Закат оппозиции и крах "диванного протеста"

Микроскопические по электоральным меркам результаты несистемной либеральной оппозиции вновь выносят на повестку дня вопрос о будущем оппозиционного движения как такового, о его системных пороках и изъянах, не позволяющих вот уже какую думскую кампанию создать в парламенте фракцию, представляющую либеральную часть российского политического спектра. Можно много и долго говорить об идеологических проблемах несистемной оппозиции, пытающейся идти к людям с откровенно антигосударственным "месседжем", не учитывающим реалии "крымского консенсуса", однако поговорить стоит о неудачной электоральной стратегии, которая выразилась в неправильной расстановке приоритетов, неверной оценке электоральной базы, непонимании специфики работы с массовым избирателем и недооценке силы традиционных методов работы в "поле".

Но ключевой проблемой избирательных кампаний либеральных кандидатов является ставка на мобилизацию интернет-аудитории и попытка провести условно дешёвые кампании на энтузиазме сторонников и волонтёров по модели инерционных сценариев, опробованных ещё во времена, когда Алексей Навальный был, что называется, на коне и готовился триумфально выиграть мэрские выборы в Москве.

Посудите сами: ведь ничего же не изменилось с той знаковой для либеральной интеллигенции кампании 2013 года. Всё те же навязчивые кубы возле станций метро, всё те же креативные молодёжные штабы и хвастовство, что средний возраст сотрудников штаба где-то там в районе 20 с плюсом, все носят свитшоты, чекинятся в "Фейсбуке", пьют смузи и рассуждают о европейском пути развития России.

Избирательные кампании выдвиженцев Навального были просто как под копирку списаны с мэрской кампании их шефа и отчасти потому закончились столь же бесславно. Поскольку вместо нормально работающей штабной структуры возникали какие-то волонтёрские не то штабы, не то кружки по интересам — хотя для адекватной отработки округа нужно было начинать пахать на нём за год до выборов, делать системную проблемную карту, работать со средами: общественниками, ветеранскими организациями, работниками бюджетной сферы.

И да, настоящие общественники в России — это вовсе не любители революционных сценариев и иностранных грантов, это ветераны, многодетные матери, представители профильных организаций по защите малого и среднего бизнеса. И им оказалось как-то сложно объяснить, зачем голосовать за Гудкова, Ляскина, Янкаускаса, Зубова или Баронову, если у оппозиционных кандидатов нет ни опыта работы на конкретных, а не виртуальных проектах, ни желания общаться с людьми в реале.

Следует отметить, что всё это постоянное креативное обожествление Интернета, который обязательно победит условный телевизор, сыграло с "демократами" злую шутку. Как показали выборы, вкачанные в интернет-агитацию средства совершенно не окупаются, порождая у "штабистов" ложное ощущение роста электоральной базы и распространения их идей. В итоге пропасть между кликом мышки в виде лайка или репоста и участием избирателя в судьбе кандидата так и не была преодолена и оказалось невозможным конвертировать виртуальное недовольство среднестатистического городского недовольного в голосование.

И ведь условия были созданы, и кандидаты, включая самых одиозных, к выборам были показательно допущены (причём во многих европейских странах такого рода господ, как Вячеслав Мальцев, в лучшем случае ждали бы в прокуратуре), и была дана возможность высказывать самые экстремистские взгляды в эфире федеральных телеканалов — и всё равно провал.

Проблема тут, на самом деле, системная, и заключается она в том, что ставка либеральных политических стратегов была на электорат, который изначально существует в некой матрице виртуального потребления. Он потребляет социальный капитал — в виде всей этой активности в соцсетях, потребляет определённые "якорные" вещи — будь то айфон последней модели или возможность после офисной недели покрасоваться с друзьями в определённом крафтовом баре.

Потребляет такого рода городской пролетарий и политические образы, причём зачастую его реальное поведение существенно отличается от политического фрондёрства в Сети. Яркое тому подтверждение — это расхождение почти в 10% между результатами экзитполов и действительным результатом "Единой России": не совсем в мейнстриме признаваться в голосовании за партию власти, но, оказываясь в тишине избирательной кабинки, человек делает именно этот выбор.

Несмотря на кажущуюся дешевизну интернет-кампании и ставки на эту аудиторию, как показывает пример отдельных кандидатов, расходуются у либералов средства крайне неэффективно. Наглядным примером такого рода является выдвижение и кампания кандидата от "Родины" по Центральному округу Москвы Марии Катасоновой, которая, потратив, по собственному признанию, на избирательную кампанию ноль рублей, в итоге смогла набрать больше 8 тысяч голосов, в то время как выдвиженка "Открытой России" Мария Баронова, получив от Ходорковского 8 миллионов рублей, набрала лишь немногим больше 13 тысяч.

