Бунт "дармоедов"

Минувшие выходные в Белоруссии ознаменовались новыми акциями протеста против "налога на тунеядство". 26 февраля на улицы вышли жители Бобруйска, Барановичей, Бреста и Витебска. Эти протестные акции стали продолжением выступлений, которые прошли с 17 по 19 февраля в Гомеле, Бресте, Могилёве, Гродно. Что же заставляет белорусов выходить на улицы уже две недели подряд?

Цель протестующих — отмена "декрета о тунеядцах", который устанавливает специальный налог на граждан, более 183 дней в году не участвовавших в финансировании бюджета.

Почему против декрета, принятого почти два года назад, начали протестовать только сейчас? Дело в том, что 20 февраля этого года — срок уплаты налога. Соответствующие уведомления получили более 470 тысяч налогоплательщиков, а заплатили налог чуть больше 50 тысяч человек. Такая доля "уклонистов" составляет значительный потенциал для социального недовольства.

Принятие декрета активно поддерживалось Александром Лукашенко, который призывал не чураться советской практики борьбы с тунеядством. Как видим, удалось добиться пока что протестной, а в перспективе — политической активности "дармоедов". Как так получилось?

Кто подставил Лукашенко?

Некоторые эксперты пишут, что в случае с налогом на тунеядство "система дала сбой", а может быть, кто-то даже и сознательно "подставил президента". Оба утверждения верны, но только отчасти. Сбой в системе был, но не в политико-административной, которая как раз сработала чётко, а в социально-экономической. Президента действительно подставили, но это сделал отчасти он сам, отчасти — созданная им же система.

Долгое время Белоруссия была едва ли не единственной страной СНГ, Центральной и Восточной Европы, которая в постсоветский период сохранила свой промышленный потенциал, а также высокий уровень социального обеспечения населения. Это обеспечило особый вид политического консенсуса и легитимности руководства республики. Ключевые недостатки этой модели проявились в период кризисов 2008–2011 и 2014–2015 годов.

Результаты исследования, опубликованные в докладе "Возможен ли "белорусский Майдан", показывают, что качественные параметры белорусского экономического роста заложили структурные проблемы: рост заработной платы опережал рост производительности труда, стимулируя инфляционные процессы, а сама экономическая модель зависела от экспорта.

Кризисные явления выявили низкую конкурентоспособность этой модели и пределы её роста: заработная плата расти перестала, девальвация валют и снижение уровня жизни у основных торговых партнёров Белоруссии привели к снижению спроса на её продукцию. Государство при выборе между инвестициями и социальным обеспечением вынуждено выбирать последнее, так как в этом залог социально-политической стабильности. Внутренние резервы для экстенсивной модернизации исчерпаны. Важную роль в поддержании экономической модели Белоруссии играет и внешний фактор: достижение соглашения с Россией по пониженным тарифам на поставку энергоносителей, что позволяет снижать издержки производства.

Сбой системы

Сейчас страна сталкивается с внешним давлением (колебания валютных курсов в странах СНГ,  политика России по ценам на энергоресурсы), которое вынуждает действовать иначе. Один из вероятных сценариев — "инерционный" — предполагает использование политических инструментов для сохранения статус-кво в отношениях с Россией по энергоносителям.

При "модернизационном" сценарии руководство Белоруссии вынуждено будет пойти на жёсткие и непопулярные экономические реформы. "Налог на тунеядство" вряд ли можно рассматривать даже как моделирование этих процессов — они будут намного более болезненными. Но даже этот кейс показывает, что политико-административная система к реформам не готова.

Однако необходимость политической трансформации уже налицо, и все дальнейшие сценарии для Белоруссии будут связаны с серьёзными социально-политическими изменениями, в одном случае — болезненными для всего общества, в другом случае — только для отдельных представителей элит.