Закопанный экстремизм. Как и что лгут об антихрамовом протесте в парке Торфянка

Сегодня активисты протеста против строительства православного храма в парке "Торфянка" (Лосиноостровский район СВАО Москвы) должны прибыть в Следственный комитет по СВАО Москвы для дачи показаний по уголовному делу, возбуждённому по ст. 148 УК РФ ("Нарушение права на свободу совести и вероисповеданий"). Ранее, 14 ноября, следователи совместно с сотрудниками МВД и бойцами Росгвардии провели обыски примерно по десятку адресов, изъяв как проживавших там протестующих, так и принадлежавшие им средства связи и компьютеры.

Вокруг этих событий в либеральных СМИ уже успели создать целую мифологию, основанную на, мягко говоря, некритичном отношении к словам задержанных.

— Журналисты НТВ всех антигероев своего сюжета назвали неоязычниками. Свидетель Лебедев заявил радиостанции, что сам он атеист, который просто носит обереги, — например, сообщило вчера радио Business FM об одном из лидеров (он был как модератором паблика протеста в соцсетях, так и постоянным заводилой акций) протестующих.

Не иначе как Евгений Лебедев в одночасье позабыл, как недавно посещал языческие обряды на капище Красотынка в Калужской области (что как-то несвойственно атеистам). А журналистам банально было лень заглянуть на его страницу, наполненную репостами из языческих групп с всевозможными свастическими коловратами и выпадами против "христианского рабства". Между тем здесь уже вполне очевиден идеологический мотив для протеста против храма.

А другие лидеры протеста, часть из которых (например, задержанная 14 ноября Марина Веригина из Бабушкинского района или активно участвовавший в 2015 году в разжигании ненависти к православным в группе протестующих в соцсетях Никита Бакулин из Отрадного) даже не живут рядом с якобы так дорогим им парком? По сути, это "профессиональные революционеры", которые влезают в любую "движуху" везде, где только это возможно.

Бакулин, например, затем быстро переключился на "борьбу с попами" уже в Севастополе, потом занялся распространением фильмов, выпускаемых фондом Навального.

Вообще, зайдя летом 2015 года в группу борцов со строительством храма в "Торфянке" в соцсетях, я поразился уровню транслируемой там ненависти, количеству бранных хамских словечек (самое мягкое — "храмуды" и "гундяевки" о православных культовых зданиях) в адрес верующих, что вполне одобрялось и поощрялось лидерами протеста. Когда я заметил им, что можно не соглашаться со строительством и бороться с ним, но надо уважать друг друга и корректно выражаться, сразу же последовал бан — подобные взгляды организаторами противостояния (включая активно руливших там "заезжих гастролёров") явно не приветствовались.

Более того — когда РПЦ отказалась от строительства в парке и начала подбор альтернативного участка, протестующие занялись уже атаками на поклонный крест в парке и на церкви, стоявшие в других уголках района, спасаясь от которых священники были вынуждены вызывать ОМОН (опять-таки, видную роль в таких визитах играл "совсем не язычник" Евгений Лебедев). Всё это по-прежнему сопровождалось публичными оскорблениями в соцсетях в адрес оппонентов, а также, по введённой уже либеральной моде, играми в храме с покемонами.

— Действия активистов, изначально выступающих против храмостроительства, приобрели очевидные признаки разжигания ненависти между верующими и неверующими, использования мировоззренческого многообразия для политической борьбы, что запрещено действующими нормами закона, — отмечается в заявлении Правозащитного центра Всемирного русского народного собора, распространённого вчера Синодальным отделом по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Русской православной церкви.

Как отмечено далее в заявлении, по сути, "в конфликте не осталось выступающих против храма, потому что строительство храма не ведётся". Действительно, в последнее время число активистов протестов ужалось до считаных десятков (точнее даже — десятка) человек. К ним, собственно, после многочисленных предупреждений и увещеваний со стороны православных 14 ноября в итоге и пришли следователи с Росгвардией. Доигрались? Но ведь они сами вели дело к этому.

И тут, как справедливо отмечается в заявлении Правозащитного центра ВРНС, "объединившиеся лица, связанные признаком ненавистного отношения к верующим", неожиданно превратились под пером либеральных журналистов в несчастных жертв церковной инквизиции (хотя РПЦ ещё более года назад добровольно отказалась от строительства своего храма в "Торфянке").

Точно так же, как ставрополец Виктор Краснов, хранивший дома Mein Kampf, увлекавшийся сатанизмом, позиционировавший себя как язычника и оскорблявший в Интернете (где он зарегистрирован в соцсетях как Виктор Колосов) православных с явными признаками антисемитизма, после привлечения в начале этого года к уголовной ответственности за экстремизм был представлен в СМИ как белый и пушистый человечек, преследуемый фанатиками за инакомыслие.

Всё-таки культивировать откровенный экстремизм и ксенофобию ради борьбы с доминирующей в России конфессией — путь, откровенно говоря, скользкий (подобные настроения рано или поздно дают выход уже в плане криминала — как это было с серией поджогов храмов воинствующими "борцами с христианством" в 2008—2009 годах), равно как и просто недостойный как в моральном плане, так и в плане журналистского профессионализма.