"Сознание у людей не работало ни в одну из сторон: ни за, ни против"

3 октября, когда всё началось, я был в командировке в грузинском городе Поти, там проходили соревнования по водным видам спорта. Мы днём слушали радио, всё было спокойно. А 4-го числа, когда я с коллегами должен был возвращаться в Москву, в шесть утра передали сообщение, что планируется штурм здания парламента. А у нас вылет был назначен на девять утра. Мы думали, что всё — попали. Не знали, что и как будет в Москве. Решили, что посмотрим, как нас встретит Внуково: если в аэропорту паника, значит, всё серьёзно. Возвращаться обратно особо страшно не было. Нами всеми овладело гражданское любопытство: что там опять замыслили. Прилетели мы во Внуково, а там всё спокойно. Я сразу поехал в редакцию ИТАР-ТАСС, где работал в то время. В городе было всё спокойно, единственное, когда ехал в автобусе, слышал рядом грохот — недалеко шли танки. Тогда и появилось некое тревожное чувство.

Когда я приехал в редакцию, там уже всё кипело. У меня быстро спросили "как дела?" и тут же сказали бежать с камерой к Белому дому. Идти было недалеко. Я пришёл как раз за полчаса до пальбы: на мосту уже стояли танки, и была тьма народу. Больше всего мне запомнились люди, которые расположились на крышах рядом стоящих домов. На одном из зданий у Москвы-реки было около двух тысяч человек. Я слышал, как милиционеры переговаривались между собой о том, что может рухнуть крыша. Когда они додумались до этой мысли, крыша действительно начала проваливаться. Они планировали силой согнать оттуда людей. А я забрался на здание напротив гостиницы "Украина", где располагалась редакция Associated Press. Ребята знакомые провели на крышу. Пришлось работать с телеобъективом: расстояние было большое.

Танки так и стояли на мосту, а у Белого дома ничего интересного для фотографа не происходило: люди суетились, бесполезно бегали, никто из здания парламента не выходил. Страна была абсолютно не готова к такому повороту событий, и, когда началась пальба, люди её не ожидали. Я не испугался, потому что много времени работал с МЧС, летал с Шойгу по местам землетрясений. Для меня это было не в новинку, когда находишься постоянно в таких ситуациях, можно предугадать события. Поэтому, когда вышли танки, я понял: будет стрельба. Но всё равно не верилось: неужели действительно начнут палить?

У других людей тоже не было испуга, только любопытство: все смотрели на Белый дом, облокотясь на перила. Было интересно послушать, что люди говорят. А они ничего не говорили! Стояли и орали, сами не зная, за кого они. И никого с моста не выгоняли! Только через какое-то время милиция начала потихоньку освобождать территорию. А когда началась пальба, люди на крышах поднимали руки, кричали, без злорадства, но всё равно какая-то негражданская позиция была у них. Казалось, что сознание у людей не работало ни в одну из сторон: ни за, ни против.

Стреляли минут 15, моя задача была как можно информативнее отразить это событие в двух-трёх снимках. Потом я побежал в фотохронику ТАСС, сдал плёнку, чтобы проявили, но через какое-то время мне сказали торопиться в ИТАР-ТАСС, потому что стало известно о плане захвата нашей редакции. Я проехал одну остановку, а от Арбата пошёл пешком.

И "бах" — солдаты перегородили мне дорогу с вопросом: "Куда идёшь? Там стреляют!". Сказал им, что я корреспондент ТАСС, а они: "Ну ладно, иди". Я практически уже дошёл до редакции, когда началась пальба из автоматов. Стреляли везде, кругом. Такое ощущение, что даже трассирующими снарядами палили. Тут же на моих глазах к редакции подъехала машина, и из неё вышла целая делегация. Только потом я узнал, что это были сторонники Хасбулатова и Руцкого, которые приехали с ультиматумом к гендиректору. Они хотели, чтобы от имени ТАСС шла определённая информация, выгодная им. Иначе, они сказали, захватят здание силой.

Обычных граждан в районе редакции не было, потому что все прилегающие улицы были оцеплены милицией. Видимо, разведка донесла, что будут захватывать здание. Я там покрутился, снимать толком нечего было. Оставалось ждать выхода делегации. Всё-таки они пришли к выводу, что лучше не захватывать редакцию, и через полчаса покинули здание. Я их снял, но разобрать, кто это, невозможно: у всех лица закрыты, у кого шляпами, у кого военными кепками. 

Вечером в Москве всё было спокойно, говорили, что заседает коллегия. Я поехал к приятелям на Ленинский проспект, и тогда в город вошло много танков, по слухам, Москву стали окружать. Шли споры о том, будут или нет бомбить город. Но всё обошлось.