Жители Урала 2 месяца просили чиновников убрать тротил с химзавода
63 тонны взрывчатки до сих пор находятся на предприятии без охраны.
О том, что на территории заброшенного Красноуральского химического завода в свободном доступе лежат десятки тонн тротила, хорошо знают специалисты в правительстве Свердловской области. Но до настоящего момента всё ограничивается перепиской с владелицей завода Ларисой Губадуллиной. В частности, ей ставится в вину, что при посредничестве Министерства промышленности был заключён контракт с «Алроса», впоследствии сорванный заводом. Однако никого не интересует судьба стратегического объекта, который стал бомбой замедленного действия.
— Со стороны жителей и общественной палаты города в адрес министерства поступило обращение, в котором жители города высказывают опасение за экологическую ситуацию из-за несоблюдения требований безопасности в части обращения с взрывчатыми веществами, — прокомментировал министр промышленности и науки Свердловской области Андрей Мисюра. — Обращение также было направлено в Ростехнадзор, представители которого проверят изложенные факты.
Последнее обращение жителей города поступило 11 марта этого года. Руководитель пресс-службы Уральского управления Ростехнадзора Леонид Жевакин подтвердил, что по жалобам жителей города работает комиссия, но подробностей не сообщил. С 13 марта свою проверку на заводе начала также региональная прокуратура.
Тем временем 63 тонны тротила так и остаются без охраны, а остатки оборудования химзавода распиливают по приказу хозяйки на металлолом. 13 марта 2016 года на предприятии едва не произошла катастрофа: при резке котла загорелась ёмкость с азотной кислотой. Трагедию удалось предотвратить лишь благодаря усилиям сотрудников МЧС.
Красноуральский химзавод в советское время был одним из четырёх предприятий страны, выпускавших тротил. До последнего времени он подчинялся Управлению боеприпасов федерального агентства промышленности. Предприятие пережило 90-е годы, но в апреле 2010 года Красноуральский химический завод выставили на торги. Федеральное государственное предприятие стало частным, после чего начался его крах.
