Реванш консерваторов. Как Марин Ле Пен может стать президентом Франции

7 мая во Франции пройдёт голосование, которое решит, кто займёт пост президента республики. Ранее во второй тур вышли два кандидата — лидер движения "Вперёд!" Эммануэль Макрон (23,75%) и вождь "Национального фронта" Марин Ле Пен (21,53%).

На первый взгляд, победа Макрона выглядит абсолютно предрешённой. Во-первых, он устойчиво опережает Ле Пен примерно на 20% голосов (по данным соцопросов таких авторитетных контор, как Ipsos, Ifop и Opinion Lab, рейтинги кандидатов устойчиво колеблются вокруг цифр 60–62% и 38–40% соответственно). Во-вторых, голосование против ультраправого кандидата считается предопределённым, так как его оппонента поддержат все основные политические силы страны. Собственно, примерно так уже и произошло: с призывом поддержать Макрона выступили и кандидат "Республиканцев" на выборах Франсуа Фийон, и лидер этой правой голлистской партии Николя Саркози, и действующий президент страны социалист Франсуа Олланд.

Однако, например, известный французский социолог Серж Галам, предсказавший в своё время победу Brexit и Трампа, в которые не верил никто из социологов, заявил 26 апреля со страниц Le Monde, что, по его расчётам, в силу разной мотивированности различных групп избирателей Марин Ле Пен может победить во втором туре, получив 50,07% голосов пришедших на выборы французов. Большую статью с выразительным названием "Как Ле Пен может выиграть" опубликовало 2 мая и влиятельное американское издание Politico.

Как? Достаточно изучить настроения избирателей, которые на этих выборах гораздо сложнее и неочевиднее, чем на каких-либо бывших ранее, включая 2002 год, когда единственный раз до этого глава "Национального фронта" Жан-Мари Ле Пен вышел во второй тур и потерпел в нём сокрушительное поражение от голлиста Жака Ширака: 82,21% против 17,79.

В отличие от своего отца, который в 2002-м прибавил между первым (16,86%) и вторым туром всего один процент голосов, Марин продемонстрировала, как было показано выше, почти двукратный рост при том, что до первого тура уровень её поддержки достигал максимум 27–28% (в январе, позже начал падать). Максимальный её рейтинг после первого тура, по данным целого ряда крупных социологических контор, составлял 41% против 59 у Макрона.

Иначе говоря, Ле Пен сейчас готовы поддержать те избиратели, которые совершенно точно не хотели проголосовать за неё в первом туре. Таким образом, мощный прирост рейтингов Ле Пен объясняется даже не деятельностью ультраправой кандидатки, а ситуацией у её оппонентов.

Шарль де Голль, создавший в 1958 году суперпрезидентскую Пятую республику, в юности был монархистом, а позже продолжал считать, что борьба партий губительна для Франции. В Пятой республике основной партией стали образованный в его поддержку "Союз за новую республику", существовавший ранее под названием "Объединение французского народа". Основную оппозицию правой партии власти, выступавшей за сильную Францию порой в ущерб комфорту французов, составляли социалисты, опиравшиеся на рабочее движение.

Эта система из двух ведущих партий, десятилетиями боровшихся друг с другом на президентских и парламентских выборах, напоминала англосаксонскую. За полвека с лишним лишь однажды на президентских выборах смог победить кандидат от третьей партии. После смерти лидера голлистов Жоржа Помпиду в 1974 году кандидат от "Независимых республиканцев" Валери Жискар д'Эстен смог выйти во второй тур с социалистом Франсуа Миттераном и победил его там с минимальным отрывом (50,81% против 49,19). Жискар д'Эстен пробыл на президентском посту всего один срок, потому что в 1981 году лидер голлистов Жак Ширак отказался поддержать его, предпочтя победе третьей партии приход к власти левых сил.

Однако за прошедшие десятилетия две крупнейшие партии Франции подверглись мощной эрозии, в том числе идеологической. В 1990-е годы голлисты отказались от наследия "великого Шарля", который вывел Францию из рядов НАТО и наладил тесные связи с Россией. Политиков, которые провели совместную с Североатлантическим альянсом интервенцию в Югославии, стали называть неоголлистами. С другой стороны, социалисты по примеру прочих западных "новых левых" стали разворачиваться от защиты интересов французских рабочих к лоббированию прав иммигрантов и ЛГБТ. В 1997 году они провели через Национальное собрание Франции закон о легализации союзов между представителями секс-меньшинств, причём, как отметили журналисты, после голосования министр юстиции социалистка Элизабет Гигу "радовалась как ребёнок: вскочила с места, смеялась, хлопала в ладоши вместе со всеми депутатами левых фракций". 

Итогом стало то, что в этом году впервые за всю историю Пятой республики во второй тур президентских выборов не прошёл ни голлист, ни социалист. Кандидат от социалистической партии Бенуа Амон набрал всего 6,36% голосов, кандидат от правых "Республиканцев" Франсуа Фийон — 19,91%, отстав от Ле Пен менее чем на два процента голосов, хотя незадолго до этого выступал фаворитом предвыборной гонки.

Но дело в том, что и Фийон для "Республиканцев" — кандидат достаточно нетипичный, чья победа на партийных праймериз стала для истеблишмента неприятной неожиданностью. Это консервативный деятель, поддержанный католиками, которых во Франции несколько миллионов, и борцами с легализацией однополых браков. Ближе к выборам Фийон выступал с требованиями о жёстком контроле над исламом, отбирая электорат у Ле Пен.

