Ствол под подушкой. Откуда у психов и наркоманов оружие?

Расстрел в Кратове, последовавший вскоре за бойней в посёлке Редкино Тверской области, вновь до предела обострил общественную дискуссию о владении гражданами огнестрельным оружием. Да, кратовский стрелок орудовал нелегальным (то ли времён Второй мировой, то ли привезённым из командировок в горячие точки — версии правоохранители пока озвучивают противоречивые), но вопрос всё же ставится так: можем ли мы быть уверены в надёжности проверки МВД и врачами тех, кому они выдают лицензии на покупку "вепрей", "сайги" и прочих гладкоствольных и нарезных ружей, часто лишь слегка переделанных из боевых автоматов Калашникова? Не окажется ли легально вооружившийся с их помощью "тихий сосед" серийным убийцей? Ведь только в Москве таких стволов на руках — тысячи.

Мне, как обладателю с 2010 года лицензии на оружие, не раз приходилось проходить комиссии в псих- и наркодиспансерах. Крайний раз я был там в конце мая этого года, то есть как раз накануне описанных выше трагических событий.

Всего за пару последних лет процедуры выдачи лицензии и проверки в диспансерах изменились до неузнаваемости. Ещё несколько лет назад диспансеры, по сути, просто торговали по доступной цене справками о годности к обладанию огнестрельным оружием. Типичная зарисовка из жизни. Врач, уткнувшись в стол и не глядя на меня, спешно заполняет карту пациента (потом они куда-то отсылались и в следующий раз заводились по новой, соответственно, и данных о проверках у них не оставалось): "Наркотики принимаете? Нет? Ну, значит, пишем: не принимает, годен...." Про "обследования" в многочисленных коммерческих конторах по принципу "пять врачей за пять минут" я молчу. Теперь — всё иначе. Проверка на наркотики — это действительно проверка, со сдачей мочи (врач следит, пардон, даже, как ты её сдаёшь, а то мало ли, принёс с собой чужую) в фирменную баночку с реагентом. Правда, и цены резко возросли. В 2010-м за справку в наркодиспансере брали рублей двести, сейчас — 1800 рублей. Справка в психдиспансере подорожала не так сильно, но заметно — 1000. Раньше было раза в 2–3 меньше.

В психдиспансере обследуемым предлагают заполнить тест. Вроде бы хорошо, не просто "одобрям-с", как раньше, но... составлен он достаточно странно. Вопросы типа: согласны ли вы с утверждением "Один ум хорошо, а два лучше" или нет? Чем похожи и чем различаются понятия "лыжи — коньки", "озеро — река", "картина — портрет"? "Вы не можете заставить другого сделать так, как вы хотите, заставьте его сделать так, как вы думаете (с чем именно тут соглашаться или нет)?". Какое всё это отношение имеет к вопросу о годности владения оружием, глубокая загадка, но именно по тесту с такими вот вопросами и определяют в психдиспансере, может ли ваш сосед купить ружьё и не убьёт ли из него потом вас.Что касается непосредственно системы лицензирования в МВД, то несколько лет назад было введено обязательное обучение знанию закона об оружии и обращению с ним в специальных центрах. По своему опыту скажу: это не профанация, там реально учат на примерах реальных ситуаций по обращению с огнестрелом и проверяют в тире, умеете ли вы обращаться с ним. Новая комиссия каждые пять лет. Вопрос, на мой взгляд, в другом: что происходит с оружием после его приобретения по полученной в МВД лицензии на основе справок из диспансеров. Сильно ударило по учёту оружия на руках, во-первых, сокращение несколько лет назад штатов, а затем упразднение лицензионно-разрешительных отделов (ЛРО) во многих районах Москвы (оставили по одному на округ). Потом районные ЛРО восстановили, но были потеряны опытные кадры, бумаги пересылались туда-сюда и терялись...

Во-вторых, постоянная смена участковых, на которых и лежит практическая проверка того, действительно ли зарегистрированный за вами в ЛРО карабин находится по такому-то адресу в их районе, а также живое общение с гражданами и их соседями, по которому можно составить представление, кто пьяница и дебошир. Зарплата небольшая, текучка велика. Осенью 2014 года на фоне войны в Донбассе по России прокатилась волна проверок того, сколько и где находится легального огнестрельного оружия на руках граждан. Мой участковый, буквально умолявший меня приехать к нему, был настроен по итогам проверки крайне пессимистично. Кто-то умер, и следы его оружия потерялись, кто-то переехал, не оставив контактов, кто-то свой ствол потерял (реально или мнимо — откуда, как думаете, у криминала на руках травматы со сбитыми номерами — из магазина?).

"По району "гуляют" десятки стволов", — грустно выдал он, сидя за столом над пачкой листов с сотнями фамилий. Вот в выпавшем из поля зрения закона огнестрельном оружии, пожалуй, и таится основная опасность — не говоря уже, конечно, о изначально нелегальном, выкопанном в местах боёв или привезённом из горячих точек.