Лиля Брик и чекисты: как возлюбленная Маяковского работала на спецслужбы

В 1926 году необычная семья из трёх человек — Маяковский, Лиля и Осип Брик — поселилась в Гендриковом переулке, ныне переулке Маяковского. Здесь в доме 15/13 Лиля Брик вскоре создала свой салон. Туда шли не ради хозяйки, а чтобы посмотреть на Маяковского и других именитых гостей. Квартиру Маяковского — Брик постоянно посещали известные литераторы: Велимир Хлебников, Давид Бурлюк, Василий Каменский, Николай Асеев, Сергей Есенин, Всеволод Мейерхольд, Максим Горький, Борис Пастернак. На вечерах в салоне велись разговоры о литературе, увлекались здесь и карточными играми: играли в винт, покер, "тётку" и "железку".

Но существовал салон не только благодаря популярности и обаянию его хозяйки, а при поддержке заместителя начальника секретного отдела ОГПУ Якова Агранова, палача НКВД, на чьей совести были десятки расстрелянных людей, среди которых поэт Николай Гумилёв. Специальностью Агранова был надзор за интеллигенцией. Именно он составлял списки писателей, философов и учёных, которые осенью 1921 года были высланы из СССР на "философском пароходе". Помимо салона Лили Брик Агранов успешно внедрился в московские литературные круги: он общался с писателем Борисом Пильняком и лидером РАПП Леопольдом Авербахом, был членом художественного совета театра Мейерхольда. При такой "поддержке" цель существования салона Лили Брик была довольно прозаичной — контроль над творческой интеллигенцией.

Интересен тот факт, что все знали, где работает Агранов, и при этом никого эта информация не тяготила. Его охотно принимали, общались с ним и, более того, дорожили общением с ним. К нему и обращались в салоне достаточно просто и даже мило: Янечка или Аграныч. Но Янечка Агранов не был единственным чекистом в Лилином кружке. Частым гостем был и Валерий Горожанин, начальник особого бюро при НКВД. Одно из своих стихотворений — "Солдаты Дзержинского" — Маяковский посвятил как раз Горожанину. Они вместе работали над сценарием фильма "Инженер д'Арси", он и познакомил поэта со многими чекистами, которые стали бывать у него в гостях. Часто посещал салон и замначальника иностранного отдела ГПУ Михаил Горб.

Эти люди наблюдали за хозяевами салона и за их гостями, были в курсе их дел и разговоров и передавали информацию о настроениях интеллигенции, которая была в доме.

Но не все литераторы были довольны салоном Лили Брик. Весьма отрицательно к этому кружку относилась Анна Ахматова. Лидия Чуковская в "Записках об Анне Ахматовой" цитирует поэтессу: "Литература была отменена, оставлен был один салон Бриков, где писатели встречались с чекистами". Также нелестно о салоне друзей отзывался поэт Борис Пастернак: "Квартира Бриков была, в сущности, отделением московской милиции".

Но доброжелательное отношение хозяев салона к сотрудникам органов легко объяснимо. Маяковский мог выезжать из страны и ехать куда захочет как раз потому, что пользовался защитой ОГПУ. Для людей из его литературного объединения ЛЕФ симпатия к агентам службы безопасности не была чем-то постыдным. Совсем наоборот, они считали чекистов героями в общей борьбе за победу коммунизма.

В годы перестройки публицист Валентин Скорятин получил возможность изучить раньше закрытые архивы и нашёл в хранилищах НКВД информацию о том, что Лиля Брик была агентом спецслужбы и имела удостоверение № 15073. Муж Лили Юрьевны — Осип Брик — тоже не остался в стороне, он был уполномоченным секретного отдела с июня 1920 по январь 1924 года. В его обязанности входило наблюдение за бывшими буржуями. Это назначение стало причиной появления листка бумаги, прикреплённого к входной двери семьи в Полуэктовом переулке с четверостишием, чьё авторство приписывают Сергею Есенину: "Вы думаете, здесь живёт Брик, / исследователь языка? / Здесь живёт шпик / и следователь ЧК". Часто Осип возвращался с работы после полуночи, и Лиля нередко говорила своим гостям: "Подождите, будем ужинать, как только Ося придёт из ЧК". Но его "карьера" в органах оказалась значительно короче, чем у его жены: Осип Брик был уволен как дезертир за уклонение от участия в чекистских операциях.

Все эти люди действительно были друзьями Лили хотя бы потому, что они не исчезли из её салона и после смерти Маяковского. А когда в 1938 году Якова Агранова расстреляли, салон не прекратил своё существование. Более того, с 1935 года по личному распоряжению Сталина именно Брики стали официальными наследниками памяти Маяковского, организовав музей в Гендриковском переулке. Но сестра Маяковского Людмила очень хотела создать свой новый музей в честь брата взамен брикскому, и вообще она считала, что Лиля и Осип наживаются на памяти и наследии её брата, поэтому жаловалась в КПСС, правда, безрезультатно.

Судя по всему, Лиле нравилась её роль агента. К сотрудничеству с органами она пыталась привлечь и своих знакомых. Советская писательница и переводчица Рита Райт призналась, что однажды Лиля пыталась её завербовать в качестве осведомителя в русских эмигрантских кругах Берлина. Та согласилась, но после первого же допроса агенты решили с ней не работать: предоставленные Райт сведения не несли никакой важной информации.

Всё же благодаря Лиле Брик КГБ имел выход на руководство Французской коммунистической партии, Луи Арагона (мужа её сестры Эльзы) и Жака Дюкло. Поэтому Лиля имела привилегии в СССР, особенно когда дело касалось выезда за границу. Так, в 1960-е годы Брик помогла невыездной Майе Плисецкой выехать с труппой Большого театра на гастроли в Америку. Сама же Лиля могла без препятствий выезжать из страны в любое время. Это означает, что некогда выданное ей удостоверение сотрудника — агента ГПУ — было в силе.