Медийная известность и интернет-популярность не помогли либералам во многих столичных округах, в то время как патриотически настроенные кандидаты смогли вполне успешно использовать площадки соцсетей для мобилизации сторонников — можно говорить о том, что на этих выборах, пусть и не в полной мере, проявился феномен интернет-"ватников", указывающий на то, что Интернет давно перестал быть прибежищем техно-гиков с оппозиционными настроениями. Повальная интернетизация общества неизбежно выведет на просторы Сети миллионы и миллионы сторонников путинского большинства, и этого несистемные либеральные политики явно не учитывают.

Кстати, сама Катасонова комментирует свой успех так:

— Я потратила ноль. Вы можете посмотреть мой избирательный счёт, я не потратила ни копейки. К сожалению, не знаю статистики, кто за меня голосовал. Знаю, что помимо публичных действий мы общались в личных сообщениях с гражданами. Не знаю по возрасту категорию, не подскажу. Мне высказали поддержку общественные деятели и политические деятели, которые в ЦАО проживают. Считаю, что в информационной кампании мне помогло то, что я этим занимаюсь не первый год. Я не делала ничего нового, все акции, которые проводились, — я этим занималась три года.

С учётом того, что многие не знали, что три-четыре года я работаю над конкретными законопроектами (я являлась помощником депутата), моя общественная деятельность в эти два месяца сыграла свою роль. Я не взяла ничего нового. Всё, что я делала, — в контексте того, чем я занимаюсь и буду заниматься. Будь то Донбасс, тема выборов президента США и так далее. Я считаю, что я самый молодой кандидат (21 год), то, что за меня проголосовало такое большое  количество людей, — положительный результат.

Вместе с тем немаловажными факторами, поспособствовавшими провальному выступлению либералов в этом электоральном цикле, стала, во-первых, какая-то фантастическая личная неуживчивость и конфликтность, к тому же стремление выбить из предвыборной гонки конкурентов на протестном фланге — в первую очередь на этапе коалиционных договорённостей, которые рассыпались, не успели подсохнуть на них ещё чернила, и, во-вторых, настойчивые призывы Навального к другим кандидатам от оппозиции сняться до дня выборов в пользу "более сильных" кандидатов.

Ожесточённость, с которой "демократы" старались снять друг друга с выборов, может иметь под собой рациональное основание: исходя из анализа социально-экономической обстановки, либо сами лидеры либеральной оппозиции, либо поддерживающие их зарубежные "мозговые тресты" решили, что проблемы в экономике могут дать несистемным партиям шанс на прохождение в Госдуму, а значит, можно ставить на кон репутацию и политическое реноме в надежде попасть наконец-то в заветное здание на Охотном Ряду. Однако избиратель не поверил склокам и сварам и выбрал привычных и понятных политиков с конкретной программой.

Впрочем, в итоге всё закончилось стандартно: уже в первые часы после объявления результатов голосования и затем по нарастающей пошли заявления представителей широкого оппозиционного спектра, от "Яблока" и до ПарНаС, с общим лейтмотивом в духе: опять не тот народ попался. Все эти пафосные обитатели безликих офисных зданий, с просветлёнными лицами и правильным ДНК-кодом, зашитым в подкорку, если отбросить откровенно ругательные и оскорбительные тирады, вынуждены были признать очевидные вещи.

Например, что российский избиратель проголосовал за стабильность и против перемен, проголосовал осознанно и не из-под палки. А либеральная повестка не только не находит своего отклика у граждан, но и не отвечает на ключевые проблемы развития страны — и люди это чувствуют. Причём чувствует и тот представитель городских недовольных, что активно ругает власть и "шэрит" очередные посты Навального, Волкова, Гудкова и прочих в "Фейсбуке", о чём и свидетельствуют итоговые результаты выборов депутатов Госдумы.

И это, как ни странно, большая проблема для страны и будущей устойчивости политической системы. В парламенте должна быть представлена оппозиция, в том числе и представители либерального лагеря, которые, оппонируя власти по принципиальным вопросам экономической и социальной повестки, предлагая какие-то другие рецепты решения общественных проблем, были бы патриотически и системно настроены, не отвергали бы избранный внешнеполитический курс и политику усиления роли России в международных делах. Сможет ли сформироваться такая настоящая либеральная партия на месте "фейсбучной оппозиции" — большой вопрос, однако начинать решать его необходимо уже сейчас, чтобы все слои российского общества получили парламентское представительство, работающее в своей, пусть и оппозиционной повестке, но при этом на общее благо жителей страны и укрепление её экономического и политического могущества.