Неудивительно, что избиратели Фийона оказались не готовы последовать призыву руководства "Республиканцев" и поддержать левого центриста Макрона. Согласно опубликованным сразу же после первого тура данным соцопроса Ipsos, лишь 48% голосовавших за Фийона в первом туре отдали бы во втором голоса за Макрона, тогда как 33% проголосовали бы во втором туре за Марин Ле Пен. Для сравнения — среди выбравших в первом туре вождя леворадикальной "Непокорённой Франции" Жан-Люка Меланшона 62% готовы были поддержать во втором туре Макрона и всего 9% — Ле Пен, среди голосовавших за социалиста Бенуа Амона — 79 и 4% соответственно.

Подобные настроения среди консервативных избирателей усугубляет и сам Макрон, заявивший 28 апреля о том, что на посту президента будет решительно действовать "против таких стран, как Польша или Венгрия, которые ведут себя отличным от линии ЕС образом относительно университета (созданного Соросом Центрально-Европейского университета в Будапеште, который недавно собирались закрыть венгерские власти. — Прим. Лайфа), беженцев, наших фундаментальных ценностей, и по поводу которых не делается ничего". 1 мая Макрон заявил на митинге, что "вы все знаете друзей и союзников госпожи Ле Пен: это режимы Орбана (премьер-министра Венгрии, лидера правящей партии "Фидес" Виктора Орбана. — Прим. Лайфа) и Качиньского (лидер правящей в Польше правой партии "Право и справедливость" Ярослава Качиньского. — Прим. Лайфа)... которые ежедневно нарушают многочисленные свободы, а с ними и наши принципы".

Среди прочего явным нарушением "фундаментальных ценностей" Евросоюза выглядит и недавний законодательный полный запрет абортов польскими властями, после чего при организующей роли либеральной оппозиции на протест в центре столицы страны были выведены десятки тысяч феминисток (позже подобный протест был проведён и против победившего на выборах в США Трампа, который сразу прекратил госфинансирование абортных программ за рубежом).

Судя по всему, Макрон попытался попутно закрепить за собой леволиберальный электорат того же Амона, молодой и активный в городах, пообещав борьбу с "мракобесами". Тем более что выступление недавнего министра-социалиста Макрона от лица самостоятельного движения, снявшего с него проблемы с антирейтингом Олланда, могло сыграть и дурную шутку в том плане, что далеко не все социалисты видят в нём "своего". К тому же не секрет и наличие его тесных связей с демократами в США, в сознании которых протесты против выборов уже стали их частью. Но для максимального привлечения избирателей выгоднее было бы занимать центристскую позицию, не столь раздражающую консерваторов.

Отдельный момент — позиция поддержавших Ле Пен во втором туре выборов видных политиков "Республиканцев", таких как Надин Морано (госсекретарь по вопросам семьи в 2008–2010 годах, министр профессионального образования в 2010–2012 годах, член Национального собрания в 2002–2008 годах, евродепутат с 2014 года) или Франсуазы Осталье (госсекретарь по вопросам семьи в 1995 году, член Национального собрания в 1993–1995 и 2007–2012 годах). Левая газета Liberation посвятила им 25 апреля целую статью под красноречивым названием "Правые выборные должностные лица, которые будут голосовать за Ле Пен".

В случае Морано выбор объясняется тем, что, по её словам, "Макрон — это невозможно. Он — воплощение всего, что я не терплю: либеральный либертаризм, глобализация, деньги, банки". Речь, скорее всего, идёт и о комплиментарной позиции Макрона к миграции и исламизму. В сентябре 2015 года Морано была снята с праймериз "Республиканцев" после того, как заявила в эфире ток-шоу: "Франция — страна с христианско-иудейскими традициями, говоря словами де Голля, страна с белым большинством, которая принимает у себя иностранцев". Двумя годами ранее она написала по поводу закрывающих тело мусульманок, что "когда кто-то хочет жить в светской Франции, он должен уважать нашу культуру и свободу женщин, если нет, то живите в другом месте".

В свою очередь, Франсуаза Осталье, перед этим представлявшая Фийона в регионе Нор — Па-де-Кале, от которого дважды избиралась в парламент, мотивирует необходимость поддержки Ле Пен тем, что она будет более слабым президентом, чем Макрон, недавно состоявший в правительстве Олланда и пользующийся поддержкой социалистов. На следующих выборах Марин можно будет "прокатить", повторив историю с Жискар д'Эстеном.

Впрочем, в провинции голлисты — самые аутентичные, отражающие взгляды Морано — уже давно сотрудничают на выборах как с "Национальным фронтом", так и с правыми движениями "Вставай, Франция!" Николая Дюпон-Эньяна (оно позиционирует себя возрождающим ценности истинного голлизма) и "Объединением за Францию" Доминика Де Виллье. Так что высказанная 28 апреля поддержка Дюпон-Эньяном кандидатуры Ле Пен, которая пообещала в случае победы на выборах отдать ему пост премьер-министра, выглядит ожидаемо (по данным Ifop, на эту дату 38% его избирателей были готовы поддержать Ле Пен во втором туре и лишь 31% Макрона), но тем не менее очень сильным публичным ходом. В первом туре выборов Дюпон-Эньян набрал 4,70% (это 1 млн 695 тысяч голосов), заняв шестое место сразу за Бенуа Амоном.

Важным представляется и перераспределение голосов избирателей Меланшона, получившего огромную поддержку среди рабочих "ржавого пояса" северо-востока, того же Нор — Па-де-Кале, где перед этим всегда удачно выступал "Национальный фронт". И, разумеется, явка среди разных категорий избирателей. Если электорат Макрона, уверенный в его победе или недостаточно заряженный на неё, придёт на избирательные участки в меньшей пропорции, чем сторонники Ле Пен (или жёсткие противники Макрона), Марин действительно может показать совершенно непредсказуемый, к удивлению социологов, результат.