"Это всё придумал Черчилль"

5 марта исполняется 73 года Фултонской речи — известнейшему выступлению Уинстона Черчилля. Выступлению, которое, по сути, стало объявлением англосаксонским миром холодной войны Москве. При этом англичане, как обычно, ведут себя очень последовательно. Антироссийская аргументация, использованная Уинстоном Черчиллем для обоснования "войны", совпадает с нынешними претензиями, которые высказывает Тереза Мэй, — несмотря на то что и Россия сейчас другая, и мир изменился по сравнению с 1946 годом.

Так, Уинстон Черчилль называл двумя главными опасностями для "семейных очагов людей" войну и тиранию — и обе эти опасности для него исходили от Советской России. Как и сейчас, эти же опасности, исходя из заявлений Терезы Мэй, исходят из России путинской. Если тогда Советская Россия планировала расширить свою зону контроля в Европе, то путинская, в понимании Лондона, пытается восстановить её на постсоветском пространстве. Не имея ресурсов, бывших у Советского Союза, Москва сейчас якобы ведёт гибридные войны против Запада. В том числе с помощью химических атак.

Можно ли выиграть в этой войне без войны через достижение компромисса? Черчилль в Фултонской речи сыпал комплиментами в адрес СССР и даже лично Иосифа Виссарионовича (всё-таки люди коллективного Запада тогда ещё не видели "Спасти рядового Райана" и "Ярость", поэтому помнили, кто их спас от Гитлера и его концлагерей), говорил о необходимости "включить" все страны в послевоенный порядок — однако между строк всё-таки отрицал возможность сосуществования. Просто потому, что нарастающий конфликт был не конфликтом двух государств, а конфликтом двух идеологий —советского социализма и западного либерализма.

И не первый, а именно последний — западный либерализм — в изложении Черчилля был настолько фундаменталистским, что отрицал любую возможность мирного сосуществования. Уинстон Черчилль давал понять, что единственно возможная в мире идеология основывается на "великих принципах свободы и прав человека, которые представляют собой совместное наследие англоязычного мира и которые в развитие Великой хартии, Билля о правах, закона Хабеас корпус, суда присяжных и английского общего права обрели своё самое знаменитое выражение в Декларации независимости".

Да, Запад признал за СССР его сферу влияния и пошёл на уступки в той же Ялте, но лишь потому, что "никто не мог сказать, что война закончится летом или осенью 1945 года, и когда ожидалось, что война с Японией будет идти в течение 18 месяцев после окончания войны с Германией". Как и сейчас Запад признаёт российские права только потому, что у России есть ядерное оружие, которым Москва защищает свои привилегии, полученные в Ялте и в Тегеране.

Именно такой же позиции придерживался Обама. Как и Черчилль, он говорил о необходимости найти формулу сосуществования с Россией и даже запустил политику перезагрузки, однако при этом отрицал базис этого сосуществования: уважение российского суверенитета, идентичности и права на сферу влияния (не на Восточную Европу, а просто на постсоветское пространство). Именно поэтому перезагрузка и провалилась, а надежды сменились разочарованием. За разочарованием же последовал конфликт, ведь поздний Обама и нынешние англосаксонские политики (за исключением, пожалуй, Трампа) не только не признают за Россией суверенные права, но и пытаются унизить её.

Тереза Мэй является, выражаясь языком Александра Дюма, только тенью известнейшего политика века, поэтому высказывает ту же мысль без респектабельности и аристократичности. Нынешняя премьер-министр фактически прямо называет Россию страной второго сорта, отрицает её право на защиту, на презумпцию невиновности и даже на её интересы. Более того, Тереза Мэй развивает обозначенную Черчиллем в Фултонской речи концепцию "российских пятых колонн".

Вот только если у известного британца под этими колоннами подразумевались коммунистические движения (то есть те, кто действительно стремился переделать западный мир по образцу советского), то у его бледной тени таковыми являются все инакомыслящие, которые ставят под сомнение целесообразность дальнейшей враждебности к России. Которая уже далеко не Советский Союз и не Российская империя — ни по амбициям, ни по ресурсам.

Американские же "наследники Черчилля" пошли ещё дальше и приписали к пятой колонне собственного президента. Который не просто поставил под сомнение целесообразность конфликта, а ещё и прямо заявил, что он не соответствует национальным интересам США. В результате за свой прагматизм он находится под угрозой импичмента, политическая система США разбалансирована, и это ощущает теперь весь мир.

Кроме Мэй и её американских единомышленников, которые не понимают настоящей актуальности Фултонской речи. Да, все заявления и опасения Черчилля относительно будущего мира и стабильности в 1946 году актуальны и для 2019 года. И разбалансировка системы, и угроза войны, и конфликтность, и слабость международных организаций, и разделение мира железным занавесом. Вот только виновник этой разбалансировки не Советский Союз, а нынешние Соединённые Штаты. И действительно, если заменить в речи "Советская Россия" на "США", то Фултонская речь Черчилля будет поразительно напоминать Мюнхенскую речь Владимира Путина. Черчилль бы её понял и с ней согласился — но, к сожалению, его теням этого пока не дано.