Театр как зеркало жизни: пьесы про каннибалов и беременных школьниц
Постановки в театрах становятся всё провокационнее. Причина кроется в пьесах современных драматургов, которые обнажают болевые точки современного общества. Корреспондент Лайфа прочитал два десятка пьес и выбрал самые злободневные: про насилие над детьми, раннюю беременность и людоедство.
Беременные школьницы
Григорий Егоркин, "Жалко сожжённую заживо Жанну"
В ожидании неприятного разговора с завучем перед его кабинетом встретились две главные героини пьесы — Ксюша и Торпеда, девятиклассница и десятиклассница. Девочки быстро нашли общий язык — оказалось, что обоим нравятся куклы Братц и мобильные игры. В такой милой беседе, которая, кстати, полна матерных словечек, они узнают, что каждая из них была беременна и сделала аборт. Торпеда залетела от маленького, пузатого и волосатого папика. "Да ты не думай, он нормальный, не торчок, не псих какой", — оправдывает девочка возлюбленного перед сверстницей. Действительно, не псих — он ведь покупает ей диски, косметику, джинсы со стразами. А Ксюша ещё летом в лагере замутила с инструктором по плаванию: "Ну, сначала просто тусовалась, гуляла — чисто по приколу". Но залетели обе совсем не по приколу, более того — родили утром, в день знакомства, в школьном туалете и бросили детей умирать — аборты оказались выдумкой.
Перед читателем две поломанные судьбы, и нет в них и проблеска надежды. Почему "жалко сожжённую заживо Жанну?". Это скороговорка, которую повторяет Торпеда — готовится в актрисы. Но становится жалко самих девочек — они стали жертвами безразличия взрослых.
На протяжении всего действия школьницы слышат не то визг, не то плач, который бьёт их по ушам и нервам. Это выживший ребёнок одной из них. Поэтому завуч и вызвала девчонок к себе, чтобы они отравили ребёнка кислотой, потому что у школы показатели, рейтинг, репутация… Словом, некогда решать взрослые проблемы детей.
Сатанисты-убийцы
Юрий Клавдиев, "Монотеист"
"Монотеист" интригует ещё до начала действия списком персонажей — Damned corpse of autumnal hate ("Проклятый труп осенней ненависти" — Корпс), Gravegod ("Бог могил") и Тробоцитный оксидант. Все три персонажа — подростки-сатанисты, которые пьют водку, режут кошек, ходят на кладбище и слушают музыку. Эта троица напоминает шайку из "Заводного апельсина" Бёрджесса: та же тяга к жестокости и насилию. Герои выбрали для себя зло, потому что они искренне верят: путь Зла ведёт к такому же порядку, что и путь Добра, но только быстрее: "Убивать нельзя… они как раз это всё и придумали, чтобы их не убили, это путь Добра стопудово — придумать, что что-то нельзя, и *** [обманывать] всех, что нельзя".
Всё бы ничего, но Корпс захотел открыть портал в тёмные миры, а для этого нужно совершить жертвоприношение — убить человека. И главный герой беспрепятственно нарушает христианскую заповедь, считая, что если он может убивать, значит, он сильнее смерти. Как окажется, он был не прав.
Пенсионер-каннибал
Иван Вырыпаев, "Июль"
Неординарная история, если быть точнее — "беспощадная дребедень", произошла с пенсионером из Смоленской области в июле месяце: он внезапно стал безумцем, маньяком и каннибалом. Перед читателем полный крови и мерзких подробностей монолог пожилого человека.
Интересно, что главный герой — мужчина, но текст при постановке, согласно ремарке Вырыпаева, должна зачитывать женщина. Оно, может, и к лучшему — не так жутко будет зрителю. Хотя называть героя безумцем не совсем справедливо: он всё-таки отправляется в Смоленск, чтобы найти дурку и вылечиться. Правда, происходит это после того, как он убил соседа.
Жестокость героя постепенно нарастает с развитием сюжета: порезал попа на кусочки, "открутил голову подмостовому сироте-бомжу", съел собаку. Правда, в финале неуёмному пенсионеру тоже достанется.
Жестокий Малыш и бомж Карлсон
А. Биккулова, "Новая сказка о Малыше и Карлсоне"
Драматург пофантазировала на тему того, что стало с Малышом и Карлсоном через 20 лет после их первой встречи. Малыш превратился в эдакого "волка с Уолл-стрит" — он преуспевающий бизнесмен, живёт в Стокгольме и, ясное дело, ни в чём не отказывает ни себе, ни жене, ни дочке, ни любовнице.
А вот жизнь у задорного Карлсона сложилась менее благополучно: он стал бомжом, забросил полёты на пропеллере и поселился в подземном переходе. Малыш давно забыл старого друга. Своих родителей он финансово обеспечивает, но полностью прекратил общаться с ними.
Мать: Сегодня у папы день рождения. Ты хоть помнишь, сколько ему лет?
Малыш: Я выпишу тебе чек.
Товарно-денежные отношения у Малыша складываются с женой и любовницей: они приходят к нему только за чеком с кругленькой суммой. Лишь дочь Малыша страдает от того, что в их семье живут поодиночке: "Папочка, но ведь мы никогда не разговариваем. Ты вспомни, когда мы последний раз собирались вместе".
Однако смерть матери и случайная встреча со старым другом помогают Малышу опомниться и понять, что все эти годы он жил неправильно. Его жизнь пронеслась, но ответить на вопрос, ради чего он жил все эти годы, Малыш не может. Тут-то он и открывает для себя простую истину: не в деньгах счастье.
Насилие над детьми
Владимир и Олег Пресняковы, "Приход тела"
Главная тема пьесы — насилие, которое показано как проявление любви. Отец искренне забеспокоился о будущем дочери Настеньки, которая наклеила себе на лоб переводную картинку: "Жоржу представляется, что его дочь, наклеивая на себя татуировку, идёт не по тому жизненному пути. Он припоминает, что в тюрьме у всех заключённых есть татуировки, — и от этого ему становится не по себе". И в порыве заботы отец забил дочь до смерти.
Братья Пресняковы показывают, что насилие стало частью быта, слилось с ним. Так, страдающая и ревущая мать сразу же, как милиционер унёс тело ребёнка, поинтересовалась у мужа: "На ужин картошку жарить или лапшу варить?"
Зверское убийство маленькой девочки отцом — первое звено в ряду сцен с бессмысленной жестокостью. Драматурги обнажают неблагополучные аспекты в жизни общества: обмочившийся кондуктор в троллейбусе засунул руку в штаны мальчика-безбилетника, пассажиры жестоко подрались друг с другом из-за рассыпавшейся мелочи, убитую девочку изнасиловал следователь-некрофил в погонах...
Проституция
Алексей Битюцких, "Лёша, который устроился на работу, на которой не платят"
Устроился Лёша на работу, на которой не платят, и вынуждена его жена Татьяна, как Эрин Брокович, тащить семью на себе. Из-за равнодушия, безалаберности и инфантилизма женщина решила раздеваться за деньги в онлайн-трансляции, а потом и вовсе заниматься сексом с другом мужа — чтобы трафика было побольше. И всё это она проделывает без сожаления.
В пьесе Татьяна старается угодить всем: клиентам, подбирая для них бельё посексуальнее, мужу, которого не заботит, откуда внезапно в семье появились деньги, другу мужа, который "всегда хотел с женщиной этим для онлайн позаниматься". Все мужчины остаются довольны, а женщина и не ропщет. "Мы с ним занимаемся сексом. Обязательно занимаемся сексом. Потому что после секса Лёша становится добрее".