париже выпивший для храбрости Хейханен ворвался в местное Посольство США и начал требовать политического убежища в обмен на ценную информацию.

Охранники приняли его за пьяного хулигана и попытались выпроводить. Тогда Хейханен достал монетку и торжествующе извлёк из неё запечатанный диафильм. После этого начался уже совсем другой разговор.

В интересах безопасности Фишеру надо было покинуть США. Однако в Москве опасались, что исчезнувший Хейханен мог знать его псевдонимы, Фишеру пришлось ждать получения нового паспорта. На самом деле это только повредило разведчику. Хейханен не знал имён Фишера (он знал его как агента Марка), но знал его примерное место проживания и мог описать его внешность.

Агенты ФБР фотографировали в Бруклине всех, кто подходил под описание Хейханена, и давали ему на подтверждение. На одной из фотографий тот уверенно опознал бывшего коллегу.

Утром 27 июня 1957 года агенты ФБР пришли за Фишером. "Полковник, вы подозреваетесь в шпионаже", — заявили они с порога. Фишер сразу же понял, что они пришли по наводке от бывшего помощника. Только так можно было объяснить, что они знают его звание в советских органах.

Фишер долго молчал и только через несколько дней сделал первое заявление, назвавшись именем Рудольф Абель. Это был сигнал специально для Москвы. Там знали, что агента с таким именем в США нет, но, подняв справки по фамилии, выяснили бы, что Абель (на тот момент покойный) был близким приятелем и коллегой Фишера, и поняли, что он попал в беду.

Хотя Абель отказывался давать какие-либо показания, против него согласился свидетельствовать Хейханен. Абелю грозила смертная казнь, но в конечном счёте он получил 30 лет лишения свободы, что было равнозначно пожизненному заключению. На момент ареста ему было уже 54 года.

Абель провёл в заключении пять лет, прежде чем появилась возможность его вызволить. Американцы были заинтересованы в возвращении сбитого в СССР пилота самолёта-разведчика Пауэрса, приговорённого к десяти годам за шпионаж. Начались переговоры, итогом которых стал знаменитый обмен на Глиникском мосту в Берлине. Американцы посчитали Абеля слишком важной фигурой, чтобы менять его в формате "один к одному". Помимо Пауэрса советская сторона передала ещё и арестованного сотрудниками Штази Фредерика Прайора. 10 февраля 1962 года Абель был передан советской стороне и вернулся домой после 14 лет пребывания в Америке, из которых девять лет он провёл в качестве нелегала.

После возвращения в СССР Абель читал лекции на курсах КГБ, рисовал картины и выступил консультантом популярного шпионского фильма "Мёртвый сезон". Он скончался в 1971 году в возрасте 68 лет от рака лёгких. Фишера похоронили под его настоящим именем, хотя он и получил известность под псевдонимом Абель.

Что касается Хейханена, то его дальнейшая судьба стала загадкой. Официально было объявлено, что он погиб в автомобильной катастрофе. Однако существуют некоторые расхождения в источниках. По одним данным, это произошло в 1961 году, по другим — в 1964-м. Значительная часть исследователей не верит в гибель Хейханена. По их предположениям, его смерть была инсценирована в рамках программы защиты свидетелей, а сам он получил новое имя и начал новую жизнь. Другие исследователи считают, что он всё же погиб в аварии, но его гибель была подстроена. По их мнению, Хейханен был наказан за предательство и погиб в результате операции советских спецслужб. Так или иначе мало кто верит, что он мог просто погибнуть в автокатастрофе, слишком скандальной была его фигура.